***
9 февраля 2023 г. в 15:57
Вот уже битый час Саня метался взглядом от монитора к открытому приложению по доставке еды на экране смартфона, отслеживая статус своего заказа. И сотый раз ругал себя за то, что не озаботился сделать заказ раньше — привык, что с момента, как он тапает пальцем по кнопке «оформить», и до того, как закидывает первый кусочек еды в рот, проходит не больше сорока минут. Но это в обычный, а не в последний день уходящего года.
Ну, конечно, кто-то может сказать, что Саня зажрался. Да, за продуктами можно сгонять и на своих двоих, но дедлайны диктуют особые правила. И с приложением доставки Саня сроднился и боготворил иной раз разработчиков, XXI век и вообще все умнейшие умы человечества, что ему, простому эсэмэмщику на удаленке, не нужно подрываться и нестись до магазина в лютый мороз, если в холодильнике вдруг закончилось съестное.
В дверь позвонили. Саня с недоверием посверлил взглядом экран телефона, но тот упрямо сообщал, что его новогодний ужин все еще в пути и ну никак не мог сейчас ломиться ему в дверь.
— Здарова, Санёк, — сверкая во все тридцать два, поприветствовал его сосед и протиснулся в приоткрытую дверь. — Ты чего невеселый? Ща, — пошарив в недрах раскрытого рюкзака, Витек выцепил мохнатый обруч для волос с белыми ушками и серебристыми пластиковыми рожками и бесцеремонно нацепил Саньку на голову.
— Во! Олень! Хэппи нью ир, что ли.
— Ага, и тебя туда же, — скривившись на приветствие и вторжение в личное пространство, Саня отшатнулся от наглого визитера и уставился вопросительно.
— Сань, ты ж дома будешь? Выручи, а? Меня Ленка ждет. Ну, та, на красном форде, помнишь? — обрисовал Витек в воздухе формы то ли Ленки, то ли форда. Саня помнил. Вообще очень сложно забыть то, как тебя чуть не переехали у самого подъезда.
— Короче, надо ехать, а то сорвется цаца. А у меня брат младший приезжает через пару часов. Оставлю у тебя ключи?
— Что ж ты брата не дождешься и с собой отмечать не заберешь?
— Ну так третий лишний, слыхал ведь? Ох, и заводная деваха оказалась. Мы с ней в прошлые выходные… — подвигал Витек бровями.
— Давай, — перебил улетавшего в воспоминания соседа Саня, протянул руку и мысленно отвесил себе поджопник. Меньше вопросов — короче диалог. Лучше уж согласиться сразу и не слушать больше про Ленку, форд и их планы на новогоднюю ночь. Этот ведь если начнет свои похождения описывать, то не отвяжется.
Знать подробности Саня не хотел, он и так был в курсе многочисленных похождений Витька против своей воли. Спасибо застройщику — звукопроводимость великолепная. Если бы попросили оценить данную фичу новенького дома, Саня смело поставил бы 7 звезд из 10!
С соседом он знакомиться тоже не планировал, но тот с завидным постоянством срывал ему созвоны с коллегами и клиентами в зуме то бухающими басами, то долбежкой кровати в смежную стену и стонами. Разобрались быстро. Витек оказался на удивление порядочным. Тусовки свои приглушил, но теперь забегал иногда с предложением попить пивка или соли занять.
— Чего?
— Ключи, — выдохнул обреченно Саня.
— Бля, Сань, спасибо! — Витек шлепнул на протянутую ладонь увесистую связку и рванул к лифтам.
Саня кинул ключи на полку под зеркалом и потопал обратно к мерцающему экрану ноута. С работой он, конечно, разобрался в срок, но решил еще наперёд все подготовить. Контент для таргета накидать, распланировать, рекламу у конкурентов помониторить опять же. Все равно планов у него на сегодня не было.
Гостей он не ждал, а гости не ждали его. Подарков тоже никаких не предвиделось. Родители укатили в санаторий отечественного курорта, а друзей, с которыми можно было бы кутить и предаваться новогоднему угару, он так и не нажил. В универе еще были. После окончания общался с парой бывших одногруппников, но потом всех засосало рутиной, каждого в свое болото, и общение скатилось в ноль. Откровенно говоря, времени на посиделки и отдых у него и не было. На последнем курсе родители намекнули, что пора бы упорхнуть в самостоятельную жизнь. Саня был не против. Сам об этом думал, копил, откладывал. Отец помог с первым взносом, и Санек впрягся в ипотеку, заимев свой собственный угол в новой Москве. Так что теперь все свободное время он занимал работой, чтобы этот угол не только перевести в полноправное владение, но и обустроить.
Тупить в телек не хотелось. От новогоднего престарелого кинематографа уже воротило, а задорно-вымученные пляски звезд эстрады ему в принципе не по душе. Оставалось только дождаться доставку с тонной вкуснях и зарубиться в любимую стрелялку под бой курантов. А перед сном глянуть пару горячих роликов в заготовленной заранее вкладке, чтоб уж встретить Новый год как положено — не только с полным желудком, но и с пустыми яйцами.
Трель дверного звонка подкинула Саню на месте ровно в 19:30. Успевший изрядно проголодаться, он весело потопал на встречу с долгожданным доставщиком своего новогоднего пиршества, но, открыв дверь, скривился от досады.
— О! Привет, олень, — хохотнул розовощекий парнишка в красно-белом колпаке. — Я брат Виктора. Он сказал ключи в пятьдесят девятой забрать.
Саня промычал утвердительно, скидывая почему-то оставленные на макушке оленьи рожки, и протянул парню связку ключей.
— Благодарочка, сосед. Я Максим, кстати, — представился розовощекий, подкидывая на плече явно увесистый рюкзак, и протянул красную с мороза руку. Саня окинул его взглядом, помимо воли отмечая привлекательную внешность. Глаза доверчиво распахнуты, щеки тронуты морозом, будто раскрашенные акварелью, и улыбка, лучезарная настолько, что хоть солнцезащитные надевай. Фигура тоже то что надо, сразу видно – паренек со спортом на короткой ноге. Плечи широкие опять же, а бедра аппетитно обтянуты темно-синей джинсой. И торс, наверное… Саня тормознул мысли, нахмурился. Нарожают, блин, а Сане потом мучайся.
— Саня. Бывай… — отрезал коротко, пожал протянутую руку и закрыл негостеприимно дверь. Ну, нахер.
Он уже однажды оступился, когда разулыбался призывно и пьяненько симпатичному приветливому курьеру. Этот парень исправно доставлял ему пиццу, даже если заказ поступал в последние десять минут рабочего времени. Его горячие чёрные глаза и белые, на контрасте со смуглой кожей, зубы отчего-то будоражили воображение, вызывая в памяти знойных андалузцев или мексиканских мачо. Они даже познакомились, и как-то, когда смена уже явно подошла к концу, Саня пригласил Юсефа переломить с ним гавайскую с ананасами. Тот, скромно потупясь, было начал отнекиваться, но то ли приветливая улыбка хозяина, то ли голод перевесили, и курьер, сбросив форменную куртку, проследовал в кухню. В ожидании еды Саня немного принял на грудь, и тёмное крепкое хорошенечко разогрело кровь.
Скромная надежда затеплилась в пустом, как садовый домик в зимний сезон, сердце. Из холодильника была изъята банка маринованных огурцов, и, зачем-то, припасенная к празднику икра, а также бутылка марочного коньяка, чтобы сбрызнуть знакомство. Но когда Саня потянулся за салфетками к полке, что висела за плечом теплокровного гостя, тот шуганулся и замахнулся предупредительно с брезгливым «ты пидор, да?». Так что Саня зарекся — никаких больше неосмотрительных улыбочек. Только хардкорный покер фейс.
Жрать уже хотелось космически, а вот еда на встречу с Саньком не торопилась. Аромат сочных роллов и вока с овощами и грибочками шиитаке мерещился все четче. Двинувшись к холодильнику, он дернул решительно дверку. Та возмутилась — зазвенела бутылками Ессентуков и пенного от сильного рывка. Саня уныло уставился на содержимое, содержимое уставилось на Саню. Поживиться было особо нечем.
Салаты Саня строгать не приучен, да и зачем, если все можно заказать. Смысла заморачиваться с готовкой он не видел, его вполне все устраивало, так что в холодильнике кроме стандартного холостяцкого набора нихрена не водилось: десяток яиц, молоко для ежедневного кофе да полбатона белого. А иногда и зеленовато-белого. Хлеб Санька тоже не сильно жрал. В ящике для овощей два сиротливых томата робко жались к чуть увядшему огурцу, образуя незамысловатую композицию, символизирующую скудность рациона.
Убедившись, что ничего приличного внутри холодильника не материализовалось, Саня с силой хлопнул дверцей. И вот в этот момент дверной звонок решил оповестить его о прибытии спасительного провианта.
— Ну наконец-то… — стенал Саня, отпирая замок, да так и застыл с открытой варежкой. На пороге стоял Максим с огромным пакетом его доставки в обнимку. Прижал, значит, шуршащий крафтовый пакет с ручками, как родного, еще и лыбится.
— И снова здрасьте! Доставочку заказывали? Я вот как раз хотел спросить, нет ли у тебя чего пожрать — у Витьки шаром покати, а с тарелкой гречки встречать Новый год как-то ну… сам понимаешь. Тут смотрю, к тебе вот, — приподнял он внушительный пакет. — Да еще и пахнет так завлекательно. Здо-орово… Примешь гостя? — И протиснулся в дверь. Бочком-бочком. Наглость у них, видимо, семейное. Скинул тапки по-свойски. — Кухня там, да? — кивнул в сторону единственного освещенного помещения в квартире самоприглашенец и потопал пружинистой походкой.
— Ты сбавь обороты, эй! — отмер Санька. Дверь прикрыл и метнулся следом.
— Наглеть завяжи. Я, может, гостей жду, — сложил он руки на груди и нахмурился, глядя на то, как Макс, выгружая содержимое пакетов, тянет носом и предвкушающе урчит.
Макс замер на миг, огляделся. Никакого новогоднего убранства он не приметил. Потом окинул недружелюбного хозяина зорким глазом, оценивая: оверсайзная белая футболка с потертым принтом зубастой акулы и надписью Jaws, мятая, но чистая — растянутой горловиной чуть сбилась на правое плечо, открывая ключицу, да домашние серые шорты в мелкую клетку. На голове бардак, будто тот только с постели встал.
— Не-е-е, это вряд ли, — вводя хозяина в легкое состояние шока, выдал курьерский перехватчик и принялся с удвоенным энтузиазмом сервировать стол пластиковыми и картонными лоточками с едой.
— О, да ты любитель палок! — воскликнул он, не замечая, как Санька вспыхнул на секунду, покрываясь неровным румянцем, и напрягся еще больше от этого двусмысленного замечания. Макс промычал что-то еще, продолжая выгребать со дна салфетки и соусы вместе с одинокой упаковкой вышеупомянутых орудий для еды. — А я вот нихрена не могу с ними совладать. Так… всё.
— Закончил? — надзирательским тоном уточнил Санька, привалившись к косяку. Дождался пока Макс угукнет. Отыщет под раковиной мусорную корзину, впихнет туда пустой бумажный пакет, и уж тогда сделал шаг в сторону, освобождая проход, и гаркнул безапелляционно:
— Теперь выметайся.
Макс застыл, зыркнул из-под густых темных бровей и вздохнул обреченно, но в сторону дверей потопал. Не прокатило, ну, что ж поделать. Тапки напялил, фыркая. Буркнул «С наступающим» и скрылся за дверью.
Саня вздохнул удовлетворенно. Вот теперь-то все, как задумано. Тишина, покой и никаких тебе гостей незваных. Подхватил картонную коробку, одуряюще пахнущую и греющую пальцы, вытянул из холодильника прохладную бутылку пивка и устроился у компа, закинув ноги на стоящий рядом пухлый пуф.
Стрелялка сейчас будет точно не в кассу, поэтому, поддавшись настроению, он перебрался на диван, щелкнул на открытую заранее вкладку с любимой с детства комедией про забытого в канун Рождества Кевина и принялся поглощать долгожданную пищу.
На экране мельтешила американская семейка. Саня хмыкал довольно, пережевывая похрустывающие пряные овощи, запивая пенным. Вкусно. Живот тоже урчал одобрительно, мол, давай, давай, подгружай вкусняшек, а то с самого утра только кофе да бутер с подсохшим сыром и видали.
Содержимое коробки быстро закончилось. Кликнув на паузу, Саня почапал за добавкой. Стол на кухне ломился. Обычно он столько не заказывал, а тут прям как с цепи сорвался. Как с голодного Поволжья — хапал все, скидывая в корзину. Тут и на троих хватит, не то что ему одному. Санька цыкнул, подцепляя пальцами ролл с красной рыбкой. Закинул в рот. Пожевал задумчиво. Ему это все и за три дня не сожрать. А вот Новый год с гречкой действительно как-то тоскливо было бы встретить.
Вернулся в комнату без съестного, сделал большой глоток из бутылки. Вспомнил грустный голодный взгляд Макса и потопал к двери, кляня свою сердобольность.
Макс открыл сразу, будто под дверью караулил. Вперился удивленно в топтавшегося на пороге Санька, вытирая мокрые волосы полотенцем. А Санька подвис на миг. Не потому что не знал, что сказать — просто не ожидал, что ему откроет полуголый брат соседа в съехавших под тазовые косточки трениках. Саня одернул себя мысленно и оторвал глазенки от тонкой ткани штанов, под которыми читалось явное отсутствие белья.
— Сварил уже гречку? — сдавленно выдал Саня, чувствуя, как щеки начало подпекать.
— Не… — помотал головой Макс, закидывая влажное полотенце на плечо. — Макароны нашел, но сначала в душ решил. Как раз собирался ужином заняться.
— Ты это… Одевайся… и заходи. Пиво пьешь? — затараторил Саня, надеясь, что не слишком откровенно пялился на голый торс соседа.
— Ага! Заметано! Я пулей, — не потрудившись закрыть дверь, Макс метнулся куда-то вглубь квартиры.
Сашка ждать не стал — рванул к себе, почесывая лоб. Дверь оставил открытой. Глянул на себя мимоходом в зеркало и поежился. Глажку Саня ненавидел всеми фибрами своей души. Ткань футболки вся в заломах искажала морду акулы, делая ее не страшным хищником, а несчастной, страдающей от зубной боли рыбехой. Волосы — вообще отдельная катастрофа. Помыл и не расчесал — получай копну, вздутую ураганным ветром. Но положение не безвыходное.
Саня стянул с запястья неширокую плотную резинку, которую можно было принять за простенький браслет, и собрал отросшие волосы в пучок на затылке. От футболки тоже надо было избавиться — зеленая толстовка с мультяшным тирексом спасительно подмигнула с вешалки в приоткрытую дверцу шкафа.
Макс ввалился без стука, только Саня успел натянуть толстовку.
— Пахнет-то как, мммм… — потянул он носом с порога. Шаркнул тапками по коврику и скинул их в угол прихожей. — С обеда ничего не ел. Корми меня, Саня, спаситель мой, — развел руками Макс. — Я готов!
Саня хмыкнул и махнул в сторону кухни.
— Бери, что хочешь, и пошли, — протянул он гостю бамбуковый столик-поднос на откидных ножках. — Пиво в холодильнике.
— Прям вот, что хочу? — сощурился лукаво Максим, уставившись на Саньку. — У меня аппетиты ого-го, ты смотри, я ведь тут все могу схомячить.
— Морда не треснет? — огрызнулся Саня, борясь со смущением.
— Не треснет, не переживай! — потирая впалый живот сквозь футболку, хохотнул Макс и потянул ручки к начатой Санькой коробке с роллами. — Так, где у тебя вилки? Я, конечно, и руками могу, но в гостях вроде не положено.
Санька выдал приборы новому знакомому и, дождавшись пока тот наберет на поднос достаточно, шагнул в сторону комнаты.
— Кла-ассика! — кивнул Макс на экран. На диван уселся по-турецки с подносом поверх коленей и сунул первый ролл в рот. — Ты мой герой, Са-аня… М-м-ммм… Роллов сто лет не ел. Прям праздник какой-то!
— Угу, Новый год, — фыркнул Саня, усаживаясь рядом и делая несколько глотков из початой бутылки. — Смотрим? Или будут другие предложения?
— Давай! — махнул, соглашаясь, Макс, и Саня дал — щелкнул кнопкой, запуская поставленную на паузу историю.
Он в очередной раз порадовался, что теперь можно всё смотреть на одном экране — транслируемые каналы, сохранёнки с компа, то, что предлагала всемирная паутина, и даже то, что не предназначалась для публичного просмотра. Восторженное урчание и чавканье притихли после того, как коробка с роллами опустела. Макс сбегал на кухню за добавкой. Заодно и пивка Саньку притащил, отмечая, что первая бутылка закончилась.
На экране Кевин боролся с преступностью, отбивая у жуликов собственный дом. Саня поглядывал тайком на гостя, который, утолив дикий голод, теперь смаковал, окуная суши в смешанный с васаби соевый соус, и морщился довольно, как котяра. Досмотрели, как щуплый малолетка уделал двух тупоголовых обормотов, а времени до часа Х, как и еды, оставалось предостаточно.
— Вторую часть начнём? — с надеждой поинтересовался Макс.
— Давай. — Телефон пиликнул несколько раз, и Саня отвлекся, отдавая не глядя пульт Максу.
Тот, перехватив управление, вынырнул в «меню», поблуждал взглядом, знакомясь с интерфейсом, пока Саня смотрел скинутое мамкой видео в мессенджере. Впрочем, искать долго не пришлось, и с победным «О!» Макс кликнул на вкладку «Один дома ***». А дальше все происходило как в замедленной съемке. Комната заполнилась вовсе не звуками всем знакомой заставки XX век фокс, и даже не веселенькой мелодией начала фильма.
Сцену на экране можно было бы принять за продолжение легендарной эпопеи только с большой натяжкой. Причем натягивали в ней паренька, чем-то смутно напоминающего подросшего Кевина, два мускулистых мужика, да ещё с обеих сторон. И действо это, судя по томным стонам, вполне устраивало всех участников процесса.
Макс завис, только что рот не раскрыл при виде этой разнузданной оргии, а Саня выронил телефон из рук и кинулся вынимать пульт из замерших пальцев, сметая поднос с остатками пиршества прямо на Макса. Полупустая бутылка полетела на пол, заливая ламинат. Да и хер бы с ним, а вот ядреная смесь из васаби и соевого лилась аккурат Максу на штаны и грозилась изгваздать новенький светлый диван, которым Саня чрезвычайно гордился.
— Стой! Черт! — заполошно завопил хозяин и метнулся в кухню, расставив приоритеты. — Не двигайся! Я за полотенцем!
Стараясь не шевелиться, как велено, Макс балансировал на пятой точке, пока на экране худенького длинноногого юношу сворачивали креветкой для пущего удовольствия всех сторон. Его выпуклая попка, крупно взятая оператором, порозовела от ритмичных шлепков, которыми награждал его почти полностью татуированный под дракона партнёр. Второй, загорелый и мускулистый викинг, нежно придерживал парнишку за щёчки, вдалбливая ему в горло приличных размеров член, который тот заглатывал с таким восторгом, словно не ел шесть дней, как приснопамятный предводитель дворянства.
— Блять! — выдохнул Саня, вернувшись в комнату и застигнув Макса за просмотром непотребного действа. Правда, по справедливости сказать, он не заметил на лице зрителя ни брезгливости, ни отвращения, только неприкрытое любопытство — глаза у Макса были реально ошалевшие. Саня, пунцовый от стыда, сиганул на диван. Одну руку с зажатым в ней полотенцем вмял в пропитанный бурой жижей пах Макса, другой щелкал по кнопкам, чтобы, наконец, прекратить вакханалию на экране.
Всхлипы и шлепки стихли так резко, что тишина показалась оглушительной. Или это просто у Сани заложило уши, потому что слышал он, кажется, только свое рваное дыхание и бухающее сердце. Макс молчал, хлопал глазами, пялясь в потухший экран.
Под пальцами у Саньки что-то дернулось, и он испуганно отпрянул, осознавая положение — рука со спасительным полотенцем все еще покоилась у Макса между ног. Где в свою очередь что-то неслабо напряглось. Сквозь скомканную ткань ощущался хороших размеров член, отчего дернулось уже у самого Сани.
— Мнх… а… Всё-всё. Уже всё! Я думаю. Ванная у тебя там? — Макс вскочил, чуть оттягивая намокшие и позеленевшие от ядрёной восточной приправы треники, и удрал в ванную.
Ситуация не просто дурацкая… Но винить-то некого. Саня сам, собственноручно, этими вот пальцами, которыми сейчас готов рвать на себе волосы, подгружал ролики, придирчиво оценивая ракурсы и «сюжет». И папку кинул в быстрый доступ осознанно. А почему, собственно, нет? Квартира его. Жил Саня один. Сам себе хозяин — где хочу, там дрочу! А вот злосчастное название папки, которое в период его жизни с родителями казалось остроумным и уместным, подкачало. Стыд-то какой! Вот именно… не неловкость, не дурацкая ситуация — а ёбаный стыд. Угораздило же…
Из ванной послышался шум воды и изощренные чертыханья. Ну конечно, Макс злился, кто б не злился. Санька же метался под дверью раненой ланью, только выть хотелось по-волчьи — тоскливо так, протяжно… голодно. Сорвал резинку с волос, запустил пальцы, массируя затылок, и снова собрал в тугой пучок. Прислушивался — почти льнул к двери.
— Тебе помочь? — идиотский вопрос сорвался раньше, чем Санёк успел представить, а о какой помощи он, собственно, говорит? Поток брани за дверью стих.
«Ну конечно, заходи, Саня, глянь на мои изгвазданные штаны с трусами. И ой, у меня встал на твою ебливую версию Кевина. Тут вот твоя помощь и пригодится. Проходи, присаживайся. Да не на стиралку, давай на колени падай. Ты же любишь острое, так что хер мой тебе точно придется по вкусу. С остринкой».
Саня скулил сдавленно, прогоняя не к месту возникшие фантазии, дернулся на кухню — открыл окно на проветривание. Вдохнул жадно. Холодок приятно прошелся по лицу. Щеки, скулы, шея — да весь кожный покров горел, подогретый эмоциями изнутри, а руки тряслись так, что вложи в них член, кончить можно было бы за считанные секунды.
— Эм… Сань… Мне бы штаны какие или шорты. Моим, кажись, капец, — голос Макса вырвал Саньку из бушевавших страданий.
— Да, сейчас! — теряя тапки и проскальзывая подошвой по коридорной плитке, отозвался Саня.
Дверца шкафа шумно отъехала в сторону. Саня зашарил руками, перебирая ворох вещей на полке, выискивая что-нибудь приличное. Тайтсы и велосипедки он отмел сразу — надень их Макс, и этого зрелища не выдержит заполошно бьющееся сердечко. И палатку в штанах точно скрыть не получится.
Пижамные шорты тоже откинул в дальний угол — слишком короткие и слишком фиолетовые даже для него. Оставались только черные домашние штаны с дерзкими бананами, строящими глазки пухлым лимонам, и россыпью таких же желтых надписей «UR my juicy fruit»
Просканировав остальное и не найдя больше ничего подходящего, Саня решил, что бананы — меньшее из зол. Крамольная мысль выдать соседу велосипедки зудела и требовала действий к исполнению. Мозг живенько сгенерировал картинку, слив воедино насмотренные в фитнесе ладные попцы в полиэстеровых тайтсах и шортах, и примерил их на Макса. Получилось классно.
«Да выдай ему сразу джоки! Добавь впечатлений парнишке и получишь комбо набор — налюбуешься на выпуклости, на взбешенного соседа, а потом еще и в табло бонусом получишь».
— Пиздец, я у мамки фантазер… — выдохнул Саня, хватая долбаные бананы.
Тапки все-таки слетели, а носки не добавляли сцепления с полом, поэтому резвый олень в лице Сани влетел в стену рядом с дверью ванной аккурат в тот момент, когда щелкнул замок.
— Штаны! — постучал, нагло дернул ручку и сунул пёстрый ком в приоткрытую дверь.
Макс огокнул весело — оценил подгон, вытянул из пальцев предложенную замену загаженным треникам. А Саня замер, втягивая носом воздух, когда в просвет приоткрытой двери мелькнуло обнаженное бедро, чуть прикрытое футболкой. А ведь там ничего. Под этой самой футболкой. Голая и аппетитная, судя по другим частям тела, задница. Стрессанувший мозг отчего-то неправильно распределял ресурсы и вместо того, чтоб направить поток крови в себя любимого, откатил порцию в пах. Саня потер лицо ладонями и шлепнул себя по щекам, запоздало вспоминая про бутылку на полу и пивную лужу. Блякнул тихо и метнулся устранять последствия своего идиотизма.
Елозил усердно все тем же полотенцем по полу. Его все равно уже не спасти. Но это херня. Хорошо, хоть диван не заляпали. Цены на химчистку он изучил детально сразу после приобретения, поэтому жрать, восседая на мягких подушках, позволял себе редко — может дорого обойтись.
Пока Саня проводил ревизию в своем шкафу, Максу было над чем подумать, отсиживаясь в чужой ванной по пояс голым. И ладно бы сверху, там-то было чем похвастаться, так нет же! Какая нелепость — оказаться в квартире практически незнакомого человека и уже через какой-то час светить неприкрытыми булками! И это ещё полбеды! Самое страшное то, что у него встал на мужика. То ли азартная гейская групповушка так подействовала, то ли прикосновение чужой руки, а скорее — всё сразу.
Холодная вода принесла облегчение в паху, но щёки все равно пылали. Не то чтобы Макс был гомофобом или что-то вроде того. Вовсе нет! Но такой подставы он от своего дружка точно не ожидал. Да он и помыслить не мог, что у него встанет на парня. А после долбаного Стасика его убеждения и вовсе казались железобетонными.
Случился у него недавно интересный эпизод в жизни. Правда, вспоминать о нём было неприятно, так как именно он и послужил причиной перевода в другой вуз и даже в другой город.
Был у них на курсе один заметный товарищ. Он выделялся в толпе студентов как павлин среди куропаток. Холёная внешность, одежда из фирменных бутиков и дорогие аксессуары. Оно и понятно — сынок ректора, как шепнули Максу сведущие люди в первый же день. Барчук был явно балован и своих пристрастий не скрывал — понимал, что ему здесь можно если не всё, то почти всё. И вот с какого-то перепугу его пресыщенный взор пал именно на Макса. Сначала-то казалось, что они просто приятели. Станислав приглашал его на тусовки, куда был зван только узкий круг.
Но однажды получилось так, что в его роскошном лофте они оказались только вдвоём. Вот тогда и стало понятно, что интерес университетского принца к Максу весьма узконаправленный. Усадив гостя на диван, он устроился у него на коленях, пристально посмотрел в глаза и прошептал в самые губы: «Называй меня Слава!» Да ещё и с таким придыханием, что Максу буквально обожгло губы. Он кое-как вывернулся, сославшись на необходимость посетить туалет, и, насилу справившись с дверным замком, унёс ноги. Но мажор привык получать желаемое и не отставал — приглашал в ресторан или в клуб, хватал за руки, а то и за задницу практически на людях. Макс упорно игнорировал подкаты и именовал преследователя Стасом, чем явно бесил его. Исчерпав все доступные ему легальные средства, распалённый ректорский сынок пошёл ва-банк, заявив, что в случае дальнейшего сопротивления Максу грозит отчисление, а уж повод найти труда не составит.
Макс, прикинув, что этот павлин и правда может ему жизнь подпортить, разработал план «Б». Созвонился с братом, сдал сессию досрочно, забрал документы и свинтил в столичный вуз, где, как ни странно, нашлось место для перевода. А пожить пока можно было и у Витька.
Да вот кто же знал, что в первый же день его московской жизни случится с ним такой казус. Казус, что едва прикрывали длинная футболка и Санины штаны с ебаными пошло разинувшими рот бананами. Прям на том самом месте, куда смотреть хотелось в тихом ахуе и с немым вопросом «Браток, а не попутал ли ты? Там вообще-то мужика перли, не телочку, а ты в боевую стойку. Так, все, веди себя прилично!».
— Штаны огонь! — оповестил о своем присутствии Макс. — Я там свои в стирку кинул. Ты не против? — Саня кивнул, выныривая башкой из-за дивана и полыхая щеками будто бы от усердного шевеления руками. Только вот успевший почти оформиться стояк грозил разбить палатку в шортах и продемонстрировать это сооружение во всей красе гостю, который так некстати нависал над Саней. И теперь с интересом наблюдал, как тот возюкает пропитанным пивом полотенцем по полу.
— Может, помочь?
— Не-не, всё. — Саня поднялся, стараясь не смотреть на Макса. Пометался еще несколько минут между ванной и гостиной, завершая операцию по устранению пивного потопа, пока в голове происходила форменная истерика.
А вот Макс был спокоен как удав. Не торопился уйти, не комментировал произошедшее. Вообще ничего не говорил по поводу случившегося. Наоборот проявил благородное участие в наведении порядка, хоть его и не просили. Выкинул опустевшие лотки от роллов и пивные бутылки. Сложил столик и убрал на полку, откуда его при нем достал Саня. Подушки диванные, сбитые Саниным наскоком, поправил и сел на то же место, откуда его, облитого соусом, и сорвало. Саня, закончив мыкаться, тоже устроился на другом краю дивана. Взял в руки пульт и вот в таком обоюдном молчании врубил-таки вторую, правильную, часть фильма.
Макс вовсе не выглядел напряженным. Вообще делал вид, что нихренашеньки не произошло. Ну, порнуха — ну и что. Гейская — подумаешь, у всех свои вкусы. Окатил гостя ядреной жижей, взвившись как истеричка — что поделать, психанул человек. А вот Саня примерз задницей к дивану, впаялся пальцами в несчастную пластмассу пульта и дышал через раз. На Макса смотреть было страшно и дьявольски неловко, а заговорить с ним еще страшнее.
Заставка грохотом пронеслась по комнате, и Саня задышал чуть свободнее. Музыка из колонок и имена актёров, озвучиваемые диктором, срезали неловкость, что повисла в воздухе, и приглушили внутреннюю панику. Саня чуть ослабил напряженную спину и откинулся на подушку, так ловко взбитую Максом.
Макс всегда прекрасно контролировал себя — спасибо бате с его извечным «эмоции — это для баб». Ну а Макс — не баба, поэтому, чтоб спустить пар, орал на грушу, пока молотил ее в отцовском гараже так, что местные коты улепетывали, сверкая ободранными хвостами. Или наворачивал круги в бассейне до ломоты в мышцах. Это потом он понял, что проявление эмоций это ОК, но привычка держать морду кирпичом в особо шоковые моменты осталась. Вот и сейчас в висках бухало. Язык присох к нёбу, а ладони взмокли, так что в пору попросить у Санька полотенце, а то лимончики на штанах под ними уже, похоже, пустили сок. Но на лице ни один мускул так и не дрогнул.
Горло нужно было промочить, причем срочно. А еще хотелось прекратить это тяжелое молчание. Раз хозяин морозился, Макс решил взять все в свои руки. Подобрался, скосил на потряхивающего коленкой Саню взгляд и как ни в чем не бывало потопал к холодильнику. Новая порция прохладного алкоголя должна была если не исправить ситуацию, то хотя бы сгладить острые углы скребущей неловкости.
Саня не только даже с места не сдвинулся, когда Макс резко подорвался и вышел из комнаты, но и напрягся еще больше. Замер в ожидании. Вот сейчас Макс шаркнет тапками по коврику. Потом щелкнет замок и бухнет входная дверь. Но, к его удивлению, ни тебе тапок, ни клацанья дверной ручки под нажимом. А вот веселое звяканье зелененьких Ессентуков в дверце холодильника он расслышал отчетливо. Хватанул воздуха сухим горлом и затих.
Макс вырос перед ним неожиданно. Просто встал, перекрывая метания героев на экране. Протянул молча запечатанную бутылку, держа во второй идентичную. И как этот молчаливый выпад расценивать, Сане оставалось лишь догадываться. Жаль, что он сам до такого не додумался, напряжение и правда немного истончилось бы… Если бы не одно маленькое… Да нихрена не маленькое такое НО!
Наверняка Макс смотрел на Саню. Может, даже спрашивал что-то. Только Саня не мог оторвать глаз от отчетливо виднеющегося сквозь тонкую ткань штанов почти оформившегося стояка. Мысли из башки вымело начисто, смыло, снесло гулким вжухом накатывающего возбуждения. Которое, впрочем, скрыть сейчас хрена с два удастся. Да и почему он не должен реагировать зеркально, если перед ним стоит симпатичный парень с явным интересом в штанах, да еще и направленным в его сторону. Так близко. Руку протяни — хватай и трахай. Саня протянул. Взялся за предложенную бутылку и поднял-таки голодный взгляд. Холод стекла остужал раскаленные пальцы. И это было приятно, но хотелось совершенно иных ощущений.
Макс качнулся вперед, делая шаг. Сократил расстояние и коснулся Саниных коленей своими. Брови Сани дернулись удивленно. Он развел ноги чуть шире, подпуская Макса ближе. Мыслительный процесс медленно отключался, и анализировать действия ни свои, ни Макса не хотелось. Хотелось вскинуться навстречу, вцепиться пальцами в ткань футболки. Утянуть к себе на колени и сжать горячее тело. Пройтись поцелуями по скулам, шее, губам, попробовать на вкус. Но Саня был уверен — отдайся он желаниям, и призрачное, мелькающее на горизонте удовольствие обречено на провал. А такими подарками не разбрасываются.
Бутылка так и висела в воздухе, поддерживаемая с обоих концов почти онемевшими от напряжения пальцами. На экране Кевин снова терялся, отдаляясь от родни, а на диване Саня терял самообладание, ощущая все больше трепетную дрожь. Сухие губы хотелось облизать, а пальцы, влажные от появившегося конденсата на стекле, впаять в теплую кожу. Медленно вытянув бутылку из пальцев Макса, Саня чуть наклонился вперед. Поставил бутылку у ног и, поднимаясь почти невесомо, прошелся пальцами от щиколотки до колена по черной ткани. Замер на миг. И не видя сопротивления, прижал ладонь к ноге Макса. Получит пиздюлей за переход границ — значит, так тому и быть. Макс выдохнул шумно, но с места не сдвинулся, как завороженный наблюдая за его действиями. Это ему сейчас зеленый свет дали, или Макс настолько в ахуе, что сросся с полом?
А Макс и был в полнейшем оглушительном ахуе. И в первую очередь от себя. То, что у Сани стоял, было видно невооруженным взглядом. То, что стоял у него самого, он чувствовал отчетливо. От легкого прикосновения чужих пальцев все тело прошило мелкой дрожью, а ладонь чуть ниже бедра жгла кожу даже сквозь штаны. И хотелось еще. Большего. Член напрягся сильнее, оттопыривая тонкую ткань. Вот уж ситуация, о которой он и помыслить не мог. Даже в самых своих смелых фантазиях он не видел себя со стоящим членом перед парнем, да и еще с диким желанием почувствовать пальцы этого парня на коже.
Рука на его бедре двинулась выше, скользнула под футболку и прижалась к боку. Прохладные пальцы медленно гладили, будто успокаивая, а Макс не мог оторвать взгляда от чуть приоткрытого рта напротив. Сглотнул вязкую слюну. Склонился ниже, поддаваясь наваждению, и прижался к чужим губам.
Саня пораженно выдохнул Максу в рот. Глаза его закатились от удовольствия, и он запрокинул голову, подставляясь еще больше. Застонал тихо, пока сердце снова колотилось под ребрами, беря бешеный темп.
Сильные пальцы массировали затылок, опускались ниже. Прошлись короткими ногтями по чувствительной коже и… в эту минуту, ну совершенно некстати, как это обычно и бывает, где-то под задницей раздалась знакомая мелодия. От однотипных синтетических рингтонов Саню всегда передёргивало, поэтому у себя он установил живенький «Полёт шмеля». Да уж, живенько, ничего не скажешь. Наваждение схлынуло. Грохнуло обоих по темечку.
Макс дрогнул всем телом, будто опомнившись. Отстранился, загнанно дыша. Саня распахнул глаза, выпадая в реальность. А Макс, кинув быстрое «ответь», ретировался в сторону ванной.
Саня нашарил жужжащий телефон между диванных подушек и только со второго раза смог ответить на звонок. Вот тебе и посидел тихонько в одного в новогодний вечерок.
— Да, мам! Всё в порядке, конечно… М-м-м. Ага… А у вас? Не волнуйся, не один. С соседями. Нет, не девушки. И вовсе не из коробок, и не пиво. Ладно, меня тут ждут, — слукавил Саня, чтобы побыстрее закончить разговор. — Вас тоже с наступающим!
Не успел он дать отбой, как бодрый шмель снова взвился в воздух.
— Что, мам?
Но на этот раз в трубке раздался глубокий чувственный баритон, который слышать хотелось в самую последнюю очередь.
— Мама? В такие игры мы ещё не играли. Но я бы скорее предпочёл роль строгого папочки.
Вот вроде бы уже и времени прилично прошло, и всё давно пережито, но от этого голоса буквально передёргивает. Саня поднялся и решительно двинулся в кухню, прикрыв поплотнее дверь.
— Нахрен твои игры, Яр. Зачем звонишь?
— Так новый год же! Разве я не могу поздравить близкого человека?!
Если бы Саня чуть меньше знал говорящего, то наверняка бы поверил этим проникновенно произнесённым словам. Но он знал. Ярослав умел быть убедительным! Как он смотрел, почти не мигая, своими выразительными глазами. Как трепетно держал за руки, поглаживая ладони ухоженными пальцами. Как шептал, баюкая бдительность!
Познакомились они банально, в приложении для знакомств, где Саня завёл профиль в надежде встретить уж если не любовь, то по крайней мере порядочного партнёра. Хотя, конечно же, надеялся на любовь, чего скрывать. Встретились в баре, и все как-то закрутилось.
Секс был феерический. Ярослав оказался изобретателен как Кулибин и гибок как цирковая женщина-змея. Роль предпочитал пассивную и отдавался со всей страстью. Но вот только чувства в эту красивую куклу природа вложить позабыла. Яр жил по принципу «имидж — всё, остальное — нахер». Выходить из шкафа он не собирался и Саню представлять друзьям и близким тоже. Даже в качестве друга. Встречи их были расписаны чуть ли не по часам, никаких отношений не предполагалось. А потом выяснилось, что у этого конспиратора имелась официальная невеста.
К сожалению, всё это проявилось не сразу, как изображение на полароидном снимке. И к этому моменту Саня был уже по уши влюблён и жаждал взаимности. Поначалу сладкие речи Ярослава еще оставляли какую-то надежду, что «всё будет замечательно», но со временем стало понятно, что, собственно, к Сане это не относилось.
— Мы уже давно не близкие люди, да и никогда ими не были. — Очень хотелось говорить спокойно, но сердце опять предательски зачастило, подгоняя кровь к щекам. Жаль, что причина была не та, что еще несколько минут назад.
— А могли бы… Это ведь ты взбрыкнул тогда! Солнце, я скучаю, между прочим. Так хочу тебя… видеть, — медоточивый голос заполнял уши и грозил впрыснуть в мозг сладкую отраву.
Саня тряхнул головой, будто отгоняя морок. Нельзя было вестись на уговоры. Этого ядовитого напитка он уже нахлебался по самые уши. Хапнул сполна. Вот только послевкусие осталось гадкое.
— А я тебя не хочу. С наступающим! — рявкнул в трубку и сразу нажал на кнопку сбоку, чтобы наверняка пресечь дальнейшие возможные звонки.
Настроение, взлетевшее на самый пик, рухнуло вниз, оседая привкусом давней обиды на языке. С досады Саня саданул кулаком по ни в чем не повинному столу и неосознанно потянулся к морозильнику, в котором, кажется, ещё с прошлой зимы завалялась недопитая бутылка водки.
Вот так живешь себе спокойно, весь год никого не трогаешь, ведешь себя хорошо… так какого новогоднего оленя ему в последний день так «фартануло»? Видимо, он просто за год не успел растратить свой лимит на всякую хрень, и она, чтоб план не похерить, решила случиться вся разом в один день.
— Сань… У тебя… тут всё норм? — в дверь просунулась лохматая голова Макса, о чьём присутствии Саня совершенно позабыл.
— Твою ж… Да! — Саня резко обернулся на голос. Спрятал стыдливо за спину ледяную добытую из заморозки заначку. Уставился на Макса, будто впервые видел.
— Всё… всё в норме, — качнул он головой отрицательно. Улыбку пришлось выдавливать из себя, как последние капли из тюбика зубной пасты.
У Сани не норм, у него тут личная трагедия. Во всяком случае была. А теперь это так, остаточное действие, как последствия после бури. Вроде все живы здоровы, но говна разгребать осталось предостаточно.
Пальцы уже жгло и ломило от пронизывающего холода, отрезвляя и уводя мысли в сторону от ненужных переживаний. Переключиться стоило хотя бы просто для того, чтоб окончательно не испортить себе вечер.
Было неловко перед Максом, но не за то, что он вычудил в гостиной. Хотелось провалиться сквозь все уровни монолитной многоэтажки и потом прямиком под землю, потому что Макс вот он, тепленький и вроде согласный, а Саня забился на кухне — тешит свое укушенное эго и терзается прошлым.
— Класс. Ну, я тогда пойду, пожалуй. Вещи там… потом… — Макс вскинул руку и помахал в воздухе неопределенно. — И штаны как-нибудь… если ты не против. Вот. Спасибо за… ээ ужин и вообще.
В кухне полумрак, но этого было достаточно, чтобы разобрать, — Саня кивал на его сумбурную речь и слабо, как-то натянуто, улыбался. Неприятно.
Ведь пока Саня отвечал на звонок, Макс долбился головой о внутреннюю сторону двери ванной. Просто взял и спрятался. Очень по-мужски. Вот какого лешего его перемкнуло?
Догадался ж свалить! А то неизвестно, во что бы все это вылилось. Макс, конечно, за то, чтоб попробовать в жизни разное, но вот лобзаний с мужиком в его списке желаний еще не было. В смысле вообще не было. Вместо этого там красовался пункт попробовать секс втроем. И остальными участниками тройничка он представлял исключительно двух жгучих брюнеток.
Дверь ванной оказалась удивительно надежной и нужной опорой. Если бы не она — сполз бы Максик на синтетический коврик. Ноги не слушались, колени дрожали, как после марш-броска, а эрекция и не думала спадать. Он почти выл, закусив губу, и благодарил стиралку, которая как раз начала отжим. Шум вращающегося барабана надежно скрывал его стенания. По крайней мере, он на это надеялся.
Вот тебе и подарочек… Он ведь хотел больше путешествий и открытий в новом году. Получите — распишитесь. Путешествие в мир голубых грез и открытие собственной бисексуальности в подарок. Макс скривился, не вовремя вспоминая ехидную морду Стаса, который, получив очередной отказ, скалился и выдавал, что Макс просто еще нормального мужика не встретил, вот и ерепенится. Вот ведь сука…
Саня действительно показался нормальным, но память тут же вернула Макса в только что пережитый момент, и возбуждение, обдавая жаром щеки, прокатилось новой волной. Тело передразнивало стиралку — тряслось и подрагивало. Внутренности скручивало от четкого осознания, что он только что своими губами целовал мужика! Совершенно обычного такого, как и он сам, с растительностью на руках и ногах, кадыком и хером! Стоящим хером! И ведь не заставлял его никто, в штаны не лез, как Стасик своими потными ладошками.
Сам. Он сам первый дернулся. Залип на губы и все. Его аж качнуло. Потянулся как оголодавший, думал, свихнётся. С виду ведь губы как губы, но твою ж мать, какие мягкие, податливые и горячие оказались… Не каждая девушка такими может похвастаться. Макс таких не целовал еще. Ни разу.
Знакомый и неуместный огонь снова расползался внутри, как и краска по лицу и шее. А уши горели, в точности как у малыша Кевина, подсвеченные фонариками в руках База. Макс встряхнулся, подпрыгнул на месте пару раз, будто сбрасывая лишний груз. И по проверенному сценарию — холодная вода в лицо, несколько глубоких вдохов и выкинуть эту дурь из головы. Ни к чему все эти проблемы. А это именно они. Определенно. Оставалось только попрощаться с хозяином, который после разговора по телефону чем-то гремел на кухне, и можно валить. И если Саня попросил бы его остаться, Макс собирался стоять на своем. Железное непоколебимое и гордое «нет».
Только Саня не попросил. Он вообще смотрел на Макса пустым потерянным взглядом. Будто не он пару минут назад оглаживал его бока пальцами и толкался своим языком ему в рот. И провожать его, по всей видимости, никто не собирался — Саня так и стоял, прижавшись боком к двери холодильника. Макс, конечно, не рассчитывал на теплое прощание, но и на то, что его окатят таким ледяным равнодушием, тоже.
Внутри скребла, тумкала под ребрами какая-то совершенно детская обида. Только на что обижался, Макс и сам не понял. Держать его никто не собирался, ну так оно и к лучшему.
Кивнул еще раз напоследок притихшему Сане. Нырнул ногами в Витькины тапки и вышел. Дверь захлопнул — будто отсек все ненужное. Брякнул ключами, отпирая соседнюю чёрную дверь, и ввалился в тёмную квартиру. Двинул сразу на кухню. Покосился на пакет макарон, который так и остался сиротливо лежать на столешнице у плиты. Сгреб шуршащую пачку и закинул обратно на полку. Требовалось чем-то занять руки, а лучше бы голову, чтобы выкинуть из нее весь этот сумбур.
На глаза попалась пачка сигарет. Витька курил нечасто, а теперь и вовсе перешел на более приятные электронки, но, видимо, дома все равно баловался по старой привычке.
В открытое окно неслабо сквозило. Во дворе парочка девиц фоткалась с бенгальскими огнями на фоне куцей елки. Пальцы сами нашарили на подоконнике пачку. Выщелкнули сигарету. Чиркнули зажигалкой. Макс затянулся и выдохнул с шумом густой дым. Лёгкие сжались с непривычки. Бросил ведь год назад, так зачем? Смыть хотелось горечью вкус пшеничного нефильтрованного, которое он никогда не пил, отдавая предпочтение темному бархатному с горчинкой. Или сладость чужого языка?
Девчонки под окном глянули на экран смартфона и, взвизгнув, понеслись в ближайший подъезд. Макс достал свой из кармана — до нового года оставалось всего ничего. Спать не вариант, да он и не рассчитывал, что сегодня ночью ляжет — в поезде выспался на сутки вперед. Так сказать, с запасом. Сделал еще пару глубоких затяжек и затушил недокуренную сигарету в стоящую на подоконнике черепушку-пепельницу.
От дохнувшего из окна холода голова у Макса немного прояснилась. Мозг включился и заработал, привычно расставляя приоритеты. Во-первых, он что, девочка — губы дуть? А во-вторых, со всей этой внезапно накатившей хренью надо разобраться. И желательно успеть в этом году, чтобы не тащить сомнения в следующий. Может, не так уж не прав был Стасик? Может, чухнул своим гей-радаром, или как там этот прибор у них называется, что есть в нём, в Максе, что-то такое? Просто сам Стас оказался банально неподходящим объектом? А с Саней почему-то сработало.
Макс закрыл окно, для бодрости немного попрыгал на месте и даже сделал несколько выпадов сжатыми кулаками, как бы разбивая свои сомнения. «Нет уж. Физик я или где? Любую теорию надо проверять!» Расплескав изрядную лужу, налил себе из чайника воды, выхлебал залпом и решительно направился к двери. Практика, так практика.
Саня сидел у подножья холодильника какое-то время почти неподвижно. Только дернулся от громкого звука бухнувшей двери в коридоре. Ледяная бутылка текла каплями подтаявшего инея. С усилием отвинтил замерзшими пальцами крышку, вдохнул забористые алкогольные пары и скривился. Ну уж не настолько ему хреново, чтобы глотать ледяную водку прям из горла, сидя на полу темной кухни. Хотя так филигранно просраного момента несомненно было жаль. Давно у него не пробивало в груди настолько крепко. А тут с одного касания руки о член полыхнуло… А от него ли? Сане всегда такие нравились, живые и веселые, как Макс. С темными, чуть взъерошенными волосами, ямочками на щеках и светло-карими глазами со смешинкой.
Теплая кожа, упругие мышцы под пальцами снова ощущались почти как наяву. Только было уже поздно. Оставалось только намечтать упущенное продолжение с симпатичным соседом.
Стиралка в ванной пиликнула, оповещая о завершении режима — вырвала Санька из тоскливо-унылого раздумья. Подобрав с пола конечности, он закинул бутылку обратно в морозилку. Вышел в коридор, прислушиваясь к шуму за дверью. Кто-то из соседей громко орал поздравления на манер дедушки Мороза под шумные восторженные возгласы пищащих детей. Саня подошел ближе, глянул в глазок и крутанул ручку замка, запираясь. Крики на площадке поутихли. Главное, чтоб к нему эти деятели не приперлись. Гостей ему хватило.
Вытаскивая из машинки серые треники и темно-зеленые боксеры, вспомнил — они с Максом так и не добрались до десертов. Саня вздохнул, пялясь на зеленую влажную ткань в руках — манговый мусс и чизкейк явно проигрывали тому десерту, что скрывала эта «упаковка». Додумать ему не дали.
Макс даже не сообразил, что у Сани может быть закрыто. Он был уверен — за ним не запирали, поэтому стал настойчиво дергать ручку: «Да блин же! Открывайся, давай!» С той стороны щелкнуло, и в темном проёме прихожей показался хозяин квартиры с мокрыми Максовыми трусами в руках.
— Вот, — зачем-то продемонстрировал он интимную часть гардероба, — я повесить хотел. Машинка только закончила…
— А я вот, знаешь, не закончил, — решительно выдохнул Макс. — Остался у меня вопрос.
Макс подтолкнул Саню вглубь квартиры. Как-то даже слишком напористо и дерзко. А тот пятился, держа перед собой мокрые труселя, как щит. Но куда там жалкой тряпочке противостоять решимости расставить все точки над «Ё»! Санина спина упёрлась в стенку, а Макс — двумя руками с обеих сторон его головы. А дальше — решительно, пока не иссяк запал, губами в губы.
И магия снова повторилась. Голову повело, пол куда-то поплыл из-под ног, руки сами переместились на вздрогнувшие от прикосновения плечи. И все стало правильно.
У Сани тоже были вопросы. Много. Но в основном риторические и восторженно сбивчивые. Он ведь и не надеялся даже, когда размытые очертания кухни сфокусировались перед глазами под звук захлопывающейся двери.
Замерший было Саня ответил, но не стал перехватывать инициативу. Он включился, возвращая и дополняя. Его губы подстроились, давая возможность Максу исследовать их в полной мере, приоткрылись, пропуская язык, который настойчиво доминировал в этой партии.
Вдруг Макс оторвался, посмотрел шальными глазами и хрипло выдохнул:
— Можно как-то избавиться от трусов? Мокрые же!
Фраза шарахнула Сане прямо в мозг, и до него не сразу дошло, что он до сих пор сжимает в кулаках сырое бельишко, от которого одежда обоих существенно подмокла.
— Да уж, вечер влажных штанишек! — усмехнулся, чтобы сгладить неловкость. Но Макс решительно вырвал из его рук лишнюю деталь и отбросил куда-то в сторону.
— Зубы мне не заговаривай!
— Да как скажешь, — согласился Саня и потянулся вперед, чтобы вернуться к прерванному занятию.
Толкаясь о дверные косяки и мебель, как неуклюжие, но настойчивые дебютанты, они будто бы танцевали что-то среднее между румбой и фокстротом, пока двигались к дивану. Этот остров порока уже дважды провоцировал их, но, как говорится, бог любит троицу. Саня принял на себя столкновение с его поверхностью задом и потянул Макса на себя. Тот на удивление ловко оперся коленями по обе стороны, не позволяя себе опуститься полностью. Да вот только в такой позе тыловая часть его стала лёгкой добычей для ищущих опоры Саниных ладоней. Они пробежались по ткани штанов, но не удовлетворились контактом и нырнули внутрь, туда, где больше ничего не мешало им войти в контакт с горячей гладкой кожей. Тем временем наверху стало уже совсем жарко — разгоряченные губы покинули Максов рот и переместились на шею, где язык широкими мазками проходился от мочки уха до ключицы и обратно, где зубы цепляли мягкую плоть, прикусывая и посасывая. Каким-то неведомым образом посылаемые оттуда сигналы шли прямиком к мошонке, заставляя ее поджиматься. Мышцы бёдер ослабели, и Макс, наконец, сдался. Плюхнулся к Сане на колени, да так, что оба их напряженных члена оказались прижаты друг к другу, разделяемые лишь двумя слоями материи.
Макс обвивал Саню руками, приподнимался и терся всем телом. Водил ладонями хаотично по спине, плечам. Напирал, перехватывая инициативу и останавливая поток поцелуев на своей шее. Мозг вопил, требуя по старой привычке бороться за первенство и главенство в процессе, но тело предательски поддавалось, плавилось под ласками, как никогда. Саню тоже хотелось попробовать, пройтись тем же путем, изучить свои и чужие пределы. Макс вплел пальцы в мягкие пряди и оттянул назад, заставив Санька запрокинуть голову. Облизнулся и кинулся выцеловывать шею, кадык.
— Колючий немного. Прикольно, — хмыкнул он между поцелуями, пройдясь языком по челюсти, не выпуская Саню из объятий и продолжая шарить руками по телу. Шумно дышал, чмокал Саню в щеки, губы, будто не в силах оторваться ни на секунду. Мазал короткими движениями языка, цеплял зубами мочку уха. Торопился, желая все успеть и попробовать.
Саня, прибитый тяжестью чужого тела и обласканный напористым соседом, нетерпеливо елозил бедрами. Вжимался, притирался теснее. Но куда еще ближе? Ткань шорт, любимых и по-домашнему мягких, стала казаться непозволительно грубой и мешающей. Член требовал прикосновений и мгновенной разрядки, так что оглаживание Максовых ягодиц ушло на второй план. Руками добрался до собственного стояка с трудом. Резинки шорт и белья не с первого раза подчинились дрожащим от возбуждения пальцам — все норовили скакнуть обратно. Саня уперся плечами о спинку дивана, чуть приподнялся с нелегкой ношей и приспустил шорты вместе с бельем. Рука скользнула легко несколько раз по стволу, так что Саня чуть не застонал от облегчения, еще пара движений и он был бы готов считать звездочки под веками.
Макс заерзал на коленях сильнее, чувствуя, видимо, что действие набирает обороты. Оторвался от увлекшего его занятия — отклонился назад, уставившись на взъерошенного Санька, держащего рукой собственный член. Глянул на него затуманенными глазами, шевельнул бедрами, цепляя своим членом Санин кулак, и тоже запустил руку под резинку. Бананы легко скользнули под яйца, а Макс, как и Саня до этого, прошелся рукой по всей длине освобожденного члена, запрокинув голову. Не только Саньку крыло уже по всем фронтам.
Подавшись вперед, он обхватил руками оба ствола и впился поцелуем в губы Макса. Тот стонал в рот, почти поскуливал. Хватал пальцами Саню за предплечья, извивался и дергал бедрами, пытаясь приблизить оргазм. Тело сводило от напряжения сладкой судорогой. Выгибало дугой навстречу рваным движениям ловких пальцев.
На улице громыхнули первые залпы. Засверкали цветастыми вспышками под забористое и громогласное «ура» как раз в тот момент, когда оба, облегченно выдохнув, кончили почти одновременно, заливая зеленого Тирекса на груди Сани двумя белесыми струями.
— Так я еще Новый год не встречал! — Макс уронил голову на Санино плечо, хватая ртом воздух.
— Аналогично… Но мне понравилось, повторил бы не задумываясь, — воздуха уже катастрофически не хватало. — А ты тяжелый, знаешь?
— Ну так, 76 кг, — кивнул куда-то в шею Саньки Макс, но с места не сдвинулся. — Похоже, мне снова надо отмываться…
— Тяжелый подарочек! — Саня пытался приподнять руку, но конечность слушалась слабо. — Душ там.
— В курсе уже. Может, вместе? — Саня в ответ лишь хмыкнул удивленно, но отказываться не собирался. Чай, не каждый день предлагают!
Принимать душ вдвоем оказалось не менее интимно, чем то, чем они только что занимались на многострадальном диване. Конечно, им обоим случалось мыться в присутствии других мужчин — в бане и в спортклубе, но там до ближайшей голой задницы — метра два, не меньше. А тут в узкой ванне, постоянно задевая друг друга локтями, плечами и коленями под струями горячей воды и ярким светом потолочных светильников, оба чувствовали странную близость, когда можно провести ладонью по чужой груди, размазывая пенящийся гель, или отвести упавшую на лоб мокрую прядь, и это не будет восприниматься как вторжение на чужую территорию.
Макс с удивлением обнаружил, что формы и рельефы мужского тела кажутся ему не менее привлекательными, чем женские, которые он рассматривал раньше. А вид влажных дорожек, которые образовывала вода, стекая по груди через темную курчавость внизу живота в пах, отзывался в собственном приятной тяжестью.
— Ну-ка повернись, — скомандовал Саня, придержав его, чтобы не поскользнулся. Затем руки огладили плечи, массирующими движениями прошлись по спине и робко коснулись поясницы и убежали на бёдра. На плечо опустился острый подбородок:
— Ты как? Не жалеешь? Если хочешь, можем утром сделать вид, что ничего не было, — в Санином голосе сквозила тревога, хотя он и старался говорить беззаботно.
— Я, в принципе, бегать люблю, но не от реальности. — Макс потерся ухом о прикольную колючесть, которую успел попробовать на язык. — Все нормально. Просто непривычно немного.
В ответ его притянули ближе, руки сплелись на животе, губы прижались к шее, а между ягодицами скользко ткнулся набирающий силу член. Макс ощутимо напрягся:
— То есть, шутки кончились, и сейчас ты углубишь мои познания в тонкостях однополого секса?
— Расслабься, — фыркнул Саня и разжал объятья. — Не здесь же. И не сейчас. Это дело добровольное. Давай вытираться. Вон твое полотенце. Я следом, а то вдвоем тут не разойтись.
— Если б у этой ванной были глаза и уши, то за сегодня она наверняка бы не раз покраснела, — хохотнул Макс, оборачиваясь мягкой махровой тканью уже за бортиком.
— Спорим, диван бы ее обскакал. Кстати, когда мы уходили, ты не обратил внимания, какого он был цвета?
Никакой неловкости и сковывающего стеснения. Хотя, может, как раз этими дурацкими фразочками и шутками, которыми они перебрасывались, оба старались скрыть свое смущение. Несмотря на то, что оба далеко не девственные ромашки, и вроде как ничего особенного не случилось. Ну, подрочили. Только на пару. Подумаешь, большое дело!
Пока Саня домывался, Макс сгонял в кухню похлебать водички, попутно утянул из коробочки какой-то сладкий шарик. Потянулся, разглядывая в окно залпы салютов, то тут, то там возносящиеся в темное небо. Щелкнула дверь ванной, и Саня заглянул в кухню.
— Может, чая хочешь?
— Да нет, пожалуй. Ну что, где там наш друг диван?
— О нет! С дивана на сегодня точно хватит! Пошли, — Саня двинулся в комнату, которая до тех пор оставалась темной. — Да и матрас здесь получше. Или ты, может, хочешь на своей территории?
— Не выгонишь, не надейся! — Макс почувствовал, что Сане сейчас требуется небольшой пинок под самолюбие для придачи большей уверенности в себе. — Тем более, тут на утро еще еды полно, а вот там, — Макс ткнул пальцем в смежную с квартирой Витька стенку, — гречка в пакетиках и макароны. Так что выбор очевиден.
— Все с тобой ясно, — улыбнулся Саня. — Ты как любишь, с края или у стенки?
— Я думал, будут опции только сверху или снизу. Давай у стенки, чтоб волчок чего не то не откусил, если явится. — Макс задорно щелкнул Саню по выпирающей из-под полотенца округлости и резво перекатился в дальний угол.
— Ага, а меня, значит, пусть обглодает? — Саня со смехом прыгнул следом с явным намерением попробовать дерзкий бочок на вкус. Возня и беззлобный обмен тумаками как-то сами собой снова перетекли в поцелуи. Только теперь они были куда более неспешными. Можно было изучить губы, повторяя их изгиб своими, исследовать линию челюсти и найти то местечко, откуда разбегаются мурашки. Медленно спуститься к впадине между ключицами и найти языком бьющийся пульс.
С удивлением обнаружить, что по спине блуждают чужие руки, вминаясь подушечками пальцев. А после забираются в волосы и впиваются ногтями в скальп, когда дыхание уже согревает солнечное сплетение, уверенно прокладывая дорогу ниже. А там, внизу, уже заждались, будто какие-то полчаса назад не было фейерверка, синхронно выстрелившего с перезвоном курантов.
И новая капля на темной головке уже просилась на кончик языка. Сплетение вен на упругом стволе сменялось податливой мягкостью мошонки, по которой так и хотелось пройтись губами, а потом по очереди втянуть в рот две округлости поджатых яиц. Что он и проделал под громкий и протяжный стон. Но вот губы уже вернулись к головке, уступив место пальцам, ласково массирующим и чуть сжимающим, а затем следующим далее по курсу туда, где раньше зона считалась непригодной для нежных прикосновений. А, оказывается, там так чувствительно, особенно, если немного прижать. Язык выписывает спирали, то ускоряясь, то замирая и давая губам возможность поучаствовать. Саня в курсе, что такая неторопливая ласка способна довести партнера до легкой стадии сумасшествия, усиливая желание и подталкивая к самому краю.
— Стой, я ща кончу опять, — просительно протянул Макс.
— И что тебе мешает?
— А как же ты, альтруист хренов! Это не по-пацански получается!
— Если хочешь, можем расширить твои горизонты. Тшш, не дёргайся. — Саня погладил по бедру, успокаивая вздрогнувшего под ним Макса. — Не радикально. Или пока не надо?
— Отступать не приучен. Если тебе надо, то я готов. Только ты это, покажи, что ли, чего как.
Саня протянул руку и пошарил в тумбочке. Снова склонился над бодро стоящим Максовым членом, чуть приласкал рукой, а после, прошелестев упаковкой, раскатал по нему резинку.
В неярком свете, льющемся через незашторенное окно, его силуэт четко вырисовывался на фоне темной стены. Он перекинул через Макса ногу, склонился, чтобы еще раз поцеловать, а затем примерился и направил в себя упакованный в латекс член.
— Ого, — выдохнул под ним Макс, завозился, чуть подкидывая бедра. — Это определённо лучше дрочки в два ствола!
Саня опустился медленно почти до основания. Выдохнул рвано, привыкая к размерам, — подготовке в душе стоило уделить времени чуть больше, а не наспех двумя
пальцами. Задница ему за это спасибо не скажет. Но было совершенно не до этого! Раз уж такая возможность, не грех и потерпеть.
— Ты б отключил комментарии, а? Можешь постонать, если захочется.
— Ничего не могу обещать. — Макс раз за разом начал подкидывать бедра, вцепившись в Санины напряженными пальцами. — Это так охренительно, что я уже жалею, что не попробовал раньше. — И, поймав на себе странный вопросительный взгляд Сани, добавил с широченной улыбкой: — Ты охренительный!
— Тот еще подарочек…
Этого говоруна требовалось заткнуть незамедлительно. Упираясь руками по обе стороны от головы Макса, Саня потянулся к его губам. Лизнул языком приглашающе распахнутый рот, не забывая при этом двигать бедрами. Провел носом, губами по подбородку, скулам. Втянул воздух, когда собственной головкой коснулся чужого напряженного пресса. Член уже затвердел почти болезненно, словно и не было первой разрядки и дрочки по нескольку раз в неделю.
Саня пару раз довольно резко, насколько позволяла поза, насадился до предела. А потом ртом ухватил наглый язык, который все норовил получить ведущую роль. Ускорил темп, кайфуя от того, как Макс подвывал и вибрировал, отвечая на каждое его движение.
Бьющееся внизу живота и в грудной клетке напряжение усиливалось, разбегалось легким покалыванием по кожному покрову. Ладони Макса, крепкие и горячие, казалось, ни на секунду не переставали двигаться. Оглаживали, царапали, сминали, распаляя все сильнее, так что Саня готов был стекать по этим самым рукам, как подтаявшее мороженое.
Макс играть в бревно не привык, и как бы крышесносно ни было лежать, утопая в новых ощущениях, энергия бурлила внутри и требовала выхода через размашистые движения бедер. Саня разорвал поцелуй и снова выпрямился. Неспешно опускался и поднимался на его бедрах, водил рукой по своему члену, и Макса коротило от этого зрелища, но неспешные фрикции только распаляли желание.
Саня почти не сопротивлялся, когда Макс с тихим «больше не могу», смахивающим на скулеж, опрокинул его на кровать, ловко поменяв их местами. Навалился на него, затолкал возмущения обратно в глотку своим горячим языком. А дальше Санины ноги были закинуты на плечи Макса, а мозги с каждым жадным толчком превращались во что-то желеобразное, пока он не кончил, выдав каким-то не своим голосом «твою же мать!»
Если у Сани в желешку превратились только мозги, и то на время, то Макса размазало киселем всего и сразу, как только он кончил. Но больше похоже было, что кончился он весь, — обессиленно навалился всем телом, растекся по Саньке, перекрывая доступ к кислороду. Тыкался, едва шевеля губами куда-то в ухо и висок, бормотал что-то и тихо хихикал, как умалишённый, пока Саня не скинул новоиспеченного любовника к себе под бок.
— А я ведь даже призрачного намека не увидел на то, что ты гей, — едва отдышавшись, хмыкнул Саня.
— Потому что я не гей. Это первый раз. — Макс перевернулся на спину, поднырнул рукой Сане под поясницу и притянул его в объятия.
— Даже не целовался с парнем ни разу?
— Не-а… из однозначно гейских эпизодов моей жизни был один перец, который меня клеил, но там я все обрубил, так что до обмена жидкостями не дошло. Я тебе потом расскажу, — засыпая, прошелестел Макс на ухо и засопел уже через секунду.
Глаза у Сани тоже уже слипались, так что он нисколько не расстроился внезапно оборванной беседе. Только угукнул в ответ, натянул на них двоих одеяло и тоже вырубился, уткнувшись носом в теплые пахнущие его шампунем пряди.
Блёклое январское утро стыдливо пряталось за занавески, не решаясь побеспокоить двоих, уютно устроившихся под одеялом. Где-то залаяла собака, выпущенная наконец на волю героически поднявшимися после празднования хозяевами. Саня проснулся резко, как от толчка. Вернее, собственно, от толчка. Что-то острое и горячее ткнулось ему в бок. Не сразу сообразил, кто же может пихаться в до сих пор безраздельно принадлежащей ему постели. Но лохматая макушка на соседней подушке сразу освежила память. По венам и артериям сразу разлилось тепло. Лихо у них все закрутилось, а вчера ведь даже знакомы не были.
Саня зарылся в одеяло и ткнулся носом в Максово плечо. Тот повозился, что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Закинул колено Сане на бедро и вдруг ойкнул, разлепив глаза. Сонные, бестолковые, совсем расфокусированные. Утренний момент истины, который раскидает все по своим местам, Саня ждал с замиранием. И в целом он почти готов был даже к тому, что Макс вскочит с места, вспомнив бурные ночные гейства и, сославшись на дела, свалит в туман. Мышцы на автомате поджались, готовясь к подобному удару. Однако Макс немного растерянно улыбнулся и прошептал:
— Привет.
— С новым годом! — зачем-то ляпнул Саня и тоже расплылся в дурацкой улыбке.
— С новым счастьем! — отозвался Макс.
Как же, блять, хотелось уже этого нового счастья! Да просто счастья, в конце концов! Неужели, где-то там наверху кто-то всё-таки решил, что уже можно. Можно, наконец, отсыпать простого и незамысловатого, с такими вот совместными пробуждениями, с толкотнёй в ванной и завтраками на скорую руку. С тихими вечерами, киношкой под пиво и незатейливую еду. А вот ночи пусть будут горячими. Такими, как эта. Ладно, не все, но только чтобы засыпать рядом, а утром спиной чувствовать тепло чужого тела, тяжесть обнимающей руки. Да Саня всерьез готов уже был поверить даже в дедушку Мороза, если и правда сложится. Даже пальцы на ногах скрестил на удачу.
От этих мыслей в груди защемило, и Саня непроизвольно чмокнул сморщенный нос, а потом потянулся к губам. И будь что будет. Макс в ответ обнял его было свободной рукой, но потом дёрнулся:
— Ой, у меня ж изо рта, небось, это… не очень. Надо ж зубы почистить!
— Забей. У меня тоже, поди, не розами пахнет. — Саня притиснулся еще ближе. — Одно и то же вчера жрали. Или тебе, типа, фу?
— Мне? Нет. Я думал, тебе.
— Дурик, иди сюда!
И Саня сгрёб мягко-податливое с утра тело, впечатывая поцелуи, куда придётся. И в нос, и в лоб, и куда-то под глаз. А в ответ получал такие же бестолковые, но искренние. Эта их поцелуйная перепалка вылилась в неизбежное. Санька почувствовал, что ниже пояса организм тоже проснулся. Ночные события очень хотелось повторить, но, прислушавшись к своим ощущениям, решил, что пока к новому подвигу его задница не готова. Но это же не единственный вариант.
Судя по давлению в районе живота, Макс тоже проснулся в приподнятом настроении. Так что недолго думая Саня пошёл в наступление — деликатно, но уверенно коснулся возбуждённого члена, что явно был не против такого контакта. Макс охнул и закатил глаза. Чтобы не травмировать посуху, пальцы сперва легонько пробежались вверх-вниз, покачали кожицу вокруг головки, но потом пришлось все же выпростать руку и пройтись языком по ладони. Дело пошло веселее. И приятнее. Правда, хотелось ответной ласки и себе, и Макс, словно почувствовал, тоже включился в процесс, немного неловкими осторожными прикосновениями.
Пальцы их сталкивались, цепляя и сбивая друг друга с ритма, но, в целом, взаимопонимание было достигнуто. Хотя после бурной ночи простой дрочки было явно маловато.
«А, сгорел сарай, гори и хата!» — дал себе отмашку Саня и нырнул под одеяло. Да так, что дрессированные дельфины позавидовали бы его прыткости и гибкости — тело совершило кульбит на сто восемьдесят, и верхняя половина махнулась местами с нижней. Так хотелось насладиться тем, что так неожиданно перепало, ещё хоть разочек.
Саня облизнул хищно губы и взял сразу на всю длину. Накануне в запале было не до мастер-классов. А вот сейчас можно было и хвастануть тем, чему научился у Яра, а именно горловому минету. От такого захода где-то наверху Макс охнул, переходя на хрип, словно это ему засадили в горло. Плавными движениями, стараясь расслабить мышцы, Саня двигал головой, вызывая ответное смятение. Судя по стонам и аханьям, эффект был правильным.
Член скользил в горло легко, оглаженный по пути языком. Пальцы тем временем мяли и оттягивали мошонку, перекатывая её содержимое. Саня так увлёкся, что сразу даже не понял, что благодарный партнёр тоже решился на более смелые действия. Вот уже и его достоинство попало в центр внимания. Саня застонал от первых робких касаний языка, а затем и губ. А тут уже и пальцы, сомкнутые в колечко, задвигались в правильном ритме.
Саня широкими лижущими мазками прошелся по стволу и снова внутрь, втянув щёки, желая показать Максу небо в алмазах. Но тот тоже оказался не из робких и стал повторять Санины действия с секундной задержкой. То есть, можно было вытворять с ним то, что хотел получить сам, и это незамедлительно происходило в ответ! Вот это поворот! Такими темпами они оба так увлеклись, что результат не заставил себя ждать — с разницей в какие-то мгновения оба они взорвались чуть не фонтанами, причем Санька-то попытался отстраниться — ну всё-таки непозволительно вот так прямо с утра в качестве первого блюда! Но Макс, который за пару секунд до этого извергся в самый зев, видимо, решил ответить взаимностью и не выпустил пульсирующий член изо рта.
С трудом найдя в себе силы выползти из-под одеяла, Саня распластался как-то полубоком, примостив голову на рельефном животе. Макс выравнивал дыхание и что-то до сих пор бормотал. Отдельные «ёпта» и даже «охуеть, блять» звучали как музыка.
— Это было… бля… просто вау! — наконец сформулировал он. — Только жрать теперь еще сильнее хочется.
«Вот же, молодой растущий!» — усмехнулся про себя Саня, а вслух:
— Дуй-ка в душ, потом закажем что-нибудь. Полотенце там сверху, в шкафчике.
Сам же сладко потянулся, зажмурился и как мантру пробормотал: «Как встретишь, так и проведешь!»
Макс уложился в какие-то пять минут и выскочил из ванной в полотенце, брызгаясь мокрой башкой, как щенок, которому разрешили поплавать в пруду.
— Я быстро, потерпишь? — Саня пошлёпал мыться-бриться-чесаться, что и сделал с особой тщательностью.
Когда вышел, в комнате Макса не было, зато из кухни доносились звуки, которые с небольшим усилием можно было бы трактовать как пение. Зрелище, что открылось за дверью, было достойно быть запечатлённым на память. Макс орудовал у плиты, вооружившись лопаткой, в наушниках и практически нагишом. Впрочем, не совсем. То есть спереди он был почти одет. На нём красовался фартук, который подруга привезла Сане из Флоренции. Там был отпечатан знаменитый Давид, как раз от груди и до колен.
Впрочем, хозяйство античного героя смотрелось достаточно скромно на фоне того, что скрывалось под ним. А вот арьергард был представлен во всей красе. Накануне Саня имел возможность оценить Максов филей только под штанами и уже остался более чем доволен. А в первозданном виде эти румяные булки были и вовсе восхитительны. Рот сразу наполнился слюной, до того захотелось куснуть!
— О, ты уже! — Макс оглянулся, почувствовав голодный взгляд. — Скоро будет готово. Я тут пошуровал у тебя. Короче, французские гренки жарю. У тебя корицы нет, часом?
— Чего? А, ща гляну. Там от пакетов с кофе что-то могло остаться. Это годится?
— Пойдёт! Тарелки доставай.
Саня смотрел и млел. Был бы девушкой, стек бы уже к этим прекрасным ногам радужной лужицей и заставил бы на себе жениться. Реально же настоящий подарок. Такой, какой он хотел, но даже боялся пожелать. Классный, компанейский, горячий, готовый к экспериментам и не зажатый. Да ещё и готовит! Мечта! Ужасно хотелось подойти и обнять сзади, просто вжать в себя и никуда не отпускать. Пусть бы и учился на дистанте или заочке. Лишь бы не уходил!
— Чайник поставь. Кофе же есть у тебя? — вывел из ступора деловитый голос.
А дальше пили кофе и ели ужасно вкусные гренки. И Саня смотрел сосредоточенно и задумчиво на это лохматое чудо, которое так неожиданно ввалилось в его квартиру. Оставалось только понять, как это самое чудо прибрать к рукам. И было бы совсем здорово.
Макс что-то болтал о своих приятелях и об универе, а Саня слушал и изо всех сил хотел, чтоб каждое его утро теперь было таким.
«Бзззынь-бзззынь-бзззынь!» — раздалось в прихожей.
— Ты ждёшь кого? — встрепенулся Макс, кутаясь в античное изображение.
— Я-то? Нет.
— Ой, это ж, наверное, Витька! Я ща, штаны надо! — И пулей умотал в ванную.
Саня угрюмо двинулся к входной двери с явным намерением проигнорировать того, кто посмел нарушить идиллию. Сквозь мутноватое стекло глазка он разглядел невнятное нечто, держащее какой-то объемный свёрток.
— Э, сосед, открывай давай! — Витёк явно не собирался уходить ни с чем. Вернее, что-то он как раз держал в руках и, видимо, хотел продемонстрировать.
— Здорово! — Саня приоткрыл дверь в надежде, что этот сейчас выговорится и свалит спать.
— С новым годом! — радостно приветствовал его Витька и сразу всей тушей ломанулся на вход. — А я с подарком! На! От души!
В руки Сане ткнулось что-то громоздкое. Внутри ощущалось движение и даже вроде бы сопение.
— Подарок тебе! Прикинь, Ленка-то оказалась заводчицей. У неё щенки, знаешь, почём? Во! А этот бракованный чутка, его не продашь. Вот я тебе и взял. Ты ж всё равно один. А так собака будет. Лучший друг человека, типа. Порода… Ща. — Витька выудил из внутреннего кармана смятую бумажку. — Золотистый ретривер, во! Считай, пуд чистого золота тебе.
Саня стоял, сжимая в руках коробку, онемевший от всей этой внезапности. Он всегда хотел собаку. Но в детстве родители не разрешали, потом не до того было. А теперь уже и думать об этом перестал.
— Ты сдурел? — отмер наконец и полез смотреть, что за счастье ему привалило.
То, что он увидел, вызвало такую бурю эмоций, что даже защипало в глазах. Совершенно кукольная морда, точно это не живая собака, а игрушка из магазина. Три черные бусины — нос и глаза, а остальное — нежно-кремовое, плюшевое. Это чудо смотрело так доверчиво, что не оставалось ничего, кроме как схватить и прижать к груди.
— Тут вот список того, чем кормить и Ленкин телефон. Она всё расскажет. Ну и это, если тебе не надо, она заберёт, конечно.
— Нам надо! Ну, в смысле, ему надо! — раздалось из-за плеча. Макс смотрел на щенка с таким же точно выражением на морде, ну, то есть, на лице.
— О! А ты как здесь? — сфокусировался Витёк. — Марш домой. Там мать твоя обзвонилась уже!
Саня не успел ничего сказать, а Макса уже выхватили, заграбастали и утолкали в квартиру напротив. В руках остался только теплый комок и инструкция по его эксплуатации.
Чтобы чем-то занять пустоту, как-то резко обозначившуюся не только в квартире, но и за грудиной, сконцентрировался на том, кому явно было не менее одиноко и тоскливо.
— Ну что, приятель? Давай обживаться. — Саня ссадил щенка с рук на пол и потрепал ухо. — Тебя же ещё и назвать как-то надо. Хм… Ладно, пока так. Ну что тут пишут-то про тебя?
Сложенный вчетверо листок помимо телефона заводчицы-Ленки содержал название корма и витаминов, которые следовало купить, контакты ветеринара и ссылку на сайт, где подробнейшим образом прописано всё, что теперь полагалось знать новоиспеченному собаковладельцу. На дне коробки под мягкой подстилкой обнаружился поводок со шлейкой, небольшой пакет сухого корма и резиновая игруха.
— Надо тебе миску организовать и подстилку. Только сегодня же всё закрыто! Ну, пошли поищем, куда воды налить пока.
За изучением собачьих премудростей день прошел почти незаметно, да и стемнело так быстро, что казалось, за окном уже глубокая ночь. Из квартиры выползать не хотелось, но выйти ненадолго все равно пришлось, чтобы пёс сделал свои дела, а так весь день Саня сидел и прислушивался к звукам за дверью.
Щенок с энтузиазмом занимался исследовательской деятельностью. Ему-то всё было в новинку, и он смешно поднимал одно ухо и наклонял голову на любой стук или шуршание. А вот Саня точно знал, что он хочет услышать: шаги от квартиры Витька до его собственной. Но вот только на площадке и за стеной было тихо, как в склепе. Он покидал щенку мячик, которым разрабатывал раньше кисти, а когда тот умотался, скользя когтями по ламинату, устроились досматривать намеченное на новогоднюю ночь. Вкладка с малолетним бузотёром так и осталась незакрытой, и невозможно было не заметить очевидного сходства.
— Да ты вылитый Кевин, а, мелкота? Будешь дом защищать от бандитов? Вырастешь настоящим сторожевым псом! — Саня почесал бархатный бочок, уже отчетливо понимая, что это существо так же уютно заняло уголок в его сердце, как и на диване. Но там осталось ещё предостаточно места и для другого подарка, полученного в праздник. Только вот подарочек, похоже, где-то затерялся. А может, просто передумал возвращаться? Обещаний-то никто никому не давал.
Пригретый мохнатой щенячьей задницей, он задремал и встрепенулся, только когда за окном забабахали недовзорванные по какой-то причине салюты. Пёсель тоже подскочил и, пугливо озираясь, задрожал от громких хлопков.
— Вот же канонада! — Теперь Саня понимал молодых мамаш, чьи чада просыпались и начинали вопить от этого грохота. — Привыкай, дружок. Еще пару дней будут бахать. — Он подхватил собакена и потащил в ванную, где было потише. Взгляд упёрся в штанины, свисающие с подвешенной под потолком сушилки.
«Даже за штанами не зашёл!» — отметил с досадой Санька.
Думать о том, что все начавшееся в новогоднюю ночь не будет иметь продолжения, не хотелось, но думалось. Мысль о том, что Максу банально не нужна вся эта гейская фигня или он просто зассал, Сане приходила. Да не просто приходила, а явилась, обосновалась в черепной коробке, чайку себе налила, и теперь обживалась, притащив себе подобные багажом. Может, он просто не хотел никаких отношений, или у него и вовсе кто-то был. Что они знали друг о друге? Да нихрена! Не до разговоров как-то было. Сане бы забить на все и жить припеваючи с новым сожителем, но ласкучий и лохматый Макс запал в душу.
Дверной звонок раздался так внезапно, что Саня чуть не выронил Кевина, которого прижимал к себе, успокаивая.
— Всё-таки явился! Вот засранец! До ночи мариновал! Ну, я тебе устрою! — прорычал Саня и решительно двинулся к двери, только улыбку с лица содрать не получилось. Вот, сверкая довольным оскалом, он и распахнул входную дверь.
Но за ней совершенно точно был не Макс. Саня даже проверил, выглянув на площадку, но кроме соседки снизу, которой опять что-то там слышалось, никого не было. Имени скандальной особы Саня не знал, хотя общался регулярно. То ей кто-то топал в четыре утра, то шары катал по полу. Нет, шары, конечно, случалось покатать, но исключительно в постели или, в крайнем случае, в душе. И явно без шумного звукового сопровождения.
Вот ведь нет у человека ни выходных, ни праздников. Пришлось снова выслушать тонну нравоучений и предупреждений.
— Вы что это, собаку завели? — в дверь сунулся любопытный нос. — Смотрите, будет лаять, я найду на вас управу.
— С новым годом уже вас! — Саня с трудом выдавил незваную посетительницу, мельком снова мазнув по двери напротив. Но оттуда не доносилось ни звука.
Макс ведь мог просто отсыпаться, а мог и пасть жертвой своего гомофобного братца, если вдруг по неосторожности брякнул тому, чем занимался с соседом. В голове роилась масса вариантов, но ни один из них не нравился.
За окном снова бахало, а соседи за стеной продолжали гудеть и гоготать. Пёс, которого нужно было устраивать на ночлег, попискивал и жался к своему хозяину. Хоть кто-то смотрел на него доверчиво и радовался теплым рукам. Разумеется, постеленный в углу плед щен проигнорировал и присел у кровати. Положил мордочку на краешек одеяла прямо перед лицом своего нового человека.
В руководстве по собачьему воспитанию было черным по желтому написано, что брать питомца в постель строжайше запрещено. Но, глядя на эту беззащитную животину, сердце сжималось. Ведь он тоже совсем один, оторванный от матери, братьев и сестёр, привычной обстановки. Саня и сам первое время привыкал к новому дому и прислушивался к каждому шороху по ночам, а тут малышня. Наверняка ему страшно и грустно. Руки сами потянулись, схватили и прижали. Нежная шёрстка защекотала щёку, и ткнулся в ладонь прохладный нос. И стало казаться, что не всё так паршиво.
Макс не явился и на следующий день. Саня, плюнув на праздники, погрузился с головой в работу. План давно был составлен и даже частично выполнен, но задач нарезано было с лихвой. Когда голова и руки заняты, то и ждать не так трудно. Да и надо ли чего-то ждать?
Тут еще и так кстати подаренный щенок разбавлял накатывающую тоску задорным тявканьем и требованием внимания, так что было не совсем погано. Кевин потихоньку осваивался и норовил напроказничать, как и его прототип. Чуть не погрыз ботинки, легкомысленно оставленные на полу в прихожей, сунул нос в пакет с мусором и почти добыл оттуда недоглоданную хозяином куриную кость. Слава богу, магазины вернулись к жизни и снова снабжали тех, кто либо недостаточно запас еды, либо уже всю её утрамбовал в желудки.
Саня изо всех сил старался не думать о Максе, так спешно покинувшем его и вот уже двое суток не дававшем о себе знать. Осознание своей ненужности этому нежданному знакомцу, зачем-то занозившему сердце, бесило, придавливая тяжестью несбывшихся снова надежд. Да и с чего он взял, что их внезапный секс может кого-то к чему-то обязывать? Ну было, ну завелись и доставили друг другу удовольствие. Чистая физиология, не более того. Но чего ж тогда так тошнотно на душе? Во всем виноват дурацкий праздник! Понапридумали всякой хрени — мечты сбываются, как встретишь, так и проведёшь. Чушь собачья!
Кевин знатно отвлекал от уныния уже хотя бы тем, что с ним надо было выходить гулять, кормить по часам и следить, чтобы не натворил бед.
Соседские одёжки из ванной перекочевали в нижний ящик комода, а потом и вовсе пойдут на обновки местным бомжам, раз никому не сдались. Тем более Сане. И о Максе уже практически ничего не напоминало. Вроде как и вообще его не было. Так, вломился какой-то олень, поотстав от Санты, а потом ринулся догонять собратьев. Только снег из-под копыт.
Утром четвертого пёсель выполз из-под бока и зашкрябал в прихожую. Из опасных предметов там ничего на виду не осталось, но Саня всё же похлопал по ковру в поисках отвлекающей игрухи.
— Кевин, иди-иди, мячик на!
Но вопреки ожиданиям, тот не бросился играть со всех лап, а застрял где-то у двери.
— Да что ты там стоишь, как приклеенный? Ну, давай уже, хватай, пока не укатился! — Саня попинал мячик для пущей убедительности. И в этот момент звонок дзынькнул.
Решив, что настроения препираться с мадам с нижнего этажа нет совершенно, Саня постарался бесшумно выскользнуть из прихожей, подманивая Кевина в кухню. Звонок снова тренькнул, но уже решительнее. И явно не женский голос пробасил за дверью:
— Куда это ты укатишься? Открывай давай! Са-а-нь!
Куда делась вся решимость игнорировать, если всё же объявится, мимоходом здороваться, если доведётся столкнуться в холле, и демонстрировать снисходительность и добродушие, мол, кто там заморачивается из-за случайного перепихона? Скользя праздничными новогодними носками по плитке не хуже щенка, Саня ломанулся к двери и распахнул её каким-то полным отчаянья жестом. Вдруг всё-таки показалось?
Но за дверью стоял Макс собственной персоной. Немного взъерошенный и припорошенный снегом. Плечо оттягивал рюкзак, а в руках пакет из крафтовой бумаги.
— На вот! Я роллов захватил и десертики. Ну эти, которые с манго. Твои любимые.
— Я вроде как доставку не заказывал. — Саня поднял бровь, обозначая недоумение в связи с происходящим.
— Не волнует, уплочено, — хмуро буркнул Макс, тоже демонстрируя что-то вроде обиды. — Ты почему не позвонил-то? Всё, что ли, отгремели салюты?
— Как бы я тебе, интересно, позвонил? В колокола на звоннице Ивана Великого? — Саня обхватил себя руками и привалился к дверному косяку.
— Я ж тебе все написал: и свой мобильный, и Витька!
— Да где? Следами на снегу, что ли? — Саня в упор не понимал сути предъявы.
— Ты в почтовый ящик хоть иногда заглядываешь? Я сначала-то хотел в дверь заткнуть, но потом решил, что в ящик надёжнее. А то мало ли, кто вытащит или выпадет.
— Чего ж не зашёл сам? Тут шагов пять от двери до двери.
— А то я не заходил?! — Макс аж руками развёл, вроде как само же собой разумеется.
— Я с Кевином от силы на пятнадцать минут вышел. Как ты мимо меня проскочил-то?
— Видимо проскочил, — невесело хмыкнул Макс и добавил: — Меня Витька сгреб к своей мадаме на дачу. Там помощь нужна была. Ты меня пустишь вообще, или мы на пороге отношения выяснять будем? — стал он протискиваться в квартиру, но вдруг замер и уставился на Санька. — С кем ты вышел?!
— Собака, балбес! Я щенка так назвал. Как этого, из фильма. И вроде бы нет у нас никаких отношений, чтоб их выяснять?
— Ну так сейчас будут, или ты против?
С этими словами Макс сгрузил пакет под вешалку, уронил под ноги рюкзак и обеими руками, чтоб ни дай бог не вырвался, уцепил Саню за голову и подтащил к себе.
— Э, потише, шею мне свернешь! — дёрнулся было тот, но Макс держал крепко.
— И сверну, если будешь херней страдать! Сюда иди! — И припечатал губы дерзким поцелуем.
Смысл был вырываться? Да и вовсе не хотелось, на кой чёрт плодить дурацкие обиды, когда то, о чем мечталось, само идет в руки, да ещё и так настойчиво. Поцелуй был так хорош, что мысли напрочь выветрились, да вот только цокот когтей по полу напомнил о новых обязанностях. Саня легонько отстранил настойчивые губы:
— Погоди, дай дверь закрою, а то сбежит ведь проныра этот.
Словно поняв, что речь о нём, пёсель протиснулся между ними, деловито обнюхал гостя, а затем привстал на свои ещё по-щенячьи пухлые лапы, ткнулся носом повыше колена. Макс тряхнул головой, фокусируя взгляд, и присел на корточки.
— Ты, что ли, Кевин? А я Макс. Дашь мне лапу?
— Он и лапу даст, и пузо, только пошли уже отсюда, ребёнка простудим!
— Интересно как год начинается! Только что был молодой-холостой, а тут уже и семья, и ребенок! — хохотнул Макс, подхватывая собачье тельце.
— И как тебе такой подарочек? — Оттаявший Саня забрал щенка из рук Макса и отправил на охоту за мячиком.
— Нравится. Осталось распаковать.