Самый прекрасный рассвет

Погожий день неторопливо клонился к вечеру, и солнечный свет — всё ещё яркий, но теперь смягчившийся — щедро лился через окно в ресторанный зал постоялого двора. Сюаньминь уже насытился и теперь неспешно пил зелёный чай, а ещё — наблюдал. Голод Сюэ Сяня было не утолить так просто, как его собственный, он как раз уплетал второй горшочек тушёной баранины, закусывая паровыми пирожками с говядиной и запивая супом, и впереди, несомненно, было ещё не одно мясное блюдо. Лицо его — с то и дело округляющимися щеками — было невозможно довольным, и время от времени он даже блаженно щурился, едва ли не урча — как те кошки, которых любил ласкать (и ещё больше, конечно, дразнить), когда встречал на улицах. У Сюаньминя сердце щемило от нежности. И он только усмехался мысленно, когда очередная кость отправлялась на горку рядом с ним. Горку куда более внушительную, чем рядом с Сюэ Сянем. Когда Сюэ Сянь впервые сделал так годы и годы назад, он лишился дара речи от подобного бесстыдства — столь вопиющего, что он даже почти восхитился. Со временем же это превратилось в своего рода шутку, понятную им двоим. Один из многих маленьких ритуалов. — Если голоден, еда перед тобой, не пожирай глазами меня, — заговорил вдруг Сюэ Сянь. Взгляд его искрился весельем и лукавством, на губах играла улыбка. — Думаю, еды я съел уже достаточно, — в тон ответил Сюаньминь и кивнул на кости перед собой. Сюэ Сянь фыркнул, тут же закончил с очередным бараньим рёбрышком и подчёркнуто водрузил кость на вершину горки возле Сюаньминя. — Такой тощий, тебе нужно ещё, — предельно серьёзно заявил он. — Тогда будь добр — потрудись, — благодушно ответил Сюаньминь, и Сюэ Сянь только закатил глаза, следом взявшись за последний на тарелке пирожок. Сюаньминь подозвал полового, чтобы заказать добавки, и скоро на столе появились новые блюда — благоухающие и всё ещё обжигающе горячие; приготовленные слегка заранее, ведь на этом постоялом дворе их уже отлично знали. Вместе с едой половой принёс и чайничек чая для Сюаньминя. Он допил глоток, что оставался в чашке, и только поставил её, как внутрь полился свежий напиток — Сюэ Сянь успел вытереть руки и теперь ухаживал за ним с трогательной внимательностью, которую пытался скрыть за маской самодовольства. Только встретив Сюэ Сяня, Сюаньминь вовсе не думал, что тот способен на подобное. Однако злобное создание оказалось полным открытий. Гордый и своевольный, вспыльчивый и в чём-то даже капризный, он тем не менее был добр и благороден. Бескорыстный сам, благодарил щедро, мстил же — сурово, но всегда справедливо. Ценил каждую жизнь, сколь бы незначительной она ни казалась. Если поначалу Сюаньминь принял его за порождение тьмы, то позже… стал сравнивать с рассветом. Как мгновение за мгновением чистое рассветное небо наливалось красками, загоралось всё ярче и ярче, так и в Сюэ Сяне день за днём обнажались всё новые, часто очень неожиданные грани. Тогда Сюаньминь и сам не заметил, как чуть насмешливое восхищение небывалой наглостью, что удивительным образом сразу пробудила в нём любопытство, постепенно переросло в восхищение совершенно искреннее. Восхищение всем, что являл собой Сюэ Сянь. И пусть тогда он не помнил почти ничего о том, кто таков сам, потребовалось не так уж много времени, чтобы понять: за этим чувством стоит и другое. Он хочет помочь отнюдь не только из-за долга. Хочет сопровождать вовсе не в одном лишь этом путешествии. Хочет быть не просто попутчиком, не просто другом. Касаться не только тогда, когда иначе можно сгореть в разожжённом драконьей слюной пламени заживо. Однако какими бы ни были его желания, а в той забытой жизни он научился смирению. Он понимал — считал, что понимал: будучи смертным, он не составит пару бессмертному; будучи собой, он не заинтересует Сюэ Сяня. Путям их суждено было разойтись — так или иначе. И когда узнал — как именно, он был готов. …Только оказалось — он вовсе не разгадал Сюэ Сяня до конца, рассмотрел далеко не все его потаённые стороны. Не заметил, не понял, что Сюэ Сянь любит его в ответ — и мириться не станет. Тогда, в храме, он осознал: Сюэ Сянь не просто подобен рассвету, для него — он и есть рассвет. И сколько ни проходило лет, он продолжать играть красками, наполняя его жизнь и саму душу светом и теплом, которых прежде он не знал ни в одном воплощении. Жизнь, единая с истинным драконом… Ничто не могло быть более желанным. Сюаньминь моргнул и заметил вдруг, что Сюэ Сянь больше не ест — только смотрит на него пристально и с лёгкой улыбкой. Должно быть, он забылся, уйдя в мысли слишком глубоко, и Сюэ Сянь молчаливо наблюдал за ним уже какое-то время. Внутри поднялось мимолётное смущение, и Сюаньминь моргнул снова. За окном уже начал сгущаться полумрак, и в зале зажгли лампы. В свете огня белая-белая кожа Сюэ Сяня казалась теплее, а оттого и весь облик становился мягче и нежнее. Не удержавшись — на самом деле и не пытаясь сдерживаться, Сюаньминь ласково коснулся его щеки: — Сыт? — Сыт, — согласился Сюэ Сянь и перехватил его ладонь, на миг прижав к губам. — О чём ты так задумался? Даже не слышал, как я позвал тебя, — спросил он любопытно. — О тебе, — не стал скрывать Сюаньминь и тут же уличил: — Ты не звал. Сюэ Сянь сощурился: — Почему так уверен? Разве ты не был поглощён мыслями обо мне? — Даже думая о тебе, здесь и сейчас я услышу твой зов всегда, — ответил Сюаньминь твёрдо. На короткое, едва уловимое мгновение Сюэ Сянь опустил глаза, а затем встретил его взгляд: — Ловлю на слове. — М. Расплатившись, они покинули постоялый двор и направились за пределы города, чтобы затем улететь домой, однако на пути услышали, как мальчишка зазывает в театр теней. Сюаньминь поймал взгляд Сюэ Сяня, они подошли вместе, и Сюэ Сянь спросил мальца: — О чём представление? — О том, как Император Небес спас мир людской от страшного поветрия! — с готовностью ответил тот. — Что ж, это годится, — одобрил Сюэ Сянь, и Сюаньминь согласно хмыкнул. Мальчишка указал им путь. Они открыли для себя театр теней в подобный этому приятный вечер, когда так же шли городом, отужинав, только тогда приглашал зрителей старик, а не юнец. Всю жизнь Сюаньминь был чужд любым развлечениям, но на самом деле ему было несколько любопытно. Сюэ Сянь легко согласился сходить посмотреть, и искусство театра теней им обоим пришлось по вкусу, так что с тех пор они изредка заглядывали, если выпадал случай и было соответствующее настроение. Вот только ещё пару десятков лет назад едва ли не каждое второе представление повествовало о великом последнем гоши, что сразил злого самозванца и даровал стране сотню лет мира и процветания. Когда такие ещё только расходились по стране, они по неосторожности — не став прислушиваться и узнавать заранее, что за историю рассказывают в тот день, — увидели одно. Сам Сюаньминь тогда главным образом лишь отметил, как сильно слухи и пересказы исказили действительность, напоминание не задело его особенно глубоко, но Сюэ Сянь… Сюэ Сянь весь сник на несколько дней, и стоило немалого труда прогнать от него тени прошлого. После того случая они обходили театры теней стороной не один год, а когда стали посещать снова, всегда выясняли, о чём будет история. Представление об Императоре Небес оказалось занимательным, Сюаньминь ещё не видел такого и подумал даже, что это что-то новое, мимолётно удивившись, что не припоминает событий, которые здесь воспевают. Сюэ Сянь, однако, шепнул: — Удивительно, дело было так давно, а к этому всё ещё возвращаются. Сюаньминь бросил на него вопросительный взгляд, но Сюэ Сянь отмахнулся и, мягко сжав пальцами его подбородок, повернул лицом обратно к действу: — Как-нибудь потом расскажу. Смотри. Сюаньминь не настоял. В полумраке игра света и тени в театре была особенно чарующей, он поймал ладонь Сюэ Сяня в свою, сплёл с ним пальцы и сосредоточился на зрелище, наслаждаясь атмосферой вечера. Когда зло оказалось повержено и Император Небес вернул покой земному миру, Сюэ Сянь вместе с прочими зрителями поблагодарил артистов аплодисментами, а Сюаньминь тем временем бросил в чашку для пожертвований кусочек серебра. После они наконец покинули город, Сюаньминь привычно устроился на спине сменившего форму Сюэ Сяня, и вместе они взмыли в небо. Закат уже догорал, однако вид всё ещё был потрясающим, и Сюэ Сянь, прежде чем полететь на восток к дому, немного покружил, позволяя им обоим полюбоваться. Не сосчитать, сколько закатов и рассветов показал ему, разделил с ним Сюэ Сянь, а каждый был неповторимо прекрасен и отпечатывался в самом сердце. Уже скоро они оказались на месте и едва опустились перед бамбуковым домиком, Сюаньминь легко поцеловал Сюэ Сяня: — Приготовлю бочку. — Чудесно, — улыбнулся Сюэ Сянь и ушёл, по всей видимости, искать птицу, чтобы подразнить. Впрочем, вряд ли бы та поддалась. Сюаньминь усмехнулся про себя и скрылся в доме. Пользуясь заклинаниями, он быстро наносил и согрел бочку воды и позвал Сюэ Сяня. Появившись едва ли не в тот же миг, возлюбленный проворчал: — Прячется, — в лице его, впрочем, не было ни капли недовольства. Сюаньминь качнул головой: — Она совершенствуется, а ты ей мешаешь, — сказал он, уже развязывая пояс Сюэ Сяня. — Пф, рядом с истинным драконом её духовная сила росла бы только быстрее, я же помочь ей хочу. — Искажением ци? — поддел Сюаньминь, а когда Сюэ Сянь возмущённо уставился на него, собираясь ответить, притянул к себе и поцеловал, поглаживая по обнажённой теперь пояснице. — Бессовестный, — выдохнул ему в губы Сюэ Сянь и тоже помог раздеться. Сюаньминь первым шагнул в бочку, и Сюэ Сянь опустился у него между ног, расслабленно прислонившись спиной к груди. Сюаньминь поцеловал его в висок и взялся за полотенце с мыльным корнем. Последние дни он провёл с учениками учеников, Сюэ Сянь же был занят весенними грозами, так что они успели соскучиться друг по другу и теперь наслаждались каждым мгновением вместе не торопясь. — Выпрямись, — шепнул он на ухо Сюэ Сяню, намеренно чуть задевая губами, а когда тот послушался, принялся тереть тело. Близость и прикосновения, сдобренные драконьей слюной, разгоняли жар по крови, но это всё ещё было приятное предвкушение, что отзывалось покалыванием на коже, а не требующее немедленно получить выход ревущее пламя. Даже Сюэ Сянь — при всей своей нетерпеливости — пока ещё не спешил, смакуя простые ласки. — Как дети? — спросил возлюбленный, пока Сюаньминь, убрав волосы, мыл ему спину. — Очень способные, — Сюаньминь провёл полотенцем над лопаткой и скользнул вниз по сильному плечу. — Хочешь в следующий раз со мной? Сюэ Сянь немного подумал: — Хочу, если буду свободен. — Значит, выберем время, когда будешь, — предложил Сюаньминь и притянул Сюэ Сяня обратно к себе. Тот устроился, уложив голову ему на плечо, а Сюаньминь ополоснул полотенце, намылил снова и перешёл к бёдрам. Внутренними сторонами он занялся с особым тщанием. Однако или он немного перестарался, или Сюэ Сянь в этот раз изголодался особенно сильно, но сегодня только этого уже хватило, чтобы его небогатые запасы терпения исчерпались. — И почему только тебе всегда надо раздразнить меня до предела? — фыркнул Сюэ Сянь, разворачиваясь в его руках. — Понятия не имею, о чём ты, — ответил Сюаньминь совершенно спокойно и добавил: — Не безобразничай, мы ещё не вымыли твои волосы. — Волосы подождут, — сощурился Сюэ Сянь и отобрал у него полотенце, тут же намыливая. Сюаньминь не стал противиться. Ответ Сюэ Сяня был беспощадным. Возлюбленный успел узнать его тело в совершенстве и теперь без зазрения совести пользовался этим знанием: он касался именно там, где Сюаньминю хотелось больше всего, именно так, как ему нравилось больше всего, распалял и возбуждал, добиваясь, чтобы выдержка ему изменила. Сюаньминь любил волосы Сюэ Сяня — тяжёлые и густые, они были чернее лучших в Поднебесной чернил и мягче самого дорогого шёлка; ухаживать за ними, мыть и тем более расчёсывать их было особенным удовольствием, но прямо сейчас… Прямо сейчас Сюаньминь всё-таки согласился, что волосы подождут. Подхватив расшалившегося Сюэ Сяня на руки, Сюаньминь выступил из бочки и, на ходу высушив их обоих заклинанием, в несколько шагов достиг кровати. Постельное слегка промялось под брошенным на него Сюэ Сянем, и Сюаньминь тут же опустился сверху. — Не рано ты заговорил о пределе? — произнёс он на ухо, захватив запястья, а следом поймал мочку губами. — Смотря о каком, — отозвался Сюэ Сянь со смешком, — ждать, например, я больше не мо-гу-у-у, — он сбился на последнем слове, потому что Сюаньминь наконец уделил должное внимание и члену. Насладившись первым стоном, Сюаньминь жадно приник к губам Сюэ Сяня, продолжая ласкать, чувствуя, как приятно Сюэ Сянь удерживает его за затылок освободившейся рукой — не собираясь отпускать, пока не напьётся вдоволь. Больше походивший на борьбу, поцелуй был долгий и закончился, лишь когда оба они подступили почти к самой грани. — Давай же, — полуприказом выдохнул Сюэ Сянь, и Сюаньминь, свесив руку к полу, с первого раза поднял флакон с маслом. Он плеснул на ладонь ровно столько, сколько нужно, шире развёл ноги уже ждущего Сюэ Сяня и смазал вход, тут же погружаясь пальцами в горячее нутро. Сюэ Сянь втянул воздух и проворчал стоном: — Опять драз... Ах!.. — не сумел договорить он, потому что Сюаньминь согнул пальцы, безошибочно находя нужную точку. Теперь каждое прикосновение от возбуждения ощущалось невероятно остро, и Сюаньминь и сам держался на последних крупицах самообладания. Дразня Сюэ Сяня, он изводил и себя, но было слишком приятно наблюдать, как возлюбленный теряется в удовольствии — удовольствии, причина которому — он, — самому ещё сохраняя нечто вроде трезвости разума. Но всего — в меру. Он снова налил немного масла в ладонь, коротко прошёлся по собственному члену, отчего по всему телу сбежала волна мурашек, подхватил Сюэ Сяня под колено — и наконец вошёл, выбивая у возлюбленного вскрик. Музыки прекрасней никакому инструменту не создать. Уже через несколько толчков — глубоких, но пока ещё плавных — Сюэ Сянь вытянул к нему руки, и он, упёршись в постель по обе стороны от прижимающихся теперь к самим плечам коленей, подался ещё ближе — так, что его было легко обхватить за шею или увлечь в поцелуй. Что и сделал Сюэ Сянь, не медля ни мгновения. Близость кружила голову, и скоро мир вокруг поблёк, рассыпался, точно не существовал вовсе, остались только жар Сюэ Сяня, его теснота, его сильные руки, его голос и его такое частое, такое громкое дыхание, что мешалось воедино с дыханием Сюаньминя. Всем существом они сливались настолько, что грани телесных оболочек размывались и уже трудно было отличить — где кто. А когда достигли пика — невозможно вовсе. Неразделимые, они парили — не мгновение, но вечность — среди чистого блаженства, пока не возвратились к мягкому наслаждению, приправленному толикой усталости. Сюэ Сянь тяжело дышал ему в искусанные губы, грудь под его собственной поднималась и опускалась быстро, часто, и даже можно было ощутить, как сильно бьётся сердце под рёбрами. Сюаньминь застыл, впитывая этот миг, запоминая, наполняясь им до краёв, — и аккуратно скатился на постель, позволяя Сюэ Сяню лечь удобнее и обнимая его сбоку, вычерчивая узоры на влажной коже. — Щекотно, — вскоре поймал его за запястье Сюэ Сянь. — Если так чешутся руки, примени их лучше тут, — и, сплетя пальцы с его, потянул вниз. — Уверен, что рук будет достаточно? — снова навис над ним Сюаньминь, послушно обхватывая вновь уже возбуждённый член, медленно, с нажимом поглаживая головку. — Если у тебя есть другие предложения, я весь внимание. — Есть, — подтвердил Сюаньминь. Он проследил поцелуями линию подбородка, вдоль шеи спустился к ключицам, ощущая солоноватый привкус пота, проследовал и ещё ниже — по груди к чётко очерченным мышцам живота и дальше — пока не коснулся губами члена. Сюэ Сянь дёрнулся, подаваясь навстречу, требовательно надавил ему на затылок. Сюаньминь не стал разочаровывать возлюбленного. Наполнив лёгкие воздухом, он вобрал сразу на всю длину, с удовлетворением чувствуя, как тело Сюэ Сяня пробивает дрожь, отзывающаяся и в нём самом. Он нашёл нужный ритм — не быстрый, не слишком медленный — и, посасывая, принимал снова и снова, плавился в одном удовольствии на двоих, пока время плыло мимо, далёкое и неизмеримое. Лаская друг друга, отдаваясь друг другу всецело, они возносились в едином порыве к звёздным вершинам, забыв считать, как много их покорили. Лишь спустя почти четыре дня жажда оказалась утолена полностью. Тело обнимала сладкая нега, двигаться не хотелось совершенно — ещё по меньшей мере шичэнь. Впрочем, на подобное всерьёз надеяться не приходилось. Сюаньминь почти считал мгновения до… — Хочу есть, — заворочался Сюэ Сянь. — Я так голоден, что готов есть людей. Сюаньминь хмыкнул. — Один прямо у тебя под боком, — сказал он, всё же приподнявшись на локте и коснувшись большим пальцем уголка губ Сюэ Сяня. — Не нарывайся, — прищурился тот, отводя его руку. — Я могу проглотить тебя целиком, помнишь ещё? Сюаньминь не изменился в лице: — Как не помнить? Ты заглатывал целиком ещё совсем недавно. Но если хочешь доказать снова… — Святоша! — Сюэ Сянь вмиг запрыгнул ему на бёдра и прижал запястья к постели, глядя свирепо и угрожающе. — Да? — Сюаньминь едва сдерживал улыбку. Веселье — чувство, до встречи с Сюэ Сянем ему решительно не знакомое, — сплеталось внутри с нежностью. — Не боишься, — не переставал щуриться Сюэ Сянь, — за свою целостность? — и он многозначительно покачнулся, не оставляя места недопониманию, о какой именно целостности идёт речь. — Кто из нас двоих пострадает больше? — наблюдая, как стремительно меняются выражения Сюэ Сяня, Сюаньминь всё же негромко рассмеялся. Сюэ Сянь застыл на миг, а затем набросился снова: — Вот так, значит? — сказал он прямо в губы и укусил. — Смеёшься надо мной? — Прекрати, ты говорил, что голоден, — всё-таки совладал с собой Сюаньминь. — Верно, — Сюэ Сянь посмотрел ему в глаза и продолжил: — А ещё я говорил, что хочу есть людей. Этим и займусь. Сюаньминь с готовностью ответил на поцелуй, позволяя Сюэ Сяню вести до самого конца — пока оба они не рухнули без сил вновь, довольные и всё ещё единые. Полежав так совсем немного, Сюаньминь поднялся первым, оставив невесомый поцелуй на плече задремавшего Сюэ Сяня. Он очистил заклинанием постель, согрел таз чистой воды, привёл в порядок себя, а следом взялся за Сюэ Сяня. Возлюбленный проснулся от первого прикосновения, а осознав, что Сюаньминь делает, улыбнулся. — Ты слишком хорош, — произнёс он сонно, хотя происходило подобное не в первый и — они оба знали — не в последний раз. Чувствуя, как в сердце разливается тепло, Сюаньминь ответил не словами, но поцелуем, что запечатлел в точке между бровей возлюбленного. Скоро они полностью привели себя в порядок и, не сговариваясь, заклинанием перенеслись в тихий уголок одного из городов, где у Сюэ Сяня был любимый ресторан. Уже вечерело, людей на улицах осталось не слишком много, зато уютно горели бумажные фонари, а по воздуху плыл аромат цветущих деревьев и весенней свежести. Чувствовалась и нотка благоухающих яств. Сюаньминь услышал, как у Сюэ Сяня заурчало в животе, и, взяв его за руку, кратчайшим путём привёл к ресторану. Половой встретил их приветливо, усадил за стол и принял заказ, а чуть погодя принёс закусок перед основными блюдами. Сюэ Сянь тотчас принялся за арахис, а Сюаньминь наблюдал за ним — словно созерцал величественный вид, сотворённый природой и поражающий своей необъятностью: душа его трепетала, но вместе с тем — наполнялась спокойствием и умиротворением. Покончив с большей частью закусок, Сюэ Сянь вдруг поймал его взгляд. Долгое мгновение он смотрел в ответ, а затем улыбнулся и сказал просто: — Я тоже люблю тебя. Сюаньминь коротко улыбнулся. Из всех рассветов — во все времена, во всех мирах — его — единственный и неповторимый. Столетия поисков, о которых они сами не подозревали, свели их вместе, и вместе они пройдут через вечность. Не двое, но одно целое, исполненное любви.