Звезда в чёрной проруби неба

Он не мог понять, что с ним происходит. Сердце как-то поминутно замирало и трепетало, руки подрагивали, мысли витали где-то далеко в облаках, где обычно во время шторма прячется солнце. Пустой, бессмысленный взгляд рассматривал всякую мелочь, каждую вещицу, словно в ней сокрыта была какая-то важная тайна. Ноги заплетались, и Ди совсем не слышал восторженного голоса Хэви, который уже несколько минут говорил только о концерте и никак не мог замолкнуть. - Но последнее выступление было просто огонь! - с пламенем в глазах восклицал Хэви, подпрыгивая на месте от возбуждения. Братья возвращались домой. Дорога была вся испещрена лужами, в которых отражался чёрный небосвод, покрытый одинокими облаками, в чьей серебряной паутине запутались крошечные звёзды; по сторонам виднелись яркие глаза домов, зорко следящих за ночными гостями. - Нет, ну ты видел, как она классно играла на гитаре? У неё пальцы просто летали по струнам! А её голос… - Хэви, ты можешь помолчать хотя бы пять минут? - грубо спросил Ди и зашагал быстрее, спрятав руки в карманы, словно ему было холодно, хотя на самом деле он весь пылал. - Ладно, ладно, - сердито проговорил Хэви тихим голосом и тут же надел наушники, чтобы было веселее идти. В них заиграла его любимая мелодия, и на его губах мигом расцвела улыбка, а сам он начал покачиваться в такт песни. Ди, вздохнув, снова окунулся в свои мысли, где ежесекундно появлялся образ девочки с гитарой, так поразивший его. Ему было одновременно плохо и как-то по-особенному хорошо. Ему хотелось остаться здесь, на улице, посидеть под фонарём в безмолвном парке и предаться размышлениям, ловя любопытные взоры бесчисленных холодных глаз с неба. Раньше он так себя не ощущал. Какое-то неведомое, таинственное и совсем не понятное чувство охватило его и связало по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться от осознания всего происходящего. Ему впервые в жизни стало страшно. Невероятно страшно. Он не умел любить. Любить по-настоящему. Отдавая себя до последней капли другому человеку и забывая напрочь о себе. Так говорили все, но это он знал и сам. Да, если нужно, он мог быть добрым, мог помочь брату с домашкой, мог убраться в доме, выслушать весь бред Вики и помочь отцу с работой, но семья — это одно. Они знают его с самого детства и привыкли к его манере. Они могут его читать. Но окружающие… они другие. Они видят в нём лишь эгоиста, безразличного и сухого, и даже не пытаются увидеть в нём… человека, такого же, как и они. Он знал, что если полюбит кого-нибудь, придётся под этого человека подстраиваться, пытаться заговорить. Он отдаст себя всего другому человеку, станет уязвимым и... в его сердце воткнёт кинжал его близкий. Он не верил, что в этом мире остались хорошие, добрые люди, которые никогда не обманут. Никогда не солгут и не уничтожат. ведь близкому человеку это сделать легче всего... Ещё он боялся, что его просто не поймут. Не примут. Ди привык не зависеть от людей. Он любил свободу. Любил, когда никто не помыкает им, никто не может взять над ним верх. Ему нравилось это превосходство, и он не хотел его терять. Всегда сложно понять и признать, что ты влюблён. Что тебе кто-то нравится. Боишься, что любимый человек окажется не тем, кем ты его видишь, а ты поймёшь, что не готов к серьёзному увлечению. Ди не хотел терять свою независимость, ему было сложно что-то менять, а потому, глубоко вздохнув, он, хоть и с трудом, выгнал мысли о незнакомке из своей головы и нашёл во тьме вечера огонёк их дома, где уже ждал его ужин. - Как прошёл концерт? - с неизменной улыбкой спросил Глэм, когда братья вошли в дом. - Замечательно, - холодно процедил Ди, снимая кофту и проходя в комнату. - Просто шикарно! - закричал Хэви и захлёбываясь начал рассказывать, что было на концерте, какие у него были впечатления от первого в жизни выхода на сцену, и, конечно, словно на зло Ди, он несколько раз упомянул незнакомку, которой выпала честь закрывать сегодняшний вечер. Юноша, усевшись за стол и уткнувшись в телефон, пытался сохранить спокойствие и самообладание, что потребовало, на удивление, большого труда, но когда Вики заткнула наконец надоедливого Хэви, который достал уже всех, кроме, разумеется, отца, он немного расслабился. - А ты чего такой хмурый, Ди? - с улыбкой спросил Глэм. - Я не хмурый, пап, - буркнул тот в ответ. - Хорошо, - быстро согласился отец и начал с деловитым видом раскладывать всем еду по тарелкам. К счастью для Вики, сегодня он состоял из мяса с картошкой и лёгкого салатика из огурцов и зелени. Быстро всё съев, Ди поспешил удалиться в свою комнату, где тут же уселся на подоконнике и включил спокойную музыку в наушниках. За уроки он даже не планировал садиться, так как знал все темы на год вперёд. Да и вообще уроки были для него делом второстепенным. Вскоре ему стало скучно, и он захотел взять книгу, чтобы хоть немного отвлечься от постоянной музыки в ушах. Дойдя до шкафа, он вдруг увидел вылезающий из-за него гриф гитары, которую он когда-то нашёл на чердаке. Он хотел научиться на ней играть, потому что тогда это оценила бы Лиф; хотел произвести впечатление. Но теперь… Лиф вдруг перестала иметь для него значение. Он вдруг понял, что не хочет её общения и не хочет увидеть её в реальной жизни. Может быть, это минутная мысль, и завтра всё будет уже по-прежнему? Ди лёг на кровать, свернувшись комочком, и задумался обо всём на свете. Перед ним вдруг всплывали воспоминания, он чувствовал, что в данную минуту он находится не здесь, а где-то в далёком прошлом, когда мир казался светлее, люди добрее, а звёзды ярче. Тогда он был беззаботнее, смелее… А сейчас… сейчас он словно перестал быть собой. Куда делся тот чудесный, разговорчивый малыш, который вместе с братом всегда находил какие-нибудь приключения на свалке? Может быть, это был другой человек? Как же найти ответ… Дверь скрипнула… - Хэви, чёрт возьми, я же тебе говорил… - сердито начал Ди, но тут же осёкся, увидя отца. - А… Это ты, пап? Заходи. Глэм с улыбкой вошёл и уселся с идеальной осанкой на кровати сына. Его оценивающий взгляд буравил Ди, который, не обращая на отца внимания, смотрел за медленно плывущими облаками в чёрном проёме окна. Улыбка Глэма в миг погасла, и он осторожно присел на подоконник рядом с сыном. - Ди… - начал он, на удивление, тихо и как-то неуверенно, - с тобой что-то случилось, но я никак не пойму… - Всё со мной нормально, - буркнул юноша угрюмо. - Но ты изменился… - продолжал отец с волнением. - Всего один вечер хожу грустным, и я уже изменился?! - немного грубо спросил Ди. - Нет, я наблюдаю это уже давно, - опустил взгляд Глэм. - Ты ни с кем не дружишь, ни с кем не общаешься. Я понимаю, возможно, это просто не твоё общество, но ты совсем разучился разговаривать с людьми, и это… неправильно. - Какая разница, правильно это или нет? - процедил юноша недовольно. - Может, я вообще не хочу ни с кем разговаривать? Что тогда?! - Ди, я понимаю, что окружающие тебя ребята не твоего уровня, но тем не менее я думаю... - Ты думаешь, что среди них я найду человека, который был бы способен понимать меня?! - Ди немного повысил голос в порыве нахлынувшего в миг гнева и раздражения и отвернулся от отца, обратившись снова к окну. - Только в этом твоя проблема…? - спросил отец, поднимая глаза на сына. - Только в этом, - снова возвращая свою обычную сухую манеру, сказал Ди. - Знаешь, я ведь всё детство тоже, как и ты, ни с кем не разговаривал, кроме родителей и сестры, - вдруг заговорил Глэм с грустью; Ди с непередаваемым изумлением повернулся к отцу, ведь тот никогда ничего не рассказывал о своём детстве. - И потом мне было очень сложно в консерватории, ведь я совсем не понимал людей, - Глэм вдруг грустно усмехнулся. - И только когда я встретил Чеса, я начал верить в себя. Он вернул мне надежду на любовь мира. Он научил меня общению. Знаешь, ведь когда разговариваешь с людьми, сам того не понимая, ты становишься добрее. Задумчивый взгляд Ди бездумно рассматривал что-то вдалеке, и Глэм, тихо вздохнув, поднялся и снова улыбнулся. - Ты многое теряешь, Ди, - сказал он в своей обычной весёлой манере, - ты многое теряешь, закрываясь для людей и боясь идти кому-нибудь навстречу. Ведь ты никогда не знаешь, где ты встретишь настоящего друга. Я, например, встретил его на помойке, - Глэм усмехнулся, и в его глазах засветился прежний блеск юности. - Пап, я… - начал Ди, оборачиваясь, но вдруг обнаружил, что отец уже ушёл, и вместе с ним ушло какое-то тепло и понимание. С тяжёлым вздохом он обратил свой взор к окну и неожиданно заснул прямо здесь, на подоконнике, позабыв обо всём на свете и думая о чём-то светлом, что никогда не будет в его жизни.