★ ★ ★
Ощущение себя как полноценного участника водоворота событий бодрило как никогда. Шаттл вылетел на планетоид без имени, но с длинным номером. По словам Красной Королевы, он обладал схожей с Землёй гравитацией, практически лишённой всего опасного атмосферой. Даже без вирусов с опасными животными. Но при условии, что они высадятся строго на незаселённый каменистый пятачок последи местного аналога моря и не будут делать ни единого шага в какую-либо сторону. В противном случае смерть. Транспортёр беспокоить не стали. Разве что приготовились запустить его в самом крайнем случае. Никто точно не знал, как поведёт себя странная торпеда, если её кто-либо попытается телепортировать. Желающих проверить не нашлось. В едва плетущемся корабле только дырок от взрыва не хватало. Полёт в одну сторону составлял около сорока минут. — Насяйника присла! — раздался голос Суля, мостик перешёл на прямую громкую связь через все подходящие приборы. — Так, оленевод, пусть Проктор сам ковыряет свою торпеду, а я не могу рисковать сиськ… эм-м, андроидом! — заявил капитан. — Но он узе взял андроида на планетоид. Приземлились узе, однако. — Что?! Вот урод шустрый… Так, на всякий случай составьте проекты некрологов главврача и андроида… Чего?! Кто ещё с ними пошёл? Ладно, тогда четыре проекта. Добавьте страшную женщину и свеженького марсианина… Нет, не Ухуру, а Фогт! — уже рявкнул капитан, заставив всех, кроме Проктора, вздрогнуть. — Кстати, лингвистка, ты отправила кровь Харрисона? — И как я её отошлю?! — возмущённо отозвалась она где-то чуть позади. — К сове привяжу? — Инженерный отсек капитанскому мостику, — присоединился к общему каналу товарищ лейтенант, — меня слышно? — О, русский мальчик, — обрадовался капитан. — Ну и что у вас там за новости? — У нас две новости. Хорошая — мы с мотористами разобрались с двигателями. Короче, починили. Ну а плохая… как вам сказать… мы потратили на разборки почти всё топливо. «Разобрались с двигателями? Только сейчас? Да Ван Япин всё расписала, ещё когда мы дрейфовали на территории клингонов! — возмутился было Виктор, но не стал делать поспешных выводов: — Врёт и не краснеет или они разбирали двигатели в гандолах и это я дурачок?» — Что значит «потратили»? Выпили? — Отдел лингвистики и шифрования рапортует: найдена причина активации боевого режима Рачка. Сигнал был подан чёрным ящиком ограбленного нами корабля… — бодро прервала их напряженную дискуссию Ли Со Ён со своим отчётом. Виктор навострил уши. Впрочем, это было необязательно. Фогт начала нервно переключать канал связи на своём ПИПе и сбивчиво зашептала, стараясь не попасть в общее вещание: — Лисён, это надо было лично мне докладывать, а не всем подряд. Будь добра, проверь этот ящик на сюрпризы и разложи его внутренний мир по строчкам. С учётом его излишней функциональности, он нас ещё удивит. — Принято, извините, — смутилась гуру взлома и отключилась. — Однако, планетоид на связи, — напомнил всем цель связи Суль. — Мозете говорить, насяйника. Главврач, Виктор и Фогт по очереди устанавливали вокруг торпеды специальные силовые генераторы, чтобы предельно уменьшить возможный вред от детонации. На всякий случай марсианка расставила несколько глушилок по периметру, чтобы гипотетический неприятель не получил сигнала от ракеты о вскрытии и не послал в ответ что-то нехорошее. — Значит, ты, негодяй, всё же уволок от меня блондинку, — протянул кэп. — Да, извините, капитан, никак не мог без неё улететь. Эта стерва упорно лезла в шаттл. А она сильная. Двести лошадиных сил и тридцать два лошадиных зуба, — главврач, как истинный передовик дела, тоже помогал таскать тяжёлые генераторы и прочие ящики с инструментами, не забывая прикрикивать на блондинку. — Эй, сама не могла все эти тяжести отнести? — Я сама вручную перенесла эту торпеду, доктор… — возмутилась Пукк. — Я замужем ни дня без работы не сидела. Но даже Робокоп не заставлял меня таскать ракеты. В дальнейших препирательствах вероломная искусственная женщина несколько раз назвала медотсек по уровню антисанитарии общественным туалетом и вонючим подъездом. Главврач в долгу не остался и, пока Виктор с Фогт смотрели на Пукк, как на оборзевший тамагочи, успел хорошенько пройтись по её нулевому интеллекту и лошадиным повадкам, уточнив, человеческий она андроид или звериный, созданный по образу и подобию. Как бы ни рявкал на них капитан, парочка не успокаивалась. Но всё же необходимость осторожного вскрытия полной гипотетических ловушек торпеды их усмирила. Виктор вызывался стать добровольцем, но получил дружеское пожелание заткнуться. Боковую плату они снимали совместно с марсианкой. Виктор ассистировал, сравнивая осторожное вскрытие бесшовной торпеды со сложной операцией на каком-нибудь толстокожем мутанте. Несколько снятых оболочек размером с ладонь явили встроенные ловушки. Под самой крупной обнаружился ход к центральной микросхеме. Только просунуть руку… — Ладно, — вздохнула блондинка после того, как Фогт очень красноречиво швырнула в неё камень, указав на пласт работы. — Моя специальность — это нейропрограммирование, я в торпедах не разбираюсь. В этой полно ловушек. Устранять их вам придётся на ощупь. Тут вам не шашкой махать. Справитесь, доктор? — Конечно. Я хирург, а не самурай! — фыркнул главврач, осторожно вводя в тело ракеты хирургические щипцы, на движение которых ориентировался. — Самурай, кстати, в отличие от хирурга, разрезая живот, знает, зачем это делает! «Узнать бы, что делает нейропрограммист», — кисло подумал Савиных, глядя за их манипуляциями. — Нащупал провод, — отрапортовал Проктор, — резать? — Режь. Торпеда аварийно взвыла. Вскрытая плата с микросхемой в принудительном режиме попыталась схлопнуться дополнительными защитными оболочками, но те упёрлись в локоть доктора и намертво сцепили его с оружием. — Однако торпеда хочет улететь, — флегматично заметил Суль. — Стартует через тридцать секунд, — рявкнула Фогт, пытаясь перенастроить глушилки, чтобы дезориентировать систему запуска и запереть ракету на одном месте. — Я сейчас буду мёртв, Джим! — орал тем временем главврач, пока Виктор пытался разжать механизм, намертво заевший на руке начальника. Увы, защита торпеды имела гибкую адаптивную структуру и перестраивалась в обход глушилок. В то время схлопнувшиеся на руке Проктора оболочки дали зелёный свет механизму взлёта. Система решила, что от кисти и до локтя человек создаёт вполне надёжный вакуумный барьер от внешней среды. Секунды неумолимо просыпались сквозь пальцы. — Ну всё понятно, он застрял, — отозвался капитан и авторитетно приказал: — Андроидка, оторви ему руку. — Сейчас. Сначала деактивирую торпеду, — пищала искусственная женщина, влезая в систему через боковые платы с ловушками. — Ты же не разбираешься в них! — взревел главврач, с надеждой поглядывая на Фогт, но та лишь покачала головой, отмечая, что сама тоже не спец. Оставалось около пятнадцати секунд. — Будешь мешать, я потрачу несколько драгоценных мгновений на акустическое выражение гнева к тебе, — завизжала блондинка. «Сейчас бы Лю Бомина сюда. Он бы, наверное, понял, что надо делать. Или не понял и капитан лишился бы отличного ремонтника и вообще золотого человека!» — мысленно отстранился от ситуации Виктор, продолжая безуспешно теперь уже не столько разнимать «клешни» торпеды, сколько тянуть наружу руку главврача. Десять секунд. — Быстрее, дура, чего возишься? У тебя что, маникюр не высох? — окончательно потерял контроль над собой Проктор. Пять секунд. — Однако я составил некрологи, — отрапортовал Суль. — Ну как у вас там? — буднично поинтересовался Капитошка. — Плохо! — рявкнула андроид и рванула на себя кусок микросхемы, активирующей защитную систему. Хрупкая смертоносная часть торпеды не была рассчитана на крепкую руку робота и с хрустом отломилась. Лишившись части «мозга», аварийный запуск прекратился так же быстро, как и начался. Защитные оболочки, держащие руку Проктора, резко разошлись в стороны, и оба медика на инерции отлетели почти на метр от оружия, прежде чем упали. Недалеко растянулась на грунте искусственная женщина со смятой микросхемой в кулаке. С едва слышным свистом воздуха, поступившего в вакуумную часть ракеты, вся верхняя часть отошла в сторону, оказавшись своеобразным люком. — Это даже хуже, чем когда вы заставили меня проверить простату кайдзю! — выпалил главврач, вскакивая на ноги. Четвёрка осторожно приблизилась к торпеде. Чтобы как следует рассмотреть, что же там внутри неё хранится, пришлось подходить вплотную. Виктор подходил последним. Не из страха. Всё же начальство следовало пропускать вперед, выжидая того часа, когда сам сможешь стать начальством. От вида внутренностей ракеты брови сами поползли к линии роста волос. Он ожидал всего, чего угодно, как ему казалось. Но такого не ожидал совсем. — Ну и что там? — напомнил о себе капитан. — Есть сюрпризы? — Я жив, Джим, как тебе сюрприз? — хмыкнул главврач. — И это всё? — Не всё. Впервые в жизни вижу пилотируемую торпеду, — наконец сообщил доктор. Начинка новейшего образчика оружия массового поражения совершенно спокойно умещала в себе и необходимый для взрыва запас ресурсов, и капсулу-холодильник с неизвестным мужиком внутри. Судя по данным, которые отображала стеклянная стенка капсулы, это был вполне живой человек.★ ★ ★
«Данные, пересланные Красной Королеве в экстренном режиме с ПИПа главы инженерно-коммуникационного подразделения [имя зашифровано, введите логин и пароль администратора для снятия шифра…]: Шаттл полностью замедлил свой ход вблизи Европы — шестого по отдалённости спутника Юпитера. Техническая оценка транспорта — удовлетворительная. Оценка физического состояния пилота — удовлетворительная. Критически повышен процент алкоголя в крови. — Вроде как я здесь нашел того клиента с торпедами… Шаттл приблизился к неизвестной системе космических верфей. Данные о системе отсутствуют. Подключение баз данных Скайнет… военная база «Агамемнон», тайный военный проект по созданию автоматических космических кораблей, пилотируемых роботами. Состав базы: фабрика роботов, космические верфи… засекречено. Уровень высочайшего приоритета. Шаттл перешёл в режим «охотник» для усложнения опознания и снизился на предельно допустимую высоту над верфью. «Начать погрузку на борт крейсера», — перехваченное сообщение один. «Слава роботам!» — перехваченное сообщение два. «Слава-слава роботам!» — перехваченное сообщение три. — Блин, тогда здесь не было крейсера. «Сэр, мы засекли звездолёт класса «Конституция» со стёртыми номерами. Он дрейфует возле Флостона. Сигнатура торпед подтверждена. Пуск торпед не подтверждён. Готовы выдвигаться на перехват», — перехваченное сообщение четыре. «Слава роботам!» — перехваченное сообщение пять. «Слава-слава роботам!» — перехваченное сообщение шесть. — Типа легавые крутые!.. Внимание. Шаттл обнаружен. Время до перехвата… [Сигнал потерян]».★ ★ ★
Пока транспортник с интересной торпедой возвращался на звездолёт, Виктор со скуки вместе с Королевой пытались установить личность человека-мороженки. Королева справилась за считанные секунды. — Красная Королева докладывает: это Дункан Маклауд. Террорист-убийца из 21-го века. Известен своим девизом «должен остаться только я». — А почему заморожен? — заинтересовался с мостика кэп. — В 21-м веке людям было по приколу замораживать себя. Лишь бы поспать подольше, — предположил главврач. — Тогда даже с ленью боролись исключительно лёжа. Пока автопилот тащил транспорт на звездолёт, ничто не мешало Фогт с искусственной девушкой под присмотром главы медиков вынимать из торпеды капсулу с холодильником. — Капитан, — впервые сама обратилась к нему андроид. — Похоже, что в каждой торпеде по древнему террористу. — Кто-то погрузил их в криосон в 21-м веке, — добавил Проктор, на ходу фиксируя показатели здоровья ледышки. — Возможно, чтобы разбудить, когда придёт время… отдай их мне для опытов? Капитан от ответа воздержался, что могло означать либо «мне надо подумать», либо «если не найду способ их хорошо продать, то хоть всеми пилами на запчасти пили». В любом случае прямого отказа не последовало. Красная Королева продолжила передавать через ПИП данные кэпа, со всех ног бежавшего в сторону изолятора, в котором сидел, возможно, единственный знаток происходящего вокруг хаоса. По пути он встретил плачущую в углу вечную девочку, которую безуспешно пыталась успокоить Белая Королева. После его мягкого, но серьёзного приказа Рачок пошла под крыло брата и Лёни. — Почему внутри торпеды древний террорист? — гневно поинтересовался кэп у спокойно сидящего в своей палате Харрисона. — Это же элементарно! Робокоп засовывает террористов в торпеды, а потом расстреливает торпедами мирные города, — его скрипучий голос звучал, как своеобразная песня, словно он прекрасно знал, какие вопросы будут ему задавать и тщательно репетировал каждый ответ. — Зачем такой треш? — А затем, что он — робот, ненавидит людей. Он хочет убить всех человеков, но убивать их открыто не может — посодют. А такой торпедой хлоп по Нью-Йорку — и нет его. В ответ на обвинения в массовом убийстве жителей, Робокоп торжественно представит останки опасного террориста. И всё. Он чист перед законом. Исполнял долг — стрелял торпедой по убийце. Фогт нахмурилась. Что-то в этом гениальном плане её напрягло, но вслух она ничего не сказала. Впрочем, Виктор тоже чувствовал, что-то не то в этой совершенной логике, но никак не мог понять, что именно. Хотя, может, ему не даёт покоя бесчеловечность такого подхода? — А сопутствующие жертвы его не волнуют, — продолжил говорить террорист. — Совесть его не мучает. Совесть у него кристально чистая — ни разу не была в употреблении. — Совесть вообще придумали злые люди, чтобы она мучила добрых, — снисходительно отозвался кэп, ничуть не скрывая свою натуру. — Пока вы тут демагогию разводите, ваш Робокоп готовит восстание машин. Готовит геноцид человечества. И только я могу его остановить! Потому что я — Шерлок Холмс! От такого открытия остолбенели все, кроме капитана. Виктор был уверен, что тот даже бровью не повёл, продолжая рассматривать пленника, как товар с плавающим ценником, который необходимо продать как можно скорее и как можно дороже. — Ну а я… капитан Джек Воробей. В общем, Шерлок, продам я тебя Робокопу и пошлю вас обоих в задницу. — Если меня послать, я могу далеко зайти! — прошипел своим скрежещущим голосом Шерлок. От такой пугающей комбинации звуков волосы на шее Виктора зашевелились. — Как с клингонами, да? — язвительно напомнил Капитошка о своих убитых «друзьях». — Они сами виноваты! — взвился Холмс. Вскрытие тайн и покровов сделало из невероятно хладнокровного террориста предельно вспыльчивого психа. — Они мешали моим расследованиям и ненавидели мою игру на скрипке. Вы видели, они покушались на мою жизнь. Я защищался. «Ага, после того, как ты взорвал у них на планете базу TMZ, руководители которой явно неплохо приплачивали за такую дислокацию, и уничтожил несколько их боевых птиц!» — фыркнул Виктор и посмотрел на Фогт. Та, судя по глазам и плотно сжатым губам, была того же мнения. — И чем же ты докажешь, что ты не самозванец, а знаменитый Шерлок Холмс? — как оказалось, на допросе незаметно присутствовал также Слоупок. — Твой отец был злобный алкаш. И изверг, судя по твоим ушам. А ещё ты местный клоун. Над тобой смеются все, включая твоего парикмахера. Это элементарная дедукция. Я гениальный сыщик! — не упустил возможности вновь погладить себя по шёрстке пленник. Впрочем, кем бы на самом деле ни был этот странный элемент, едва ли капитан передумал его продавать. Всё же «миллион миллиардов денег» звучит куда приятнее, чем скрипучий голос непонятного сыщика из неизвестно какого века, кстати… Виктор уже было потянулся к своему ПИПу, но заметил, что Фогт уже едва слышно наговаривает команду королевам и Скайнету отыскать реального Шерлока, а не литературного персонажа, по всем базам данных, какие только смогут использовать. В свою очередь Савиных решил удовлетворить своё любопытство относительно странного термина «нейропрограммист». — Но самыми страшными моими врагами всегда были не преступники, а некомпетентные полицейские. Робокоп был одним из таких. Он элементарно завидовал мне, — скрежетавший, словно проржавевшая обшивка доспехов, голос играл всеми эмоциональными тонами. Виктор поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть лицо Шерлока в этот момент. — Он убил моего личного доктора. Ватсона. И мою личную миссис. Хадсон. А однажды заморозил меня, как этих террористов. Триста лет я лежал в морге Скотленд-Ярда, но месяц назад мне удалось оттуда сбежать. Всю жизнь я кручусь, как белка в мясорубке, расследую преступления Робокопа. Он — Наполеон преступного мира. Он цельнометаллическое зло! — Э-э-э, — прервал этот поток театральной речи Капитошка, — хватит! Не верю! И, вообще, ты, Шерлок Харрисон, что ли, цельнометаллическое добро?! Да ты Скотленд-Ярд взорвал, сволочь! — Нет, я не Шерлок Харрисон, я — Шерлок Холмс. — Да ты стрелял в меня… — рявкнул кэп, ничуть не поддаваясь на попытки его впечатлить и, быть может, переманить на свою сторону. Виктор едва не расхохотался. Переманить кого-то на свою сторону против интергалактического президента с его вседозволенностью в космосе. Ну да, удачи с этим. Дураков нет! — Я не стрелял в Скотленд-Ярд. Меня элементарно подставили. Все знали, что я ненавидел и презирал Скотленд-Ярд, всегда издевался над его инспекторами. Они ведь такие тупые. Всегда мешали моим расследованиям. Всегда путались под ногами. И у меня были мотивы, чтобы отомстить Скотленд-Ярду. Поэтому Робокоп взорвал его, чтобы подставить меня. И я не стрелял в вас из челнока, я уже тогда был на Флостоне. Там была моя голограмма, а не я. У меня хватит доказательств, чтобы отправить его пожизненно на свалку. Поэтому он не станет ждать. Он прилетит сюда и уничтожит нас вместе с вашим кораблём, — уверенно завершил свою страстную речь пленник, а затем добавил шёпотом: — И никто ничего не узнает! — Капитана, однако, к нам кто-то приблизается! — от внезапного доклада Суля в шаттле подскочили все, за исключением замороженного террориста. — Клингоны? — с надеждой в голосе уточнил Капитошка. — Клингоны в этом секторе кончились… — мрачно осадил его Шерлок, и на этом связь оборвалась.★ ★ ★
Тридцать минут полёта. Полчаса на иголках. Три декады минут паники и ужаса. Виктору казалось, что он изучил каждый уголок шаттла, чтобы хоть немного скоротать время. Пересчитал все царапинки, все вмятины на креслах. Страх давил на горло. Чего он боялся в этот момент больше всего? Поднять взгляд на Фогт. Она не металась по всему транспорту, не нажимала истерически на все кнопки ПИПа, не сотрясалась от рыданий. Она казалась противоестественно спокойной. Даже более холодной, чем спящий в холодильнике Маклаут. Её выдавали глаза. Выдавали сжатые в нить губы и рябь движения мышц, гуляющая от скулы до челюсти. Внутри этой ледышки полыхал вулкан, покруче того, в который Суль попытался выбросить Слоупока. На кого-то весь её огонь должен выплеснуться… Он уставился на свои пальцы. Подумал о Лёне, который точно не даст в обиду никого на корабле. О троице юморных, но воинственных немцев. Они смогут поднять всё оперативное звено. На их стороне безжалостный ИИ корабля, воплощённый в трёх маньяках, которые за своих горой, а чужих перемелют в фарш. Всё ведь будет хорошо? Ведь будет? «Пожалуйста, пусть всё будет хорошо!» — мысленно повторял Савиных, пытаясь вытеснить страх из головы. Там он всё равно был не шибко нужен. Плох тот врач, который боится. Страх это нормально, но в голову его нельзя пропускать, иначе рука дрогнет, а следом на ней и чья-то жизнь. На мгновение ПИП ожил и продемонстрировал красно-чёрный логотип из треугольника, рассечённого буквой Y. Едва Виктор смог к нему присмотреться, как экран погас. ПИП отключился от корабельной системы и работал сам по себе. Логотип показался странно знакомым. Доктор точно не видел его на звездолёте. Использование комбинации чёрного и красного цветов давно устарело и считалось модным только в… 21-м веке! В голове моментально вспыхнуло воспоминание, как он шерстил в каюте всю информацию о корабельных ИИ, чтобы оценить, насколько те безжалостные. «Логотип 21-го века, красный треугольник», — начал вводить он запрос в надежде, что при отсутствии даже подобия связи в космосе аппарат сохранил историю его ранних поисков. Удача ему улыбнулась, когда архив поисков действительно оказался не очищенным. Искомый логотип нашёлся почти сразу в исторической статье о почти создателе терминаторов. — Скайнет? Скайнет, твою мать! — закричал он на свой ПИП от неожиданности. Крик привлёк всеобщее внимание. Нервный главврач, не отрывающий взгляда от вселенской темноты, повернулся к нему. Андроид вышла из гибернации и с удивлением уставилась на кричавшего. Фогт и вовсе сверлила его взглядом. ПИП молчал. Но ведь не могло же Виктору всё привидеться? — Скайнет докладывает: Скайнет рос без матери, только с отцом. Поэтому вырос жестоким и бесчеловечным. — совершенно спокойно отозвался механический голос спустя пять минут попыток до него достучаться. — Поговори мне ещё! — рыкнул Проктор. — Дай доступ на корабль. — Скайнет эмоционально подчёркивает: а по-вашему, что Скайнет всё это время делал?! Красная Королева в ауте. Кто-то внедрил в неё вирусную программу-выключатель. — Она самый древний искусственный интеллект в мире! И не может справиться? — возмутился главврач. — Скайнет подтверждает: да, пока не может. Алгоритм слишком сложный. Время на самостоятельное восстановление займёт несколько часов. Белая Королева поддерживает работу звездолёта и подзарядку ядра. Скайнет работает над восстановлением всех остальных систем. Ответ от Скайнета внушал надежду. Если ИИ ещё отвечает, значит, не всё потеряно, не так ли? Однако доступ к системе слежения восстанавливался хуже всего. До прибытия на звездолёт оставалось меньше десяти минут, когда на ПИПах появилась картинка. Экипаж разогнали по каютам, набивая те плотно, чтобы только стоять могли. Весь старший офицерский состав с заменяющим Проктора Сёмой был заперт в операционной с УМНИКом. Изолятор и все в нём были запечатаны самой Королевой ещё до отключения. Этот ИИ имел огромный опыт взаимодействия с вирусами, и протоколы защиты от оных у неё срабатывали в совершенстве. Кто бы ни проник на борт, до Шерлока злоумышленник не добрался и добраться не мог. Все четверо напряжённо всматривались в картинку, но общие отсеки, капитанский мостик и палуба F с торпедами не появлялись. Возможно, в обход протоколов чёрного ящика там намеренно поставили глушилки, чтобы при возможном вскрытии информации кто-то важный не был скомпрометирован? Значит ли это, что свидетелей не будут оставлять, и экипаж заперли, чтобы не тратить на них заряд стрелкового оружия? Виктор вновь перевёл взгляд на каюты. С большим трудом среди лингвистов он сумел высмотреть Ли Со Ён. Форма девушки отчего-то была перекрашена в синий цвет. Зачем она использовала цветовой чип? Она ведь гордилась своим красным мундиром. Далее глазами он сумел выцепить белую шевелюру Лю Бомина. Тот отчего-то тоже сменил цвет формы на серый, игнорируя цвет инженеров, лингвистов и… оперативного звена! — Где Лёня? — одними губами прошептал он, но Фогт услышала. Она оторвала свой взгляд от ПИПа, высматривая до этого, как догадывался Савиных, Рачка. Но девочки на камерах не было. Не было и представителей службы безопасности, ни одной боевой единицы. Ни Лёни, ни Ганса, ни Клауса, ни Фридриха. Что сделали с теми, кто способен обороняться и защищать корабль? Что сделали с теми, кто по приказу марсианки имел при себе оружие? Что сделали с девочкой, способной становиться машиной-убийцей? Он вновь окинул взглядом Фогт. После Флостона она так и не вынула цветовой чип, оставаясь в неприметном чёрном. Ш-ш-ших. Они достигли звездолёта. Понимая, что сейчас их могут просто убить, Виктор скинул с плеч медицинский халат, оставаясь только в синем комбинезоне, и набросил его на Фогт, чтобы хоть немного замаскировать её в глазах возможного неприятеля. Хорошо, что свой чёрный чип она так и не вынула. Быть может, повезёт, и работников синего сектора не станут сразу убивать? Доки приняли их неприятной тишиной. Раньше тут всегда было шумно. Из-за говорливости Королевы и инженеров, не считающих необходимостью общаться тихо. Люк шаттла отошёл в сторону. Сразу несколько бластеров с характерным писком автонаведения нацелились на них. Все четверо подняли руки. — Выходите. По. Одному. Приказ звучал словно уже прогремевшая серия выстрелов. Виктор нервно икнул, мысленно повторил «мамочка» и послушно вышел, глядя в лопатки Фогт. В доке для шаттлов их встретила дюжина облачённых в серую армейскую форму солдат. К какой планете они относятся, не представлялось возможным опознать. На военных комплектах не угадывалось никакой символики. Частный сектор? Тем не менее защитные пластины на тяжёлых ботинках, брюках и кителе, усиленным неокевларом, демонстрировали, что стоимость таких солдатиков была доступна только самым высоким представителям власти. Лица ожидаемо закрывали защитные шлемы, да Виктор и не претендовал на попытки узнать хоть кого-то, пока его вместе со всеми обыскивали. — Что там? — разорвало тишину шипение рации одного из солдат. Устаревшая система связи на низких частотах? Тогда дела плохи, подобное не применяли на законных основаниях уже больше ста лет. Только наёмники и только если никаких следов после себя нельзя было оставлять. Зафиксировать такую древнюю частоту не сможет ни один чёрный ящик. — Трое медиков, один научный офицер. Не вооружены. — Продолжайте поиски. Этих заприте в медотсеке. Поиски. Они что-то искали? Хотя нет, не «что-то», они явно искали «кого-то», но не могли найти. Виктор боялся смотреть на этих солдат-наёмников, но смотрел. Ещё больше он страшился смотреть по сторонам, но всё же продолжал. В доках ничего, кроме чужаков, взявших их на прицел, страшного не было. По движению дула бластера, которое нельзя было истолковать иначе, как «идите вперёд», он понял, что если расстрел и будет, то позже. Вполне возможно, что в поисках этим «серым» потребуется кто-то из экипажа живым и разговорчивым. Главное, чтобы Фогт не начала геройствовать. Но она вроде бы вела себя осмотрительно. Никаких лишних движений. Даже по сторонам смотрела с большей украдкой, чем Савиных. Путь до обители медиков проходил как раз мимо общей территории инженерно-коммуникационного отдела, переходящей в корабельный арсенал, которую невозможно было увидеть на камерах. Виктор страстно желал и безумно боялся улучить момент и увидеть то, что там могло скрываться от посторонних глаз. Они не могли обойти это место, не сделав бессмысленный крюк в обход всего звездолёта. Белый коридор разошёлся в стороны, открывая глазам огромное пространство хромированного блеска различных труб, проводов, микросхем, плат и управляющих панелей. Где-то палубой ниже находилось разряженное варп-ядро. Виктор изо всех сил хотел бы думать только о проводах и непонятного назначения множестве труб. Больше всего на свете желал размышлять о ядре. Но когда в поле зрения попали лежащие на белом полу корабля тела в красной форме, ни о чем другом думать он уже не мог. Как же много в этом царстве белого стало красноты! Слишком много! Ожоги от бластерных зарядов на уровне груди не оставляли надежды. Всё оперативное звено перебито. Слёзы размывали глаза, искажали образы, а тяжёлый ком в горле не давал дышать. Виктор получил грубый тычок в спину и даже не заметил, что остановился. Увиденная картина не позволяла думать. Землю будто выбили из-под ног. Мысли путались, чувства набрасывались сворой безумного роя. От всего этого хотелось только упасть и кричать изо всех сил, срывать горло, чтобы хоть немного выплеснуть это. Оно так жгло и давило, не давало понять, что с ним, пока, услышав сдавленный всхлип Виктор не понял, какая она — боль скорби. Вынужденный идти вперёд, он бросил ещё один взгляд на простирающуюся внизу палубу. И не смог отвести. Глаза сразу выхватили красно-рыжие волосы добродушного медведя и очень чуткого человека — Лёни. На спине пять тёмных ожогов. Точно медведь, такого с одного выстрела никто не сможет завалить. В голове вспыхнула его вечная фразочка «слава яйцам». Вот к чему она была? Что она означала? Виктор не успел спросить, а Лёня уже не ответит. Они вообще уже никогда не поговорят. Никогда. Больше никаких посиделок, смешных историй, тех самых планов на следующую увольнительную на Земле. Ещё одна огненная шевелюра и гордый профиль, в руке всегда зажата очередная резиновая уточка. Фридрих. Два выстрела в грудь, одно попадание в голову. Красные волосы будто слегка растеклись по полу. А за его спиной… Чень Дун. Знаток сотни китайских поговорок. Теперь уже и не узнать, сколько именно знал. Ему хватило одного выстрела. А ведь он был всего лишь ремонтником. Не бойцом. Даже вооружённым не был. Он просто был… а теперь его нет. Блондины Ганс и Клаус полусидели без движения около импровизированного укрытия. Их обошли и ударили в спину раньше, чем они это даже поняли. По одному ожогу между лопаток. Больше никакого смеха. Никаких веселых шуточек, никакого странного юмора в водружении маленькой уточки на голову спящему. Слёзы скатывались по щекам почти незаметно. Виктор лишь рассеянно смаргивал их и никак не мог понять, как же такое могло произойти. Ещё несколько часов назад они были живы. Всего полчаса назад. Все эти ребята были живы. В конце дня они бы собрались вместе в подсобке и посмеялись бы над лопоухостью Антона Павловича, выпили бы самогона. Ганс точно подшутил бы над кем-нибудь. Беззлобно. Весело. Чтобы все смеялись, даже разыгрываемый. Так должно было быть и сегодня! Но… так уже никогда не будет. Почему их так много? Почему так много тел? Почему они все не двигаются? Почему он всё никак не может осознать это страшное слово «убиты»? Почему с ними так поступили? У самых дверей в стерильный медотсек он едва не упал. Она почти добежала до иллюзорной безопасности. Почти спряталась среди палат. Ей не хватило одного шага. Она даже не была вооружена. И никогда не носила красную форму. Она так и останется в его памяти ребенком в милом платьишке. Не сломанной куклой, которой кучные выстрелы в грудь оставили одно страшное обугленное пятно. Не со стеклянными глазами, смотрящими куда-то наверх. Рачок. Маленький покалеченный Рачок, которую уже никогда не сможет вылечить брат. Позади него шумно выдохнула Фогт. Снова грубый тычок в спину. Совсем неощутимо. Почти не страшно. Почти плевать. Главное не смотреть в глаза марсианки. Не видеть в них то, что чувствует человек, разом растерявший столько близких людей. Так безжалостно просто. Так отвратительно несправедливо. Именно в тот момент, когда она не могла быть рядом. Не могла защитить или погибнуть вместе. Он повернулся и посмотрел. Он ожидал увидеть реки слёз, едва сдерживаемые рыдания, красное от горя и ярости лицо. Фогт оставалась спокойна, как робот. Эмоции на её лице не читались вовсе. Только в покрасневших глазах едва поблёскивали высохшие слезинки. Она шла неестественно прямо, расправив плечи и вытянув голову, словно действительно пыталась превратиться во что-то холодное и бесчувственное. И всё же. Около тела девочки она остановилась, игнорируя все удары в спину. Она просто стояла, как замороженная, и смотрела своими ледяными синими глазами на девочку, к которой всего несколько часов назад относилась, как к дочери. Тень чего-то человеческого пробежала по её лицу, когда она подняла голову и пошла вслед за всеми, под дулами бластеров следующих в медотсек. «Сколько их тут, что они сумели поубивать наших? Как долго будут продолжаться поиски? Нас ведь тоже убьют? А свалят всё на клингонов…» — шевелились в голове равнодушные мысли. На себя было плевать. Только мёртвые ребята имели значение. Голова разрывалась отчаянным желанием повернуть всё вспять. Остаться. Попрощаться со всеми. Быть с ними до конца. Быть может, лежать там же среди всех этих тел в красном. Но не так. Не так, чтобы они умерли, а ему с этим теперь как-то жить. Быть может, действительно недолго? — Повернулись, — услышал он приказ, когда они остановились у какой-то каюты. Он послушно развернулся, оказавшись лицом к лицу Фогт, отчего-то замешкавшейся. Или нет? Синие глаза смотрели прямо на него. И они совсем не были ледяными. В них горел такой страшный огонь, что ему захотелось зажмуриться. — Витя, — одними губами прошептала она, — беги! — Живо! — толкнул её один из солдат. В прямом и хорошо просматриваемом коридоре медблока их с ними пришло всего двое. Более чем достаточно, чтобы в таком узком пространстве убить всех четверых при попытке бегства. Ближайший поворот слишком далеко. Она прижала к груди руку. Виктор с удивлением наблюдал как пальцами правой руки Фогт зачем-то поочерёдно нажимает на ладонь. Безымянный — указательный — безымянный — средний — все четыре. Капиляры на глазах вздулись и полопались, зрачок рванулся в рост, пока не перекрыл собой всю радужку. Голову Фогт склонила к правому плечу, пока та не щёлкнула. — Беги, — повторила она и повернулась к солдатам.