Последняя дуэль Ричарда Окделла

Ричард лежал на спине. Над его головой раскинулось чистое голубое небо. С ветвей каштана доносилась песнь соловья. Лежи себе и радуйся жизни, если бы не пара сущих мелочей: острые камешки, больно впивавшиеся в тело где-то в области лопаток, и приставленная к горлу шпага. — Снова убиты, — невозмутимо произнёс Алва, убирая шпагу и протягивая Ричарду руку, чтобы тот поднялся. Ричард был «убит» уже в четвертый раз. — Фехтуете вы более чем посредственно. Неужели не упражнялись в армии? Дик отряхнулся и пожал плечами. — Вообще-то в своём гарнизоне я считался довольно хорошим фехтовальщиком, — он заозирался вокруг в поисках выбитой Вороном шпаги. Хотя это и было правдой, Ричард прекрасно понимал, что до уровня Алвы ему далеко. В мастерстве владения шпагой даже возраст Ворону был не помеха. — Что-то не похоже. Давайте ещё раз. В позицию! Ричард атаковал по всем правилам, но остриё неожиданно скользнуло чуть в сторону от цели, и это заставило его раскрыться. Рокэ мгновенно контратаковал, и Ричард получил своё уже пятое по счёту «туше». — Ричард, соберитесь! Сейчас я даже не пытался уклониться от вашей атаки. Смотрите, вы неправильно держите запястье. Не изгибайте его, держите линию. Вот так! Ещё раз. Алва снова его учил. А Ричард опять ощущал себя юным оруженосцем, хотя теперь был на полголовы выше Алвы и шире в плечах. Ему было сейчас так легко и спокойно, что хотелось прыгать от радости и беспричинно смеяться. — Эр Рокэ, как вы провели этот укол в бедро? Я и глазом моргнуть не успел. — Этот приём работает только при определённой дистанции между противниками. Вы должны чувствовать эту дистанцию, Ричард. Чуть меньше или чуть больше, и уже ничего не получится. Также важна скорость выпада — слегка промешкаете, и ваш противник получит преимущество. Попробуйте. Хм… неплохо, но придётся ещё поработать. Постепенно их жизнь вошла в размеренную колею. Общались они мало, скупо, в основном по делу. Не сговариваясь, оба избегали говорить как о прошлом, так и о будущем, и в особенности о дуэли. Похоже, темы эти были болезненны для обоих. Тренировки по фехтованию продолжались каждый день с молчаливого согласия Алвы. А вот стряпня Ричарда Рокэ не впечатлила, и он стал всё больше готовить сам, и для себя, и для управляющего. Дика это немного смущало, но Рокэ вёл себя так, будто это в порядке вещей. Ричард же занимался всеми остальными работами по дому, а также припасами. Оказалось, что Алва был не настолько замкнут, как о том говорили. Конечно, он проводил в особняке значительно больше времени, чем когда Ричард служил у него оруженосцем. Тем не менее и сейчас у Ворона находились дела в столице по вопросам торговли и управления довольно обширными владениями, как в Кэналлоа, так и в окрестностях Олларии, которыми располагал его эр. Время от времени Ричард разносил по просьбе Рокэ пакеты, а особняк посещали люди совершенно разного социального круга. По вечерам, когда Дик приносил ему вино, он частенько заставал Рокэ за бумагами и цифрами. — Ричард, налейте вина, и мне и себе, — Алва отложил отчёт и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. — Эр Рокэ, вы уже опорожнили сегодня целую бутылку, а я обещал следить за вашим здоровьем. Хулита велела не давать вам много пить. — Я сам решу, что мне надо, — отрезал Рокэ. — Я вовсе не старый и больной человек, каким вы, по-видимому, меня считаете. Напомню также, что вы — мой управляющий и будете исполнять мои приказы. — Между прочим, нанимали меня вовсе не вы, а Диего и Хулита! — Но жалованье-то плачу вам именно я, — тут же парировал Рокэ. — Не могу, — Ричард и не думал сдаваться. Он был здесь вовсе не из-за жалованья. — Я дал слово чести. — Так дело опять в вашей пресловутой чести? Как не вовремя она всегда у вас проявляется, — Рокэ поднялся и протянул руку. — Дайте мне ключ от погреба. Ричард подумал, что настал отличный момент обсудить то, что его волновало с самого начала. — Предлагаю обмен, эр Рокэ. Я дам вам ключ от погреба, а вы мне отдадите ключ от моей комнаты. Ричарду показалось или его эр вздрогнул? Синие глаза медленно остановились на нём и рассматривали пристальным взглядом. — Нет, — произнёс он наконец голосом, не терпящим возражений. Затем резко отвернулся и отошёл к окну, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Ричард ещё немного помялся посреди кабинета. Что такого плохого он сказал? Он всего лишь хочет вернуться к себе, ведь не весь же особняк он требует. Несколько обиженный, Дик уже схватился за служивший дверной ручкой костяной шар, чтобы выйти. — Выбрал же оруженосца на свою голову, — услышал он недовольное ворчанье от окна. Ричард вскинулся. Конечно, оруженосцем он был, прямо скажем, не самым желанным, но эта реплика всё равно больно задела. — Вы, вообще-то, тоже не святая Октавия, эр Рокэ! И он со злостью захлопнул дверь. Вернувшись к себе, он немного успокоился. Всё-таки в прошлом Рокэ был не таким уж и плохим эром и на самом деле многому Ричарда научил. Дик осознал это позже, когда самому пришлось организовывать военные операции и командовать подчиненными. Даже просто наблюдая за эром, за тем, как тот держится с людьми, как отдаёт приказы, как ведёт себя в критических ситуациях, Ричард незаметно для себя повзрослел, научился стойко переносить невзгоды и не отступать ни при каких обстоятельствах. В трудных ситуациях он часто обращался к воспоминаниям о Рокэ, прикидывал, что бы тот сделал, что бы сказал вслух, а о чём бы промолчал. Дик вёл иногда целые внутренние диалоги с воображаемым Алвой, спорил с ним, нередко обвинял в бессердечии, но и соглашался. Особенно, когда оказывался в схожих ситуациях и начинал лучше понимать решения Первого маршала. Как бы Ричарду не хотелось верить в обратное, в конце концов он вынужден был признать, что Рокэ продолжал быть его опорой все эти годы, даже если сам при этом находился за много хорн от Надора и думать забыл о своём бывшем оруженосце. Всё равно Ричард был ему искренне благодарен. Вот только зачем Алва так взъелся из-за комнаты Ричарда? Какая разница, будет ли Дик ютиться в комнате для слуг или вернется в свои покои? Их всё равно только двое, а особняк огромен. Неужели Алва скрупулёзно подсчитывает жилплощадь, занимаемую Ричардом? Да не может такого быть. У его эра было множество недостатков и непростой характер, но прижимистым и мелочным он точно никогда не был. Похоже, вернуться в свои прежние покои будет сложнее, чем ему казалось. Но не отступать же теперь, когда он так близок к желаемому. Вышибить дверь ударом ноги? Дверь была дубовой, добротной — может, и получится, а может, он сломает себе ногу. Разнести засов выстрелом из мушкета? Эта идея, возможно, не была лишена эффективности, но Дику она не нравилась. В этом доме он не хотел агрессии, не хотел ничего рушить — напротив, он хотел, чтобы особняк «принял» его обратно. Принял и простил. Нужно было только чуть-чуть подтолкнуть события в нужном направлении. И однажды Ричард нашёл способ. День за днём приводя в порядок дом, Ричард постепенно добрался и до оружейного зала славных герцогов Алва. Сюда, похоже, давно никто не заходил. Разное оружие — и древнее, и более современное — было кое-где развешено на стенах или закреплено на подставках, а кое-где просто свалено в кучу. Были тут и разного рода доспехи: и простые, функциональные, и богато украшенные, явно предназначенные больше для церемоний, чем для боя. Первые дни Ричард, не отрываясь, восхищённо разглядывал раритеты. Некоторые образцы относились ещё к догальтарскому периоду. Ричарду доселе не случалось видеть подобные экземпляры в жизни, он знал о них только по описаниям. Кроме того, он обнаружил множество разных приспособлений для чистки, хранения и ухода за оружием. Некоторые из них представляли собой тонкие металлические прутья разной длины и толщины. Ричарду пришла в голову мысль использовать их не совсем по назначению — в качестве отмычек, чтобы попасть наконец в вожделенную комнату. Он отобрал несколько, по его мнению, наиболее подходящих. Открыть замок оказалось делом непростым. Во-первых, нужно было всё время прятаться от Ворона, выбирая моменты, когда его либо не было дома, что случалось весьма редко, либо такое время дня, когда шансы быть пойманным были малы. Покои Алвы находились довольно близко от его бывшей комнаты, поэтому действовать приходилось тихо, аккуратно, быстро и только днём. В ночное время риск произвести шум был слишком велик. Во-вторых, Ричард взломщиком не был и никогда раньше не вскрывал замков вот так, ювелирно, без использования грубой силы. Как это делать, он точно не знал и продвигался методом проб и ошибок, то есть медленно и неэффективно. В день он не решался проводить у двери дольше трёх-пяти минут, чтобы не провалить всю затею. Через некоторое время он сообразил, что нужно одновременно использовать два металлических прута: один — для поворота замка, другой — чтобы отодвинуть запирающий штифт. Несколько попыток также потребовались, чтобы подобрать толщину прутьев и адаптировать их под замок. И в один прекрасный день усилия Ричарда увенчались успехом — замок наконец поддался. С колотящимся сердцем он медленно открыл дверь и тихонько проскользнул в свои бывшие покои. Они состояли из небольшого кабинета и прилегающей к нему спальни, просторной и светлой. По мнению Дика, это было самое уютное место во всём доме, хотя покои Алвы были больше. В прошлом, заполучив особняк, он использовал большой кабинет Рокэ в основном для приёма посетителей. Что уж кривить душой, ему просто хотелось показать всем, кто теперь тут новый хозяин. Но жить он по-прежнему предпочитал у себя. Сейчас шторы на окнах были опущены, погружая комнату в прозрачный полумрак. С того дня, как он в спешке покинул дом, не изменилось ничего — всё те же стены, всё та же мебель, всё те же любимые книги на полках. Только вещи, раскиданные Ричардом при побеге, кто-то аккуратно вернул на свои места. Он прошёл в спальню и раздвинул портьеры. Здесь тоже всё было, как и двадцать пять лет назад. Ричард нашёл не только свою придворную одежду, но и то самое платье, в котором стоял на площади в день святого Фабиана и в котором впервые вступил в особняк на улице Мимоз. Его чёрно-синяя форма оруженосца тоже была здесь. Тогда, после прихода Альдо к власти, он так и не решился от неё избавиться, а просто запрятал подальше. Сейчас кто-то её нашёл и сложил вместе с другими вещами. Впрочем, все эти детали Дик заметил позже. В первую очередь его внимание привлёк портрет. Ещё один портрет, которого Ричард раньше в этом доме не видел. На этот раз на портрете был изображён он сам, хотя и не представлял, что может выглядеть таким образом. Портрет не был парадным, он даже не был закончен. Скорее это был быстрый набросок, но зато какой! Художнику удалось передать невыразимую гамму чувств, бушующую в юном мальчике в чёрно-синем колете. Он был похож на маленького волчонка, окружённого сворой охотничьих псов, вот-вот норовивших разорвать ему горло. Ненависть, боль, решимость сражаться до конца, и в то же время детская хрупкость и полные глаза обиды за несправедливость судьбы, так жестоко с ним обошедшейся. Кем бы ни был неизвестный художник, он, без сомнения, был исключительно талантлив. Вот только Ричард даже не представлял, кто и когда мог его написать. — Прекрасный образец искусства, не правда ли? — Ричард вздрогнул от неожиданности. Пока он в полной растерянности рассматривал свой портрет, Алва неслышно вошёл в комнату мягкой кошачьей походкой. — Жаль только, художника, скорее всего, уже нет в живых. Полагаю, он бы мог затмить даже непревзойдённого мастера Коро, если бы не покинул сию юдоль скорби слишком рано, разумеется, к вящей славе достопочтенного мастера, который так и останется непревзойдённым. — Что… Что это? — Твой портрет, Ричард. Неужели не нравится? — Ворон держал в руках бокал с вином, который, похоже, был не первым за этот день. — Я не помню, чтобы кто-то писал мой портрет. Откуда он? Алва поднял бокал и взглянул через него на свет. Отвечать он не спешил, и Ричард терпеливо ждал. — Я случайно заметил его среди многочисленных предметов искусства, которые барон Капуль-Гизайль вывозил из Олларии, — медленно проговорил Рокэ, как будто каждое слово давалось ему с трудом. — Видимо, я позволил себе тогда излишне долго задержать взгляд на портрете, настолько, что барон посчитал себя обязанным мне его подарить. Рокэ отхлебнул вина и тихо добавил. — Полагаю, его сделал один из тех талантливых мальчиков, юных дарований, которых барон держал в своём доме. Возможно, в тот день, когда мне посчастливилось отыграть твоё фамильное кольцо и надорского иноходца. Ричард снова окинул взглядом свою бывшую комнату. Это место словно застыло во времени, оно ощущалось мёртвым, чужим. Зачем Алва всё это хранит? Зачем ему вещи оруженосца? Зачем ему этот портрет? Не комната, а какой-то склеп, не потрет, а икона. Дика передёрнуло. Нет уж, святым Ричардом он не станет, хватит и святого Алана. Он пока что жив. Ричард вплотную подошел к Алве и посмотрел прямо в глаза. — Рокэ, я хочу здесь жить. Это и мой дом тоже… был моим. Пожалуйста, позволь мне остаться. Алва слегка покачнулся, выставив вперед руку. Дик от неожиданности едва успел его подхватить. Кажется, тот хотел что-то сказать, но так и не произнёс ни слова. Он выглядел растерянным — таким Дик его никогда раньше не видел. Рокэ ещё раз пристально взглянул Ричарду в лицо, его губы искривились в странной усмешке, после чего он нетвёрдым шагом вышел из комнаты. Ричард в недоумении смотрел ему вслед. И что всё это значит? Разрешение получено? Ричард решил интерпретировать странное поведение Алвы как положительный ответ и в тот же день перенёс сюда свои вещи. Он был дома. Алва не гнал его и даже снова учил. О чём ещё было мечтать?