Любовь зла

Миа лежит на кровати, в клубах тяжелого ватного одеяла, наблюдая из-под полузакрытых глаз за тем, как Хенджин рисует. Его длинные пальцы измазаны краской, на которую в прошлом месяце ушла половина зарплаты Мии, а на подаренной очередной поклонницей футболке разводы: Хенджин не утруждает себя тем, чтобы вытирать испачканные руки об ветошь, вместо этого оставляет свои художественные пятна на еще вполне годной вещи. Миа невольно задумывается, а знает ли та девица, что всучила Хвану столь ценный дар, как футболочка баленсиаги, о том, что у него есть девушка? Думала ли, что ее презент будет использован таким образом? На первый вопрос ответ скорее положительный, а на второй — отрицательный. Иначе к чему бы так тратиться. Хотя как знать, Хенджин нравился особам любых полов и любых достатков, а еще умел этим грамотно пользоваться. Красивый, собака, что с него взять. На него всегда смотрят и обращают внимание, а уж теперь, когда он стал хоть и мелким, но начальником, на месте Мии мечтают оказаться многие, ведь такой перспективный жених. Становится страшно, когда она думает о будущем. Хенджин уже строит планы о свадьбе и о том, как они переедут из съемной студии в свою однушку, а может, накопят на что и получше, ведь он талантлив и карьера на самом подъеме. Он копит деньги и Миа тоже, только вот ее планы кардинально отличаются. Хенджин заканчивает рисовать и задумчиво рассматривает свои руки, похоже, любуется ими, как и все остальные, кто имеет возможность. Он дарит людям шанс прикоснуться к прекрасному, а именно делает фотографию заляпанных пальцев, черкает очередную пиздострадальную подпись к ней, ставит на его взгляд оригинальные хэштеги, и тут же грузит это добро во всем известную социальную сеть. Телефон Мии пикает уведомлением, но она, разумеется, игнорирует, все еще притворяясь спящей. Ей плевать и на фото, и на подпись, и на самого Хенджина, который перешел к миллионному селфи за этот недавно начавшийся день. Он делает знак «peace», потом сердечко из пальцев, слащаво улыбается на камеру. Короче, ничего нового, типичный выходной, типичный Хван. Последнее селфи — в ванной комнате, этого Миа уже не имеет счастья лицезреть. Она начинает нервничать, когда слышит плеск воды, потому что Хенджин уже мылся с утра пораньше и она примерно понимает, нахера он делает это сейчас. Блять. Каковы шансы, что она ошибается? Миа тянется к телефону, открывает инсту и бегло просматривает ленту. Из новостей — только Хенджин, ведь она давно уже не подписана ни на кого больше. На ее странице нет фотографий, ее профиль никак не заполнен, а никнейм — случайный набор букв. Она не ставит лайков и не комментирует, на то имеется множество причин. Основная — она не хочет, дополнительная — нельзя, чтобы кто-то вычислил ее аккаунт, потому что Миа не готова еще и читать тонны говна от поклонниц Хенджина, будто мало регулярно слушать вживую. Те звереют, когда узнают, что у него есть девушка, но еще хуже становится, когда они видят Мию. Это смешно, но действительно множество людей раньше писали ей, что она должна бросить Хенджина, потому что не достойна его царской персоны. А ему сочувствовали, дескать, любовь зла, полюбишь и Мию. Не то, чтобы эта информация часто всплывала в инсте, но горький опыт научил, что лучше никогда не светиться. У Хенджина нет их совместных фотографий, хотя раньше он иногда выкладывал какие-то снимки без лица, но теперь и вовсе перестал. О том, кто такая Миа знают лишь те, кто знаком с ним лично. Под фотографией Хвана уже сотня лайков и сердечки в комментариях всплывают одно за другим. Миа криво улыбается и спешит спрятать мобильник под подушку: в ванной стало слишком тихо. Она снова закрывает глаза и заматывается покрепче в одеяло. Хенджин выходит из душа донельзя прекрасный, мокрые светлые волосы облепляют его лицо, а на кубиках пресса соблазнительно поблескивают капельки воды. В очередной раз он не потрудился одеться после ванной, хотя бы натянуть трусы, и теперь единственное, что прикрывает срам — узкое полотенце, обернутое вокруг бедер. Из-под ресниц Миа не может разглядеть большего, но чувствует, как вспотели ладони. Она натягивает край одеяла повыше, закрывая им половину лица, сжимается, в жалкой попытке казаться меньше и незначительней. Это никогда не срабатывает. — Миа, вставай, пошли прогуляемся, — голос Хвана слышен прекрасно, однако она не теряет надежды казаться или спящей или мертвой, не так, по сути, и важно, какой именно, лишь бы не лезли. Она чувствует, как прогибается под его весом кровать и как его руки пытаются стянуть с нее одеяло. Не получилось, не фартануло. Ну не особо она и рассчитывала, не первый день живет на этом свете. — Я знаю, что ты не спишь, прекрати, — его голос уже слегка раздраженный, а хватка сильнее, — заканчивай валяться, пошли на улицу, проветримся. Миа тяжко вздыхает и открывает глаза. Ее рассекретили, впрочем, ей всегда тяжело давалось врать. — Иди с друзьями, — предлагает она. Голос немного охрип после сна. Это несколько маскирует надежду, которую Миа вкладывает в слова. — Вы давно не виделись с Феликсом. — А ты что? — Хенджин раздражения уже не скрывает. — Весь день как пельмень валяться тут собралась? Ты похожа на тюленя. — Я пока приготовлю что-нибудь, — Миа пытается отмазаться. В диалоге с любимым парнем, как при игре в сапера, один шаг и ты посреди взорванных бомб, а через секунду труп. — Хочешь, сделаю закуски? Выпьем вечером, и Феликса зови в гости. В этом предложении так много хороших перспектив: во-первых, не остаться вечером с Хенджином тет-а-тет, во-вторых, после пива и соджу он, скорее всего, отключится, в-третьих, побыть одной в квартире почти весь день. Разумеется, чаяния оказываются напрасны. — Не хочешь провести вместе единственный выходной? — Хенджин хмурится и нетерпеливо отбрасывает в сторону надоевшее ему одеяло и пялится на то, что скрывала задравшаяся от его жеста ночная рубашка. Миа смотрит ему прямо в глаза, размышляя, чего ей хочется меньше: нежности Хенджина или скандала с ним. Принимает взвешенное, рациональное решение, основанное на опыте совместного проживания и сравнении возможных перспектив. В конце концов потерпеть десять минут гораздо проще, а спор займет несколько часов и еще не известно, какие будут последствия. Так что сегодня она уступает. — Конечно, я хочу побыть вместе, — примирительно улыбается она. — Просто не хочу тебе испортить выходной. У меня нет желания выходить из квартиры, а вы с Феликсом так давно не виделись. — Какого хуя ты мне про Феликса талдычешь? — взгляд Хенджина из раздраженного переходит в разряд опасных. Она знает каждое выражение его лица назубок. Первая волна мурашек пробегает по ее телу, знаменуя волнение, но не все еще потеряно и она надеется, что получится избежать хотя бы словесной перепалки. От всего остального не отделаться, это и дураку понятно. — Ты меня каждый день на работе видишь, а он твой лучший друг, вот я и подумала… — Не думай, детка, тебе это не идет, — ухмыляется недобро Хван, но Миа остро чувствует перемену в его настроении. Буря прошла мимо, можно расслабить батоны. — Фу, когда ты себе нормальное белье купишь? А сорочку? Он брезгливо рассматривает ткань ее ночнушки и тянет вниз за кромку застиранных белых трусиков. Миа напрягается, внутренне уговаривает себя успокоиться и не реагировать слишком ярко. — Давай вечером? — просит она, заранее зная, что напрасно. — И вечером тоже. — Хенджин часто облизывает губы. Раздражающая привычка, которая когда-то казалась такой привлекательной. — Тебе надо растрястись, вон какие бока наела. Он стягивает белье окончательно, задирает наверх ткань ночной рубашки бабушкиного фасона и жадно ведет руками по мягким изгибам ее тела. Полная грудь приятно ложится в его большие ладони, Хенджин аккуратно сжимает, стараясь не сделать больно, и приникает губами к острому розовому соску. Он вращает языком по ареоле, прикусывает нежную кожу, строго контролируя силу сжатия зубов, ведь сегодня он не намерен оставлять следов. Тонкий запах женского тела сводит его с ума, Хенджин отбрасывает в сторону свое полотенце, и ложится на Мию сверху, удерживая свой вес на предплечьях. Он широкими мазками лижет между грудями, зарывается в ложбинку носом, целует влажно, алчно. Он поднимается с поцелуями выше, оставляя за собой мокрую дорожку из слюней, добирается до губ Мии и проникает между ними языком, насилуя рот несколько долгих минут без какой-либо взаимности, но и без какого-либо сопротивления. — Ты такое бревно, — разочарованно бурчит в поцелуй, одновременно проникает пальцами ей между ног. — Не нравится, не трахай, — равнодушно отвечает Миа. — Еще чего, — хихикает Хенджин. — Ну давай же, помоги мне. Миа давит на корню желание оттолкнуть, старается не обращать внимания на назойливую стимуляцию клитора и стирает мысли из головы мечтаниями о будущем. На Хенджина смотреть не хочется, его лицо, когда-то казавшееся идеалом, и теперь кажется также идеалом, но чужим. Этот идол не для ее веры. Обмануть Хенджина сложно, но еще сложнее показать удовольствие, которого нет, а Миа чувствует, что сегодня абстрагироваться и кончить так просто у нее не выйдет. Она стряхивает с себя руку Хенджина, отталкивает его, а затем поворачивается к нему спиной, вставая на четвереньки. В конце концов, раньше начнешь, раньше закончишь. Хенджин тут же оказывается за ней, гладит по пояснице, наклоняется, целует в шею у линии роста волос. Это немного будоражит, может, потому что Миа не видит его лица? Он вновь мнет ей грудь, взвешивает каждую в ладони, Миа ощущает, как твердый член трется о ее бедро и метроном в голове начинает отсчет. Хенджин уже слишком готов и долго это не продлится. Первый раз — всегда быстрый, а второго, скорее всего, не будет. Его руки перемещаются с ее груди ниже, исследуют бока. Хенджин встает на колени, выпрямляется и вводит в нее член, комментируя: — У тебя живот провисает, когда ты уже займешься собой? Миа молча сглатывает обиду, ведь знает — он прав и с ее телом действительно давно не все в порядке. Грустно совсем не это, грустно то, что несмотря на все прогрессирующие несовершенства, у него все еще стоит на нее. Мие ужасно интересно, где тот предел, после которого Хван перестанет ее трахать? Ритмичные шлепки его бедер об ее ягодицы немного укачивают, Миа давит зевоту и просто ждет, когда уже это кончится и можно будет пойти спокойно полежать в ванной. Покиснуть в горячей воде всегда помогало ей снять напряжение после близости. Миа никогда не могла понять, почему эта дрочка ее телом называется «близость», скорее «дальность». Рассуждения об этимологии и прочих фразеологизмах отвлекают ее от долбежки на несколько долгих минут. — Прогнись, — командует Хенджин и Миа послушно ложится грудью на кровать, а лицом утыкается в подушку. Плевать, так даже удобнее, можно не следить за мимикой и звуками, а какое-либо стеснение давно уже потеряно. И если ее парню так хочется вид получше на то, как член входит в ее промежность, то пусть. Главное, чтобы спина потом не заболела, Миа со спортом давно не в дружеских отношениях, а такая поза требует хоть какой-то растяжки. Спустя пару минут Хенджин, наконец, начинает ускоряться, движения его из резких и четких становятся хаотичными, чавкающие звуки и стоны наполняют комнату. Он беспорядочно гонится за своим удовольствием, дергая девушку на себя за оттопыренную задницу. Миа немного скулит, от интенсивности движений. Ей не больно, потому что смазки выработалось достаточно. Не от желания, а просто от трения, физиология милостива. — Кончай, — очередное требование. — Не могу, — она даже не пытается врать, все равно поймет. — Может, если бы ты хоть немного поучаствовала в процессе, то получилось бы? — он ощутимо злится, но Мие насрать. — Не нравится, не трахай, — апатично дублирует рекомендацию. Хенджин резко выходит из нее и грубо переворачивает на спину. Миа нервно сглатывает, его колючий взгляд не предвещает ничего хорошего. — Ты обнаглела, не думаешь? — цедит он сквозь зубы. — Есть множество других людей, которые с радостью займут мое место. Красивых, которые тебя хотят во всех смыслах, — Миа смотрит ему в глаза даже не моргая, — Просто скажи мне уйти. Непривычная им обоим откровенность, неожиданно вырывает Мию из типичной для нее апатии, даруя надежду на честный разговор. А Хенджина пугает. По его лицу пробегает паника, следом — привычная ухмылка. — И почему ты любое недопонимание сводишь к проблеме? Я никогда такого не скажу, для меня ты — самая красивая. Я люблю тебя. Миа отводит взгляд, смаргивает вдруг накатившие слезы. Она знает, что он не бросит. Она хотела бы знать, что надо сделать, чтобы он бросил. Испробовано многое, ошибка четыреста четыре как результат. — Детка, не расстраивайся, — Хенджин наваливается на нее сверху, в очередной раз неправильно интерпретировав ее поведение. Он едва касается ее щек губами, сцеловывает соленые дорожки у глаз. — Все будет хорошо. Я люблю тебя. Никто больше тебя так не полюбит. Он спускается вниз, раздвигает ей ноги и сразу приникает губами к клитору. Мие некомфортно от слова совсем, она до сих пор не привыкла к тому, как легко Хенджин относится ко всяким стремным физиологическим процессам, запахам, звукам. Вот и сейчас он с упоением кружит языком по складкам вульвы, слизывая естественную смазку, параллельно сжимая ее вспотевшую ляжку. Однако беспокойство быстро растворяется в растущем напряжении внизу живота, перерождаясь в возбуждение. Хенджин давно выучил все ее трепетные места, вот и сейчас от его умелых движений Мию выгибает в пояснице, а ноги немеют. Иногда ей хочется закричать, что Хенджин насильник, что она ненавидит его, но это не так. Миа позволяет делать это с собой сама, Хенджин не бьет ее, чтобы склонить к сексу, более того, в конечном итоге она почти всегда получает удовольствие. И она не ненавидит. Кто же виноват, что в ее голове — каша? Никто не встанет на ее сторону, Миа в этом уверена, скажут, что бесится с жиру. Может, так оно и есть? Она мучительно стонет: изогнутые пальцы Хенджина быстро двигаются внутри нее, а его пухлые губы сомкнулись на ее клиторе, всасывая и образуя вакуум. Все становится чересчур, финальное касание кончиком языка по чувствительной точке, и Миа разбивается в оргазме. Ее ноги еще немного подрагивают, когда Хенджин поднимается и ползет вверх. Он встает на колени, зажав между ног ее бедра и просит: — Смотри на меня и открой рот. Миа делает, как сказано и долгие двадцать пять секунд наблюдает, как Хенджин дрочит над ее лицом. Думает ли он о ней, когда так закатывает глаза или представляет кого-то покрасивее? А может, как и она не думает ни о чем, разгоняя туман в голове пошлыми звуками секса? В последний момент она успевает закрыть глаза ладонью, и сперма попадает на нее, на губы, нос и щеки. Хенджин, слава богу, не замечает ее маневра, потому что руку Миа убрала почти сразу. Доказывать ему потом, объяснять, что получить спермой в глаз довольно болезненно ей искренне лень. Хенджин валится на кровать рядом, не глядя берет с тумбочки у кровати салфетки и кидает на грудь Мии. Она приводит лицо в относительный порядок, обещает себе, что обязательно сделает все этапы по очищению кожи чуть позднее. Миа ложится ему подмышку, украдкой нюхает Хенджина и морщится: даже вспотев пахнет приятно. Странно ли завидовать собственному парню? Она с этим живет все то время, что они вместе и почти смирилась. В глазах общественности Хенджин идеален, но что они видят? Ретушированные фото, глазированную картинку. Кто-то, кто чуть ближе, друзья и коллеги, могут знать, что Хенджин разносторонний и ответственный, хороший работник и верный друг. Миа знает, что у Хенджина бывают прыщи, которые он успешно скрывает макияжем, что даже на фото, где он, якобы только что встал, подкрашены хотя бы брови, знает, что Хенджин ходит в туалет и пукает, как и все остальные люди. Все это не мешает ему быть по-настоящему классным. Красивым и интересным. Но не для Мии. Она знает, что Хенджин хорош, но этого стало слишком мало и она просто хочет свалить при первой подвернувшейся возможности. — Ты говоришь жестокие слова, — Хенджин перебирает ее волосы, слегка почесывая кожу головы, будто лаская любимую собачку. — Разлюбила? Миа внутренне напрягается, ее тело деревянеет, а в душе очередное противоречие между тем, что нужно ответить, и тем, что хочется на самом деле. Она смотрит на запястье Хенджина, покрытое вязью черного узора, что доходит почти до локтя. Когда Хенджин сделал эти две симметричные татуировки на руках, Миа подумала, что даже вынужденные рисунки его только украсили. Раньше он был похож на нежного принца, с татуировками — на смазливого рокера. Конечно, на работу он все равно носит только рубашки с длинным рукавом и пиджак сверху, дресс код и требования к внешнему виду никуда не делись. Зато на отдыхе и встречах с друзьями, когда татуировки видно, он выглядит крутым и вызывает томные вздохи у мимо проходящих девиц. Миа знает, что если прикоснуться к запястьям Хенджина пальцами, то можно почувствовать уплотнение — несмотря на несколько лазерных шлифовок рубцы все равно немного выделяются. Только самые близкие к Хенджину люди знают об этом, а таких на самом деле немного. — Не разлюбила, — спокойно врет она. — Не хочешь? — Хочу, просто сегодня собиралась поспать подольше, выходной все-таки Хенджин не верит, это чувствуется по чуть более резким движениям пальцев, по тому, как он дергает волосы Мии, уже почти болезненно, по стальным ноткам в голосе. Однако тему никто развивать не хочет, слишком зыбкая почва. Они уже не раз тонули в этом болоте и каждый за это чем-то платил. Правда, Хенджин получил лишь небольшой минус к внешности, а у Мии, кажется, вся жизнь под откос. Слишком громкие слова. Пять лет жизни под откос, с низкими шансами на то, что станет лучше. Миа встает с кровати и идет в ванную, у входа надевает резиновые тапки огромного размера, потому что они общие с Хенджином. Она гулко шлепает по мокрому полу к ванне и ищет взглядом затычку для слива. Горячий пар заполняет помещение, а Миа сидит на бортике и смотрит, как сильным потоком льет вода, образуя ароматные пенные клубы. Она возвращается в комнату, чтобы взять телефон. Хенджин уже готовит одежду на выход, выбирает цепочку на шею, к цепочке — браслет, кольца. Он любит украшения и постоянно меняет их, неизменно носит только одно-единственное белое кольцо. Такое же есть у Феликса. Как мило, думает Миа, носить парные побрякушки с лучшим другом. Она бы тоже не отказалась, будь у нее хоть один друг или подруга. Но у нее только Хенджин. Мобильный лежит совсем не там, где она оставляла. На экране видны разводы, оставленные грязными пальцами. — Ты опять лазил в моем телефоне, — мгновенно вспыхивает Миа, бросая негодующий взгляд на своего парня. — А ты опять поменяла пароль? Есть что скрывать? Миа считает до десяти, делает глубокий вдох и выдох, разворачивается на пятках и уходит в ванную комнату, громко хлопнув дверью. Собирается ли она опять спорить на эту тему? Однозначно нет. Смысла нет как в этой жизни, так и в этом споре. Она снимает грязные вещи и пуляет ими в корзину, промахиваясь. — Плевать, — насуплено бормочет себе под нос. Погружение в горячую воду немного снижает градус ее злости. Пена благоухает, распространяя по замкнутому пространству удушливый запах цветов, этот аромат останется на коже. Хенджин миллион раз просил ее не пользоваться этой пеной. Миа улыбается и ставит себе отметку использовать пену еще и как гель для душа. Из динамика телефона разносится очередная заунывная мелодия очередной песни Ланы Дель Рей, а из глаз текут слезы, незаметные, но от этого не менее горькие. Хенджин врывается в ванну, приносит с собой прохладу, наверное, опять открыл все окна нараспашку. Он уже полностью одет и ступает по полу в домашних тапках аккуратно, чтобы те не промокли и не намочили его дизайнерские носки с покемонами, поднимает вещи и кидает в корзину. Миа игнорирует, закрыв глаза и откинув голову на бортик ванны. — Слушай, нам обоим надо остыть, — Хенджин присаживается рядом, как раз на уровне глаз Мии. — Я пойду с Феликсом прогуляюсь, а ты приготовь что-нибудь к вечеру. Ты будешь пить? Миа кивает, конечно, будет. А еще мысленно празднует свою победу. Как бы там ни было, до вечера она свободна и будет наслаждаться одиночеством. 5 лет назад Миа сидит в библиотеке в полной тишине и одиночестве, отдыхая от пар. Она уже пообедала и теперь совершенно не знает куда податься. Наверное, лучше было остаться в столовой, но это так неловко, сидеть одной целый час. На улице погода разыгралась не на шутку: проливной дождь и резкое похолодание. Миа тяжко вздыхает, ведь она не брала с собой зонта или хотя бы кофты, чтобы укрыться, пока будет бежать до остановки. Привыкла, что почти всегда жара. С другой стороны, если промокнуть, вероятно, она заболеет и можно будет не ходить в университет хотя бы пару дней. Миа пропускает прядь волос сквозь пальцы, резко дергает их, морщась от боли. Глупости какие, родители не разрешат ей не посещать занятия из-за таких мелочей как простуда. Тут нужна хотя бы реанимация. Дверь в помещение открывается со скрипом, привлекая к себе внимание всех находящихся внутри. Юноша со светлыми волосами заходит, кланяется и мышкой проскальзывает к зоне с компьютером, выбирает тот, экран которого не виден с места библиотекаря, хотя этому старичку, похоже, глубоко наплевать на происходящее здесь, лишь бы не шумели и не портили казенное имущество. На сердце у Мии теплеет. Феликс. Он пришел, и она чувствует, как тяжести этого дня отступают на задний план, испугавшись его теплой улыбки. Улыбку он, само собой, дарит не ей, а возможности поиграть в какой-то дурацкий онлайн шутер, но какая разница, если можно сидеть неподалеку и пожирать студента Ли взглядом из-под учебника по черчению. Она знает, что за подглядыванием ее не поймают: библиотекарь спит с открытыми глазами за своей стойкой, а сам Феликс настолько увлечен игрой, что все его силы уходят на то, чтобы не ругаться, когда в очередной раз проигрывает, и громко не сопеть от злости. Миа в курсе, потому что однажды Феликс все же не сдержался и упал со стула с громким матом на всю библиотеку, за что был отчитан и с позором выгнан суровым господином Чхве. Еще Миа знает, что Феликс — бедный студент на стипендии, у которого нет денег на покупку персонального компьютера и потому он ошивается здесь или у своего друга в гостях. Однажды Миа села на лекции прямо за ними и слышала, как товарищ Феликса, Хенджин, упрекал того в игромании. Что ж, и на солнце бывают пятна. Миа с Феликсом в одной группе и все, что она о нем выведала — результат бессовестного и беспринципного подслушивания. Мие не стыдно. Потому что других способов что-то узнать для нее пока что нет. Она с родителями семь лет жила в Австралии и переехала сюда на последнем году обучения, что было, само собой, натуральным кошмаром. Не только потому, что пришлось сдавать много предметов, использовать связи родителей для поступления, но и потому, что все ее друзья остались в другой стране. Это был не первый переезд в жизни Мии, и она знает, как легко рвется дружба, поддерживаемая только перепиской в интернете. Учиться осталось совсем немного, все силы уходят на диплом, но даже так Миа ощущает острое одиночество. С ней никто не общается просто потому, что все компании были уже давно сформированы и новые друзья, особенно такие, как Миа, не нужны. Она не слишком умна, чтобы заинтересовать преподавателей, не слишком хороша собой для парней, Миа — никакая. Она будто бы невидимка в Сеуле. Поэтому она обедает в одиночестве, перерывы между парами проводит в библиотеке, а в свободное время занимается чтением и игрой в Симс. Здесь, в библиотеке, она и встретила Феликса, потом уже обнаружилось, что они одногруппники. Это светлое чувство, что поселилось в ее груди нежданно-негаданно, не новинка для Мии, такое с ней бывало однажды, еще в Австралии. С легкой тоской она вспоминает Бан Чана, тренера по плаванью, который однажды взял под свое крыло полноватую девушку, неловко переминающуюся с ноги на ногу у бортика бассейна, а потом и полюбил ее. Их отношения были обречены и оба знали об этом заранее, ведь родители Мии часто переезжали по работе. Они переписываются иногда и сейчас, но с каждой неделей все реже. У всех своя жизнь и заботы. В любом случае, это лучшее, что было в ее жизни, те недолгие полгода, что они с Чаном встречались. Здесь же, в Корее, стандарты красоты были так высоки, что Миа серьезно сомневалась, что не останется одна навсегда. Феликс стал отдушиной для ее романтических чувств, сам не подозревая об этом. Миа смотрит на часы и понимает, что до пары осталось совсем недолго, лишь пятнадцать минут. Феликс увлеченно убивает кого-то, и, кажется, совсем потерял счет времени. Может и опоздать, такое с ним уже случалось, за что он получал нагоняй от преподавателей прилюдно, всем студентам с потока на потеху. Миа нервно стучит обкусанными ногтями по столешнице и думает о том, насколько уместным будет, если она позовет его на занятие и отвлечет от игры. Сомнений достаточно, но она решается. Феликсу, как студенту, который получает стипендию, должно быть немаловажно вовремя приходить на пары. Она творит добро, почти что без личных мотивов. Она просто хочет помочь. О, боже, как же страшно. Миа достает из сумки небольшое зеркало и матирующую салфетку. Она промакивает лицо, мажет губы гигиеничкой, чертыхаясь про себя, что сегодня не накрасилась как следует, и быстро поднимается со стула. Феликс резко вздрагивает и чуть ли не делает хук ей в лицо от неожиданности, когда она деликатно стучит его по спине. Он быстрым отточенным движением сворачивает окно с игрой, снимает наушники и спешит извиниться: — Ой, прости, я думал это библиотекарь. — Хотел навалять господину Чхве? — хихикает Миа, прикрыв рот рукой. — Нет, просто… А что ты хотела? — Феликс смущенно улыбается и чешет затылок, а Миа самую капельку зависает на его веснушках и пухлых губах. — Скоро начнется пара, — она переминается с ноги на ногу, ощущая себя все более нелепо, жалея, что полезла в чужие дела. — Я просто подумала, что ты очень увлекся и можешь опоздать. Феликс смотрит на монитор и смешно таращит глаза: до начала занятия осталось десять минут, а бежать в другой корпус. — Спасибо! — он торопливо выключает компьютер, хватает рюкзак и старенький смартфон с побитым экраном. — А тебя как зовут? — Чон Миа, — застенчиво улыбается та, — мы с тобой в одной группе. — Да? — по тому искреннему удивлению, что отпечаталось на лице парня, Миа понимает, что он ее никогда не замечал, впрочем, ничего необычного в этом нет. — А я Ли Феликс. Пошли вместе, Миа?

***

Миа не может поверить своему счастью: она и Феликс будут делать совместный проект. После того, как она спасла его от опоздания, они сели за одну парту, а потом, когда раздавали задания, Ли сам предложил быть с ним в паре, потому что его лучший друг на занятие не пришел. И вот, теперь они вдвоем сидят в библиотеке, на довольно близком расстоянии, и Миа вдыхает сладко-свежий аромат его парфюма и пересчитывает по пятому кругу веснушки на его носике-кнопке, пока Феликс чертит диаграммы. Сердце трепещет от его близости, в животе порхают бабочки. Миа сравнивает себя с героинями дорам, и не так уж она и далека от образа типичной неудачницы, на которую обратил внимание главный красавчик на кампусе. Красота — в глазах смотрящего. Миа вспоминает об этой простой истине, когда дверь в библиотеку с ноги открывает признанный главный красавчик всея универа — Хван Хенджин. Под злобное шиканье господина Чхве и угрозы выставить нахала из храма науки, тот широким шагом подходит к столу, за которым уютно устроились Миа и Феликс, а затем плюхается на стул напротив. Атмосфера романтики, которую навоображала себе Миа, безвозвратно разрушена. Она разочарована приходом Хвана, а тому, похоже, все равно. Феликс, оторвавшийся от диаграмм, недовольно щурит глаза. — Так вот из-за кого я вынужден делать задание один? — прокурорским голосом спрашивает Хенджин, смеряя Мию не самым дружелюбным взглядом. Она вся сжимается рядом с этим парнем, Хван популярен, избалован и таких, как Миа он обычно не замечает. Она мало что знает о нем, а наверняка — только то, что тот лучший друг ее фаворита. Не хочется его злить понапрасну. — Ходить на занятия надо, а не дрыхнуть посреди дня, — упрекает его Феликс. — В чем проблема, подойди к преподавателю и попроси поставить тебя в пару с таким же прогульщиком. — Не получится от меня слинять, Ликси, — притворно ласково обращается к нему Хенджин. — Я уговорил профессоршу, что мы с тобой будем делать презентацию. И с ней. Он поворачивается к Мие, явно без особой радости, что она здесь, и та вспыхивает от обиды. Почему он пришел позже, а ведет себя так, будто это она третья лишняя? — Эй, у меня имя вообще-то есть, — тихо, но твердо говорит она. С этого момента начинается их дружба втроем.

***

Проходит около пяти месяцев, когда до Мии доходит окончательно, что Феликсу она не нравится. Точнее, нравится, как человек, но абсолютно не интересна, как вторая половинка. И дело даже не во внешности. За время их недолгой, но стремительно развивающейся дружбы, Миа узнала о парнях многое. Например, что Феликсу нравятся полноватые, уверенные в себе девушки, противоположные его спокойному характеру. Миа полноватая, на лицо, конечно, не первая красавица, но и не урод и в теории могла бы заполучить сердце Ли, если бы не ее такой же, как и у него, мягкосердечный нрав. Хенджину же наоборот, по душе были только очень спокойные девушки, которые заглядывали ему в рот. Внешность для него была важна, но вторична. На памяти Мии сменилось минимум четыре пассии за все время их общения. И дело не в том, что Хенджин непостоянный, а в том, что девушки, с которыми он начинал встречаться, поначалу притворялись кроткими как овечки, а потом уже из них лезли стервочки. Хван не терпел конкуренции, почти никогда сильно не привязывался, а потому рвал связи легко и просто. Претенденток на него было достаточно. Миа надеялась, что однажды Феликс поймет, что и она стоит внимания. Зачем зацикливаться на определенном типаже? Они могли разговаривать часами, хотя бы о той же Австралии, которая оказалась исторической родиной Феликса. И много, о чем еще. Но сегодня, похоже, день икс настал и у Феликса появилась подружка. Миа сидит в парке у фонтана и читает сообщение, в котором Ли извиняется в общем чате за то, что сегодня провести с ними время не сможет. Редкий выходной он предпочел разделить с некоей Сочан, о которой Миа знает только то, что та собирается стать репершей, которая порвет на клочки сгнившую маскулинную индустрию. И еще, что она часто ходит в спортзал. Когда Феликс о ней рассказывал, капающую слюну можно было откачивать насосом. На душе горько и грустно, но Миа рада, что друг нашел кого-то себе по душе, пусть даже это не она. — Чего такая кислая? Хенджин стоит прямо перед ней, а она даже и не заметила, как тот пришел, задумавшись о Феликсе. — Привет, Ликс не придет, ты видел сообщение? Миа не хочет рассказывать, почему не в настроении. Она сидит на скамейке, разглядывая Хенджина, который ослепительно хорош в лучах полуденного солнца. Одетый с иголочки, с выкрашенными, как и у Феликса, в блонд волосами, он будто сошел с обложки модного журнала. Им можно любоваться как картиной, и это никогда не надоедает. — Ну, я же пришел, тебе мало? — хмыкает он и протягивает ей руку, помогая подняться. Они неспешно идут под руку по аллее и Миа ловит завистливые взгляды со всех сторон. Конечно, рядом с ней вышагивает идеал. — Скоро защита диплома, потом поиск работы, — рассуждает она, — когда еще мы увидимся? Я понимаю, что личная жизнь важна, но, боюсь, что после выпуска наши дороги разойдутся. Я буду скучать. — По кому конкретно? — Хенджин останавливается и смотрит ей прямо в глаза. — По вам обоим, — сглатывает комок в горле Миа и отводит взгляд, зная, что солгала. — Феликс влюбился, — рубит с плеча Хенджин. — И я тоже. Мия вздрагивает и невольно хватает его за запястье. Становится действительно страшно остаться одной. Конечно, девушки Хенджина никогда не мешали его общению с друзьями, будучи подобны тени, но одно дело, когда отношения из всей компании только у него, и совсем другое, когда все по парам, а она как пятое колесо. — И в кого на этот раз? — максимально непринужденно уточняет она. — В тебя. Миа никогда не была удивлена больше, чем сейчас. Челюсть ее отвисает, а глаза расширяются. Потом доходит — это шутка. Она заливисто смеется, сгибается пополам, держит одной рукой себя за живот, а другой цепляется за Хенджина. Отсмеявшись, Миа замечает, что Хенджин смотрит на нее без тени улыбки на лице. — Ты серьезно? — хрипло спрашивает она. — Да, — невозмутимо отвечает он. Миа хмурится, не понимая уже ничего. С какой стати вообще? Их общение никогда не заходило в такую степь, и, надо сказать, что без Феликса они и не начали бы дружить. Да и внешне Миа рядом не валялась даже с самой некрасивой девушкой Хвана. — Это как-то внезапно, — она растерянно смотрит на будто заскучавшего парня и скрещивает руки на груди. — Ты уверен? Он раздраженно фыркает, хватает ее под локоть и тащит вперед по дорожке. — Я уверен. Ты мне нравишься. Будем встречаться? Миа задумывается. Еще час назад она бы точно сказала нет. Час назад еще были надежды, что фортуна повернется к ней лицом, а не как обычно жопой, и однажды они с Феликсом будут счастливы вместе. Сейчас же она может остаться либо одна, потому что Хенджин слишком гордый, чтобы сохранить с ней дружеские отношения после такого признания, либо с парнем-мечтой. Глупо же отказываться от такого? — Ладно, — отвечает она. Хенджин кивает и уверенно обнимает ее за талию. Они гуляют до вечера, катаются на колесе обозрения и их совместный досуг все больше напоминает свидание. Хенджин несет ее сумку, платит за них обоих в кафе и покупает ей сладкий попкорн. Миа поглядывает украдкой на телефон, в надежде на новое сообщение от Феликса, но тщетно. Обычно он сливает в чат тысячи фотографий, но сегодня нет ничего. Это странно, но сфокусироваться на мысли не дает Хенджин, с которым они спорят об очередной дораме. На улице стремительно темнеет, пора собираться по домам, о чем Миа недвусмысленно намекает зевком, который, однако, интерпретируется неверно. — У тебя родители дома? — спрашивает Хенджин, чуть сильнее сжимая ее руку в своей, когда они уже подошли к ее дому и стоят у порога. — Нет, уехали на месяц в Японию. — Мне в туалет надо, пустишь? Вопрос бессмысленный, он столько раз был у нее в гостях, что знает даже код от квартиры. Чаще всего они проводили всей компанией время именно у Мии, потому что ее родители были постоянно в разъездах, Феликс жил в общаге, деля комнату с крайне злонравным студентом старшего курса, а у Хенджина родственники строги и не любят посторонних в доме. Миа заходит в квартиру, ощущая, что сейчас что-то изменилось, только она пока не понимает, что именно. Она ставит чайник, включает музыкальный канал на телевизоре и завистливо разглядывает фигуры девчонок в коротких юбках, пока Хенджин возится в ванной. У нее нет ни такой тонкой талии, ни плоского живота, да и ноги коротковаты. Почему-то вдруг кажется, что, когда Хенджин зайдет на кухню, тоже начнет сравнивать и это сравнение явно будет не в пользу Мии. Раньше она об этом совершенно не задумывалась, но теперь, когда у нее в парнях ходит парень похожий на айдола, хочется соответствовать, а это ой как непросто. Миа переключает канал, чтобы немножко успокоиться. Хенджин долго пьет чай, ест печенье и уходить не торопится. Они сидят на диване и Миа уже клюет носом, пока по телику идет дурацкая комедия с Адамом Сендлером. Сквозь дрему она ощущает, как ее шеи касается что-то влажное и теплое: Хенджин целует ее. — Что ты делаешь? — сонно ворчит она, отодвигаясь подальше. — Перехожу на следующий уровень, — его руки путешествуют по ее плечам, спине. — Мы же уже в отношениях. — Меньше, чем сутки! — Я не привык долго ждать. Миа вздыхает. Конечно, ему обычно не отказывают. Она тоже не будет. Сон все равно пропал. Хенджин целует умело: не слишком напористо, но и не отдавая инициативу. Миа чувствует вкус ментола во рту, передавшийся с его слюной. И когда он успел пожевать жвачку? А вдруг почистил зубы ее щеткой, пока ошивался в уборной, но это не так страшно, потому что они теперь вместе будут делить один кариес на двоих. А если ошибся и почистил отцовской? Это, выходит, непрямой поцелуй, а значит он имел контакт уже с двумя членами семейства Чон. А давно ли Миа чистила унитаз? Боже, вдруг он подумал, что она неряха… Чепуха и бред проносятся в голове Мии со скоростью света, клубящиеся вулканом мысли, отвлекают ее от происходящего в действительности. Хенджин отрывается от нее с характерным чпокающим звуком и укоризненно смотрит в глаза. — Я слышу, как ты думаешь. Расслабься. Миа пытается расслабиться, честно, но выходит хреново. Как можно быть самой собой с самым красивым парнем, которого ты видела? Феликс, конечно, тоже красивый, но его красота теплее и живее, чем холодное великолепие Хвана. Скольких девушек он целовал? Насколько ужасная у Мии техника? Она ни с кем не сосалась с самой Австралии, и навык однозначно утерян, хоть на помидорах заново тренируйся. Скулу опаляет горячее дыхание, Хенджин ведет губами по ее щеке все с большим напором. Миа чувствует, как он кренит ее набок, а потом, положив одну свою ладонь ей между лопатками, а вторую под голову, укладывает спиной на диван, наваливаясь сверху. Его губы вновь находят ее, его язык стремительно проникает ей в рот. Постепенно нервное напряжение уходит и Миа думать перестает, позволяя делать с собой что угодно. Она сама не замечает, как начинает активно повторять за Хенджином, мокро целуя в ответ. Между ними искрит, воздух будто становится тяжелее, они шумно дышат и не обращают внимания на то, что на диване не удобно. Хенджин утробно стонет, и, не разрывая поцелуя, просовывает свою руку ей за пазуху, оттягивает вниз вырез платья и лифчик, сжимает до боли небольшую грудь, от чего громко стонет уже сама Миа. Его рука спускается ниже, задирает подол и уже практически ныряет в колготки, но Миа испуганно дергается и отталкивает Хенджина от себя, прервав это внезапно начавшееся между ними безумие. — Хватит на сегодня? — нервно то ли утверждает, то ли спрашивает она. Судя по угрюмому лицу Хенджина, он заканчивать так рано не собирался. Миа переводит взгляд на его оттопыренную ширинку и краснеет. Ей, в общем-то хочется не меньше, чему подтверждение ее мокрое нижнее белье. Раскрасневшийся, распаленный Хенджин с распухшими от поцелуев губами сам по себе афродизиак, но этот опасный блеск в его глазах и кривая ухмылка влекут Мию еще больше, будто мотылька на свет лампочки. — Мне надо в туалет, — она вскакивает, неловко одергивая задранную юбку, на ходу поправляет лиф платья и хватает телефон. Несмотря на то, что сейчас она возбуждена, почему-то очень хочется поговорить с Феликсом. Миа запирается в ванной, включает воду и садится на унитаз. Глаза застилают непрошенные слезы, причины которым объективно нет, она размазывает их по щекам и трясущимися руками открывает мессенджер, где есть одно новое сообщение в личном чате с Феликсом. Краткое «мы с Сочан решили встречаться, сегодня наш первый день» разбивает ей сердце, а на закуску Ликс поделился совместной фотографией. Он выглядит счастливым рядом с этой коренастой мощной девицей, а в голове Мии проносится стандартное «почему она, а не я?». Ей очень хочется порадоваться за друга, но она не может. Вместо этого пишет: «Поздравляю, мы с Хенджином тоже решили сойтись» и кидает телефон на пол, рискуя разбить экран. Счастливую селку приложит как-нибудь в другой раз. Несколько долгих минут Миа позволяет себе горько поплакать. Только один раз она разрешает себе пролить слезы из-за Феликса, а больше такого не повторится. В голове образуется черная пустота, ей становится кристально насрать на то, что произойдет дальше. Миа раздевается и идет в душ, моется под горячей водой, почти кипятком, почти сдирает кожу жесткой мочалкой. Она бреется, мажет кожу ароматным кремом, смывает остатки косметики, распускает волосы. Врет ли зеркало, когда показывает все ту же ее, может, с чуть более красными глазами и уставшим выражением лица? Мие кажется, что она изменилась, хотя бы потому, что перемены для ее флегматичной натуры слишком резки. Потерять надежду на взаимность и тут же получить новую любовь. Вот это да. Она заворачивается в полотенце, вытаскивает из шкафчика родителей пачку презервативов и возвращается к заскучавшему Хенджину. — Пошли ко мне в комнату, — зовет она. Миа ложится на прохладное покрывало, включает тусклый ночник на тумбочке и смотрит, как Хенджин раздевается. Она знает, что он серьезно занимается танцами и иногда ходит в спортзал, но его поджарое тело все равно становится для нее откровением. Даже тени будто решают польстить Хенджину, подчеркивая точеную талию, мышцы пресса и рельефную грудь. Миа невольно вздыхает, жалея, что нельзя сейчас сделать фото, ну да ладно, период нюдсов еще настанет. Хенджин ложится на нее сверху и целует нежнее, чем раньше. Он проводит языком по ее небу, линии зубов, посасывает нижнюю губу. Его горячие поцелуи, стекающие от подбородка к линии шеи, сводят с ума, заставляют забыть о печалях. Завтра там будут засосы, но это неважно, потому что сегодня у Мии плывет сознание от того, что делает с ней Хенджин. Он спускается ниже, втягивает кожу на мягкой груди, прикусывает сосок, вызывая дрожь во всем ее теле, а потом, привстав на руках, смотрит ей в лицо, считывая реакцию. Миа тонет в его глазах, почти черных при таком освещении, и хочется верить, что все это не просто так. — Ты спала с кем-нибудь раньше? — тихо спрашивает он и открывает пачку, которую она кинула рядом с подушкой, доставая один презерватив. Мие неловко, но глупо стесняться, когда вы уже оба голые и через пару мгновений будете трахаться. — Да, — отвечает она кратко и ловит нечитаемый взгляд Хенджина. Что-то среднее между недовольством и удивлением, а, может, ей показалось. — С кем? — Какая разница? Это было еще в Австралии. — Прости. Он распахивает полотенце окончательно и раздвигает ей ноги, устраиваясь между ними, наклоняется к Мие и вновь целует ее. На этот раз довольно развязно. — Эй, ну чего ты, — он прикусывает ей мочку уха и шепчет вкрадчиво, — все будет хорошо, тебе понравится. Миа обнимает его за плечи, притягивая ближе, обхватывает ногами его поясницу и едва слышно выдыхает, пока Хенджин вводит в нее член. Приятное чувство заполненности прошибает насквозь, и она закрывает глаза, отдаваясь заданному темпу. Хенджин набирает скорость постепенно, и вскоре пошлые звуки заполняют комнату. Миа поддается навстречу, цепляется за Хенджина как за спасительную соломинку и громко стонет, забывая про тонкие стены в квартире. По венам разносится удовольствие, обезбаливая душевные раны, Миа подходит к краю. Она крепко сжимает бедра, надавливает Хенджину на крестец пятками, упрашивает быть быстрее и он делает так, как она хочет. Миа просовывает руку между их вспотевшими телами, несколько раз успевает надавить на клитор и финиширует, крепко сжимаясь в оргазме вокруг его члена. — Теперь ты моя, — шепчет Хенджин ей на ухо, пока кончает вслед.

***

Вскоре выясняется, что быть девушкой самого популярного парня — очень сомнительное счастье. Миа устала от перешептываний и обсуждений. Некоторые не стесняются, сплетничают в ее присутствии, а кто посмелее — даже спрашивают у нее лично. Всех интересует один простой вопрос: что такой парень как Хенджин нашел в такой серой мыши как Миа. Вокруг него по-прежнему крутятся девчонки, вертят хвостами, отказываясь принимать факт того, что красавчик теперь прибран к рукам. В сумку Мии подбрасывают обидные записки, ее постоянно толкают, в столовой на нее будто случайно проливают то газировку, то кофе, портя вещи и настроение. Самое обидное в этом то, что Хенджин не торопится ее защищать, да и вообще, факт их отношений не особо транслируется: у них мало совместных фото, они редко гуляют только вдвоем, на людях не целуются и за руку не ходят. То, что все вокруг узнали о них — результат сплетен, а не их взвешенного заявления. Хенджин говорит, чтобы она не обращала внимания на завистников, чтобы не дулась на то, что он не хочет выкладывать их общие снимки. Это все ради ее безопасности, чтобы отгородить от еще большего потока негатива в социальных сетях. А на свидания они не ходят потому, что времени нет, ведь выпуск на носу. Когда время все же находится, они проводят досуг совместно с Феликсом и его пассией. Мие кажется, что все его слова — жалкая отговорка. Разумом вроде понимает, что он прав, а на душе скребет червячок сомнения. Миа думает, что Хенджин ее стесняется. А еще, что он не хочет потерять подарки, которые ему регулярно дарят его тупые, но богатые поклонницы. Ей до чертиков это все надоело, ей кажется жутко несправедливым, что страдает она одна, и даже друзей у нее не осталось, ведь с Чаном о новом парне не поболтать, Хенджин от нее отдалился, несмотря на их отношения, а Феликса она вообще потеряла, потому что тот проводит все время с Сочан и не всегда отвечает даже на одно сообщение в день. Одиночество — от чего ушла, к чему и вернулась, но теперь добавился еще и какой-то недобуллинг от одногруппниц. И есть лишь одна причина, по которой она все это терпит — секс. Миа сошлась с Хенджином идеально, как две половинки одного пазла. То, что она испытывала с ним в постели, никогда не испытывала раньше ни с кем. Да, у нее довольно скудный опыт и мало объектов сравнения, однако не надо быть экспертом, чтобы понять, как редко бывает у женщины кончать при каждом соитии. Миа подсела на Хенджина как наркоман на иглу, и теперь не имеет понятия, как отказаться от новой дозы. Они находят возможность встретиться каждый день, хотя бы на час и глубокой ночью, лишь бы потрахаться. И, когда они вдвоем, огонь его страсти компенсирует остальное. Условия не так важны, родители за стенкой, пустая квартира или лав отель, все это влияет лишь на то, как громко они себя ведут. Миа знает наверняка, что Хенджин подсел не меньше. Его дерганое лицо и истерические припадки, когда она не хочет проводить с ним время, говорят сами за себя. И хоть в присутствии других людей он строит из себя холодного принца, наедине он не может протянуть и минуты, чтобы не прикоснуться к ней хотя бы кончиками пальцев. Миа чувствует, что между ними растет что-то темное и пугающее, раковая опухоль взаимной привязанности, которую нужно незамедлительно вырезать, пока не стало хуже. Помимо их встреч для интима все остальное ужасно, и даже их былая дружба исчезла, как и не существовала никогда. У Мии нет обширного опыта в отношениях, но и без того кристально ясно, что пахнет плохо и грозит неприятностями. Она обещает себе порвать с Хенджином сразу после того, как получит диплом. Три года назад Миа заваривает чай к приходу Феликса и тревожно смотрит на коробки и сумки, что лежат на полу ее бывшей комнаты. Теперь родители завели собаку и тут будет место для болонки, а не взрослой дочери. Всю последнюю неделю Мию неотступно преследует мысль, что она ошибается и сама ведет себя в западню. Она переезжает к Хенджину, в его съемную квартиру. Маленький шаг для взрослого человека, но для нее огромный. Из тепличного существования с родителями в океан самостоятельной жизни. Страшно, волнительно, и только капельку интересно. Откровенно говоря, она и без того проводит в его студии большую часть свободного времени, ведь оттуда ближе к работе и ближе к Хенджину. Миа уже давно поняла, что их симбиоз далек от адекватного, и, похоже, вот он, заключительный этап, после которого они окончательно срастутся, став сиамскими близнецами. Хенджин проник ей под кожу, заполз в мозг, получил контроль над телом, а теперь станет властвовать ее временем. Что же будет дальше? Мию вдруг пробирает дрожь, а руки холодеют и потеют одновременно. А если узнают коллеги о том, что они вместе живут? Очередная порция слухов, очередной раз ей будут мыть кости. После выпуска родители Хенджина помогли ему устроиться в хорошую большую строительную фирму инженером, а спустя время уже сам Хенджин протолкнул Мию туда же, только на должность его помощника. Она знает, что достойна большего, только вот от таких мест не отказываются, о лучшей стартовой площадке для карьеры и мечтать не стоит. Трель дверного звонка прерывает ее тревожные мысли, Миа торопится открыть и, увидев, что Феликс пришел один, не может сдержать улыбки. Не то чтобы ей не нравилась его подружка, но до сих пор было горько смотреть, как они влюблены. Едкая зависть к их счастью, с открытыми улыбками, хождением за ручку и миллионам совместных фотографий, проедала Мие душу, заставляла сравнивать и замечать, что у них с Хенджином все не так. Отстраненность, разврат и крушащая страсть, вот что было у них. Невозможно представить той легкости и того доверия, которые по умолчанию были встроены в отношения Феликса, в паре Мии и Хенджина. Здесь царила ревность, контроль напополам с заботой и покровительством. — А где Сочан? — спрашивает Миа, разливая чай идеальной крепости по двум изящным фарфоровым кружкам. Как жаль, что с этим атрибутом комфортабельной сытой жизни придется расстаться. Отправляясь в самостоятельное плавание, от родительского обеспечения придется отказаться, а им самим пока что не по карману столь дорогая посуда. Отдать половину зарплаты за то, что запросто может быть разбито в очередной ссоре — глупо. — У них с Джисоном творческий прорыв, — жмет плечами Феликс, откусывая от имбирной печеньки ровно половину, — как вчера засели писать треки, так и не могут остановиться. Да не переживай, — он ободряюще ей улыбается, — вдвоем запросто справимся. — Да, самое крупное отвезли еще вчера, остались только мои личные вещи, — согласно кивает она. Они болтают о мелочах, пьют третью чашку чая и никуда не торопятся, ведь у обоих из планов на сегодня — только переезд. Мия не может не отметить, как спокойно Феликс говорит о том, что его девушка сейчас с другим, пусть и по работе. Ей не хочется думать, что будет, когда Хенджин узнает о том, что она и Феликс остались в этот день наедине. После того, как все разошлись по парам, и, казалось бы, никаких вопросов кто есть кто и кому не осталось, Хенджин наоборот стал крайне ревностно относиться к общению Мии и Феликса без него. Она даже и вспомнить не может, когда в последний раз они говорили только вдвоем. Впрочем, не только к Ликсу он так относился, а вообще к любому мужчине в ее окружении. Несколько раз Хенджин пытался довести фигуру Мии до идеала, отправлял ее в спортзал и на массажи, но сам же потом и настаивал на том, чтобы она все бросила. Невозможно понять его неадекватную ревность и желание закрыть ее от любого мужского взгляда в сочетании с собственным стремлением скрыть их отношения. Если не скрыть, то хотя бы не демонстрировать. В глазах общества Миа должна быть всегда одинока. Сам же Хенджин купается в женском внимании, как и раньше: получает сообщения от поклонниц, берет подарки. Но Мия не переживает, она, как никто другой знает, что Хенджин может заинтересоваться только тем человеком, которого выберет сам. Остальные для него — мельтешащие мухи, подносящая дары челядь, нужная только для того, чтобы поддерживать огонь его популярности. Свита делает короля. Беседа с Феликсом плавно перетекает в ностальгическое русло, они вспоминают университет, бывших подружек Хенджина, злобных преподавателей и жуткую пьянку на выпуске. — Знаешь, — Феликс смущенно чешет нос и скребет слишком отросшими ногтями подбородок, оставляя красные полоски расчесов, — сейчас я уже могу в этом признаться, но когда-то я был влюблен в тебя. — Что? — чашка опасно брякается об блюдце, но сердце Мии замирает вовсе не от страха побить родительский сервиз. — Когда это было такое? — Ну, ты мне сразу понравилась, еще там, в библиотеке, — хихикает Феликс, ему это все видится забавным воспоминанием, — и постепенно все больше и больше я увлекался, но было как-то неловко к тебе подкатывать, раз уж мы подружились. Однажды, я все-таки решился признаться тебе в чувствах, сказал об этом Хенджину, а он меня огорошил, что вы, оказывается, уже вместе, но тайно. Я тогда так расстроился, от отчаяния предложил отношения Сочан, она вдруг согласилась и у нас все завертелось. Смешно, правда? Миа криво ухмыляется, и, извинившись, уходит в ванную комнату. Ей не смешно, как Феликсу, ей кажется, что эта малозначительная спустя столько времени история, перевернула все ее сознание. На чем построены последние годы ее жизни? На лжи, нездоровой зависимости от члена Хенджина и бесконечных компромиссах с самой собой. Все внутри нее сопротивляется происходящему. Мобильный телефон вибрирует в кармане джинсов. Миа достает трубку вспотевшей рукой и тупо пялится на экран. Хенджин. — Эй, я уже пришел домой, отпросился пораньше с работы, а тут никого, — он упрекает с первой минуты, — вы втроем там померли что ли? — Зачем ты сказал Феликсу, что мы встречаемся, когда он хотел мне признаться в симпатии? — расшаркиваться, оправдываться она не намерена, хотя бы раз в жизни атакует первой. Она получит ответ, как бы ни выскальзывал этот угорь из ее рук. — О чем ты? — голос Хенджина мгновенно холодеет. — Когда мы еще учились в университете. Зачем? — Иначе он был бы первый. Я видел, как ты на него смотрела с самого первого дня, — очень просто отвечает Хенджин. — Ты и я — мы, для чего это все было? Чтобы потешить твое самолюбие? Никто не может тебя не полюбить? — Какая разница, из-за чего началось? — он злится и резкие раздраженные нотки наотмашь бьют по разболевшемуся сердцу Мии. — Сейчас мы вместе, я люблю тебя и ни о чем не жалею. Собирай вещи и приезжай в нашу квартиру. — Я не приеду. Решение приходит к ней быстро и безболезненно. Все, что Миа чувствует — радость, что нашелся веский повод порвать их убогую связь в этот самый момент. — Что ты имеешь в виду? — Мы расстаемся. Вещи заберу на днях. — Я не смогу без тебя. Голос Хенджина тихий, странный, просящий. Миа отбрасывает подальше желание передумать. — Ты сможешь. — Нет, не уходи. Я все ради тебя сделаю! Нотки очередной истерики, на которую она гарантированно поддастся вынуждают нажать кнопку отбоя. Миа умывается холодной водой, смотрит в отражение, где ее побледневшая версия ненатурально улыбается. Ну да ладно. На кухне Феликс степенно продолжает пить чай с печеньками. — Я передумала переезжать. Поможешь разобрать вещи? Ее телефон разрывает от входящих звонков и сообщений, Миа игнорирует вибрацию на ляжке и подает салфетку поперхнувшемуся Феликсу, вытирает со стола расплескавшийся чай. По ее телу бегут мурашки от предвкушения новой жизни. Плевать на работу, плевать на упреки матери, которой Хенджин очень нравится. Она со всем разберется и начнет новую жизнь. Мобильник Феликса разражается очередной нетленкой от Твайс, и тот, прокашлявшись от души, отвечает, впрочем, разговор получился коротким. — Хенджин просил, чтобы ты открыла сообщения. У него какой-то странный голос. Миа вздыхает, но телефон достает, с намерением быстренько пролистнуть чат с уже бывшим парнем, однако несколько вложений в виде фотографий заставляют заострить внимание на них. То, что она видит, повергает Мию в шок, вводит в ступор. Хенджин вскрыл себе вены и прислал ей снимки своих порезанных запястий, перемазанных кровью. Сознание мутнеет, Миа оседает на пол, выронив телефон, ее колотит от ужаса и непонимания, но даже крикнуть не получается, ни единого звука не вырывается из ее рта, она онемела от ужаса. Наши дни Миа провалялась в кровати несколько часов кряду, прокручивая в голове свое прошлое, будущее и настоящее. Апатия, что крыла ее последние годы, потихоньку отступает, уступая место чаяниям и надежде на лучшее. Она пишет сообщение Чану со второго телефона, после чего удаляет его из своего диалога, чистит историю браузера, кэш и прячет мобильник в тайник, который она сделала сама, вырезав сердцевину старой книжки. Она знает, что Хенджин никогда не возьмет ее почитать, но все равно сует томик подальше на полку, зарывая в другие неинтересные ее парню книги. Она и сама редко туда лазит, спалить свое хранилище и второй телефон откровенно страшно. Готовить она, само собой, и не собиралась. Заказывает доставку, не глядя накидав в корзину всего и сразу. Уже вечереет и Хенджин присылает сообщение, что скоро вернется домой вместе с Феликсом, который останется на ночевку. Миа тихо радуется возможности увидеть старого друга и даже решается нанести макияж и переодеться в более-менее приличный домашний костюм, заплетает аккуратную косу. Она расставляет еду, достает стаканы, рюмки, салфетки, немного убирается. Хенджин и Феликс вваливаются в квартиру принося вместе с собой свежий запах улицы и легкий аромат перегара. Они уже слегка навеселе, путаются в ботинках, заваливают на пол этажерку. У Хенджина привычно мерзнут руки после улицы, он похож на дешевый электрический нагреватель: быстро нагревается и быстро остывает. — Ты чего так вырядилась? — он сканирует недовольным взглядом, оценивая ее внешний вид. Миа тушуется мгновенно, так неловко быть пойманной, но ведь она не сделала ничего плохого. — Было много свободного времени, — оправдывается, только, похоже, Хенджин не верит. Однако тема не получает развития, и Миа, выдохнув, тащит пакеты с соджу на кухню, спешно открывает одну бутылку и наливает себе стопку, выпивает залпом. Феликс с Хенджином вскоре присоединяются к ней, садятся за стол и, разряженная алкоголем и едой атмосфера, устаканивается. — Мы расстались с Сочан, — внезапно объявляет Феликс. Миа чувствует на себе колкий изучающий взгляд Хенджина. Он пытается считать ее реакцию. Он делает так всегда и достиг определенных успехов: подобно паразиту, направляет, может предугадать ее поведение. И она нутром чувствует, что он знает, что она так и не остыла к Феликсу, хоть этот костер почти погашен, но угли еще краснеют под пеплом. — Как такое могло произойти? — удивляется Миа. — Она полюбила Джисона. У них общие интересы, работа и все остальное. Я просто отпустил ее быть счастливой. Миа сочувственно хлопает его по плечу, говорит какие-то стандартные слова утешения, подливает соджу. Никто не планировал такого, но они втроем просто в дрова. Импровизированное караоке, дикие танцы и испорченная пролитым соусом рубашка Хенджина. Вылазка в круглосуточный магазин за добавкой алкоголя, разбитые об асфальт коленки Мии, стенания Феликса об одиночестве на всю жизнь. Глубокой ночью все затихает, Хенджин храпит на кровати. Диван для Феликса уже разложен, но он и Миа продолжают сидеть за столом, попивая теперь уже пиво. После прогулки они немного протрезвели, но сегодня никому не хочется оставаться с думающей головой. — Знаешь, я хотел бы тебя кое о чем попросить. — Феликс мнется и отводит глаза. — Ты могла бы быть с Хенджином помягче? Мию будто холодной водой окатили. Она удивленно смотрит на друга, не понимая. — Что ты имеешь в виду? — спокойно спрашивает она, закидывая в рот фисташку. — Он очень переживает за ваши отношения, — вздыхает Феликс, — делится со мной этим. Он такой чувствительный, хоть зачастую и кажется безучастным. И ты бываешь с ним груба, сама того не замечая, я переживаю, что повторится то самое… Он мог отвесить ей пощечину и это было бы не так больно, как услышать подобные слова. Целая буря эмоций как цунами накрывают с головой. Несправедливость обвинений и прямое напоминание о попытке суицида Хенджина, в подлинности которой Миа иногда сомневается, вызывают злость, гнев и отчаяние. Она, значит, плохая, а Хван хороший, так считает Феликс. — Хорошо, я поняла тебя, — Миа привычно неискренне улыбается и встает из-за стола, — давай ложиться спать. Спустя час, Мие все еще не заснуть. Воспоминания калейдоскопом проносятся перед глазами: вот они с Феликсом врываются в почему-то незапертую студию Хенджина и обнаруживают его в ванне, с картинно откинутыми на бортики руками, а из порезов сочится кровь; вот Хенджин благополучно спасен и лежит в больнице, а Миа в слезах и соплях оттирает кафель в ванной комнате от присохшей крови; вот родители Мии проводят с ней серьезный разговор о том, что бросать Хенджина как минимум глупо, потому что столь перспективного и красивого парня, да еще так безумно в нее влюбленного, больше никогда не сыщется, а значит, пора заканчивать маяться ерундой; вот уже родители Хенджина проводят с ней не менее серьезный разговор о том, что она должна понимать, какие ужасные последствия вызвало ее поведение, а напоследок, уже в самых дверях, мать Хенджина шепчет ей на ухо, что, если еще раз Миа расстроит сына, то она ее из-под земли достанет и открутит голову. Мия решает выпить еще алкоголя, чтобы забыться и это все перестало ее терзать. Феликс спит и на его лицо падает лунный свет. Миа стоит у стола, замерев с банкой в руках и пялится на точеный профиль друга. Как же тянет. Это что-то чистое, не пошлое и с привкусом несбывшихся надежд. Осталось совсем чуть-чуть, и они больше не увидятся или никогда или очень нескоро. Миа оглядывается на спящего Хенджина и снова смотрит на Феликса. А, была не была, она решается и подходит к дивану. Отставив пиво в сторону, она аккуратно присаживается на край дивана и наклоняется над лицом Феликса. Все ближе и ближе, она прикасается своими губами к его, сухим и обветренным. Совсем легкий поцелуй, практически детский, но и этого достаточно. Феликс смотрит на нее широко открытыми глазами, разочарованно, и презрение в его голосе опустошает. — Никогда больше так не делай, — произносит он и отворачивается в другую сторону.

***

Миа отпрашивается домой под предлогом пищевого отравления. Ее непосредственный руководитель — Хенджин, долго ломается, прежде чем дать добро уйти. — Меньше пить надо, — ворчит он напоследок, списывая ее плохое самочувствие на результат их недавней попойки. Миа выходит на улицу и глубоко вдыхает свежий воздух, пропитанный свободой и счастьем. Студия, кажется странно чужой, когда Миа собирает свой чемодан и прощается с местом, бывшим ее домом в последние годы. Она оставляет на столе в кухне мобильный телефон, где висят сообщения от мамы, Хенджина и Феликса. Последний делает вид, что ничего между ними не случилось и Мие кажется, что так даже лучше, она постарается по нему не скучать. Второй мобильник, из контактов в котором только телефон Бан Чана, уже валяется в сумочке. Больше ни с кем общаться она не собирается, пусть все плохое останется в этой стране. Однажды она поговорит обо всем с родителями. Когда-то узнает, как дальше сложилась судьба Хенджина, не убил ли он себя, но сейчас снимает с себя ответственность за его жизнь. Она улетает в Австралию, подальше от всех, и поселится в подальше от столицы, чтобы никто не нашел. Все, что у нее есть — это билеты на самолет, небольшая сумма денег в кармане, а жить она будет в маленькой квартире, которую снял для нее по старой дружбе Бан Чан. Он уже успел жениться и даже завел детей, однако остался все таким же добросердечным, готовым помочь.Миа благодарна ему за все, но остальной путь она пройдет в одиночку.Новая история будет написана с чистого листа. Все, что у нее осталось — она сама, а большего и не надо.