***
Гермиона сидела за своим столом, перебирая стопку документов, которые поступили в её кабинет за ночь, и изо всех сил (спасибо дешёвому вину за похмелье) пыталась успеть разобрать их до назначенной на обед встречи. Каждое последующее утро, начиная со вторника, как только Гермиона входила в атриум Министерства, её окружали журналисты и фотографы. Хоть она и сомневалась, что они полностью прекратят преследовать её, она знала, что это будет первым шагом к тому, чтобы иметь возможность приходить на работу и уходить с неё без необходимости каждый раз пробираться через чёртову толпу. Неожиданный стук в дверь побудил Гермиону открыть её взмахом руки, не отрываясь от документа над которым она всё ещё работала. Она знала, что Кеннет просто войдёт, когда прибудет Рита, все остальные, кто работал на этаже, просто подойдут к её двери, а не будут действовать через её помощника. — Присаживайтесь, я скоро освобожусь. — Запах дорогого одеколона, мяты и зелёного яблока окутал её и заставил вскинуть голову, чтобы встретиться лицом к лицу с мужчиной, которого она никак не могла выбросить из головы. — Драко? Что ты здесь делаешь? — Грейнджер, видишь ли, мы вместе работаем над одним делом, и я ничего не слышал от тебя с тех пор, как передал тебе бухгалтерскую книгу в начале этой недели, мне нужно обновить сведения до выходных. — Откинувшись на спинку кресла, Драко перекинул ногу таким образом, что его лодыжка оказалась на противоположном колене, выглядя при этом гораздо более расслабленно, чем в понедельник, когда они впервые столкнулись лицом к лицу. — О, да, руны на самом деле не содержат информацию о клиентах или торговле. Это всего лишь маскировка, так же как и латынь, но теперь, когда я поняла, на что обращать внимание, мне не потребуется много времени, чтобы расшифровать её. Однако с древнегреческим я не знакома и пока не смогла разобраться, но я работаю над этим. В библиотеке Министерства не хватает переводов с древнегреческого, поэтому я собиралась провести выходные на площади Гриммо и исследовать библиотеки Нотта и Блэка. Малфой кивнул головой, зная, какие обширные коллекции хранятся в каждой из библиотек. Гермиона очень надеялась, что в любой из них найдётся то, что она ищет, поскольку, просмотрев каталог Министерства, она очень разочаровалась их скудным хранилищем. Честно говоря, можно подумать, что для правительства приоритетным являлось хранение любой информации, не относящейся к Министерству магии. — Если и в них не окажется того, что ты ищешь, милости прошу в библиотеку Малфоев для продолжения поисков. Я найду время в эти выходные и поищу, что у нас есть по Древней Греции, я помню несколько томов, которые читал летом перед четвёртым курсом, так что знаю, что когда-то они были. — Быстро кивнув и поставив обе ноги на пол, Драко молча дал понять, что на этом разговор окончен. Вспомнив разговор со своим отцом прошлой ночью, Гермиона прочистила горло. Вряд ли наступит подходящий момент, чтобы рассказать ему об Авроре, ей просто нужно было поскорее покончить с этим. — Драко, мне нужно поговорить с тобой. Драко замер, перед тем как уже хотел подняться, и посмотрел на неё сквозь густые ресницы. Сейчас было не время думать об этом, но, чёрт возьми, глаза этого мужчины были совершенны и всё ещё вызывали у неё жар в нижней части живота. — Что ж, видишь ли, дело в том. — Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, она просто должна сказать ему. Это правильное решение. Он будет взбешён, в этом не было никаких сомнений, но, возможно, ему удастся усмирить Люциуса и защитить Аврору. Чёрт бы тебя побрал, Драко Малфой, его челка слегка упала ему на лицо, и он явно пытался скрыть свою самодовольную ухмылку от неё, пока она изо всех сил пыталась подобрать правильные слова. Ему будет совсем не до смеха, как только она сможет произнести это чёртово предложение. Гермиона открыла рот, чтобы всё вывалить, но слова так и не вырвались из её уст, когда Кеннет просунул голову внутрь. — Мисс Грейнджер, у вас назначена встреча в обед. — Переводя взгляд с Гермионы на Драко, Кеннет ждал её указаний. — О, не мог бы ты попросить её… — начала Гермиона, но была прервана Драко, поднявшим руку, останавливая её. — Не нужно, мы можем поговорить позже, Грейнджер. В любом случае, я должен кое с кем встретиться за обедом. — Он провёл рукой по лицу, и появившаяся гримаса дала Гермионе понять, что этот кто-то, вероятно, его жена. Да, Гермиона, возможно, ты и родила от него ребёнка, но он всё ещё женат и вне досягаемости. Перестань пускать слюни по бедняге. — Да, хорошо, позже. — Гермиона кивнула Драко, и он слегка улыбнулся ей. Кивнув Кеннету, он вышел из её кабинета и скрылся из виду. — Я раньше работал в его отделе, потрясающий тип. — Небрежный комментарий Кеннета о Драко заставил Гермиону слегка усмехнуться про себя, поскольку она молча согласилась с оценкой. — Хорошо, я пойду сообщу Рите, что вы готовы принять её, ок? — Она кивнула головой, и это было всё, что нужно было Кеннету, прежде чем он выскочил из кабинета, чтобы пригласить подлого жучка. Гермиона взмахнула палочкой, чтобы исключить возможность просмотра секретной информации журналисткой, которая попытается её вынюхать. Ещё один взмах разгладил все неровности на лице, которые появились у неё от кропотливой работы, поскольку Гермиона знала, что Рита не явится без фотографа. Открыв пудреницу, Гермиона проверила свой макияж и обновила помаду, решив, что теперь готова к встрече с Ритой Скитер. Как раз вовремя, ведь именно в тот момент, когда она убирала зеркало в сумку, после проверки макияжа, в её кабинет ворвалась беспардонная блондинка, за которой неотступно следовал грузный волшебник с большой камерой в руках. Рита даже не успела присесть, как первая вспышка колдокамеры ослепила Гермиону. — Мисс Грейнджер, я ждала вашу сову с тех пор, как узнала о вашем возвращении в город. Я просто не ожидала, что меня атакуют, когда я уже лежу в постели. Маленький гадкий зверёныш, достойный своей хозяйки, — сказала Рита, глядя поверх очков на Гермиону, заставляя её ухмыльнуться. — Найт просто хорошо разбирается в людях. Чаю? — спросила Гермиона, указывая на новый чайный сервиз, который её мать подарила ей накануне вечером. — Пожалуйста, в вашем письме было сказано, что я получу эксклюзив с некоторыми условиями. Мисс Грейнджер, я бы хотела попросить вас быть более откровенной, но мы обе знаем, что вы не такая, как все. — Женщина смотрела на Гермиону с прищуром, пока та взмахнула рукой, и три чайные чашки, наполненные «эрл греем», поплыли к каждому человеку в комнате. — Я думаю, мы ограничимся реальными фактами о том, чем я занималась. Если вдруг перевернёшь или исказишь мои слова, у нас будет совсем другой разговор, Рита. Возможно, придётся воспользоваться банкой. Сахар? — Гермиона снова махнула рукой, призывая сахарницу и маленький кувшинчик с молоком. Снова посмотрев на Гермиону прищурившись, Рита приготовила себе чай и сделала глоток, прежде чем прочистить горло. — Прекрасно, что вы вообще хотите увидеть в статье? Общественность сходит с ума от того, что после пятилетнего отсутствия вы вернулись в Министерство, и они хотят знать, почему с вами связано много тайн. — Последние пять лет я была в отъезде по работе, путешествуя по всей Америке. Есть некоторые тревожные обстоятельства, которые осложняют мою личную жизнь, и я не могу допустить, чтобы это стало достоянием общественности. Ты получаешь свой эксклюзив и ограничиваешься только тем, чем я занималась по работе. Это всё, что я предлагаю, в противном случае ты не получишь ничего. Я даже позволю тебе сделать несколько действительно хороших снимков меня вместо того, что сделал он, когда ты только вошла. Рита ещё раз прищурилась и достала прыткопишущее перо и пергамент. — Не похоже, что я смогу вести с вами переговоры, мисс Грейнджер, всё равно вы невыносимая зануда. Ладно, давайте покончим с этим, и я позабочусь о том, чтобы вы даже попали в вечерний выпуск. Позже тем же вечером к Гермионе прилетел в кабинет свежий выпуск «Ежедневного пророка», пока она всё ещё заканчивала кое-какие вечерние дела. Верная своему слову, Рита осветила только профессиональную жизнь Гермионы. Она намекнула, что её личная жизнь скучна, поскольку та всё ещё не замужем, и в настоящее время нет волшебников, ухаживающих за гриффиндорской принцессой (конечно, Рите пришлось добавить ненавистное прозвище). Рита преподнесла всё так, будто все путешествия и исследования, которыми Гермиона занималась за последние пять лет, были скорее хобби, а не реальной работой, которая помогла ей лучше изучить и исследовать руны. Подлый жучок всегда отчаянно пытался выставить Гермиону в самом невыгодном свете, даже учитывая, что они вроде как достигли взаимопонимания. Ладно, Гермиона признавала, что Рита была у неё на крючке и она использовала её в своих интересах, так что она может понять мстительность журналистки. Гермиона даже не обиделась, когда увидела, что фотография, которую Рита решила использовать, была весьма не очень: она стояла рядом со своим столом, демонстрируя небольшой животик, который так и не исчез полностью после рождения Авроры. Статья могла бы выйти намного хуже, но она соответствовала тому, о чем Гермиона попросила Риту. Это помогло сохранить её личную жизнь в тайне от прессы и защитить Аврору от попадания на первую полосу, где Драко или кто-либо из Малфоев мог бы её увидеть. Выйдя из Министерства после выхода статьи, Гермиона впервые со вторника почувствовала спокойствие. Очевидно, эксклюзив Риты сделал именно то, что было нужно Гермионе. Он удовлетворил любопытство публики относительно того, во что превратилась её жизнь, и представил её, как очень скучную тридцатилетнюю одинокую карьеристку. Ступив в камин, Гермиона не смогла сдержать улыбки от своего успешного плана. Теперь ей просто нужно было продолжать держать прессу подальше от себя и своей личной жизни, по крайней мере, до тех пор, пока она не сможет поговорить с Драко. Осталось только выяснить, когда она сможет это сделать.Часть 7. Дорогая Рита
2 апреля 2023 г. в 16:34
Примечания:
Приятного чтения!
*не бечено*
Гермиона сидела за кухонным столом своих родителей с открытой бутылкой красного сухого вина, которое, предположительно, уже должно было выветриться. Ни время пройденное с её открытия, ни отсутствие бокала, в который можно было бы налить вино, не помешали Гермионе крепко сжать бутылку и сделать большой глоток.
Она снова и снова брала в руки перо, прикладывая его к пергаменту, и всё же сделав глубокий вдох, Гермиона прижала кончик к пергаменту и выдавила чернила, оставив ещё одну кляксу, после чего отбросила перо и сделала ещё один глоток вина из бокала. Стоявшая рядом с ней почти пустая бутылка свидетельствовала о том, что она нервничает.
Гермиона знала, что никто из её друзей не станет оспаривать решение, которое она приняла после обеда с Рэйчел два дня назад, однако теперь сидела, размышляя над неведомой проблемой и как ей поступить.
Подойти к Рэйчел было бы достаточно просто, учитывая, что она несколько раз видела её на работе, когда та подготавливала различных офицеров к допросу по делам, в которых она была основным прокурором. Всё, что нужно было сделать Гермионе, это встать, подойти к девушке и предложить поговорить наедине. Ничего сложного, ведь так?
Проблема заключалась в том, что каждый раз, когда Гермиона решалась на этот шаг, Драко сопровождал девушку, готовясь к собственному делу. Что должна была сказать Гермиона, подойдя к парочке, которая, казалось, была неразлучна?
Привет, Рэйчел, могу я поговорить с тобой наедине? Помнишь мы обедали вместе? Видишь ли, так получилось, что Драко отец Авроры, и он не знает об этом. Я понимаю, что ты, вероятнее всего, предана ему, но не могла бы ты не распространяться об этом и, когда в газете опубликуют статью о том, чем я занималась последние пять лет, упустить тот факт, что в определённый период времени я родила ребёнка. Да, просто оставь этот факт при себе.
Отлично, эта часть разговора не нуждалась в правках.
Неужели Гермиона слишком много размышляла о таком, казалось бы, простом разговоре? Да, однозначно.
Боялась ли она, с момента их обеда, что Рэйчел при разговоре с Драко отпустит какой-нибудь комментарий о том, что у Гермионы не только есть дочь, но и то, что, по счастливой случайности, она похожа на него? Каждый день.
Славилась ли Гермиона тем, что держала язык за зубами, предполагая, что все делали так же, как и она? Больше раз, чем она могла бы сосчитать.
Именно поэтому Гермиона сидела в вечер четверга в одиночестве, распивая бутылку дешёвого вина, которую она купила в магазинчике на углу, несмотря на то, что на следующий день ей ещё нужно на работу. Неизвестное количество пергамента было испорчено из-за чернильных пятен, которые Гермиона оставляла, пока пыталась придумать, как написать журналистке, которая была у неё на крючке, в надежде избежать вопросов общественности о том, где именно и чем Гермиона Грейнджер занималась последние пять лет.
Самый большой продолжительный страх, как оказалось, был связан с добрым и искренним человеком и с тем, что она может или не может рассказать своей коллеге и куратору о своём «подвиге», как только Гермиона даст эксклюзивное интервью, чтобы остальная Волшебная Британия от неё отстала. Если эта статья выйдет и в ней не будет упомянуто, что Гермиона родила ребёнка через сорок с небольшим недель после свадьбы Гарри и Тео, то есть после её секса с Драко и Пэнси, расскажет ли она Драко о встрече с дочерью Гермионы и задаст ли вопрос, почему та упустила информацию о ней в статье? Рождение ребёнка — это вроде как большое событие, заслуживающее внимания, и, вроде как, должно упоминаться в интервью «Где они сейчас». Наверняка это вызвало бы вопросы, правильно?
Сделав ещё один глоток из бутылки (которая показалась пугающе лёгкой), Гермиона опустила голову на стол, за которым сидела. Прохладное дерево под щекой успокаивало её обезумевший разум. Гермиона услышала слабый звук мягких шагов по лестнице прямо за своей спиной, слишком вымотанная, чтобы поднять голову, она ждала, пока не почувствовала руку отца между лопаток, прежде чем со вздохом отметить его присутствие.
— Должно быть, тебя что-то тревожит, если ты сидишь за столом и пьёшь вино за пять фунтов. — Гермиона услышала, как её отец, подняв бутылку, тихо произнес: — Поправка, допиваешь вино за пять фунтов. — От руки отца исходило тепло, позволяя обрести спокойствие в хаотичных мыслях Гермионы.
— Кажется, я облажалась, папа. — Обычно Гермиона отказывалась плакать, брала себя в руки и двигалась дальше. Но не тогда, когда речь заходила о дешёвом вине или компании её отца — и то, и другое всегда могло вызвать слёзы из глаз. При их тандеме плотина прорвалась, и слёзы Гермионы свободно хлынули, когда как она до последнего пыталась их сдержать.
На спине Гермионы выводились маленькие круги, в результате чего она расслабилась, уткнувшись в тёплую и заботливую руку отца, который пытался успокоить её. Между ними воцарилось молчание, которое длилось может быть, несколько минут, а может и полчаса. Неважно, как долго оно длилось, отец просто позволил Гермионе почувствовать отчаяние и вину, которые она испытывала с того дня, когда ушла от Люциуса в том переулке и спряталась от Драко вместе с Авророй, говоря себе, что поступает правильно.
Когда её дыхание пришло в норму и она смогла сесть, Гермиона обернулась и посмотрела на отца. Этот человек редко демонстрировал свои эмоции, он обладал способностью сидеть в тишине, которая не вызывала дискомфорта и позволяла человеку собраться с мыслями, прежде чем раскрыть ему свои секреты. Если бы Роджер Грейнджер не стал дантистом, он вполне мог бы работать следователем в полиции.
— Я знаю, кто отец Авроры, — тихий голос Гермионы и её шёпотом произнесённое признание было бы невозможно расслышать, если бы её отец не сидел так близко. Единственным изменением в выражении лица отца было то, что он приподнял брови, давая ей понять, что он действительно услышал её, но все остальные мысли, возникшие у него, были скрыты от Гермионы, заставив её поёрзать на своём месте.
Слёзы, которые, как она думала, уже закончились, снова начали течь из глаз, Гермиона опустила голову на руки, а слова полились из неё в отчаянной мольбе.
— Я знаю, я должна была рассказать ему, и я не могу представить, что ты думаешь обо мне после всего того, что я сделала с тобой и мамой, но я испугалась, папа. Я всё ещё боюсь. Его семья, они очень влиятельны в волшебном мире, и я боялась, что они сделают что-нибудь со мной и Авророй, если когда-нибудь узнают. — Гермиона не могла остановить поток слов, который начался. Аргумент, из-за которого Драко и Аврору разлучили, был действительно слабым, а её действия, в целом, непростительными.
По-прежнему ничего не говоря и не сбрасывая маску, Роджер кивнул Гермионе, чтобы она продолжила и закончила.
— Что ж, ты знаешь, мы были не в лучших отношениях, когда я узнала об Авроре. Я была почти в середине своей беременности, когда наконец поняла, почему меня так тошнит и я устаю. У меня уже был подписан контракт на проживание и работу в Штатах в течение пяти лет, и на тот момент отступать было нельзя. Какие отношения могли бы быть у него с Авророй, если бы он даже узнал о ней, при таком отдалённом расстоянии между ними?
— О, и он обручился через неделю после свадьбы Гарри и Тео, то есть после того, как мы так сказать. — Гермиона слегка закашлялась. Она не собиралась рассказывать о своём случайном сексе, который привёл к появлению его внучки. — В любом случае, он был помолвлен, причём по контракту, так что он не смог бы просто так разорвать отношения с той девушкой. Клянусь, он не встречался с ней, когда мы были вместе, у его отца было три разных кандидатки на примете, и мы… ну, не в этом дело. Дело в том, что он должен был жениться на другой через три месяца, когда я узнала, что беременна.
Гермиона посмотрела на него со слезами на глазах, умоляя отца понять, в каком состоянии она была почти пять лет назад, и чтобы он не возненавидел её.
— Я пыталась сказать ему, папа. Через несколько недель после того как я узнала, я подготовила целую речь и даже видела его лично, но не сказала ему. — Слёзы, которые, как думала Гермиона, иссякли, вернулись в полную силу, но она твёрдо решила больше не позволять им литься, пока наблюдала, как отец собирается с мыслями, в ожидании продолжения.
Последовал ещё один затруднённый вдох, прежде чем Гермиона почувствовала, как мозолистая рука отца накрыла её соединённые на столе руки. Гермиона даже не заметила, как сжала их в кулак и начала ковырять ногти — ужасная нервная привычка, от которой ей действительно нужно избавиться.
Постоянный зрительный контакт с отцом показал ей, что он всё ещё пытался переварить всё, что она только что выложила ему, и наконец он заговорил.
— Я его знаю?
Покачав головой, Гермиона посмотрела вниз на их всё ещё соединённые руки.
— Ты слышал о нём, но на самом деле вы с ним не встречались. Эм, Драко Малфой. Мы учились в Хогвартсе на одном курсе.
После этих слов отец крепче сжал её руки, Гермиона знала, что он узнает имя Драко. Не только с тех моментов, когда она приезжала домой и жаловалась на мальчика-хулигана, но и из её рассказов о войне и участии его семьи. Её отец также был хорошо осведомлён о том, что случилось с ней в Малфой-мэноре от рук его сумасшедшей тети.
— Я знаю, это звучит ужасно, но он изменился за годы после войны. Он был лучшим другом Тео, и я заново познакомилась с ним, когда Гарри и Тео начали встречаться примерно через четыре года после битвы за Хогвартс. Мы… Что ж, мы проводили много времени вместе в одной компании, и стало совершенно очевидно, что он уже не тот человек, каким был до войны. Она изменило его, причём в лучшую сторону. Теперь он хороший человек, папа. Он замечательный мужчина.
Его рука, лежавшая на её руке, не расслабилась, но он вздохнул.
— Ты должна сказать ему, Гермиона. Я думаю, ты это и так знаешь, но не скрою, что не понимаю твоих первоначальных намерений не говорить ему, даже если они были ошибочными. С учётом сказанного, продолжать идти по этому пути нечестно ни по отношению к нему, ни по отношению к Авроре. Ты не можешь вечно скрывать Аврору от общественности, в конце концов, рано или поздно он всё равно узнает. Что касается Авроры, то она умна и попытается его найти. Для вас троих будет лучше, если именно ты расскажешь им.
— Я знаю, я просто не знаю, как сказать им сейчас. Прошло столько времени, и папа, он теперь женат, чёрт возьми, они только что отпраздновали свою четвёртую годовщину. Мы вместе работаем над одним делом, так что я буду часто видеться с ним, пока всё не разрешится. И, Мерлин, я должна что-то сделать с этими чёртовыми репортёрами, которые продолжают преследовать меня, прежде чем они вынюхают об Авроре, а он узнает всё из грёбаной газеты, а не от меня. — Немного поколебавшись, Гермиона, наконец, посмотрела отцу в глаза.
— Ты не обязана рассказывать прессе о своей личной жизни. Гарри заходил вчера и рассказал нам о Долохове. — Он поднял руку, когда глаза Гермионы прищурились от гнева, что её лучший друг вовлёк её родителей в то, что не представляло угрозы. — Для всеобщей безопасности, будет лучше, если ты расскажешь достаточно, чтобы успокоить репортёров, но ничего такого, что подвергнет опасности тебя или Аврору. Разве у тебя нет какой-нибудь букашки журналиста, который мог бы написать для тебя статью?
Гермиона, наконец, смогла издать тихий смешок, услышав от отца очень точное описание Риты Скитер.
— Именно ей я и собиралась написать, когда ты спустился. Просто во вторник, когда мама и Аврора столкнулись со мной за обедом, я была с одной девушкой, которая непосредственно работает с Драко. Я боюсь, что она что-нибудь скажет ему, если я не упомяну об Авроре.
— Я думаю, было бы справедливо упомянуть в любой статье, которая будет написана о тебе, что в связи с возникшей ситуацией ты не можешь раскрывать большую часть своей личной жизни, но ты можешь подтвердить, что последние несколько лет ты была за границей по работе, оттачивая свои навыки. Предоставь ей уже обнародованную информацию, которая была опубликована в результате твоих исследований и работы. Акцентируй на профессиональном, а не на личном.
— Да, но общественность захочет знать, и если я так и сделаю, то столкнусь с последствиями.
— Не дай им такой возможности. Ты умная, я уверен, что ты сможешь подобрать правильные слова. А теперь поставь бутылку вина или просто вылей содержимое, и ложись спать, тебе ведь утром на работу. — Закатив глаза, Гермиона поцеловала отца в лоб, после того как он встал со своего стула и обошёл стол, встав перед ней.
Гермионе представилась возможность взглянуть на ситуацию с другой стороны, она быстро схватила перо и чистый пергамент, написав короткую записку Рите. Гермиона завернула письмо и направилась в свою комнату, где её сова Найт (названный Авророй) чёрной окраски, уже прилетел в комнату со своей добычей, которую поймал на охоте.
Не обращая внимания на мёртвого грызуна, который лежал на подоконнике, Гермиона погладила мягкие чёрные перья на макушке совы. Привязав письмо к лапке, Найт выпятил грудь, ожидая её указаний.
— Мне нужно, чтобы ты передал это и не мог бы ты подождать ответа? Она ещё та букашка, так что не откажи себе в удовольствии немного поклевать её. — С тихим уханьем Найт вылетел в окно и направился к самой раздражающей журналистке, которую только знала Гермиона.