Звёздные Войны
ЭПИЗОД III
МЕСТЬ СИТХОВ
Война близится к своему завершению! Республиканская Армия Клонов теснит силы дроидов Конфедерации на большинстве фронтов галактики. Сражение за Корусант завершилось впечатляющей победой Республики — Канцлер Палпатин был спасен джедаями Энакином Скайуокером, Оби-Ваном Кеноби и Джеком Квинсом. Но война не окончена, пока Генерал Гривус ещё остаëтся в живых. И насчёт этого у джедаев нет полного согласия...
Щурясь от ветра, который трепал ему плащ, Мейс Винду одной рукой держался за рифленую ручку люка, стоя на открытом борту канонерки. Второй он прикрывал глаза от блеска одного из орбитальных зеркал, концентрирующих дневной свет на поверхность столицы. Зеркало неторопливо разворачивалось, и на курс канонерки ложилась тень. Платформу, мимо которой пролетала канонерка, в обширной индустриальной зоне отмечал косой столб чёрного дыма и белого пара, протянувшийся до верхних слоев атмосферы, столб, который только сейчас начал редеть и размазываться грязным пятном стратосферными ветрами. Канонерка мчалась над бездонными каньонами из пермакрита и дюрастали, формирующими ландшафт Корусанта, она летела к индустриальной зоне по прямой, невзирая на правила дорожного движения. С тех пор как Сенат официально подтвердил военное положение, по темнеющим небесам столицы путешествовали лишь военные корабли, транспорты Ордена и суда экстренных служб. Канонерка проходила по всем трем категориям. Мейс уже видел разбитый корабль — то, что от него осталось, — лежащий на обугленной платформе далеко впереди: кусок корабля, — менее трети того, что было флагманом флота КНС. Он всё ещё горел, хотя пять пожарных команд при поддержке армейских сапёров поливали его пламегасящей пеной. Винду покачал головой. Опять Скайуокер, Избранный. Кто же ещё смог бы посадить такую развалину?... Энакин и Канцлер выбрались из остова корабля первыми, спустившись по обходным галереями на нижних уровнях. Оби-Ван и Джек, разгребая остатки дроидов, шли тем же путём, что и они со Скайуокером в самом начале операции. Кеноби начал торопить Квинса, чтобы им поскорее вернуться в Храм, но... Джек только сейчас, вне боя, ощутил через Силу кромешную пустоту... Ни что иное, как след смерти... — Джек, выход в другой стороне. Нас ждут в Храме! — Тут убили кого-то из наших! Совсем рядом! — воскликнул Джек. Его чувства буквально вопили не своим голосом, что за углом погиб кто-то близкий. — Джек! Постой!! Тебе не... Как не старался Оби-Ван скрыть это, он понимал, что Джек всё равно об этом узнает. И в этот самый момент Квинс застыл на месте,... увидев тело Шаак Ти... Той, кто принял его в Орден, воспитала его как настоящего джедая, дав ему столько знаний, сколько почти что знала сама... Магистр Ти за всё это время успела почти что заменить Джеку мать — настолько тёплыми стали их отношения мастер-ученик... И теперь... Он стоял перед её мёртвым телом, потеряв дар речи... Внутри Джека боролись чувства, заглушить которые он был почти что не в силах — гнев, ярость и месть с одной стороны, и шок с грустью тотального отчаяния — с другой... К несчастью, связь была довольно крепкой. И её разрыв негативно отразился на Квинсе... — Как это могло случиться?! Нет... Нет, НЕЕЕТ!! — сознание Джека пульсировало в бешеном темпе, — она не могла погибнуть просто так... Нет, не могла... Этого не может быть!! Подбежавший сзади Кеноби сразу же встретил гневный взгляд блондина. — Оби-Ван! Только не говори, что это случилось тогда, когда я этого не видел! — Да, Джек, это так... — стараясь понизить тон друга, ответил магистр, — Я с Энакином шел этим путем. Мы видели, как Гривус убил её. Но... Мы ничего не могли сделать. Нас застали врасплох. Джек немного остыл, но еще не мог полностью погасить в себе это возмущение... Но он осознавал, что если даже Кеноби и Энакин вдвоем не смогли защитить Шаак Ти, то и он мало чем мог бы ответить Гривусу на такое... Он не раз признавался сам себе в том, что против этого механического урода он был недостаточно силён, а теперь он не только его упустил, но и пожертвовал за это жизнью своей наставницы. Это был последний и самый тяжкий урок — научиться отпускать погибших близких... Минутой молчания джедаи почтили память погибшей соратницы... Передав тело храмовым санитарам, оба джедая разошлись каждый своей дорогой — Оби-Ван отправился вслед за Энакином и Палпатином на одном из челноков, а Джек в Храм — ему нужно было каким-то образом принять случившееся, воззвав к Силе... Спустя полчаса полета, Кеноби нагнал Энакина на посадочной площадке здания Сената. Учитель и ученик за этот день сильно вымотались и оба заслужили отдых. Но Кеноби не мог даже на пару минут задерживаться в кругу политиков, — его ждали дела в Храме. Он лишь ещё раз убедился, что Энакину пока что здесь самое место — побыть героем публики... — Так вот вы где, Учитель! Вы идёте? — О, нет. Для политики у меня кишка тонка. Я должен явиться в Совет. Иди, пожинай лавры. Ты их заслужил, — отмахнулся Кеноби. — Погодите, ведь эта операция — ваша идея. — Не будем забывать, Энакин, что ты спас меня от базз-дроидов, убил графа Дуку, вызволил Канцлера и вытащил меня на себе из пекла. — Я всего-лишь у Вас учился, — слукавил Энакин. Он перехваливал сам себя, хотя и понимал, что большую часть работы проделал далеко не он ... — Энакин, не лукавь. Сегодня ты был героем, и ты имеешь право послушать дифирамбы политиков. — Ну, ладно, — согласился Скайуокер. — Вы мой должник, и не за то, что я десять раз спасал вас. — Девять, дружок. То, что случилось тогда на Кейто-Неймодии, не в счет. Встретимся на брифинге. — А где Джек? — В Храме. Ему нужно отдохнуть от сегодняшнего. До встречи, Энакин. — До встречи, Оби-Ван. Оби-Ван отправился обратно в Храм, а Скайуокер, окрылённый сегодняшним успехом, жадно осматривал толпу собравшихся сенаторов, окруживших возвращенного им Канцлера. Завидев здесь прилетевшего магистра Винду, Энакин потупил взгляд. — Канцлер, — обратился к Палпатину Винду. — Как вы себя чувствуете? Вам необходим визит к врачу? Он указал на ожидающую канонерку. — У меня имеется полностью укомплектованная операционная… — Нет-нет, лишние хлопоты, — слабым голосом отозвался Палпатин. Благодарю вас, мастер Винду, но я здоров. И вполне цел, благодаря моему спасителю. Мейс кивнул. — Энакин? — В жизни не чувствовал себя лучше, — сказал Скайуокер. Выглядел он именно так... Винду махнул канонерке, и та умчалась к огненному зареву. — Прессу уже известили, что вы захотите сделать заявление. — Хочу. Да, хочу, разумеется, — Палпатин дотронулся до руки Винду. — Вы всегда необычайно полезны, мастер Винду. Спасибо. — Для джедаев большая честь служить Сенату. Возможно, на слово Сенат было сделано лёгкое ударение. — Есть о чем доложить, Энакин? Что с генералом Гривусом? — Там был граф Дуку, — ответил Скайуокер; на лице его была написана гордость пополам с озабоченностью, насколько сумел определить Мейс. — Теперь он мёртв. — Мёртв? Это так? Вам удалось убить графа Дуку? Мейс не знал, что сказать. Для Сепаратистов Дуку — то же самое, что Палпатин для Республики; центр гравитационного поля, связывающего спираль Галактики. Убрать Дуку — развалить Конфедерацию, она разлетится за несколько недель. Даже дней. Он не мог придумать, что сказать и сделать дальше. Новость была настолько невероятной, что он чуть было — почти, но не совсем, — не улыбнулся. — Это, — произнёс он, — лучшая весть, какую я слышал с… Магистр недоверчиво покачал головой. — Даже вспомнить не могу. Энакин, как тебе удалось? Скайуокер вдруг смутился; новообретенная уверенность обрушилась, как перегруженный попаданиями дефлектор, и вместо того чтобы встретить взгляд Мейса, Скайуокер воровато покосился на канцлера. У Винду не возникло ощущения скромности. Темнокожий магистр тоже взглянул на Палпатина, воодушевление поблекло, перемешиваясь с недоумением и подозрительностью. — Это были чрезвычайно… экстраординарные действия, — вежливо пояснил Канцлер, не замечая пристального взгляда прищуренных глаз Винду. — Разумеется, в бою на мечах я полный профан, но на мой неопытный взгляд, граф был… чересчур самоуверен. Особенно после того, как столь ловко избавился от магистра Кеноби. Наверное, юный Энакин был более… высоко мотивирован. В конечном счёте, Дуку сражался для того, чтобы убить врага, тогда как Энакин дрался, чтобы спасти… если я могу присвоить себе такую честь… друга. Мейс помрачнел. Хорошие слова. Наверное, искренние, но от этого они не стали нравиться больше ... Скайуокер каждой черточкой походил на героя-любимца прессы, каким ему и полагалось быть. Он возвышался над рядом стоящими, как будто ухитрился подрасти за те несколько месяцев, которых его Мейс не видел. Волосы разлохмачены, щëки пылают лихорадочным румянцем, глаза блестят, каждое движение отмечено грацией прирожденного бойца. Но появилось и кое-что новенькое… Или что-то менее явное — новая уверенность, новая лëгкость... Аура внутренней Силы... Никому в Совете Ордена не нравились дружеские отношения Скайуокера с Канцлером. Мейс не раз беседовал на эту тему с Кеноби, ещё когда Энакин ходил в падаванах, а сейчас не слишком обрадовался, услышав, как Палпатин говорит за юного джедая, который, похоже, не был готов говорить сам за себя. Мейс сказал: — Уверен, Совету будет весьма интересно выслушать твой подробный отчёт, Энакин. На слове подробный Винду сделал особое ударение. Скайуокер нервно сглотнул, а затем, так же внезапно, как слетела, вокруг него восстановилась аура хладнокровной уверенности. — Да. Да, конечно, магистр Винду. Кроме того, я должен доложить о побеге Гривуса. Винду посмотрел Канцлеру прямо в глаза. — Лучшего шанса заключить мир нам не выпадет. Мы можем прекратить войну. — Абсолютно исключено, — Палпатин расправил плечи, отряхнул накидку. Мирные переговоры с Конфедерацией — а они законное правительство восставших миров — будут рассматриваться как эквивалент поражения в войне! Нет, мастер Винду, эту войну можно закончить лишь одним способом. Безусловной сдачей противника. А пока жив Гривус, такого не произойдёт. — Что ж, — ответил магистр. — Значит, джедаи сделают поимку Гривуса первоочередной задачей. Он посмотрел на Энакина, вновь — на Палпатина. Наклонился к уху Канцлера, понизив голос, в котором прозвучала легкая нотка подозрительности и предупреждения. — Эта война уже затянулась. Мы отыщем генерала, и война будет окончена. — Я в этом не сомневаюсь, — отозвался Палпатин, очевидно ничего не заметив. — Но нам не следует недооценивать изощрëнности сепаратистов. Возможно, что сама война — лишь очередной их ход, — добавил Канцлер с элегантной, понятной четкостью, — в некоей игре большего масштаба. Обернувшись к остальным сенаторам, вопрошавшим о том, что будет дальше, Палпатин ответил достаточно лаконично. — Боюсь, что война продолжится, господа. Пока Гривус у власти в Конфедерации, мирное урегулирование невозможно. Пройдёмте. Внезапно Энакин поймал на себе взгляд тех самых глаз, которые он так хотел увидеть вблизи. Он отделился от группы, погруженный в разговор с Бейлом Органой, и она услышала слова сенатора о кончине графа Дуку, о конце войны и окончании палпатиновской тактики полицейского государства. Она задержала дыхание, потому что знала: сейчас раздастся его голос. — Хотел бы я, чтобы это было так, — произнес Энакин, — но сражения продолжатся до тех пор, пока генерала Гривуса не разберут на металлолом. Канцлер ясно выразил свою позицию, и я думаю, что Сенат и Совет Ордена согласятся с ним. И не было у нее надежды, что можно быть счастливее… пока его глаза не нашли её, стоящую тихо в тени, и он выпрямился, и золотое от загара лицо засветилось радостью. — Извините меня, — сказал он сенатору от Альдераана, и через мгновение он уже был рядом с ней в тени, и они обнялись. Их губы встретились, и на миг вселенная стала идеальной для них обоих... — Энакин, Эни… Любимый мой, я… Не могу поверить, что ты дома. Они сказали… — у Падме перехватило дыхание от одного воспоминания. — Ходили слухи… что тебя убили. Я не могла… каждый день… — Никогда не верь таким россказням, — прошептал он. — Никогда. Я обязательно вернусь к тебе, Падме. Что бы ни было. Всегда. — В каждый час, что тебя не было, я проживала год… — Мне показалось, что прошла целая жизнь. Две жизни. Пальцами она осторожно коснулась следа от ожога у него на щеке. — Ты поранился… — Ничего страшного, — чуть улыбнулся он. — Просто не слишком дружественное напоминание не забывать тренироваться со световым мечом. — Пять месяцев, — жалобно сказала Падме. — Пять месяцев. Как они могли так с нами поступить? Он осторожно прижался щекой к ее макушке. — Если бы не похищение Канцлера, я все еще болтался бы там. Так что я почти…нехорошо так говорить, но я рад, рад, что его похитили. Будто это сделали специально, чтобы я мог вернуться домой… Что-то изменилось, да? Ты дрожишь. В чëм дело? — Случилось нечто чудесное... Эни... Я беременна… Она неотрывно следила за выражением его лица, пока к Энакину приходило понимание того, что будет означать для них ребенок. Первое, что она увидела на его лице, была дикая, невероятная радость, и её сердце подпрыгнуло, потому что это означало: через что бы ему ни пришлось пройти во Внешних территориях, это все еще был ее Эни. Пока что...***
(3 часа спустя. Траурный зал Храма Джедаев)
Похоронная церемония была тем, что Джек сейчас больше всего хотел не видеть в своей жизни прямо сейчас ... Ему пришлось бывать на похоронах Квай-Гона более двадцати лет назад, когда он был гораздо моложе и меньше связан с Орденом и его магистрами... Но теперь, когда он наблюдал погребение и кремацию своей собственной наставницы и первого настоящего джедая в своей жизни, он едва сдерживался, чтобы не плакать навзрыд... Но, он должен был принять то, что все когда-нибудь его покинут. Но ему это давалось слишком тяжело... И глядя на проглядывавшее сквозь стекло гроба лицо тогруты, он вспоминал, с чего он начинал свой путь как джедай: Первая встреча с Шаак Ти, как только его забрали с Мадрипура: — Кто ты? — Меня зовут Шаак Ти. Я рыцарь-джедай. Мы нашли тебя на Мадрипуре, оставленным умирать в крио-камере. Как ты себя чувствуешь? — Уже лучше… Спасибо. — Вот и замечательно. — Куда мы летим? — На Корусант. — Что... Что со мной будет? — Не могу сказать точно, всё зависит от твоих ответов. То, как Шаак Ти отстояла Джека перед Советом, взяв его под свою защиту: — Я возьму его под своё крыло. — В своем предложении, уверена ты? — Да. Я вижу в Джеке нужные для хорошего джедая качества и неимоверный талант, который нужно лишь правильно раскрыть. Под моим чутким руководством и с лёгкой руки каждого из вас я надеюсь воспитать из Джека порядочного джедая, который будет опорой для нашей галактики. И то, как он был готов начать обучение: — Я быстро закончу обучение, и глазом моргнуть не успеешь. — Не торопи события, дорогой. Береги себя. Она много раз рисковала собственной жизнью, чтобы спасти его... И не убереглась ... Теперь мастер-джедай Шаак Ти воссоединялась с Великой Силой... Гроб опустился в раскрывшуюся в полу зала выемку, закрылся, а затем — столп золотистого цвета вспыхнул на пару минут, после чего помещение окутали вечерние сумерки ... Надо было прощаться, что и должен был сделать Джек Квинс в этот момент... — Прощай ... Шаак Ти ... Да пребудет с тобой Сила ... всегда ... Ему невыразимо тяжко было это признавать, но все было кончено ... Ее больше нет, как и Квай-Гона 20 лет назад ... Он же должен продолжать жить дальше — ради ее памяти, ради других близких и ради Асоки — единственном человеке, которому он мог отдать все свое сердце и ком он переживал куда больше остальных ... Этой ночью он почти не спал ... Его мучило довольно странное видение ... Как он видит траурный зал ... Но в нем — никого, кроме себя и ... живой Шаак Ти. Он подбегает к ней, смотрит вопрошающими глазами ... — Шаак Ти? — Да, Джек? Ты как будто в первый раз меня видишь? — Ты же ... погибла ... — Для Великой Силы нет различий. Вспомни: "Смерти нет — есть Великая Сила". Я всегда буду с тобой... Если ты будешь помнить о том, кто ты и на какой путь встал. Не забывай об этом... Вдруг... Зал сделался пепельно-мрачным, а голос Шаак Ти, как и сама тогрута, пропал... Вокруг воцарилась гробовая тишина... Даже шум транспорта на Корусанте будто бы затих... Джек не понял, где он сейчас находится — в Храме ли он сейчас, или в каком-то склепе, как на ненавистном ему Мадрипуре... Внезапно, слух резанули чьи-то очень тяжёлые шаги, будто кто-то стучал молотком-отбойником по металлу… А затем... У Джека волосы дыбом встали от пробирающего до мурашек дыхания... — Джек Квинс... Ты проиграл свой бой... Пугающий механический голос будто хотел до конца искалечить изрешечëнную страданиями душу Джека... — Покажись!! — Джек сразу же активировал свой лайтсейбер. — Мне это без надобности ... — Кто ты такой?! И откуда ты меня знаешь? — Я знаю тебя так же, как и ты меня... Я нахожусь там, куда ты не можешь за мной прийти, но я скоро окажусь здесь... Джек обернулся, и из соседнего прохода в зал, как будто из тумана, на него посмотрела более чем двухметровая тёмная фигура... Тусклое свечение, от мимолетом заискрившегося светильника, показало его шлем, с треугольным щелястым забралом вместо рта и кроваво-красными глазницами... Так он был больше похож на череп, чем на лицо живого человека... — Я есть сама неотвратимость... Ты потерял лишь часть. Дальше — ещё больше ... — Хватит говорить загадками! На Джека уставились два горящих багрянцем глаза... — Будущее уже близко, Джек Квинс. Один из твоих друзей скоро оступится так, что потерпит крах весь твой драгоценный Орден джедаев... — Этому не бывать! Пока я жив, я смогу защитить своих друзей. — Самодовольный джедай... Мы ещё не раз встретимся... Череполикий вскинул свою руку в удушении Силы, и Квинс с ужасом схватился за горло... Казалось, что это существо сейчас его задушит насмерть... Джек вскочил с постели в холодном поту... Уже было утро. Храм потихоньку наполнялся активностью. Служители Храма сновали по своим делам, медленно наполняя пространство крупного здания движением... Квинс силился понять, кто был этот ужасный вестник с чёрным черепом вместо головы. Он выглядел в тот момент как само воплощение Смерти. Сам он никогда бы не додумался догадываться об этом видении, так что он сразу направился за возможным ответом к Йоде. Но затем, из его комнаты,где обычно медитировал гранд-мастер, он услышал их разговор с Энакином. Тому ночью тоже приснился сон ... — Предчувствие? Предчувствие… Эти видения твои… — Они сулят боль, страдания… смерть. — О себе ли сейчас говоришь ты или о ком-то другом? — О другом. — О близком тебе? — Да. — Осторожность соблюдать, глядя в будущее, надо, Энакин. Боязнь потери к Тёмной Стороне привести может. — Я не допущу, чтобы эти видения стали явью. — Смерть — это жизни естественная часть. Радуйся за близких твоих, которые в Силу преобразовались. Не оплакивай их и о них не горюй, ведь к ревности приводит привязанность. А ревность ведь — это алчности тень. — Что мне делать, магистр Йода? — Отпустить ты должен скорее всё то, что ты потерять боишься. Слова великого магистра, хоть и были направлены не к Джеку, окончательно убедили блондина в правильности его настроя. Он должен продолжать оставаться настоящим дже'даем — ради памяти своей наставницы, он должен был отпустить её. Но Энакин — другой случай. Он-то как раз боится потерь гораздо больше него... — Один из твоих друзей оступится так, что потерпит крах весь твой драгоценный Орден джедаев ... Вот о чем предупреждал Череполикий... И теперь эти слова в разы сильнее били по сознанию Джека... Он должен теперь максимально внимательно относиться к Скайуокеру. Ведь, возможно, от одной, одной-единственной, его ошибки зависит судьба Джедаев как таковых ... Спустя полчаса, Джек нашёл Оби-Вана в зале с голокартой Внешнего кольца, ожидавшего новое обсуждение дальнейшего хода боевых действий. — Джек, ты пропустил доклад о делах на дальнем рубеже. — Знаю, немного не выспался, — неуверенно ответил блондин. Из соседней двери пришел и Скайуокер, как раз запоздавший из-за визита к Йоде. — Виноват, я задержался. У меня нет оправданий. — Если кратко, то все довольно успешно. Салукемай пал, и магистр Восс перебросил войска на Босмити. — Хах, значит, старина Восс решил сменить тактику. Умно с его стороны. Кеноби продолжал выглядеть мрачным. Его что-то напрягало. — Так что не так? — Сенат собирается сегодня наделить Канцлера новыми полномочиями. — Значит, будет меньше рассуждений и больше действий. Это плохо? Легче будет положить конец войне, Но взгляд Оби-Вана продолжал заставлять Джека нервничать. Здесь было явно что-то не то... — Берегись своего друга Палпатина — обратился Кеноби к Скайуокеру. — Почему беречься? — Он ждёт тебя к себе. — Для чего? — Он не сказал. — Он не сообщил Совету? — удивился Скайуокер. — Это необычно. — Все это необычно. И мне от этого не по себе... Это было действительно зловеще странно — ничем специально не оговоренный вызов Канцлера был очень не кстати, ведь Совет планировал начать операцию по поимке Гривуса. План Сидиуса посеять семя раздора между джедаями начал давать свои смертельные плоды. Джек и Энакин уже слабо ладили друг с другом, больше относясь друг к другу как старые соратники по войне. Но пропасть между ними становится все шире и глубже, и в один момент слова Череполикого станут явью...