Перемены. Волшебный театр абсурда

Я вышел из кабинета Дамблдора после его фееричного исчезновения вместе с фениксом ошеломленным и сбитым с толку. Этим действием он словно заразил замок своим безумием. Началось с того, что клуб ОД был рассекречен, Амбридж потащила меня к директору, где уже толпились министр и авроры. Обыкновенный кружок, в котором дети хотели научиться защищать свои жизни обозвали запрещенным магическим банд-образованием, где марионеточным предводителем был я под строгим надзором Дамблдора. Я не успел ничего сказать, а в кабинете уже разгорелся нешуточный скандал. Директор напоследок бросил пару антиминистерских фраз и был таков, министр Фадж и инспектор Амбридж пылали яростью, авроры были злы и растеряны. Пока я добрался до гостиной факультета, слухи о том, что произошло в кабинете, разлетелись по всей школе. Основные моменты сохранились, но, чем дальше шла новость, тем больше обрастала фантастическими подробностями. То тут, то там начинались волнения и беспорядки среди учеников. — Гермиона, напомни мне больше не создавать тайных клубов, пожалуйста, — буркнул я, садясь в кресло. — Но ведь все обошлось, Гарри, — Гермиона выглядела несчастной. — Да, Дамблдор все решил. Он ведь вернется и уберет отсюда эту жабу, — поддакнул Рон. Я фыркнул и отвернулся. Конечно вернется. Пост директора — идеальное место для управления всей той сетью, которую сплел этот старый паук. Я был уверен, что даже министерство, само того не подозревая, играет навязанную им роль. А общество — просто вода, которую ветер гоняет туда-сюда. «Гарри Поттер победил Волдеморта!» — пишут газеты. «Ура! Виват Гарри Поттер!» — скандирует толпа. «Гарри Поттер говорит, что Волдеморт вернулся» — «Сумасшедший! На костер его!» Снейп никак не отреагировал на выходку Дамблдора и дальнейшее самоназначение Амбридж. В его море ненависти и безысходности ничего не изменилось. — Здравствуйте, профессор, — поздоровался я. Снейп кивнул. Указал мне на стул. — Сегодня мы продолжим занятия ментальными искусствами. Я вздохнул. — Это же почти бесполезно, профессор. Снейп уничижительно посмотрел на меня. — Я согласен, вы бездарность. Много шума, хвастовства и пренебрежения школьными правилами! Вы, как и ваш отец плевать хотели… — Достаточно! Я не мой отец! — воскликнул я, вскакивая с места. — Я никогда не знал его! Хватит обвинять меня в том, что я якобы похож на него! Неужели от вас я получу только ненависть к Джеймсу Поттеру? Я не заслужил своей собственной? — Легилиментс! Я провалился в темноту, череду размытых видений и тусклых цветов. Только голоса были слышны. Женщина кричала и умоляла о чем-то. Мужской голос сказал только два слова: Авада кедавра. Зеленая вспышка заполнила все, затем померкла. Затем тот же мужчина повторил те же слова, но уже ближе. Зеленая вспышка смешалась с красной, размытый мир осветился на мгновение, а затем погас. Я вынырнул в реальность. Щеки были мокрыми от слез. — Вы слишком импульсивны! Мне не обязательно смотреть вам в глаза. И ему, чтобы прочесть ваши мысли, даже не нужно быть рядом, — с презрением сказал Снейп. Я боялся поднять взгляд. Плечи мои опустились, я сел на пол. Не поднимая головы, я выдавил из себя сквозь душащий ком в горле. — Я подросток. Мне пятнадцать. Я и должен быть импульсивным, нет? Я должен познавать мир, драться, смеяться, плакать, любить и не переживать о том, что человека, к которому я сегодня прикоснусь, завтра заавадит Волдеморт. Снейп открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент в класс ворвался Драко Малфой. — Профессор! — глаза парня расширились от удивления. — Что вам нужно, мистер Малфой? — прорычал Снейп. — Там Монтегю наконец нашелся. Но он немного не в себе, вы должны взглянуть, профессор! Зельевар бросил на меня гневный взгляд и стремительно покинул класс. Малфой на минуту задержался. Я поднял на него отчаянный взгляд. — Выметайся, Поттер. Нечего тебе здесь делать, — буркнул Малфой, отводя глаза. Конечно, он ничего не помнил, откуда бы я мог ожидать от него участия. Я направился к хижине Хагрида. Сегодня оставаться человеком — или кем я там теперь был — я больше не хотел. Бросив одежду и палочку в старое ведро, я в одном белье отправился в чащу, чтобы там, упав на четыре лапы, носиться среди деревьев, топтать прошлогоднюю листву, чуять запахи природы. И не видеть больше, как Волдеморт убивает мою мать, не слышать ее предсмертного проклятия. Не чувствовать ее любви. Перед рассветом я устало возвращался к хижине. На пороге стоял Хагрид, держа в руке кружку горячего чая. — Я уж думал звать тебя, — сказал полувеликан. — Твои вещи в доме, заходи, чаю выпьешь. Продрог, наверное. Я только кивнул и вошел внутрь. Не торопясь оделся, завязал отросшие волосы узлом и закрепил их палочкой. Хагрид поставил передо мной вторую кружку, подвинул тарелку с печеньем. — Случилось чего? Или ты просто по лесу соскучился? — Просто был очень неудачный день, — кивнул я. — А тебя ничего не удивляет? — Да нет, — пожал плечами Хагрид. — Ну уши отрастил, хвост, по лесу бегаешь. В этом мире много интересных существ. — А таких, как я, ты видел? — заинтересовался я. — Видел однажды. Дикая была баба, однако, за своих горой стояла. Я с сыном ее в одну историю попал… так вот она мне чуть голову не откусила, но Филипп, сын-то ее, как-то успокоил. Давно мы не виделись… — Хагрид поставил локоть на стол и подпер ладонью щеку, углубляясь в воспоминания. — Не говори обо мне никому, ладно? — попросил я. — И Дамблдору тоже. Незачем им знать. Это только мое дело. — Как скажешь. Твое, так твое, — кивнул Хагрид. За окном начало светать и я заторопился в замок. Близнецы Уизли взорвали показательный фейерверк после назначения Амбридж директором. Я был поражен их смелостью и изобретательностью. Остальные учителя устроили небольшой саботаж, отказываясь самостоятельно устранять огненных драконов и искрометные ракеты. Дальнейшее пребывание на посту директора Хогвартса для Амбридж тоже не было спокойным. Последний матч Райвенкло-Гриффиндор мне и Гермионе пришлось пропустить — Хагрид решил показать своего маленького братишку. Гермиона тряслась от страха, а я, чей хвост от злости зажил собственной жизнью и дергал мантию вправо-влево, наблюдал за провальной попыткой общения между братьями. — Это пиздец, Хагрид. Ты превзошёл себя, — сказал я, оттаскивая Гермиону подальше. — Лучше бы снова дракона притащил! — Пообещайте мне, что будете навещать его, если меня выгонят, — продолжал давить Хагрид. — Ладно, мы постараемся, — не выдержала Гермиона. Я покачал головой из-за ее плеча. На обратном пути нам повстречались кентавры. Хагрид явно шёл на конфликт. Я мог о себе не беспокоиться — в этом лесу я такой же полноправный житель, как и они, а вот для Гермионы это было уже сверх меры. Она торопилась покинуть лес, тащила полувеликана за рукав и ругалась так отчаянно, что я даже присвистнул. В это время Гриффиндор получил кубок квиддича. Этот день я решил обозначить для себя в календаре как самый безумный в этом году. Впереди было несколько спокойных недель подготовки к экзаменам. Но я недооценил Уизли. Столь фееричный уход из школы наверняка останется в ее истории. А переправу на плоскодонке через болото на шестом этаже с тихо матерящимся Филчем в качестве гондольера я попросил Колина Криви заснять на камеру для семейного альбома. Я больше не приходил к Снейпу на ужины, совершая набеги на кухню. Вечерами, закрывшись за пологом, я долго всматривался в гребень, пока темно-красный камень не заслонял весь мир. Тогда я видел, как летел по коридорам министерства, проникал в отдел тайн и в итоге оказывался перед последней дверью. Ещё ни разу я не пробирался за неё. Собеседование о выборе профессии проходило в присутствии Амбридж. Я поудобнее развалился на стуле, приветливо улыбнулся МакГонагалл и приступил к беседе. — Итак, мистер Поттер, какую профессию вы выбрали? — Со всем уважением, профессор, но мне пятнадцать, и я понятия не имею, кем хочу стать, когда вырасту. МакГонагалл выпучила на меня глаза. Амбридж хмыкнула. — Но вам придётся определиться, — выпалила декан, — от выбранных предметов и оценок на экзаменах будет зависеть выбор карьеры. Вы не сможете стать аврором без достойных отметок по чарам, трансфигурации и зельеварению. Амбридж не дала мне ответить. — Для того, чтобы стать аврором, необходимо иметь безупречную репутацию, а Гарри имеет судимость… — Он признан невиновным! — Министерству нужны надежные люди, а как может стать аврором человек, о котором все газеты пишут, как о безумце? — Это клевета, распространяемая министром Фаджем! — Министр Фадж не допустит, чтобы Гарри Поттер стал аврором! — Если он к тому моменту все ещё будет министром! — Это угроза? Я не позволю! — Амбридж повысила голос, ее рыхлые щеки раскраснелись от гнева. — Я костьми лягу, но Гарри Поттер будет аврором! — МакГонагалл сверкала глазами, а воздух вокруг нее прибрел четкий запах озона, как при грозе. — Это заговор! Вы вместе с Дамблдором планируете свергнуть правительство! Я вздохнул, поднялся с места. — Дамы, вынужден вас огорчить, я собираюсь выйти замуж за Драко Малфоя и быть домохозяйкой. Спасибо большое за уделённое мне внимание. С этим я вышел из класса, оставив обеих женщин с отвисшими челюстями. За ужином Амбридж присела рядом со Снейпом. Слизеринец скрипнул зубами и отставил тарелку. — Профессор, вынуждена сообщить вам, что некоторые личности угрожают репутации некоторых ваших студентов, в благонадежности которых я не сомневаюсь. — Конкретнее, инспектор. — Сегодня я лично слышала, как мистер Поттер собрался выйти замуж за мистера Малфоя и стать домохозяйкой. — Это невозможно. — Боюсь, когда речь идёт о мистере Поттере, слово «невозможно» имеет иной смысл. — Вы же это не всерьёз? — прошипел Снейп. — Я не знаю, насколько серьёзен мистер Поттер, однако, он был весьма убедителен. — Я разберусь. Снейп пронёсся мимо гриффиндорского стола на крейсерской скорости, бросив коротко «Поттер, за мной! Живо!». Я громко тявкнул и побежал за ним. В своём кабинете проффесор резко развернулся и одним взмахом руки усадил меня в кресло и невербально приклеил к нему. Вид у него был взбешённый. — Ответьте мне, мистер Поттер, почему я должен выслушивать от всяких министерских сук о ваших матримониальных планах? — взревел он. Я, ошалев еще на слове «сук», глупо разинул рот. — Теперь ваше красноречие иссякло? — Сэр, я, правда, не думал, что… — Конечно же, вы не думали! Чем была забита ваша голова? Не утруждайтесь, я сам посмотрю! Легилиментс! «Рехнулся? Это вообще законно?» — подумал я. Постарался запихать воспоминание о Малфое как можно глубже, но Снейп далеко и не полез. Он увидел министерские коридоры и закрытую дверь. Зрение вернулось ко мне, зато дышать стало труднее — Снейп сжимал своими пальцами мою шею. И вот теперь он был по-настоящему в ярости. Чернота в глазах стала зловещей, кожа посерела, волосы скользкими змеями зашевелились на голове. — Почему бы мне не придушить вас прямо сейчас, чтобы вы перестали искать способ самоубиться каким-нибудь более изощренным способом? — шипел он почти на парселтанге. — Дамблдор… не простит… — сдавленно прошептал я. Профессор зарычал и отскочил от меня. — Он… — я пытался отдышаться, — он что-то… ищет. И почти… нашёл. — Я знаю, что ему нужно, — бесцветным голосом ответил Снейп. Я молчал, чтобы не провоцировать его. — Пророчество. О нем и… о вас. Я, все ещё не в силах что-то сказать, выпучил глаза. Эта история становится все безумнее! — В пророчестве говорится, что придёт тот, кто бросит вызов темному лорду, который отметит его как равного, а родится он на исходе седьмого месяца. Полный текст мне неизвестен, но, уверен, что дальше там та же ересь. Дамблдор знает его целиком. Автор этого бреда Сибилла Трелони, которая, кстати, с тех пор и квартирует в Хогвартсе, предсказывая всем подряд смерть и поглощая галлонами херес. — Откуда Вол… он знает об этом пророчестве? — Я сказал ему. Ещё не зная, к чему это приведёт, — спокойно ответил Снейп, глядя мне в лицо. Я бы так не смог. — К смерти моих родителей? — гулко сглотнул я. — Или к тому, что он окончательно съедет с катушек? Профессор сделал неопределенный жест. Я встал с кресла, подошёл к мужчине, положил ладонь ему на левое предплечье и сжал. Там, за слоями ткани навсегда останется уродливое клеймо, каждую минуту напоминающее этому человеку о том, что потерял. Не давая ему простить себя. Затем молча вышел. У него хватило смелости рассказать мне об этом, я мог ответить только как взрослый человек — без нападок и обвинений. Сбросить лишние эмоции я мог и в лесу.