Во власти страсти: Второй шанс

      На выходных Маша всегда была с мамой и Иосифом, а в будни - у бабушки и дедушки, так ей было ближе ходить в школу, и все друзья девочки жили рядом. Семья прекрасно проводила время вместе, они много гуляли, ходили на детские представления, ели мороженое, но к вечеру Гурченко сильно уставала и рано ложилась спать.        В будни почти каждый день Кобзон уезжал на репетиции или концерты, а Люся оставалась дома одна. Мужчина отказывался от всех дальних гастролей, чтобы быть всегда рядом с женой. Он соглашался на концерты только в ближайших городах при условии, что на ночь его привозили домой.       Люся не привыкла сидеть без дела, поэтому она содержала квартиру в идеальной чистоте, постоянно придумывала себе занятие, старалась не хандрить, но отражение в зеркале не радовало девушку, не было уже тонкой талии, которая была визитной карточкой актрисы. Люся часто делала себе вечерний макияж, надевала свободное платье и подолгу вертелась у зеркала, доказывая сама себе, что она не растеряла свою красоту.       Гурченко приготовила ужин и ждала мужа, но за окном уже потемнело, а Иосифа всё не было. Актриса накрыла ужин в тарелке салфеткой и прошла в комнату, её воображение разыгралось, и она представила себе, что певец попал в аварию или его избили хулиганы.       Девушка высматривала его в окно и немного поплакала, но потом ей в голову пришла мысль, что Кобзон ей изменяет и именно сейчас находится с другой женщиной. Люся достала самый лучший костюм мужа из шкафа и разрезала его на мелкие кусочки, так она успокоилась и уснула.       Кобзон поздно вернулся домой, было уже за полночь. Свет в квартире не горел, мужчина предположил, что жена уже спит и тихонько прошел на кухню. Он нашел на столе остывший ужин, певец был очень голодный, поэтому уплетал всё за обе щеки.        Как только дверь в квартиру открылась, чуткий сон Гурченко прервался. В домашнем платье, но при полном макияже она прошла на кухню и встала в дверях. Л: - Вкусно? И: - Очень, Люсенька. Я такой голодный. Л: - А что твои шлюхи тебя не кормят?        Мужчина вздохнул и отложил вилку в сторону. И: - Пожалуйста, не начинай. Я работал и очень устал.       Гурченко только кивнула, строго поджала губы и вернулась в комнату. Кобзон уже готовился к скандалу, но на его удивление, актриса была спокойна. Мужчина всё съел и вымыл посуду, его начало терзать сомнение в поведении жены, и он прошел в комнату.       Люся доставала вещи из шкафа и аккуратно складывала в чемодан, певец подошел к ней и обнял. И: - Рыбка, мы куда-то поедем?       Актриса убрала с себя руки мужа. Л: - Раз ты так устал от меня, то поживи один, отдохни.        Иосиф закрыл дверцу шкафа и встал к ней спиной. И: - Люсь, я сказал, что устал на работе, а не от тебя. Завтра у меня важный концерт, и мне нужно выспаться. Л: - Отлично, вот и выспишься.        Люся попыталась подойти к шкафу, но певец ей не давал, он остановил жену, взяв её за плечи. И: - Сейчас ты успокоишься, и мы вместе в обнимку ляжем спать. Л: - Я абсолютно спокойна!        Выкрикнула актриса, она дернула плечами и сбросила руки мужа со своих плеч. Девушка закрыла чемодан и приподняла его, но тут же поставила на место и, чуть согнувшись, приложила руку к животу. Л: - Ай.        Кобзон тут же подскочил к ней и усадил на кровать. И: - Что такое, Люсенька? Болит? Где?        Мужчина с безумными испуганными глазами сел рядом, не отпуская руку жены. Л: - Толкается... Очень сильно.        Девушка приложила руку мужа к своему животу и немного поморщилась, малыш снова два раза толкнул в папину руку. Иосиф расплылся в улыбке, свободной рукой обнял жену за шею и впился поцелуем в её губы, девушка уже оттаяла и не сопротивлялась.        Настроение Гурченко менялось так быстро, словно по щелчку пальцев, актриса уже забыла, что пару минут назад она собирала вещи. Кобзон задвинул чемодан под кровать, чтобы он не напомнил Люсе о конфликте, и они легли спать, прижимаясь друг к другу.        Через пару часов актриса проснулась и уставилась в потолок, певец негромко сопел рядом. Девушка вздохнула и повернулась к нему, приподнявшись на локте. Л: - Йося... Йось...        Люся легонько потыкала мужа в плечо. И: - М?       Иосиф проснулся и открыл глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в темной комнате. Перед его лицом только сверкали глаза актрисы, которые немного отражали свет луны. Л: - Котик, я хочу ананас. И: - Люсь, какой ананас? Три часа ночи. Л: - Ну обычный... С зеленым хвостиком. И: - Утром куплю. Ложись спать.       Мужчина натянул повыше одеяло и снова стал засыпать. Люся опустилась на подушку и отвернулась от мужа, она тихонько всхлипнула и вытерла слезы кончиком одеяла. Кобзон снова открыл глаза и протяжно вздохнул, Гурченко шмыгнула носом.        Певец понял, что вряд ли сегодня ему удастся поспать. Он залез под одеяло с головой, приподнял кофточку Люсиной пижамы, нежно поцеловал в животик и приложил к нему ухо. И: - Прием, прием. Маленький повелитель, может, вы соизволите искушать яблочко?       Девушка всхлипнула и покачала головой, стянув одеяло в сторону. Л: - Нет, ананас. И: - Разрешите выполнять приказ?        Мужчина улыбнулся, еще несколько раз чмокнул животик, поднялся выше и поцеловал жену в припухшие от слез губки, проведя пальцами по её щеке, вытирая слезы. Актриса одобрительно кивнула.        Кобзон сел на кровати, дотянулся до телефона и набрал номер. И: - Гарик, доброй ночи, это Иосиф. Нам нужен ананас. Утром не устроит, нужен сейчас. Что? Кого спросить? Понял, спасибо.        Певец быстро оделся и, взяв обещание, что Люся не будет плакать, вышел из квартиры.        Девушка закуталась в одеяло и забралась на подоконник с ногами, она видела, как машина Кобзона выехала со двора. Люся рассматривала небо, деревья, редких птиц, которые уже просыпались и начинали летать, людей на улице не было. Время близилось к четырем утра, и постепенно начинало всходить солнце где-то далеко за горизонтом.        Спустя почти час машина певца въехала во двор, и Иосиф вышел из машины с пакетом. Девушка слезла с подоконника, открыла дверь и босиком с одеялом выбежала на лестницу. Она смотрела через перила вниз и терпеливо ждала, когда мужчина поднимется. И: - Босиком на бетонном полу! Люся, быстро домой!        Кобзон увидел жену, когда между ними оставался один лестничный пролет, актриса успела заметить торчащий из пакета хвостик ананаса и довольная забежала в квартиру. Иосиф закрыл за собой дверь, и Гурченко повисла у него на шее, целуя в щеки и нос. Л: - Мой добытчик, пойдем скорее на кухню.       Кобзон поставил на стол пакет, достал из него ананас, апельсины и яблоки. Люся подала мужу нож и села на стул, подперев ладошками лицо. Девушка с нетерпением смотрела на фрукт, как на объект желаний.       Певец аккуратно разрезал ананас, почистил его и протянул кусочек любимой, сам сел на стул рядом. Актриса откусила немного и засияла. И: - Чтобы увидеть тебя такой счастливой, можно и ночью съездить на другой конец города за ананасом. Л: - Спасибо, мой хороший.        Люся взяла кусочек хлеба, положила на него ананас и с наслаждением ела это странное сочетание продуктов. Кобзон усмехнулся, попробовал немного ананаса и скривился оттого, какой тот был кислый. Мужчина коснулся ножки жены, которая оказалась холодной. Он поднял её ножки и уложил к себе на колени, ладошками согревал ледяные ступни и пальчики, с удивлением наблюдая, как актриса уплетает уже второй кусок хлеба с ананасом.        У Люси были еще странные капризы и желания, но на счастье Кобзона, они происходили только днем. Певец снова часто пропадал на работе, он и сам чувствовал, что мало времени уделяет семье, в основном дома он был только ночью. Гурченко всё понимала, но иногда на неё находила тоска, отчаянье и даже ревность к работе, и она срывалась на муже и даже на дочке.       Иосиф взял двухнедельный отпуск и пораньше вернулся домой без предупреждения, но дома никого не было. Мужчина позвонил Люсиным родителям, Маша была у них, а актриса только звонила утром и больше не объявлялась.        В миске на кухне размораживалась курица, Иосиф открыл окно и закурил. Обычно Люся всегда звонила и предупреждала, что куда-то уходит или могла оставить записку. Певец начинал нервничать.       Еще до того, как открылась входная дверь, мужчина услышал звуки гитары на лестнице. Два раза повернулся ключ в замке, и в квартиру ворвался голос Высоцкого. В: - Разлука мигом пронеслась. Она меня не дождалась, Но я прощаю, её — прощаю. Её, как водится, простил, Того, кто раньше с нею был, — Не извиняю! Того, кто раньше с нею был, — Я повстречаю! И: - Уже повстречал.        Кобзон вышел из кухни и увидел, как Люся обняла Высоцкого за шею. Ревность быстро встрепенулась внутри Иосифа, и он сложил руки на груди, пряча сжатые кулаки. Л: - Йося, котик, ты уже дома? А Володя вернулся из Америки.        Девушка расплылась в улыбке, подошла к мужу и нежно поцеловала его. Иосиф держался холодно и не сводил глаз с Владимира. В: - Привет, дружище.        Высоцкий протянул руку Кобзону, и тот её сильно сжал в рукопожатии. Иосифу очень хотелось набить морду своему другу, но он сдерживал себя и даже выдавил натянутую улыбку. Л: - Проходите в гостиную, я сейчас накрою на стол и покормлю вас.        Девушка положила солнечные очки на полку и сняла босоножки, легкое летнее платье светло-розового цвета развевалось от движений девушки. Высоцкий видел, что Кобзон напряжен. В: - Люсь, спасибо, но мне уже пора. Я еще обязательно зайду. Иосиф, проводишь меня?        Владимир чмокнул девушку в щечку, и мужчины вышли на лестничную клетку. И: - И давно ты проводишь дни с моей женой?       Кобзон резко провел пальцами по струнам гитары. В: - Время идет, а ты, Йося, не меняешься. Твоя ревность не знает границ. Я только утром прилетел из Нью-Йорка, уехал почти сразу, как тебя оправдали. Позвонил Люсе, а у неё голос грустный. Я приехал, и мы вышли погулять в парк, она хоть развеялась, повеселела, а то сидит одна в четырех стенах. И: - И поэтому она висела у тебя на шее?        Высоцкий оперся о стену и согнул одну ногу в колене, чтобы придерживать гитару. В: - Она поблагодарила меня за песню. Ты же знаешь меня и Люсю, мы очень давно дружим. Я даже не знал, что она в интересном положении. Ей к лицу беременность.        Кобзон усмехнулся, достал сигарету, но передумал курить, сломал её и бросил на пол, раздавив ногой. И: - Может, и мне тебя поблагодарить, что выгуливаешь мою жену? В: - Дурак ты, Йося. Береги её, а я пошел.       Высоцкий махнул рукой и спустился по лестнице вниз. И: - Я сам разберусь!        Кобзон внутри себя боролся с гневом и ревностью, но он останавливал все свои порывы, хоть это было и трудно. Когда внизу за Высоцким захлопнулась подъездная дверь, мужчина вернулся в квартиру, сжимая зубы и стараясь глубоко дышать через нос.