Последняя дуэль Ричарда Окделла

В ворота особняка на улице Мимоз осторожно постучали. — Диего, он всё-таки пришёл! — в тёмных глазах молодой женщины на мгновенье промелькнул лучик надежды, который тут же сменился беспокойством. — Но что, если он не понравится монсеньору? — Не переживай раньше времени, дорогая, — высокий мужчина поднялся и галантно подал руку своей жене. — Ты же знаешь, сердце моё, хозяин отказался встречаться с кем бы то ни было и не сделал исключения даже для того, чтобы увидеть своего нового управляющего. Он посчитал, что мы с тобой сами сможем подобрать достойного кандидата. Давай для начала его впустим. Может, всё не так плохо. На прекрасном личике женщины отразилось сомнение. Они безуспешно искали нового управляющего вот уже три месяца, с того самого момента, когда доктор подтвердил радостную весть о скором появлении у них с Диего долгожданного первенца. Эта новость и стала той последней каплей, которая определила их окончательное решение вернуться в Кэналлоа. «Я хочу, чтобы наш ребенок родился на родной земле, а не в чужом краю», — твёрдо произнесла Хулита, на что Диего только кивнул. На самом деле они давно хотели вернуться, вот только это означало оставить бывшего Первого маршала и бывшего же соберано Кэналлоа, монсеньора Рокэ, герцога Алву совершенно одного в своём поместье в Олларии. Не то чтобы герцог их удерживал, но Хулита долго не могла решиться на такой шаг, памятуя о безграничной преданности, которую её покойный отец, рэй Хуан Суавес, питал к своему другу и господину. Ожидание же малыша сразу расставило свои приоритеты, и они перевесили чашу весов в пользу отъезда. Некогда блистательный Первый маршал, чьи невероятные военные деяния легли в основу современных учебников по военному искусству, а громкие победы на любовном фронте породили бурное развитие особого талигойского неоромантического стиля в литературе (хотя и яростно порицаемого сразу всеми конфессиями), теперь отошёл от дел, перестал эпатировать публику невообразимыми выходками и постепенно превратился в отшельника прямо в самом центре Олларии, ведя затворнический образ жизни в особняке на улице Мимоз. К шестидесяти двум годам он добровольно сложил с себя полномочия Первого маршала Талига, передал престол Кэналлоа своим ближайшим родичам, после чего окончательно и бесповоротно удалился от дел, чем в последний раз шокировал благородное светское общество. Несмотря на кардинальные перемены, одно в жизни Рокэ Алвы оставалось неизменным — его всегда сопровождали слухи. И слухи эти были невероятные и даже пугающие. В основном поговаривали, что бывший Первый маршал удалился от мирской жизни, чтобы стать верховным жрецом Леворукого и каждое полнолуние приносить ему в жертву невинных младенцев на тайном алтаре, спрятанном внутри особняка. Леденящие душу подробности обычно тоже прилагались, насколько хватало фантазии рассказчикам. Особняк быстро приобрёл дурную славу, его обходили стороной чуть ли не за полхорны. Можно было даже ворота не запирать — ни одному вору и в голову не приходило наведаться в обитель первородного Зла. Но как же сложно было при такой репутации найти нового управляющего! Срок отъезда Хулиты и Диего был назначен уже на завтра, откладывать путешествие было совсем нежелательно, а ни один кандидат в управляющие так и не появился на пороге. Вплоть до сегодняшнего дня. Письмо пришло накануне и было написано чётким убористым почерком, хоть и в несколько старомодной манере. Отправитель вежливо осведомлялся, не согласятся ли уважаемые эр и эрэа принять его на следующий день по вопросу вакансии управляющего в доме герцога Алвы. Письмо было подписано неким Аланом Нортоном, отставным капитаном Северной армии. В первый момент Хулита улыбнулась с облегчением — у них наконец-то появился хотя бы один настоящий кандидат, да ещё и отставной военный, что, по её мнению, было идеальным вариантом для монсеньора. Но тут же захватило сомнение — всё ли тут чисто? С чего бы этому капитану с севера ехать так далеко в Олларию и наниматься в дом, которые другие предпочитают обходить стороной? Как назло, встреча была назначена на тот единственный день в году, когда герцог Алва наглухо запирался в одной из комнат особняка и запрещал себя беспокоить, случись хоть пришествие Создателя, хоть чудесное воскрешение Альдо. В ту единственную комнату у Хулиты и Диего хода не было, и они частенько шутили между собой, что, возможно, именно там герцог приносит свои кровавые жертвы. На самом же деле Хулита, не склонная к суевериям, сильно подозревала, что герцог сам становился там жертвой не в меру большого количества бутылок «Чёрной крови». Вот и в этот раз хозяин дома не собирался изменять своим привычкам, даже чтобы встретиться с потенциальным управляющим. — Не переживайте, моя прекрасная дорита, — по-отечески тепло улыбнулся Алва. — Кем бы ни оказался этот управляющий, управлять ему особенно ничем не придется. Единственной его обязанностью будет поменьше попадаться мне на глаза, остальное не имеет значения. — Но, монсеньор, — всплеснула руками Хулита, — вдруг он окажется плохим человеком и захочет вас убить? — Ах, если бы! — рассмеялся Алва. — Это бы меня хоть немного развлекло. Герцог перевёл взгляд на Диего, и лицо его стало серьёзным. — Берегите себя и малыша. На столе в кабинете вы найдете несколько свёртков и письма к нынешнему соберано. Прошу вас принять эту малость в знак самой искренней благодарности за долгую и преданную службу. Они помогут вам устроиться на родине и позаботиться о ребёнке. После этих слов Рокэ церемонно поклонился, поцеловал руку расстроенной Хулиты, затем коротко кивнул Диего и, не оборачиваясь, удалился в свои покои.