Перемены. Волшебный театр абсурда

Начались экзамены. Я влился в поток нервных студентов, пытающихся в последнюю ночь ухватить крупицы невыученного. Я почти пожалел, что взял дополнительные руны, но надеялся сдать их лучше, чем историю магии. Всё-таки я считал руны куда более интересными. Но на экзамене по астрономии случилось непредвиденное. Хагрид сбежал от Амбридж и авроров, а МакГонагалл, получив четверной заряд «ступефая» в грудь, отправилась в Мунго. Я не желал мстить за полувеликана или своего декана, но просто так оставить Амбридж безнаказанной уже не мог. В этот момент мне хотелось притащить близнецов Уизли обратно в Хогвартс. Они бы обязательно выдумали что-то подходящее случаю. На экзамен по истории магии я почти опоздал — решил вздремнуть вместо обеда, но Гермиона была занята учебником, а Рон бросил «пошли, дружище» и утопал вслед за подругой, не оборачиваясь. Я очнулся лишь когда кто-то из гриффиндорцев пихнул меня в плечо. Я вскочил, бегом добрался до большого зала и, в числе последних, уселся за стол. Уже взявшись за перо, я понял, что где-то потерял резинку, стягивающую отросшие почти до плеч волосы и теперь растрепавшиеся патлы лезут в глаза. Пошарив по карманам, я нашёл только гребень с темно-красным камнем. Решив, что хуже не будет, заколол волосы гребнем и приступил к экзамену. Написав ответы на половину вопросов, я уронил голову на сложённые руки и пытался вспомнить то, что не знал. «Если я однажды стану министром магии, я издам закон, запрещающий скучным привидениям преподавать скучные предметы», — на этом мое сознание помутилось и я снова оказался летящим по министерским коридорам. Только на этот раз заветная дверь открылась. За ней было тёмное помещение, сплошь уставленное стеллажами с небольшими темными шариками. В каждом шарике словно был скован клочок тумана в чернильной воде. Я приблизился к ряду номер девяносто семь и прошёл вдоль него. Темная куча тряпья на полу оказалась Сириусом Блэком, которого круциатусом мучал Волдеморт. Я с громким возгласом рухнул на пол большого зала. «Вот и вход в мышеловку, добро пожаловать, Гарри, — подумал я. — Начинается первый акт заключительной части». По окончании экзамена я рассказал Рону и Гермионе о том, что видел. — На всякий случай я должен узнать, в порядке ли Сириус, — сказал я, переживая, что у крестного хватит безрассудства вляпаться в подобное дерьмо. — Гарри, Сириус не полный идиот, он не сунется в министерство, где полно авроров. Он ведь беглый преступник, — возразила Гермиона. — Надо бы связаться с кем-нибудь из Ордена, — сказал Рон. — С кем? Дамблдор хер знает где, МакГонагалл в Мунго, Хагрид в бегах… Снейп. Он же в ордене? — Этот мерзкий паршивый… — начал было Рон. — Да-да, именно он, — перебил я. Мы понеслись в подземелья. Как на зло, слизеринского декана нигде не было. — Случись это ночью, как только бы я вышел в коридор, он бы схватил меня за руку на первом же повороте! — рявкнул я. — Что делать? Может, через камин? — Единственный, который не прослушивается — в кабинете у Амбридж, — сказала Гермиона — И как мне туда попасть? — Гарри, ты не пойдешь один, — заявила девушка. — Не начинай, Герм, — махнул я рукой. — Это попахивает мушкетерством. — О, ты читал? Я закатил глаза. — Давайте вы ее просто как-нибудь отвлечете. Я сам полезу к ней кабинет. На том и сошлись. Я смог запихать свою голову в камин, поорать на весь пустующий дом на Гриммо, который, к сожалению, со мной разговаривать не мог, если я не присутствовал в нем целиком. Практически за хвост меня достала из камина Амбридж и началось представление. Слизеринская дружина притащила в кабинет Гермиону, Рона, а так же Джинни, Невилла и Полумну Лавгуд. Я готов был разбить себе ладонью лоб. Где же Снейп, чтобы указать мне на то, что я круглый идиот, который попадает в неприятности, да еще делает идиотами своих друзей и тянет в глубину задницы за собой. Слизеринцы обездвижили гриффиндорцев и одну райвенкловку, Драко Малфой с непониманием смотрел на меня, мол, как можно быть таким тупицей. Амбридж пыталась выяснить, с кем я разговаривал. Сыворотка правды, по ее словам, закончилась, а Снейп отказывался давать больше. Потому оставалось только круцио. Гермиона, первая, кто включила мозги, заверещала, что я должен был связаться с Дамблдором, чтобы передать ему оружие против министерства. Амбридж загорелась идеей это оружие изъять и пошла за мной и Гермионой в Запретный лес. Я, запихав Гермиону себе за спину, наблюдал, как сначала кентавры уносят в неведомые края вопящую жабу, а затем сами сваливают от хагридова братца. Тихим шагом направляясь обратно, мы встретились с остальной шайкой. Я отошел в сторонку, чтобы проверить одну свою идею. На полянку, на запах крови вышли фестралы и вот-вот друзья вспомнят, что у них есть крылья. — Кричер! — шепотом позвал я. Эльф появился вообще без звука и так же молча поклонился. — Ты знаешь, где Сириус? С ним все в порядке? Эльф кивнул дважды, но продолжал молчать. — Ты можешь перенести меня к гостевому входу в министерство магии? Кричер снова кивнул. — Гарри, что там у тебя? — вдруг спросила Гермиона. Все обратили на меня внимание. — Ребята, ничего личного. Полумна, ты же понимаешь? Девушка мягко улыбнулась и кивнула. — Конечно, Гарри. Удачи. Мы будем там, где нужно, — кивнула она. — Кричер, переноси меня, — скомандовал я и исчез под гневные вопли Рона и Джинни. Акт второй. Сцена была готова к спектаклю — ни одного лишнего актера, никаких проблем с реквизитом — я за всю дорогу до склада пророчеств не встретил ни единого человека, ни одной закрытой двери. Все шло по намеченному сценарию, пока я не взял в руки темный шарик с белым клубком тумана внутри. — А теперь отдай мне пророчество, — манерно растягивая слова, проговорил Люциус Малфой, выходя из тени. — Да забирай, — улыбнулся я и кинул шарик ему в руки. Малфой поймал… шарик-напоминалку, которую подарил мне Рон пару лет назад. Спасибо обыску жабы, он нашелся на дне сундука. Я потоком сырой силы толкнул ближайшие стеллажи, мгновенно метнулся в тень и накинул мантию-невидимку. Раздались гневные возгласы, но я уже спешил покинуть это место. Добрался до двери и попал в круглую комнату с вращающимися стенами. Дверь напротив, это должна была быть она. Но я совершил очередную глупость — я закрыл дверь за собой и бросил в нее запирающее заклинание. Комната стала вращаться. Когда все замерло, я толкнул ближайшую дверь. За ней оказалась комната с часами. Услышав, что Пожиратели уже долбятся наружу, я юркнул к часам и затаился под столом. — Ищите его! Не убивать! Захватить пророчество! — кричал Малфой старший. Мимо пронеслось несколько человек. Один остановился напротив. Я связал ему вместе шнурки. Попытавшись сделать шаг, мужчина упал. Я применил на нем заклинание исчезновения, стукнув палочкой по плечу. Чем он сложнее крысы? Когда голоса скрылись, я вылез и пошел обратно. Мне хотелось поскорей уйти. Но, видимо, судьба рассчитывала, чтобы я досмотрел этот спектакль. Еще дважды я прятался в комнатах за случайными дверьми. В одной из них мне удалось натравить на пожирателя какой-то летающий мозг. В другой я намертво приклеил здоровенного мужика к стене. «Клеющие чары Уизли — склеит навсегда», — пропел я про себя рекламный джингл. Еще один пожиратель слег от обычного оглушающего. Я связал ему не только шнурки, но и внезапно удлинившиеся рукава мантии. Будь благословенно «Домоводство». И в следующий раз мне не повезло — дверь вела в древний амфитеатр. От самой двери вниз спускались широкие ступени, а внизу, на арене был невысокий постамент и каменная арка с черным занавесом. «Теперь даже декорации театральные, — горько подумал я. — Сейчас будет действие». И не ошибся. Вслед за мной в зал влетели пожиратели, а минутой позже — орденцы. Маги носились по помещению, выпуская разноцветные залпы. Сириус красовался, сверкая глазами, выкрикивая нечто восторженное пополам с матерщиной. Кингсли был собран, как и Люпин. Тонкс лучилась азартом и улыбалась так весело и зло. Грюм открывал рот лишь для того, чтобы крикнуть заклинание. Пожиратели были в гневе. Порыв ветра сорвал с меня мантию. Тут же меня заметил МакНейр и с ревом раненого медведя ринулся на меня. Я увернулся в последний момент, приложив того ступефаем, но и сам пребольно ударился о каменные ступени. Где-то отчаянно вскрикнула Нимфадора, Кингсли разразился бранью на незнакомом диалекте. Я заметил неподвижно лежащего на полу Грюма. «Грош цена твоей бдительности, старик», — отрешенно подумал я. Передо мной возник Люциус Малфой, совсем уже не похожий на богатого хлыща, каким был ещё час назад. — Отдай пророчество! Я посмотрел на шарик в своей руке. — Да забирай! — я бросил ему шарик, но слишком высоко. Малфой не сумел его поймать и тот разбился. Над осколками возникла призрачная фигура, отдаленно напоминающая вгашенную профессора Трелони, и стала выть что-то пьяным голосом. Я горько усмехнулся. Малфой с ненавистью и страхом посмотрел на меня. Двери снова распахнулись и в помещение ворвался Дамблдор. Мне показалось, он раскидывал пожирателей одним взмахом палочки. Но спуститься до самого низа не успел. Беллатрикс запустила заклятием в Сириуса и тот, потеряв равновесие, рухнул в арку. Я бежал что есть сил, зная, что уже не успел. Люпин перехватил меня поперек туловища и не дал сигануть на верную смерть за последним родным человеком. И тогда я последовал за убегающей Беллатрикс. Акт третий. В пустом атриуме я успел приложить ее заклятием. И она осталась со мной поиграть. Я не заметил пятерых подростков, что жались по темным нишам, пытаясь не попасть под случайное проклятье. Я понял, что ненависти во мне не хватит, что скорбь превышает все. Я не смогу наложить на неё круцио, не запущу авадой, не поднимется рука для империо. Сумасшедшая ведьма видела меня насквозь и хохотала над моей беспомощностью. И тогда заболела голова, затылок словно спицей проткнули — я так и не снял этот чертов гребень. На сцене появился Волдеморт собственной уродливой персоной, возник из чёрного сгустка тумана. Ему навстречу, в золотом сиянии феникса, вышел Дамблдор. Два великих волшебника сошлись в поединке, круша сводчатый зал, пока вокруг собирались актеры второго плана — орденцы и пожиратели. Я не мог сбежать — одна из золотых фигур нелепого расистского фонтана не давала мне подойти, но и не отпускала. У дальней стены с высеченным на ней сводом законов лежала Белла Лестрейндж, которой прилетело по голове каменным осколком. Волдеморт подначивал, Дамблдор отвечал возвышенными фразами, битва была чрезвычайно зрелищной. Я упустил тот момент, когда Волдеморт мысленно потянулся ко мне. Из-за того, что частица его была заперта в гребне, а не в голове у меня, темный лорд плохо управлялся со своей марионеткой. Я понял, что с легкостью могу его изгнать, но сцену нужно было доиграть до конца. Я сейчас был куклой, рукой которого машет другой актер. Когда ключевые слова были сказаны, я с усилием потянулся и достал гребень из волос. В ту же секунду мое тело обмякло и упало на каменный пол. — Как ты, Гарри? — впервые за долгие месяцы Дамблдор обратился ко мне напрямую. «Охуенно, как же еще! — воскликнул я про себя. — Это все? Я могу идти смывать грим?» Атриум наполняли волшебники, камины беспрестанно озарялись зеленым светом. Прибыла массовка с главным министерским персонажем. Волдеморт на их глазах забрал бесчувственное тело Беллы Лестрейндж и исчез. Я неловко поднялся и пошел к своим друзьям. — Вы очень вовремя, ребята, — выдохнул я. — Если Фадж будет отнекиваться, вы сможете предъявить свои воспоминания. — Да, а мне еще достался трофей, — ухмыльнулся Невилл. Я посмотрел на то, что он мне показывал. Отрубленная почти по локоть рука Беллатрикс с зажатой в ней палочкой. Финал. За спиной у меня разыгрывалась последняя сцена — Дамблдор дает пинка министру магии и ставит свои условия. Демонстративно заклинает портключ в Хогвартс и отправляет туда бедных детишек во главе с Гарри Поттером. Устроившись в потертом кресле в гриффиндорской гостиной, Невилл по-прежнему держал в руках свой трофей, взгляд его был направлен в неизвестность. Остальные подавлены, сидели, прижавшись друг к другу, как воробьи зимой на ветке. — Зачем она тебе, Нев? — Знаешь, — сказал Невилл, — я вот подумал, что вот этой рукой и этой палочкой она замучила моих родителей. И когда ее приложило камнем, я не смог удержаться. Теперь она подобного сделать при всем желании не сможет. — И что ты будешь с ней делать? — Оболью зельем стазиса и приколочу на стену в комнате трофеев в нашем доме. Там в основном награды за изыскания в травологии моих предков, да боевые трофеи родителей. Теперь будет и мой вклад. В гостиной появился Добби и пригласил меня в кабинет директора. — Не ждите меня, это надолго, — сказал я. Ребята кивнули и вновь замолчали. Я отправился в кабинет Дамблдора и полчаса с нарастающим отчаяньем слушал, как старик признает свои ошибки. Не проверил. Не сказал. Не объяснил. Не подумал. Я выкручивал эквалайзер эмоций на минимум, как говорил кот, чтобы не лопнуть, как воздушный шарик. — Ты очень спокоен, Гарри. Это меня пугает, — прервал свою заготовленную речь Дамблдор и сверкнул глазами. — Я в порядке, сэр, — ответил я, с трудом сдерживаясь. Скользкие щупальца чужой магии пытались пробраться в мой разум, но, спасибо Снейпу, я уже умел справляться с таким легким воздействием, а на более грубое старик не решался. — Я вас понял. Мне, конечно, не хочется возвращаться к Дурсли, но выбора у меня, очевидно, нет. Я пойду. На негнущихся ногах я вышел из кабинета и направился сразу к выходу из замка. Пошел по дороге к Хогсмиду, ведь там была ближайшая граница антиаппарационного барьера. — Кричер, — тихо позвал я. — Хозяин Гарри звал Кричера, — тут же отозвался появившийся домовик. — Домой. Эльф ухватил меня за штанину и мы оказались в коридоре первого этажа, перед спуском в ритуальный зал. Дальше я пошел один. С каждой ступенькой лед, что сковывал сердце, трескался, эмоции возвращались. Последние ступени пришлось преодолеть бегом. Я рухнул на камень и разревелся. Истерика, подавляемая последний час, набрала силу и выжимала из меня все — боль, слезы, магию. Спустя время, сорвав голос и обессилев, я скатился с камня, с трудом поднялся и поплелся наверх. Подъем казался бесконечным. Я остановился у портрета Вальбурги Блэк. Портьеры разъехались, старуха молча смотрела на меня. — Больше Блэков нет, — хрипло прошептал я. — Ни достойных, ни выжженных с гобелена. — Есть этот дом, — ответила женщина скрипучим голосом. — Ты получил его против всех правил, но это все еще дом семьи Блэк. Они вернутся сюда. Однажды. Я кивнул, вызвал Кричера и вернулся в замок. Зачем я приходил на Гриммо? Чтобы высказать все, что наболело тому, кто поймет и защитит — Дому. Последняя неделя в замке прошла словно мимо, лишь яркие вспышки событий. Вот Малфой в отчаянии угрожает мне расправой, пытаясь найти крайнего в том, что его отец в тюрьме. Вот Снейп отчитывает меня за… за все на свете, а я отвечаю, что директор уже взял всю вину на себя и с этими претензиями он может обратиться к Дамблдору. Вот, подгоняемая Пивзом, покидает замок спасенная от кентавров Амбридж. Вот Полумна говорит мне, что смерть — это не конец, а ее обещание — о своевременной помощи — все еще в силе. И вот — я трясусь в Хогвартс-экспрессе в одном купе с Роном, Джинни и Гермионой. Рон злится, что Джинни меняет кавалеров как перчатки, Джинни мгновенно вскипает в ответ. Я бездумно жую какую-то сладость и смотрю в окно. На вокзале Люпин предлагает поговорить с дядей Верноном, я пристально гляжу ему в глаза, и говорю, что разберусь сам. Люпин понимающе кивает, он тоже не совсем человек. По дороге в Литтл Уиннинг я объясняю дяде, что вынужден отправиться в летний лагерь от школы. — Скажите соседям, что это ваша инициатива — отправить меня в летний трудовой лагерь до конца июля. За вами следят, пусть история будет достоверной. Ни у вас, ни у меня нет выбора, но я не хочу подставлять вас лишний раз. Я уеду завтра. Отвезете меня на границу города и высадите. Дальше я сам. — Что-то ты больно самостоятельный стал, — ворчит дядя Вернон. Он выглядит бледным и уставшим, пальцы, сжатые на руле, побелели. — Иначе никак. Маги — не люди и мораль у них совершенно другая. Не связывайтесь с ними. — Все беды от магии! Если бы не ты! — яростно, с ноткой обреченности шипит Вернон. — Согласен.