Где-то на окраинах твоего сердца

      Рев мотора заглушал глухое рычание собравшейся в центре аэродрома армии зомби. Тронувшийся самолет, над которым пришлось попотеть Кэпу и другому остатку отряда, отливал металлическим блеском под лучами полуденного солнца. Линч стоял напротив Верховного зомби, некогда называвшимся его другом. — Остановиться! — прогремел властный приказ, заставляя вздрогнуть и так напряженного до предела Линча. — И что? Что теперь с тобой сделать? — слова Алекса вызвали ярость, бушевавшую от головы до пят, так что казалось, ещё пару секунд и он бы вмазал говорящему зомби. — Убить? Или превратить в зомби? Да. Станешь моим рабом!        Теперь парень окончательно понял, что перед ним стоит уже далеко не Алекс, а обезумевший ублюдок, ведомый лишь кровожадной местью и мучительной расправой с намертво укоренившемся в его сознании предателем. — Ты создавал армию на протяжении пяти лет! Зачем? Чтобы отомстить мне?! — в голове не укладывалось, что зомби настолько был одержим местью, настолько был одержим Линчем. — Сам факт, сам факт предательства, — тут голос вождя зомби немного изменился, казалось, ледяной айсберг злобы надломился, уступив место не перестающей ныть в области загнивающего сердца боли. — Ты отвернулся от меня, отвернулся от лучшего друга! Линч не показал удивления в уставших чертах лица, он думал, Алекс окончательно зомбифицировался и от него уже не услышать слов, напоминающих об их прошлом, тёплом и сравнительно безоблачном, думал, он оставил это все в прошлой жизни.       Он понял, что дикая обида сделала Алекса своим послушным рабом.       Но Алекс убил Сэма. Он сделал это назло, наперекор, желая надавить на чувствительные точки, причинить жгучую боль. Ему нет прощенья…       Линч, предварительно послав его теперь главного врага, рванул к самолету, пока за его спиной отдавалась отчаянная команда во что бы то ни стало схватить предателя. До заветной цели оставалось каких-то пару прыжков, и парень с надеждой смотрел на отряд, глазеющий из летающей машины. Их глаза полны неестественным немым…испугом?              В миг мир вокруг становится мутным, солнце расплывается и в ушах раздаётся писк будто стаи летучих мышей. Оглушившая его болотная рука охотника хватает его его за шиворот, тащит назад, а зелёные глаза провожают угасающим взором железную птицу — единственный путь к спасению.       Свет гаснет.       Когда сознание возвращается, в нос ударяет затхлый запах сырости и металла, глаза резко распахиваются и взор упирается в решетку, ржавую и облезающую в некоторых местах. В бетонной комнате горит одинокий фонарь, играющий с пленником своим мерцающим желчным светом. Линч лежит на подобии кровати, ежится от холода, исходящего снизу, от ледяного камня. Он вновь отключается.       Повторная попытка очнуться организуется уже зомби-надзирателем. Как забавно, очередная тюрьма. — Вставай, кусок мяса! Живо! — он проводит металлом по металлу, создавая мерзкий лязг, дающий по мозгам. Парню требуются усилия, чтобы подняться на локти, а затем и на руки. — Сильно мне досталось, — замечает пострадавший про себя.              Его выводят из комнаты, служившей временным прибежищем, держа на мушке большим мясницким топором. — Да, сейчас я ничего не могу сделать. — Эй ты, куда мы идём? — кричит он себе за спину.       Ему отвечают брезгливым молчанием. Пока они идут по бесконечным катакомбам, Линч вспоминает о товарищах, надеясь, что им благополучно удалось спастись.       Теперь перед ним та самая злопамятная арена, на которой устраивались бои не на жизнь, а на смерть, та, на которой они были с Мэтьюсом — заядлым любителем тушенки и леденцов — его сейчас не хватало. Однако возвышающийся амфитеатр был на этот раз пуст, будто о нем забыли. — Сейчас они выпустят какого-то зомби-мутанта-переростка и будет лучше, если он прикончит меня сразу, чтоб я не мучался долго. — Ну здравствуй, предатель…