Carnival of Lust

Блаженный момент. Он всегда особенный. Каждый раз, сколько бы ни переживался его устроителем. Когда строгое, душное, вышколенное общепринятыми нормами, культурой, этикетом, дочиста вылизанное ревнивой моралью, выворачивается наизнанку, обнажает тела и грязную суть великосветских гостей. Каждый, каждый раз торжество. В его, Малфоя, честь… Кто-то ищет его глазами время от времени. Драко почти ухмыляется, глядя с высоты своего невидимого балкона. Эти люди рвутся в коллекцию, заполоняя воздух похотью. Брызгая на эти мрачные чопорные стены бешеные цвета вседозволенности. Стараются. Однако тех, кого он туда запланировал, сейчас здесь нет. Ещё не время… — Святой отец… Нежные губки шепчут в ухо, отвлекая от картины в зале. И правда, любоваться там особо нечем сегодня. Крохотный поворот головы позволяет увидеть нечто более занятное — белое, почти светящееся чудо. Светлые гладкие длинные волосы обнимают хрупкие плечи, белая целомудренная рубашка в пол действует как аперитив: под ней — сокровище. Нежные пальчики скользят по руке, сплетаются с его пальцами — священные узы этой ночи. Сейчас мягкие белые крылья отнесут его в рай. Ненадолго. Драко готов улыбнуться. Не зря тебя создали такой и вверили мне. Белой, нежной. Ангельской. Моим женским обличьем.

*****

Ну что за прелесть. Розовый язычок скользит по его соску. И с другой стороны. Губы стремятся к губам, сходятся в звучном поцелуе. Бёдра инстинктивно выгибаются вперёд — навстречу витающей рядом заботе. Член дёргается, чувствуя тепло. Скоро им займутся как надо. Его язык фактически отвечает взаимностью, когда он снимает с груди волшебный зажим — тот звякает разок напоследок насмешливым колокольчиком. Драко любит, когда соски тугие, собранные в плотную горошину, воспалённые. Готовые к погружению в рот. У миленькой они слишком светлые, бледные, гладкие, и нужно яростно дрочить их, причиняя нежности муки. Но благо есть оборотное и эти зажимы. Она стонет, глубже загоняя язычок между его губ… Астория. Наречённая любовь. Труженица. Одна, две, пять… И ни одной настоящей. Конечно же Драко распечатал в своё время этот подарок судьбы. Опробовал. Внёс в брачный контракт ещё кучу нужных ему пунктов. Сделал выводы. Она может догадываться, какой праздник он тут устроил, но участвовать самой — никогда. Это слишком для прелести. Не положено. Не выдержит. Не судьба. Поэтому это миленькое личико бессовестно одолжено и налеплено на тех, кто только рад — сосать, лизать, ласкать, давать, отдаваться. Таких людей, на счастье немало… Людей, готовых любить Драко Малфоя. И даже не страшно, что он отдаёт кому-то её, назвав прежде своим женским обличьем. Её сотворить можно. Себя самого — нельзя. Что-что, а Драко никому никогда не одолжит своё тело. Нотт раз предложил ему, будучи пьяным, стать копией «светловолосого совершенства» и пустить себя во все тяжкие с оригиналом. Драко это взбесило так, что он придумал причину для крепкой ссоры, и они не трахались месяца три — для Тео почти смертельный срок. После он ещё месяц отрабатывал исключительно «Асторией» на коленях. Сосал прощение. Наверно благодаря этому Драко мало-мальски свыкся с невестой и может устраивать себе милые вечера, подобные этому — чтобы «подготовиться» к браку. Пальцы его правой ноги утопают во влажном рту. Второй рот только что старательно вылизал его промежность, от совершенной отбелённой дырочки до мошонки, оставив сочный чмок на последней. Остановился, ждёт указаний идти выше. Драко ловит ту, что припала к его шее. Остраняет, на секунду заглядывая в глаза. Иди ко мне, любовь. Ангелочек… Нежная, узенькая, капризная пиздёнка. Аккуратная округлая задница тут же разворачивается, демонстрируя паре светлых глаз истинное сокровище… Щелочка течёт, и мужская природа отзывается на этот вид и сладкий запах слюной… Палец скользит по гладким губкам. Она жаждет, чтобы их раздвинули и проникли внутрь хотя бы вот так, рукой. Каждая из них. Но у Драко другие планы — эти попки уже фактически готовы. Блестят бриллиантовыми пробочками. Вынь одну и войди как в масло. Драгоценности для тебя, милая. Драко нажимает кончиком языка на «затычку», и та совершает короткое поступательное движение. Слышится женский стон. Рука бездумно проходится по кремовой ягодице, оставляя розовый след. Глазу приятно, но в целом не то. Шлепок хорош по непокорной заднице… Эта слишком угодлива. Не тот эффект. За это пара ангелочков отправляется ласкать друг друга — неплохо для общего фона: две светлые прелести под зачарованным опахалом из белых павлиньих перьев. Холёный белый зад хозяина волшебных покоев движется по шёлку постели к краю, локти находят опору, чтобы было удобнее принимать удовольствие. Две другие милашки подступают, чтобы наконец ублажить эту роскошную плоть. Капля смазки на налитой кровью головке говорит лучше всяких слов. Касание влажного тепла с двух сторон вдоль гордо возвышающегося члена выходит чудесным — Драко слишком готов к пенетрации в этот миг. Глаза сами закрываются. Всеобщий стон в воздухе упоителен. Картинка под веками — тоже… Явилась неожиданно в миг блаженства — отличный знак. Во взгляде этих карих глаз — те же любопытство и вызов. И не только в нём — во всём — в речи, жестах. Ошпарила даже дыханием. Она была одной из немногих на вечере, кому облачение богини к лицу. И её бог — он ей тоже подходит. Это злит и возбуждает одновременно. Блять. Эти образы сладки и коварны. И когда взгляд Драко непрошенно фокусируется на реальности, в нём внезапно иссякает последняя капля тепла к наречённой. Она больше не любовь. Никак. Даже забавы ради. Ему слишком нежно. Всё не так. Лицо драгоценной слишком бесит. Не помогут ни бриллиантовые пробки, ни трудолюбивые тугие отверстия — Драко просто перехотел. Наверное, сегодня ему лучше подошло бы мужское тело — упругое, твёрдое, бесцеремонное. Чтобы было прямолинейнее, проще. Жёстче. Вот незадача. Нотт недоступен по известным причинам, а планировать, кем заменить его, было лень. Думал, справится маленьким ангельским шабашем. Может, зря? Как же ты заплутал сегодня, божественный — мне на радость и на беспокойство. Взгляд задержался на «святом отце» чуть дольше, чем надо, чтобы изобразить равнодушие… Поттер. Сука… Драко прекращает двусторонюю оральную игру, которая всегда ему нравилась — лица не те! Решает усилить ощущения, чтобы быстрее кончить и остаться одному в своей спальне. Рот одной из «тружениц» вбирает его член полностью — он сам давит на светловолосый затылок, чтобы заглотила максимально; второй рукой крутит свой же сосок. Пальцы ног поджимаются от тугого и добротного вакуума. — Твой ангельский лик, любовь, слишком чист для меня… Он делает ядовитый саркастичный акцент на слове «любовь» и толкается глубоко в горло — быстро и яростно. Грех ли кончить на прелестное личико после такого? Да, и Драко делает это, конечно же. Со всем своим злым наслаждением. Пятнает собой. Идеально. Та копия, что находится рядом, послушно слизывает всё до капли. Ну умницы. Он падает на простыни, расслабленный. Выдыхает. Цвет моря и золота из памяти прошедшего вечера заставляет забыть о заботливых гостьях. Подушечки пальцев находят рубцы на груди. Он снова обойдётся ему дорого. Возможно чересчур, но на то он и Избранный, чтобы обходиться Малфою только так и никак иначе.