Глава 1
Вы — смесь моих противоречий. Идеально-противного гада Я забуду. Но вот — снова вечер. Дрогнут пальцы над вашим контактом… Над тем идеальным контактом. Начало сентября. Раннее утро осени. Тоскливой и чарующей… В этом году она выдалась именно такой, как описывали её великие художники и поэты, говоря: золотая, сырая и грязная — пасмурная, одним словом, по-своему волшебная — другим. Оптимисты замечали яркую листву, пессимисты, тем временем, дожди и промозглый ветер. Каждый видел то, что хотел или то, что привык видеть. Себастьян был реалистом. Он не хотел ничего абсолютно. Лужа жалобно всхлипнула, когда по ней пронеслась чья-то чёрная Toyota. В городе наблюдать ту самую «славную осень» всегда приходилось исключительно на картинках и в фильмах. Бетонные джунгли на то и бетонные, чтобы не желтеть с приходом нового времени года. В парках или на аллеях ещё, конечно, встречались пышные ели или даже тоскливые берёзки, но только и всего. Впрочем, какая разница? Машина быстро завернула за угол, скрываясь в тени очередного небоскрёба. Иногда на такие засматриваешься: высокие, величественные – они выглядели солидно. Но пусто. По крыше прыгали озорные капли холодного дождя, текли по стёклам, тихим криком отдавались под колёсами. Одна картина сменяла другую, быстро пролетая за покрытыми водой окнами. Стойки дворников работали без остановки, когда автомобиль выехал на трассу, набирая скорость. Небо темнело. Где-то вдали слышался гром. На горизонте мелькали нити ярких молний. Они сливались с завывающим ветром, превращаясь в пугающую, почти безумную песню. От неё хотелось бежать и прятаться. В салоне что-то изредка постукивало, даже звенело, но в остальном было тихо, горел свет. Солнце ещё не успело проснуться, поэтому тёмные дороги казались совсем ночными. Из переноски на заднем сиденьи до ушей водителя донеслось жалобное «Мяу», за звуком — возня. Мужчина нежно улыбнулся, а затем, виноватым голосом отвечая своей «собеседнице», произнёс, не отводя глаз от лобового: — Тише, девочка, скоро мы приедем, – он поймал на себе сварливый взгляд и добавил, ‐ Потерпи немножко, я знаю, как ты не любишь переноски. Прости, милая. Кошка в последний раз фыркнула, снова улеглась на бок и затихла. Споры с хозяином её не интересовали. Она скучающе вытянула лапы, повернула голову, деловито взирая на водителя. Других любопытных занятий для неё не нашлось, поэтому животное с каким-то странным выражением разглядывало мужчину. Брюнет, кажется, не замечал этого. Он изредка хмурился, стучал пальцем, вновь и вновь беспокоя несчастный руль. Уже сегодня ему предстояло на постоянной основе поселиться на новом месте. Он бывал в том городе, куда направлялся. Более того, бывал не один раз. Но, в самом деле, как давно это было! За свою… достаточно долгую жизнь ему приходилось менять не только города, но и целые страны, даже континенты. Очередной переезд не мог напугать бывалого «путешественника», поэтому мужчина не волновался. Ему лишь хотелось быстрее оказаться в сухом тёплом доме, где, наконец, отдохнуть от шумных дорог мегаполиса и выспаться. Яркие огни слепили глаза, противными пятнами отражались в мокрых лужах размытых обочин, одним словом – раздражали. Сильнее этого раздражала только тишина, правящая в салоне. Михаэлис с давних, почти забытых пор не любил её, можно сказать, не просто "не любил", а в самом прямом значении испытывал чистое презрение. Рука сама потянулась к кнопке включения радио и, не особенно церемонясь, нажала на первый попавшийся канал. Прозвучал голос диктора, объявляющего о новинке хитпарада. Ударили первые биты, и агрессивная, абсолютно непонятная мелодия полилась из динамика. Среди всех прочих слов текста Себастьян смог разобрать лишь два, слишком часто играющих в припеве: "дождь" и "вождь". Остальной смысл оставался загадкой. Следующий канал сходу встретил фразой:"Твой дворецкий кружит танго..."
Но теперь щелчок кнопки послышался ещё раньше, чем прежде. "Ага, знаем, проходили...". Очередной канал долгое время крутил противное треньканье на скрипке. Исполнитель вечно сбивался, ноты фальшивили. Ещё были пианино, флейта, гитара... Уши Михэлиса пережили страшную пытку, а настроение, и без того похороненное ниже плинтуса, упало прямиком в ад. Прослушав четыре громкие, но чересчур банальные песни, он попытался сосредоточиться на дороге. Как бы сильно водитель не любил тишину, она всяко лучше этого суматошного и беспокойного шума. Хотя... Это как посмотреть. С каких пор он ненавидел молчание? Раскат грома напомнил о прошлом: о старых проблемах, суете, людях и вечных криках. Он напомнил о мальчике, о неуклюжей помощнице, о змеях и... Всё.Всё, Себастьян.
Михаэлис потёр переносицу, сам не понимая, повезло ему, что он не курит или всё-таки нет? Когда суета прошлого вдруг оборвалась, наступила тишина. Та самая: резкая, до невозможного бьющая по мозгам и психике. Та, которую он презирал. Пальцы вновь тянутся к привычной кнопке – радио должно занять тревожные мысли и его самого Два часа прошли в напряжении. Кошка, уснувшая в переноске, изредка дёргала ушами, однако в остальном никак на это не реагировала. В отличии от своего хозяина. По радио крутили исключительно старые песни: хиты 2016, 2018 и двадцатых годов. Они повторялись на каждом канале, за исключением тех, где основным языком был непонятный иностранный с элементами английского, французского и, наверное, немецкого. Впрочем, и те были до безумия простыми: парочка фраз, наложенных на трёхнотную(?) мелодию. Циферблат прибавил ещё полчаса, когда противный голосок, ломаясь, напел старинный мотив. – А-а-а!~ – А-а-а! – взорвался Михаэлис. С нескрываемой досадой в голосе мужчина рявкнул: – Уж лучше тишина! Щёлкнула кнопка, и музыка стихла. Салон вновь погрузился в пугающе-опустевшее молчание. Действительно, так даже лучше. Дорога тихая, пассажир спящий – идиллия. Тишина, куда более приятная, нежели шум, воцарилась почти везде. Хотя, понятия границ "приятно" и 'неприятно" уже давно размылись. Как минимум – для самого Себастьяна. Ему вообще ничего больше не дарило радость, кроме собственной кошки – Моны. Были ещё горячая ванна и нежное одеяло, но на этом всё. Через некоторое время на линии горизонта показались этажи постаревших хрущёвок, а по соседству маленькие домики, в которых, наверное, до сих пор пользуются печью, сохраняя трепетные воспоминания и уют. — Вот видишь, Моночка, скоро мы будем дома. Голос притих. Фраза прозвучала как-то слишком громко и наигранно. Водитель и сам не знал, кому именно говорит эту новость – кошке или, всё-таки, себе? За несколько последних лет он не чувствовал себя "дома" нигде. Сколько-бы ни менял страны, города, куда-бы ни переезжал, где-бы ни проплывал – он везде был чужим. А что это место? Оно ничем не отличается: похожие люди, похожая погода, похожее настроение – всё клише. Телефон слабо завибрировал, звучно пиликнул, о чём-то оповещая владельца. Экран дисплея загорелся. На нём большими буквами засияло краткое:«НАПОМИНАНИЕ!»
Чуть более мелкий шрифт гласил:«купить корм для Моны»
Мужчина вздрогнул, резко вспоминая то, как решил обязательно купить его по приезде в город. Забыл? Но возможно ли?.. Возможно. Именно поэтому он перестраховался. В последнее время на Михаэлиса много навалилось. Думая об этом, он с неясной печалью качнул головой и громко выдохнул, отгоняя мысли о прошлом. Не получилось. Сердце кольнула грустная, но приятная ностальгия. Уголки губ невольно потянулись вверх, а глаза мечтательно опустились. Давно ему не приходилось брать на себя столько работы… Пожалуй, даже слишком давно. Недавно покинутая должность в общеобразовательной школе показала, что ещё возможно вернуться на прежние условия, вернуть принципы и даже найти какую-то глупую мотивацию… Именно глупую, не имеющую более смысла. И что это за мотивация? Себастьян никогда не искал симмулятор жизни. Но всё-равно нашёл.Где значок выхода?
Разработчик не предоставил информацию.
Мужчина задумчиво хмыкнул. Он с отвращением уставился на дорогу, ещё раз выдохнул и попытался глазами найти ближайший магазин. Если раньше ливень казался ему чём-то обыденным, то сейчас грязные капли выглядели противно. Как бы то ни было, корм взять надо. Нельзя оставлять любимую девочку голодной. — Алиса, составь маршрут в ближайший магазин.— Это совсем близко.
Автомобиль медленно завернул, выезжая на неширокую, почти безлюдную улицу. В глаза сразу бросились несколько простеньких магазинчиков, чуть более высокий супермаркет, подобие торгового центра и крохотный ларёк, точное направление которого было трудно понять из-за разнообразия товаров. Михаэлис снова прошёлся взглядом по дорогам, с раздражением замечая, что, несмотря на немноголюдность, парковочные места были почти полностью заставлены машинами разных марок. Оставлять собственный транспорт в отдалении от магазина не хотелось. Тем более, если учитывать, что в салоне сладко дремлет Мона, а на улице до сих пор хлещет ливень. В голове мужчины моментально появилась картина, как он, промокший от ходьбы под дождём, уставший и замученный выходит из дверей этой несчастной «Пятёрочки», пряча под мышкой два пакета дорогих угощений для любимицы. Затем, проклиная себя за то, что не взял зонт, он бежит в сторону соседней улицы, силясь отыскать машину среди длинных нитей льющейся с неба воды. Что-ж, данная перспектива Себастьяна не устраивала абсолютно. Кончено, он бы вряд-ли заболел, однако мысли о такой прогулке всё же не радовали. Нахмурившись, Михаэлис снова искал место, чтобы припарковаться. Взгляд его упал на циферблат, и тогда стало понятно всё: почему столько машин, где их владельцы и так далее. — 8:53… — протянул вслух водитель, с досадой выдохнув. Утро субботы всегда означало скопление народа в магазинах, когда каждая вторая семья решала, что в выходные устроит, так сказать, «контрольную закупку». Любой неленивый и незанятой человек стремился приехать к супермаркету с самого раннего времени, чтобы после не терять драгоценные минуты, стоя в очередях у кассы. Проблема была лишь в том, что таких «неленивых и незанятых» набиралось слишком много. Кто-то приезжал с детьми, которые, ещё совсем сонные, конючили о некупленной игрушке или шеколадке. Некоторые отправлялись за покупками со своим любимым человеком. Были и те, что приехали в одиночестве: и женщины, и мужчины, и молодые люди. Кажется, погода не стала препятствием для этих чудаков. Быть может, если бы не ливень, их даже было бы больше, чем сейчас. Погрузившись в свои мысли, Себстьян не заметил, как пролетело время, когда успела появиться толпа и куда она умудрилась снова исчезнуть. Заприметив освободившееся место, Михаэлис решил не терять ни минуты, быстро сворачивая, дабы успеть его занять. Колёса едва слышно скрипнули, стоило водителю нажать на тормоз. Приехали. — Ну что, подождёшь меня? Мона никак не отреагировала, но, кажется, даже сам вид её: сонный и растерянный – послужил для Михаэлиса отличным ответом, поэтому мужчина просто вытащил кошелёк и отстягнул ремень безопасности. Противный ветер моментально ударил в лицо, залез под одежду, заставляя поёжиться, захлопнуть пальто и снова задуматься о приобретении шарфа. Себастьян не любил холод. Стремительной походкой он легко преодолел расстояние от машины до затоптанного крыльца магазина. Зайдя внутрь, брюнет заметно расслабился. Да, вокруг шумели люди. Да, очереди были длинные. Но! Здесь, по крайней мере, не бушевала непогода. Разве не плюс? По всему помещению туда-сюда сновали толпы галдящих покупателей и парочка раздражённых консультантов. Быстро купить и уйти. Всё. Только корм. Это не должно было затянуться, но... А где здесь отдел для домашних животных? Сквозь мельтишащих перед глазами людей трудно что-то разглядеть, однако Михаэлис не слишком боялся трудностей. Он блуждал по магазину минуты две, прежде чем найти необходимый товар. *** Михаэлис разглядывал очередную этикетку, как вдруг почувствовал чьё-то аккуратное прикосновение. Короткие пальцы осторожно потянули на себя рукав тёмного пальто, а детский голос, дрожащий от страшных рыданий, тихо спросил:— Дядя, извините, вы не видели мою маму?
Маленький мальчик, примерно трёх-четырёх лет, смотрел в пол, боясь взглянуть в глаза Михаэлису. Свободной рукой он перебирал замочек на синей куртке: оттягивал его и крутил между пальцев. Ребёнок пытался произнести что-то ещё, но волнение позволяло лишь выпустить из груди несколько встревоженных всхлипов.А ведь Себастьян просто хотел купить корм.
Несколько зевак, заметив рядом с ним плачущего малыша, начали перешёптываться, даже показывать пальцем, а парочка смеющихся детей невпопад выкрикивали "бууу! Плакса, плакса! Такой большой и плачет! Бууу! Нюня!". Михаэлису, признаться, было плевать и на этих прохожих, и на их шумных детишек. Даже на мальчика, который явно понял смысл всех прозвучавших высказываний и притих. О да, абсолютно плевать. До того момента, пока ребёнок вдруг не спросил:— Дядя, а это не вы в нашем
магазине трость покупали? Коротенькую такую.
С лысой головой страшного чудика.
— Ч-что ты сказал? — Себастьян ошарашено уставился на мальчишку, усаживаясь перед ним на корточки, чтобы взглянуть в глаза и не наклоняться, — Что?— Я не могу найти свою маму. Помогите, пожалуйста.
Оцепенение сразу отпустило. Конечно, ему послышалось. Послышалось?Дурак, ты сходишь с ума.
— Маму, да? Так, а где ты видел её в последний раз?— Н-не помню...
— А как её зовут?—Мама, – пожал плечами мальчишка.
— Понятно... Значит, твою маму зовут "Мама"... – мужчина нахмурился и сменил тему, – А тебя как зовут?—Сёма.
Ну, хотя бы с этим разобрались. Брюнет тяжело выдохнул, но сразу же добродушно улыбнулся. — Тогда, Сёма, давай найдём твою маму? Меня зовут дядя Се... – он осёкся, – Себа. Не бойся, я постараюсь тебе помочь. Произносить "Себастьян" было долго, а малыш бы сразу забыл непривычное имя. Аккуратно придерживая кроху за руку, мужчина двинулся вперёд между рядами торговых стеллажей. Эта картина выглядела трогательно: будучи достаточно высоким, Михаэлису приходилось сильно наклоняться, чтобы вести рядом с собой ребёнка, которому расти ещё только предстоит. Некоторые мамочки, ведущие рядом с собой капризничающих отпрысков, с умилением и завистью смотрели им вслед. Большая часть таких женщин восклицала: "Каков папаша! Повезло кому-то с мужем-то!", а затем, оборачиваясь на собственных супругов, продолжали тише — "М-да... Ни то что мне..." Но, к счастью или к сожалению, Себастьян не был ни "Папашей", ни чьим-то "Мужем". Он... Просто был. Уже вскоре брюнет достиг своей цели – заметил первого консультанта. Он отпустил детскую руку и попросил Сёму постоять рядом. Впрочем, ребёнок уже был достаточно напуган, чтобы никуда не отходить. Михаэлис окликнул девушку, на что она неприветливо фыркнула: — Да я говорю вам, что ценник!.. Ой... — Она вдруг изменилась в лице, когда, обернувшись, увидела Себастьяна, — И-извините, вам что-то подсказать? Эм... Я... Мужчина пригляделся к словам на потрёпанном бейджике, удовлетворённо кивая. — Ольга? Да, я хотел попросить у вас: этот малыш потерялся. Можем ли мы поискать его маму на камерах видеонаблюдения? — Н-не знаю... Это надо... Михаэлис немного наклонился и Прошептал в самое ухо: — Оля, вы знаете, я очень спешу~ — Он повторил нежнее, — Можем ли мы посмотреть камеры? Горячее дыхание обожгло её шею и девушка, ярко покраснев, кивнула, — Конечно! Да! В-вы можете! Она развернулась на пятках, быстрым шагом уходя в неизвестном направлении. Себастьян ловко подхватил Сёмку на руки, чтобы её догнать. Мальчик нетерпеливо ёрзал. Каждый шаг эхом отдавался в его голове.— Дядя Себа, а мы скоро найдём мою маму?
— Да. Я постараюсь сделать всё возможное. Сёма немного успокоился, даже расслабился. Вся эта ситуация для него стала больше похожа на необычное приключение, где найти предстоит не просто клад, а любимую мамочку. *** – Антон! А-антон! – Оля ловко завернула за стеллаж с овощами, забегая в крохотную комнату и едва не врезавшись в косяк. На одном дыхании она объявила, – Это срочно! Худой юноша, больше похожий на пришельца, чем на человека, лениво обернулся, но других признаков жизни замечано не было. – Тут это... малыш потерялся... – она указала рукой на Сёму, неловко выглядывающего из-за спины Михаэлиса, а затем добавила тише, – Помогай давай! Парень скучающе надул губы и опустил глаза. Под нависшей аурой ребёнок съёжился, хныкнул и, не в силах выдержать столь пронзительный взгляд, окончательно скрылся за Себастьяном. – О-о-ой-и-и... – протянул молодой человек, отворачиваясь к компьютеру, – Сейчас гляну-у-у... На экранах мелькнули десятки фигур, пёстрые стелажи, дети, взрослые, уборщики – вся жизнь магазина пронеслась перед его глазами. Михаэлис вдруг положил свою ладонь на плечо Антона и попросил: – Останови-ка. Его внимание привлекла высокая женщина в розовом пальто, тянущая за собой, уже известного для персонала, Сёмку. – А ну-ка поглядите, молодой человек, – брюнет поднял малыша на руки, – Это твоя мама? Глаза мальчика засветились, словно в отделе игрушек и, радостно потянувшись к экрану, он растерял всё своё смущение и застенчивость. – Мама! Это мамочка! Дядя Себа, это моя мамочка! Она тут? Себастьян поставил ребёнка на место и поблагодарил компьютерного пришельца. Он уже видел эту женщину на улице, она выглядела растерянно, истерично бегала вокруг магазина и явно что-то искала. Как он мог не обратить внимание на такую ситуацию? Что-ж... Видимо, совсем ослаб. Подпрыгивая коленями, Сёма закрывал свой рот ладошками, чтобы не закричать от счастья. – Ну что, Сёмка? Мама ждёт тебя. Антон заметил, что она вернулась в магазин, поэтому мужчина поспешил к ней на встречу. *** Дама в розовом пальто задержала его ещё на десять минут. Рыдая, она прижимала сына к себе, что-то говорила, но слова её терялись в многочисленных всхлипах и вздохах. Сцена, безусловно, трогательная, однако Михаэлису было не до этого. Пожалуй, ему действительно пора. – Я... – продолжала мама, – я даже не зн-наю, как в-вас благодарить... – Ну что вы, право, это лишнее. Я лишь хотел помочь вам, – Вовремя включать лжеца брюнет научился уже очень и очень давно, да и что он мог взять с этой женщины? Ничего. Его вдруг передёрнуло, и он вспомнил: – К слову сказать... Ваш сын, кажется, говорил мне про трость с головой какого-то чудика... Дама поменялась в лице и, уже по-доброму гордясь, заявила: – Мой муж держит магазинчик с декором для праздников, там продаёт ещё и трости с определённой тематикой. Сейчас мой старший сын заканчивает школу, но собирается поступать на врача, – Она грустно выдохнула и продолжила, – А вот Сёмочка хочет пойти по стопам отца, поэтому часто бывает на его работе, – оценив реакцию Михаэлиса, женщина добавила, – А почему вы интересуетесь? Осознав, что вопрос мог прозвучать странно, Себастьян объяснил: – Понимаете, я приехал сюда не так давно, однако уже скоро приступаю к работе и... – Ой, извините, перебью... А кем вы работаете? Себастьян не понял вопроса, а после сам подивился своей глупости, вздрогнув, когда осознал, что повисла пауза, – Ах, учителем. Я работаю в частной школе... – он осёкся, – буду работать. Там возьму классное руководство, поэтому мне заранее хотелось узнать, где можно прикупить такую атрибутику на случай тематических мероприятий, – брюнет неловко улыбнулся. Даже сейчас он умудрялся выглядеть привлекательно. Ему не мешало ничто: ни бледность, ни круги под глазами, ни высохшие кое-как тёмные пряди волос. Это лишь предавало ему непонятный, совсем незнакомый стилистам и парикмахерам, шарм. Женщина поняла, что засмотрелась и дёрнулась от неожиданности, когда Сёмка потянул её вниз. – Мама... – заговорческим шёпотом позвал он, – в туалет... – Да-да, – отмахнулась она, – Сейчас. А... Меня зовут Люда, а вас? Ясно, отпускать его никто не собирается. – Себастьян Михаэлис. Очень рад нашему знакомству, – мужчина кивнул головой в знак уважения и выдавил из себя тихий затравленный смешок, когда Люда начала рассказывать историю о том, как она приехала в город, как было солнечно и какая отвратительная погода сейчас (с этим он не мог не согласиться). Она рассказывала про своего старшего сына, мужа, тётю, собаку, Сёму, даже попробовала рассказать что-то о самом Михаэлисе (но тщетно). Взяла его номер и, лишь тогда, когда Сёмка вновь сжал её рукав, она вспомнила о хныкающем ребёнке. – Ну ма-а-ам!.. Дама цокнула, засуетилась, ещё раз поблагодарила спасителя и поспешила попрощаться. *** – В-вы можете уделить мне пару минут? – протараторила Оля, выпрыгивая из-за стеллажей с продукцией для домашних любимцев. Она явно смутилась, когда взгляд Себастьяна метнулся к ней, надолго остановившись. – Я могу вам чем-то помочь? – Д-да... Мож-жете... Консультант застыла на месте, не отрывая глаз от фигуры мужчины, – Вы можете дать мне... эм... свой номер! Да! П-пожалуйста! Брюнет мило улыбнулся. В последние... уже много лет женское внимание его не волновало. Внимание Ольги не было исключением, но он всё равно согласился, – Конечно. Вы сможете его записать? Что плохого во лжи? Ничего. Во всяком случае – некоторым она помогает существовать, даже не просто существовать, а жить. Как человеку. Жить хотелось. Михаэлис не знал, как именно, но ведь хотелось!.. Или уже нет?.. Счастливая, девушка наконец убежала в комнату пришельца-Антона. Себастьян тяжело выдохнул и потёр переносицу. Магазин отчего-то показался безумно шумным, ярким и... опасным, что ли? От него кружилась голова, а желание побыстрее уйти росло. Разноцветные этикетки, запахи, звуки, люди – само помещение раздражало. К чёрту. Всё к чёрту. Мужчина развернулся на каблуках, направляясь к длинной очереди у кассы. Часы показывали 9:48, это значило, что в скором времени приедет газелька с мебелью, и её необходимо встретить. Когда же это закончится? Раньше Михаэлис был куда более выносливым. Что с ним стало?.. Человек. *** Иногда надежды не оправдываются, рушатся планы, путаются действия. Бывает, что в этом замешан кто-то или что-то. Например, машина, вставшая на твоём пути и не позволяющая выехать с парковки, как это получилось в случае с порядком за... замаевшимся Себастьяном. – Ох, боже... – мужчина скривил губы, – За что мне э... А, всё, понял. Белая девятка остановился в паре сантиметрах от капота. Через крышу чужого авто едва заметно виднелось мрачно сияющее небо. Наверное, его настроение тоже не отличалось особенной радостью, впрочем, как и у всех. Длинные тучи то и дело выплывали, отражаясь утопленниками в грязных лужах. Словно пули, капли стреляли в тени грозовых китов на асфальте. Отвратительная погода. Михаэлис закатил глаза, поражаясь чьей-то предусмотрительности, ударил по рулю и машина, противно бибикнув, пошатнулась. Мона вздрогнула. Она фыркнула, когда поняла, что растеряла храбрость и собственную деловитость. Уж чего, а этого терять не хотелось ни в коем случае. Кошка взглянула на хозяина с видом непонимающего отвращения ко всему живому, что хотя бы раз в жизни издавало похожие звуки. Сейчас это волновало только её. – Да где их таких учат? – прошипел мужчина, в очередной раз нажимая руль, – Он там оглох или ослеп? Хоть бы с парковки выехал сначала... Извините, мужчина! – Он открыл окно, замечая, как чужая фигура вываливается из машины. Зажатая в руках незнакомца сигарета дурно пахла и оставляла после себя клубы дыма. Широкая ладонь спасала её от ливня, – Мужчина! Михаэлиса явно игнорировали. Наигранно безразличный взгляд смотрел в никуда, хотя в нём было не трудно разобрать плохо скрытое злорадство. Усталость давала о себе знать нервными смешками, которые брюнет действительно старался подавить. Получалось не очень. – Мужчина! Боже мой, да где вас учили водить?! Мона отвернулась. Её это не касалось. Она надеялась, что и не коснётся. Себастьян вспыхнул: – Неужели нельзя было припарковаться в другом месте?!Глаза незнакомца опасно блестнули.
– Пожалуйста, отгоните машину, я очень тороплюсь, – Михаэлис понял, что на него обратили внимание, это немного взбодрило. Он терпеливо выдохнул и с грустью подумал о чашке кофе. Она бы не помешала, хотя, впрочем, кофеин давно перестал на него действовать. Увы. Фигура неизвестного медленно двинулись к Себастьяну, с силой топая по лужам. С этим человеком не хотелось иметь ничего общего, а тем более – диалога. В окне показалась серая спортивная кофта в обрамление лёгкой белой ветровки. Мужчину явно не смущала грязь, налипшая на машине аппонента: он всем телом навалился сверху, локтем упираясь в крышу авто. На рукавах остались длинные полосы мокрой пыли, которые придётся долго отстирывать. Сгорбившись, он постучал в окно. – И чего это мы сидим, уважаемый? Выходим из машины, выходим! – громко скомандовал незнакомец, вызывающе глядя в сторону Михаэлиса, – Ну?! Вы же хотели поговорить, кажется?!Бесит.
– Извините, я сейчас очень тороплюсь. Пожалуйста, просто позвольте мне проехать, и мы разойдёмся, – устало просил Себастьян, потирая переносицу. Ему и даром не сдался этот глупый конфликт, – Прошу вас. Блондин фыркнул, голубые глаза засветились злостью, предвещая яркую вспышку ярости. Его совсем не удовлетворил полученный ответ. – Выходи из машины, блять, пока не поздно. Иначе я тут всё нахуй разнесу. Усомнился в моём умении водить? Серьёзно?! Пфф, ну давай, докажи мне это! Докажи, что я не умею водить! Ну вот на кой чёрт ты прицепился? –"Он ведь не отвяжется..." – проносится в голове простая, но такая печальная мысль, – "И за что мне такие мучения?.. Хотя, заслуженно." – Успокойтесь. Мужчина никак не комментировал свои действия. Он молча разблокировал дверь автомобиля, с неким разочарованием понимая, что промокнуть всё-таки придётся. Ещё блестящий туфель опустился на сырой асфальт. Аппонент застыл в ожидании. Михаэлис выпрямился, обводя его взглядом: мужчина, около 35-37 лет, блондин, голубые глаза и неприятная щетина – всё это было первым, что так или иначе бросилось во внимание. Широкие плечи выглядели массивно. Грудная клетка вздымалась и опускалась, поддаваясь давлению гнева. В отличии от Себастьяна, ему явно хотелось конфликта, и, судя по всему, не просто перепалки, случайной ссоры с неизвестным человеком и взаимного обмена ругательствами, нет, ему хотелось именно великого скандала. – Что вы хотели сказать? Деловой тон, снисходительная улыбка. Слишком вежливо. Слишком. — Ты что... Издеваешься?! Незнакомец резко шагнул вперёд, сокращая расстояние между ним и уже порядком уставшим Михаэлисом. Последнему показалось, будто он имеет дело с агрессивным псом, сорвавшимся с цепи. Себастьян не любил собак. Совсем. — Чего вы хотите? Я должен ехать. Это действительно срочно, — спокойно произнёс брюнет. Он вообще всегда спокойно говорил о любой лжи. Привычка. Никаких "срочных" дел у него не было: покормить Мону, дождаться газельку с мебелью и просто поесть. Но кого это волнует? — Ты даже извиняться не собираешься, а?! — Извините, – Мужчина выдержал паузу, – А теперь, пожалуйста, уберите свою машину, позвольте мне выехать. Блондин фыркнул: — Ну уж нет... Ты думаешь, я так просто это оставлю? – Очень надеюсь, что да. Из ушей незнакомца в любую секунду готов был вырваться горячий пар ненависти. Но Михаэлис-то здесь причём? Он уже признал "свою вину" и теперь просто хотел уехать. –Да я сейчас, блять, выебу тебя нахуй! Я... Я... Казалось, словно аппонент вот-вот задохнётся. Он сжал кулаки, почти вплотную прижался к Себастьяну, окончательно сократив хоть какое-то расстояние, выравнивая губы в тонкую узкую полоску. В нос сразу ударил едкий и неприятный запах сигарет. — Прошу простить, – повторил мужчиная, потирая висок, – однако я, хочу заметить, уже извинился перед вами. Мне действительно очень жаль. Пожалуйста, пропустите меня, я тороплюсь. — Подождёшь! – незнакомец оскалил зубы, – Вы посмотрите на него, а! Несколько зевак, которые, видимо, не боялись промокнуть, столпились вокруг. В сердце разгорелся огонь ярости, мужчина повторил ещё раз: — Ты думаешь, я это просто так это оставлю?! Между прочим, я... — Вы – придурок, нарушающий не только мой покой, но и покой всей парковки. Настолько неиспрвимого идиота я встречал лишь однажды... – Михаэлис вдруг замолчал, что-то вспоминая, но почти сразу продолжил, – Я настоятельно рекомендую вам освободить дорогу. Задыхаясь от возмущения, блондин не терял ни секунды: он ухватил Себастьяна за грудки, притянул к себе и звучно гаркнул: – Ты чё, блять, бессмертный?! Давно по роже не получал?! Я тебя тут нахуй разнесу!Если ты сию же секунду не заткнёшься, он сам всё нахуй разнесёт.
– Что-ж, проходили... – грустно выдохнул Михаэлис, отчего-то улыбнувшись, – Видимо вы не понимаете моего языка... Вы бы хотели пройти обучение на военный манер? – Чт... Не успел незнакомец договорить, как одним ударом левой руки беднягу отправили в нокаут. Себастьян хмыкнул: – Помнят руки, – он взглянул на лежащую фигуру, – теперь поднимайтесь, мне не составит труда самостоятельно отогнать вашу машину, однако, я думаю, вам это не понравится. Некогда привычная, теперь почти забытая лукавая улыбка мелькнула на его лице, и он, прищурив глаза, с непонятным наслаждением наблюдал за тем, как шокированный дебошир с видом явного презрения садился в своё авто. Напуганные зеваки разбежались, оставляя Себастьяна наедине с дорогой и своими мыслями. Пора домой. Если где-то ещё есть его дом. *** Лязгнули чугунные ворота, едва слышно ударились друг о друга массивные ставни и, наконец, открыли вид на больших размеров двухэтажный дом. Он стоял на пожелтевшей возвышенности, между рекой и лесом: серый и почти безжизненный. Высокая крыша,побледневшая от яркого солнца и долгих проливных дождей, стала убежищем для странных существ –летучих мышей. Михаэлис надеялся встретить на чердаке парочку бродячих кошек, как надеялся на это ещё в... в прошлом. Неухоженный сад встречал нового хозяина алой листвой и почти полностью заросшей тропинкой. Здесь предстояло ещё много работы, на которую, наверняка, понадобятся силы и время, а ещё, быть может, большое количество ресурсов... Ничего из этого у Себастьяна, к сожалению, не наблюдалось. Даже мебель привезут только к часу. Да и вообще... на улице осень. Зачем заниматься этим сейчас? Разве что, убрать мусор и сухую траву. Быть может, стоит нанять садовника? Нет. Если понадобится, он сделает всё сам. Всегда сам делал, а за садовником ещё придётся переделывать. На крыльце умирали пожелтевшие листья, а может быть, и само крыльцо. Его давно пора было перекрасить, а лучше снести и поставить новое. Оно бы перестало скрипеть, не оставляло занозы и больше не спрятало бы в ступеньках мышь. Мышь,конечно, не оценила бы такого ремонта, но что поделать? Перила опасно шатались. Прикасаться к ним – не самая лучшая идея. Между прогнившими деревянными столбами повесился паук. Захотелось стать им. Тяжёлая дверь шумно скрипнула. В доме пахло пылью, травой и чьим-то прошлым. Себастьян вдохнул, словно делая затяжку едким табаком. Поперхнулся. Перед глазами возник старый, провонявший дымом до мозга костей силуэт. Михаэлис вглядывается в размытое временем лицо, ищет в нём кого-то знакомого, но, как и ожидалось, на протяжении последних нескольких лет, видит в нём лишь поблекшее пятно – невнятную тень оригинала. Он успевает подметить щетину и нверняка приросшую к зубам сигарету – противную привычку, которую так и не удалось отбить. В сторону. Длинный коридор медленно превращалася в виновую лестницу, выходящую на второй этаж. Там было ещё более темно и дурно, чем на первом. Серые стены, серый пол, серые потолки. Как серой может быть мышь, так серым стал этаж. Одно слово – тоска.Осточертело.
Себастьян дёрнул головой и подскочил к окну. Оно распахнулось и первый осенний ветер бурей влетел в дом. Мысленно Михаэлис желал, чтобы ветер сбил его с ног, заставив чувствовать себя живым или хотя бы умирающим, но оставался неподвижен. С прохладой в гости приносило дождь – моросящий, неприятный. Раньше хотелось спрятаться, но, возвращаясь на первый этаж, мужчина сознательно оставлял окно открытым.****
Комната была абсолютно пустой. Лишь старый, совсем потёртый зелёный диван стоял где-то в углу, дожидаясь своей смерти на свалке. Рядом с ним аккуратно, можно даже сказать "незаметно" расположился деревянный, но отчего-то совсем почерневший табурет. С первого взгляда стало ясно, что он изрядно поломан, и ножки вот-вот отвалятся. Казалось, если даже крохотная пылинка опустится на него, несчастная мебель полностью разлетится. Этого нельзя было допустить... Михаэлис шагнул вперёд, нежно проводя ладонью по дощечке прогнившего сиденья. — Плохо тебе? — хрипло произнёс он и вздрогнул. В полной тишине его голос прозвучал слишком громко. Себастьяну даже показалось, будто он не просто говорил, а кричал, срывая связки. Звук эхом отдавался от стен пустого дома, наполнил собою всё вокруг."...Тебе?"
Брюнет замер. Он быстро поднял голову. Из губ вырвалось невольное, но чёткое: – Что? –...то? – эхом повторил дом. Мужчине вдруг почудилось, будто вопросительная интонация исчезла, и загадочное "то" было ничем иным, как ответом на его глупое "что". Смешно. Он дёрнул головой. Кто с кем разговаривает? Он со стулом или стул – с ним? В остатках потрескавшегося лака виднелся едва заметный силуэт – отражение. В нём было трудно узнать себя, лишь очертания. Себастьян грустно усмехнулся. Насколько очеловечился он сам, если его голову посещают настолько бредовые мысли? Точно перед сном, когда забытые картинки мелькают в голове, находится достойный ответ на ту ссору из 2015, а каждый отвратительный посупок выплывает из тени сознания. За всю свою жизнь Михаэлис успел почувствовать это состояние много раз. Сейчас... он вечный раб существования. Можно ли назвать это жизнью? Наверное. Но можно ли назвать это его жизнью? Уже нет. Хочется нырнуть в прошлое, чтобы... И опять тишина. Зачем? Холодные полы не блестели, хотя могли бы – им предстояла долгая и мучительная чистка. Высокий потолок и бесчувственные стены –новые рамки, их так смешно принимать на себя, что становится страшно. – Тут бы и умер...