Падение

Целый год миновал с того дня. Год моих страданий, боли, и тихого вытья в подушку по ночам. Я пытался попасть в рай, вломиться, или с помощью Люцифера, и ничего. Через пару месяцев я стал пить. Мне было так мерзко, так тяжело и больно. Я так скучал по моей Софе, я проклинал себя за то, что обещал уберечь её, и обманул. Сперва я её использовал, а потом она умерла из-за меня, и её забрали на небо. Жертва, сказали они. Софа оттолкнула меня, отдав свою жизнь. Жертва искупила её грехи, поэтому её и забрали туда. Забрали у меня. Хоть я и злюсь и тоскую, я понимаю, что должен быть на самом деле счастлив. Страдания закончились, больше её не тронет Асмодей. А я скучал и умолял её вернуть. Из-за этого я себя и ненавидел. Я эгоист. Лишь после смерти любимой я понял, почему не смог вернуться в рай. Я не желал счастья ей, я думал о себе. Пусть это длилось не всегда, пусть я полюбил её, и потом хотел счастья нам обоим, это мне не помогло. У меня изначально не было шансов вернуться. Замкнутый круг эгоизма и моей наивности. Амалиэль это знал, когда выгонял меня. Должно быть, его очень веселило то, как я хватался за призрачную надежду. Сегодня очистка. Я вспоминаю то утро год назад, когда Софа и я проснулись вместе, как она обнимала, как ластилась ко мне. С самого утра знала, что плохо всё закончится, поэтому и признавалась, целовала, поэтому была так нежна. Это было прощание. А я это понял слишком поздно. Я не появлялся в отеле уже которую неделю. Нашёл несколько новых баров в городе, и благополучно в них спивался. Это утро встретило меня головной болью и синяком на скуле. Точно, меня вчера кто-то ударил. Я быстро вылечился и оглянулся. Никого. Все разбежались по домам ещё рано утром, сейчас уже одиннадцать. Шикнув, я поднялся с пола, стащил с полки бутылку виски и поплёлся на улицу. Люцифер говорит, что у меня депрессия, и пить в этом случае нельзя. А у меня появилась дурацкая привычка, делать всё назло. Поэтому я откупорил бутылку и отпил. Я остановился у клуба, потрёпанного и наполовину снесённого. В аду быстро всё меняется. Сердце больно кольнуло. Здесь мы увиделись впервые. В горле всё сжалось, я сморгнул слёзы и пошёл дальше, не в силах находиться здесь долго. На улице не было ни души. Вот и хорошо. Я отпил и полез по внешней лестнице на крышу какого-то дома. Этаже на десятом я устал и чуть не сорвался вниз. Нет, это слишком тупой способ дать себя убить. Я влез на крышу и посморел на небо. Истребители разлетались в разные стороны, метая копья в обречённых на смерть грешников. Я снова хлебнул и поставил бутылку на крышу. Подошёл к краю и пронзительно свистнул, привлекая внимание. Один меня услышал и полетел в мою сторону. Замечательно. Я развёл руки в стороны и закрыл глаза. Сейчас всё закончится. Раз. Два. Три… и ничего. Я лишь ощутил движение воздуха перед собой. Только не говорите мне, что в этом году они не убивают падших. Я открыл глаза. Передо мной летал истребитель, но копьё было за его спиной, а не в руках. — Ну? — изогнул бровь я. Ангел встал сбоку от меня на крышу. Совсем не высокий. Я повернулся к нему. Он сорвал с себя маску и уставился на меня большими зелёными глазами. А у меня ноги подкосились. Ангел прыгнула мне на шею и крепко обняла. Я зажмурился и прижал её к себе так, что боялся сломать кости. Это же не сон, правда? я укололся щекой о копьё, желая убедиться, что не сплю. — Я так скучала. — тихо сказала Софа, ероша мои волосы. — Я думала, тебя убили. — Не убили. — так же тихо ответил я, вдыхая запах её волос. — неужели я тебя вижу? Она поцеловала меня и взяла лицо в руки. Шмыгнула носом, не переставая улыбаться. — Ты начал пить? — Немножко. — Мой бедняжка. — Софа обняла меня крыльями. Белыми-белыми, как снег. — Не уходи снова, слышишь? — зашептал я, льня к её рукам. — Прошу тебя, умоляю, не уходи снова. — Я не уйду. — кивнула она. — Обещаю. — Прости, что из-за меня… что ты… — Я не злилась вовсе! Любовь моя, пойдём отсюда. Не хочу, чтобы в тебя кто-нибудь попал. Я закивал, взял её за руку, и мы спустились в здание. Там Софа скинула броню и предстала передо мной в белых брюках и рубашке, с сиявшим нимбом над макушкой. Всю очистку мы сидели в лифте, ласкаясь и обнимая друг дружку. А потом, когда всё закончилось, мы вышли на оживлённую улицу. Трупы убитых увозили куда-то, демоны сновали тут и там. А мы шли и улыбались. Мы говорили и радовались тому, что снова рядом друг с другом. Мы направлялись в отель. И всю дорогу не размыкали рук.