Colors of the wind

      По обычаю, когда сын объявлял о своем намерении жениться, его мать начинала шить типи из шкур оленя и собирать все то, что может пригодиться молодым в их семейной жизни. Соплеменники приходили с дарами к их жилищу, радуясь за удачливого воина, ведь порой бывало, что тот мог привести целый табун лошадей, сложив ко входу в типи девушки все свое имущество, но ее родители оставляли все на месте, давая тем самым понять, что его предложение отвергнуто. В случае удачи, на следующий день устраивались песни и пляски, в ходе которых женщины пировали больше остальных, а потом праздник устраивался и для самих молодоженов, союз которых должен был засвидетельствовать и освятить шаман, через которого говорил сам Великий Дух. Когда юноша сидел в своем типи в окружении близких друзей, женщины заводили к нему невесту, и тогда счастливец игриво касался ее жезлом для ку, заявляя во всеуслышание: «ты моя». Но то было в случае брака индианки и индейца. Белых пленниц могли держать просто в качестве любимой наложницы, называя ее женой лишь формально. Церемония могла упрощаться, могла оставаться прежней в зависимости от племени и того, насколько чужачка стала своей. Василиса завоевала не одно сердце в племени, но все же не каждый одобрил брак лучшего воина речных Кроу и бледнолицей. — Зачем тебе та, чья кожа точно речной песок, когда есть много наших красавиц, готовых стать тебе верной женой? Черный Ворон от таких речей постепенно начал уставать, благо что те велись не так часто, чтобы вывести спокойного и рассудительного мужчину из себя. Но косые взгляды некоторых из Абсарока замечала и Василиса, а потому настаивала на том, чтобы стать мужем и женой тайно, без каких-либо церемоний. Но Черный Ворон был непреклонен, проявив недюжее упрямство и настойчивость. — Этот человек предложил тебе стать женой вдали от всех. Ввести тебя в свое типи я желаю так, чтобы даже блики костра знали, что ты теперь моя. Он считал ее женой уже с того момента, как сделал своей в ту лунную ночь, когда звезды стали свидетелями их страсти, но перед племенем приходилось держать ответ, а потому он решил сделать все так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, как теперь относиться к этой женщине. Дикая Кобылица благословила этот союз с радостным сердцем, приготовив для девушки много приданного: украшенное иглами дикобраза, перьями и ракушками одеяло; ожерелье из когтей медведя и орла, между которых красовались яркие бусины; несколько мис и горшков, а также наручные браслеты, которые показались Василисе самым красивым, что она когда-либо видела в жизни. — Моя тетя была бы вам безумно благодарна… — Тихо шепчет девушка, закусив губу, дабы сдержать рвущиеся наружу слезы. — Дите мое, — прижимает к сердцу невесту Дикая Кобылица, поцеловав ее в макушку, — не нужно. Она рядом и наблюдает за тобой, оберегает от всякого зла. Улыбайся для нее в этот день, ведь ты связываешь свою жизнь с тем, кто любит тебя. Большой Медведь, который в обряде подготовки невесты к браку, разумеется, не принимал никакого участия, вместе с сыном и еще некоторыми мужчинами находился в большом типи для купаний, которое Василиса тотчас нарекла баней, потому что принцип был приблизительно схожий, за исклчением того, что индейцы курили трубку и использовали множество трав для медитации прямо внутри парилки. Черный Ворон уже приготовил лошадей, который преподнесет невесте в качестве подарка, а сам получил от отца головной убор с перьями, который собирался надеть на церемонию. — Ты счастлив, сын мой? — Спрашивает Большой Медведь, с улыбкой глядя на сына. — Можешь не отвечать, я вижу, что да. Раненая Волчица сделала тебя совершенно другим человеком. Прежде ты никогда не стремился обзавестись семьей, но, как видишь, духи все же повели тебя по известному нам всем пути. — Она предназначена мне судьбой. Если кто и будет моей женой, то только Раненая Волчица. Более ни одна женщина не зайдет в мое типи. — Сын весь в отца. — Говорит Тот-Кто-Бегает-Быстрее-Всех. — Хотя и тот и другой увлекли не одну красавицу в свои объятия перед тем, как выбрать одну единственную на всю жизнь. — Я слышал, что она пришлась по душе даже вождю. — Подает голос муж Белой Голубки. — Храбрый Волк позволил ей упражняться в стрельбе из лука вместе с его племянником, хотя я считаю, что учить женщину подобному пристало либо родителям, либо мужу, но не постороннему мужчине. — Я ее обучу всему, что нужно. Но вначале то будут уроки любви, а не войны. Мужчины заулюлюкали, а Черный Ворон лишь усмехнулся, внутренне предвкушая первую совместно проведенную ночь с Василисой в роли мужа и жены. Он желал ее всем своим сердцем, причем не только физически. Он хотел оберегать ее, обучить всему, что знал и умел сам. И те слова, что сказала ему Василиса в момент слияния их тел, а потом и когда он предложил ей стать его женой, приятно грели его сердце, напоминая о том, что вот уже очень скоро они соединятся в вечный союз, который не разрушит ни одна, даже самая свирепая сила.

***

      … — Этот человек хочет связать с тобой свою жизнь. Ты будешь свободна, как ветер, никто никогда не свяжет на тебе пут. — Черный Ворон целует запястья Василисы, вспомнив, как сам вел ее, точно на поводке, к стойбищу, на что девушка смущенно опускает взор. — Я клянусь, что не возьму больше жены другой, кроме Раненой Волчицы. Неважно, будешь ты матерью моих детей или нет. Сердце этого человека в твоих руках. Василиса прячет лицо на груди Черного Ворона, чувствуя себя безумно счастливой и спокойной в его крепких объятиях. Ей немного страшно, неизвестность и будущее пугают ее, как и брак, пускай даже с человеком, которого она столь сильно полюбила. Наконец, подняв глаза на молодого воина, девушка говорит ему на родном языке то, в чем уже призналась прежде, но теперь эти слова звучали увереннее и тверже, не замутненные желанием или наслаждением. — Я люблю тебя. — Что? — Непонимающе спрашивает Черный Ворон, но отчего-то улыбка все равно трогает его губы, будто он догадывался, что именно говорит Василиса. — Я люблю тебя. Девичьи губы касаются его собственных робко и осторожно, словно пробуя на вкус, и, интуитивно поняв смысл чужих слов, Черный Ворон вдруг улыбается в поцелуй, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете…       Василиса ступает между костров медленно, ее сердце бешено колотится в груди и становится тяжело дышать. Ожерелье душит, по телу бегут мурашки, а платье вдруг становится таким тяжелым, что хочется разорвать его на себе в мелкие куски. Но наконец она видит его, красивого и сильного, высокого, мужественного воина, который незаметно кивает ей, ободряя и поддерживая, и для девушки будто открывается второе дыхание. Окрыленная, она идет навстречу ему, даже не замечая никого вокруг себя, кроме этого черноглазого искусителя, который в эту ночь станет ее мужем. Сизое Крыло проводит обряд, окуривая молодых травами; соединив руки обоих и перевязав их лентой, он призывает Старого Койота в свидетели нерушимости этих уз, после чего уводит Черного Ворона в его типи, куда следом направилась и Василиса в компании некоторых женщин племени. Когда все ушли, атмосфера становится безумно интимной, как никогда прежде, и Василиса робко бросает взгляд на звериную шкуру, на которой молодой воин уже лежал нагой, слегка приподнявшись на локтях. — Иди ко мне, Раненая Волчица. Позволь этому человеку любить тебя. Девушка медленно подходит к нему, также медленно опускается на колени на шкуре. Не решаясь снять с себя одежду, смущаясь, будто Черный Ворон никогда не видел ее нагой, Василиса не ожидает подвоха, когда муж тянет ее на себя, заставляя оседлать. — Что ты делаешь? — С тихим смешком шепчет Василиса. — Тебе не нравится? Улыбаясь широко и лукаво, Черный Ворон стягивает с девушки платье, оставив на ней лишь украшения, подаренные его матерью в качестве свадебного подарка, и тотчас его глаза, прежде блестевшие от предвкушения и волнения, загораются огнем желания и страсти. Его ладони скользят по девичьим бедрам и выше, подбираясь к груди, заставляя Василису прикрыть глаза от наслаждения, самой подставляясь под ласкающие руки. — Теперь ты моя жена, — севшим голосом басит Черный Ворон, мазнув подушечками больших пальцев по соскам на груди девушки, которые в полумраке казались темными ягодами на ее светлой коже, — моя жизнь навеки переплетена с твоей, а твоя — с моей. Василиса тихо стонет, откинув голову назад, когда, приподнявшись, муж приникает с поцелуями к ее телу, выводя языком замысловатые узоры на нежной коже. — Ты чувствуешь меня? — Черный Ворон ведет руку между их сплетенных тел, свободной скользя по спине девушки от острого позвонка возле шеи до небольшой ямочки у самого копчика. — Этот человек жаждет тебя… Типи наполняют тихие стоны и звуки поцелуев почти до самого рассвета, когда молодые, уставшие после любви и предшествующей этому долгой свадебной церемонии, засыпают в объятиях друг друга. Перед этим Черный Ворон расчесывает волосы Василисы, заботливо смазав их маслами, ведь по древнему преданию это укрепляет узы между мужем и женой, и тогда супруга никогда не посмотрит на другого мужчину. Но взгляд Василисы всегда будет прикован лишь к Черному Ворону, точно также, как и его направлен только на нее. Они проживут очень счастливо, преданные друг другу, точно два воркующих голубка, а когда их обоих захоронят в земле, то среди Абсарока пойдет предание о великой любви между индейским воином и белой женщиной, которых никогда не сможет разлучить даже сама смерть.