Кавалетти

Собрания и встречи с рабочими измотали Тэхёна до осунувшихся щёк. Обещать людям обнадеживающие будущие, при этом не зная, какой шаг сделать следующим — весьма рискованно. Только вот он решил, что рабочему коллективу незачем лишние волнения, поэтому решает сам разобраться с навалившимися задачами. — Господин, продавец настаивает на утренней встрече. — Как ваш знакомый? Сможет присутствовать? — Вы желаете встретиться перед сделкой? Он заезжал три дня назад. Без предупреждения, поэтому я не стал вас тревожить. Отчего-то руки окутало тревогой, Тэхён, отложив документацию, поднимается из-за стола. Вечерний закат поджигает шторы кабинета, облачает комнату и все предметы в ней в один хмуро-оранжевый цвет. — По какой причине? — встав у окна, складывает руки на груди. — Вы же знаете, я такое не приветствую. — Прошу прощения, это моя вольность. Можете наказать. — Что за вздор, — бросает короткий обжигающий взгляд на альфу. — Какая причина приезда? — Он не просил встречи с вами. Хотел посмотреть, какие мерины у нас уже имеются. Как содержатся. Записи на столе, — Тэхён слышит, как Ричард подходит к столу за его спиной. — Чонгук оставил для вас. Он не умаляет ваших трудов, ни в коем случае, — альфа вновь торопится, боясь остаться не услышанным. — Я мало разбираюсь, но он говорил что-то про грунт в левадах. Предложил заменить песчаный на растительный. Сказал, что лошадям и в манежах достаточно песчано. Смена грунта им на пользу. Несколько левад действительно можно засеять. На зиму перемешаем с чернозёмом, а в следующем году засеем… — Ричард, — Тэхён останавливает мужчину взмахом чёрного кружева, которое даже закатное солнце не в силах поджечь заревом. — Мне нужна помощь лишь с покупкой меринов. Не более. — Да, господин, — покорным, тихим, все понимающим голосом. — Возможен ли приезд вашего знакомого несколько раньше продавца? — Я устрою. — Благодарю. Чимин прокрутился всю ночь под боком. Но это не стало причиной бессонницы Тэхёна. Её же причиной не стали записи и рекомендации альфы, которые Тэхён читал и перечитывал весь вечер после ухода Ричарда. Резкий размашистый почерк нёс на языке сухих фактов в большинстве своём действительно сулящие положительный результат идеи. Крупно вздрогнув, прижимает крепче Чимина, решив, что разбудил его. Такие ночи стали частью Тэхёна. Ты будто спишь, но на деле просто выпадаешь из реальности на какое-то время, а потом возвращаешься в вяло покачивающийся, как люлька младенца, мир — вздрагиваешь, хватаясь за подушки, одеяло, либо мирно спящего брата. Чаще всего это всё же Чимин. Он тут же зарывается личиком между плечом и ухом Тэхёна, расправляя свой феромон. Старший брат не решается сказать, что раньше спасающий аромат Чимина теперь не имеет эффекта. Тело требует сильного, альфьего запаха. Тэхён не клянёт природу за это. Просто на борьбу с собой уходит большая часть сил, и на реальность остаются крохи самообладания. Сегодня его беспокоит лишь предстоящая покупка. Бартер ещё не скоро выйдет из обихода. Его предстоящая сделка именно на нём и построена. Пронырливые продавцы прознали про завещанный вечность назад прадедом Тэхёну загородный дом с небольшим участком земли. Тэхён за всю жизнь был там единожды. Колоритная местность, плодородная земля. За домом ухаживали люди Тэхёна. Это было что-то вроде подстеленной соломы в случае падения с высоты этой жизни. Чтоб иметь что-то за спиной, гарант не остаться ни с чем. Но теперь и с этим придётся расстаться. Тэхёну не жаль, есть лишь страх быть обманутым. Сторона продавца за дом с участком предлагает десяток породистых жеребцов. Четырехлеток. Вообще здесь всё подозрительно: и возраст меринов, удивительным образом совпавший с началом обкатки, и факт их породистости. Тэхён смотрел их полгода назад, но надеяться на свой опыт нелепо. К животине нужно подойти, огладить круп, да хоть на зуб копыта проверить. Нужно сделать всё, чтобы быть уверенным если не на сто, то хоть на бо́льшую часть процентов в чистой сделке. А Тэхён смотрел их, тогда ещё трехлеток, в длинной зале конюшни, даже цвет глаз не распознав. Заходясь всем телом дрожью. Страх после пожара не отпускает, но Тэхён с ним борется. С этим нужно было что-то решать. Именно тогда начал поиски помощника. Не выдержав больше муки не приходящего сна. Тэхён аккуратно спустил с плеча начавшего уже пускать слюнки на ночную рубашку Чимина. За окном прорезает темноту рассветом, только почему-то таким же огненным, как закат. Быть ветру. Ещё вчера Тэхён слышал, как брат распорядился приготовить к утру велосипед у чёрного входа. Решил воспользоваться предоставленным случаем. Переодевшись в свободные шорты и рубашку, спускается вниз. Пройдя через кухню, поздоровался с Миён. Его кухарка в весьма преклонном возрасте. Так же как и Ричард — с детства с Тэхёном, а с Чимином с пелёнок. Кухня пышет жаром и тихим шумом. Завтракать будут уже с гостями, поэтому несколько слуг помогают ей с готовкой. Тесто подходит в кадке накрытое вафельным полотенцем. Быть пирогам. Тэхён всегда оставляет выбор меню на Миён. В большом тазу плавают красные яблоки, то погружаясь в воду, то выпуская наливные бока на поверхность. Нежно улыбнувшись, Миён швырнула в него яблоком, будто не угостить хотела, а убить. И последнее скорее ближе к правде: она не любит, когда на кухне много посторонних. Разлетевшиеся от яблока брызги слегка взбодрили. Тэхён выскочил на улицу, усевшись прямо на крыльце. Зябко, стоит вернуться за курткой. Папа любил яблоки, сам пах ими. Тэхён подносит янтарь к губам. Вдыхает, ощущая, как сладость струится прямо в душу. «Осколок солнца, заключённый в плод». Дрогнули ресницы, порывом ветра разметало тёмные волны волос. Всякий раз будто ударом в солнечное сплетение — папин голос в голове. Ведь Тэхён не был любимчиком или особенным ребёнком. У них не было сакральной связи папа-сын, может даже папа был достаточно сдержан в любви. Поэтому Тэхён просто жил как все подростки. Пытался быть похожим на родителя. Учился всему, что тот решал нужным ему объяснить. Но когда его не стало, Тэхён ощутил пустоту, настолько явную, словно не жил ни дня. Будто выброшенная на берег рыба. Лишившийся в миг воздуха, смысла, без шанса на выживание. Свой запах Тэхён не понимает. Он не знает названий, да даже с чем сравнить. Чимин часто просит выдать хоть чуточку феромона, но Тэхён отказывается наотрез. Всё, что он знает о нём, это то, что такой феромон больше пошёл бы альфе, чем хрупкому омеге. Всё-таки вернулся за курткой, оставив яблоко на крыльце, берет велосипед брата и какое-то время идёт с ним к более-менее ровной лесной тропинке. Проехав недолго, вглядывается в холм в отдалении, если там такая же ровная тропка, то можно подняться наверх. На полпути мышцы ног не выдерживают, и Тэхён снова спускает ноги на землю. На велосипеде он последний раз ездил лет в двенадцать. Завтра мышцы будут благодарить его болью и скрипом. С холма спускаться многим лучше, чем подниматься. Хоть и потряхивает на редких кореньях и задница отбивается о грубое сиденье. Тэхён впервые за долгое время тихо, чуть хрипло смеётся. Руки пытаются оторваться от руля, но это грозит либо свернутой шеей, либо переломами. Поэтому, вцепившись в руль, оттормаживает правой ногой. Уши закладывает поднявшимся ветром. Он настолько силен, что полы тяжёлой кожаной куртки задираются до лопаток, тонкая рубашка вместе с ней. Всё тело окутывает бешеной силой природы. Даже тормозить не нужно, Тэхён встречает ощутимое сопротивление. Вот уже кожа, будто подожженная красным рассветом. Голые кисти рук заливает огнём. Тэхён больше не смеётся. Его будто снова выбросило из реальности. Колеса крутятся, а тело по инерции держит равновесие. У подножья холма ещё темно, стихия тихнет, Тэхён долго едет, не приводя в движение педали. Красный рассвет всё полней взбирается над лесом, грозясь вновь напасть. Омега приходит в себя только у конюшни. Собравшись с духом, проходит по коридору. Кормушки полны, плетёные рептухи уже ополовинены, денники вычищены. Конюхи справляются со своей работой на отлично. Шум с улицы заставляет замереть и прислушаться. Мерины в денниках нервно подрагивают кожей, всхрапывая, переставляют копытами. Выйдя из главной конюшни, Тэхён направляется к самой маленькой леваде; она отстроена для двух жеребят. Возле неё навалены пёстро окрашенные шесты, стойки, шлагбаумы. Ричард в паддоке, с ним трое альф. Тэхён, опомнившись, суёт руки в карманы куртки. Вид неподобающий, но развернуться и уйти, когда его уже увидели, — дурной тон. Обнаруживает в кармане кожаные митенки Чимина. Выбор невелик — стоять с руками в карманах, либо хоть чем-то прикрыть. За ограждениями мерин брата. Чистейшая темно-бурая масть. Кажется, почти чёрная грива на солнце переливается темно-каштановым. Цент неестественно завалился, бока заходятся частым дыханием. — Утра, господин, — к омеге разворачивается молодой конюх. Цвет лица ближе к заходящимся под усилившимися порывами ветра елям. — Цент слег. Не загонял, не опаивал. Час назад кормил. Решил вывести к ближайшей леваде, пока свободна, ведь он с прошлого раза ещё слабоват. Пусть, думаю, походит, пока я денник чищу. А он пал. Тэхён слушает, внимательно всматриваясь в двух альф, склонившихся с Ричардом над конём. С ними не знаком, впервые видит. Один, тот, что постарше, бросив короткий взгляд, быстрым поклоном поприветствовал и отвернулся ко второму. Светлый ёжик волос, светло-карие глаза, простая, но справная одежда была по размеру. Весьма крупному размеру. Загорелые ладони рук, на безымянном правой — нежный, тонкий штрих серебра, контрастом. Второй альфа значительно моложе, скорее ровесник самого Тэхёна, но взгляд, так и не встретившийся ни разу с Тэхёновым, в разы строже. Он хмурит брови, слушая Ричарда. Задаёт тихие вопросы. Старший альфа тоже что-то объясняет. Будто они перед этим юнцом ведут отчёт. Одеты одинаково. На смуглой ладони также красуется тонкий штрих только уже золота. Оба альфы женаты. Это, вероятнее всего, и есть братья. Кто из них будущий помощник — пока мало ясно. —… фельдшеров вызвал, но они пока раскачаются. Ричард зол, — добавляет шепотом. — Накажет? Пусть лучше накажет. Мне ж нельзя обратно. Хорошо, господа приехали на встречу раньше… — он всё тараторил, пока к горлу не прижался ледяной клинок взгляда чёрных глаз. Тэхён кивнул в сторону конюшни, и мальчишка унесся чистить денник. Мужчины расступились, и конь, длинно и жалобно застонав, тяжело поднялся. Вмиг просев задними ногами, ступая передними, словно на ходулях, завалился вновь. Барьеры Тэхёна сдулись, сжавшись до белой точки — исчезли. Спасти того, кто слаб. Он бросился к заваливающемуся коню, поспевая под голову протолкнуть колено. — Ричард! — Тэхён развернулся на крик. Сердце стучало бешено от всей неразберихи. Чимин бежал, огибая большую леваду. Босой, в одном ярко-голубом халате. Волосы трепал ветер, а алые щёки блестели залитой лазурью слёз. — Не впускайте, — Тэхён не понимал, просит он или приказывает. Кому тоже неясно. Не знает, как поступить. Конь нестабилен, а омега бросится обнимать — это опасно. Ричард, не успев двинуться в сторону омеги, наблюдает за тем, как тот вкатился в выставленный капкан рук старшего из приехавших альф. — Тэхён?! — ошалелым шепотом, взбираясь по альфе как по скале. — он умирает, Тэхён?! — Нет, у коня жар, — молодой альфа говорит без раздражения, несмотря на то, что конь завалил его, придавив к ограде. Но и без особого интереса. — Это не игрушка. Он простаивает, пока вас нет, занимаясь от силы по три часа в день. Поэтому и мается ерундой. Его нервная система расшатана. Если решили купить животину для развлечения, выберите породу попроще. Это же ездовой рысак, чистокровный. Ему движение нужно. Дайте ученикам, чтоб не скучал, — горячие буквы выплевываются небрежно, поучительно. Брошенные слова взрывают что-то внутри Тэхёна. Прежде невидимый, неощутимый резерв сил. Но ответить Тэхён так и не смел, ощущает впервые в жизни такое явное чужое пренебрежение и свой собственный ропот от тона Альфы. Чиминовы задушенные «А-ну пусти! » и «Наглец!.. Наглец!» удаляются всё дальше от левады в сторону дома. Подоспевшие фельдшер и несколько конюхов помогли поднять мерина, довести до конюшни, там его привязали прямо в коридоре. — Чонгук, нужно кровопускание, — фельдшер, видимо, тоже знаком с альфой. Кровопускание Тэхён наблюдать был не в силах. Словив напоследок внезапный и быстрый взгляд Чонгука. Словно выстрел, обожгло щёку. Слова Ричарда о желании альфы помочь показались Тэхёну преувеличением. Обожгло вновь, только уже руки, Тэхён больше не искал этот взгляд. Порывисто сунув руки в карманы, вышел из конюшни. До приезда гостей оставалось меньше часа. С помощником или без, сделке быть, откладывать уже нет возможности. Чимина так и не нашёл. Его служки метались по дому и пристройкам. Пропажу брата Тэхён решил оставить на совести Ричарда, разрешившему чужому альфе унести полуголого омежку. Успокаивает лишь кольцо на чужом пальце. Переоделся наспех в обычные наездные чёрные бриджи и перчатки, джемпер и ботинки с крагами. Быстрый взгляд в зеркало, грустно от того, что всё одеяние лишь для того, чтобы не контрастировать на фоне учителей и берейторов. Он и при папе трепетал перед этими животными. В седле был от силы десяток раз. А сейчас ему кажется, что каждый из имеющихся меринов знает его трусливое нутро, которое помешало ему в ночь пожара спасти коней. Вряд ли он когда-то сможет перебороть свой страх. Торопясь к центральному манежу, замечает Ричарда в компании старшего из двух альф, ждущих его у входа. Значит, Чимин где-то в безопасности. Только взгляд альфы, часом ранее серьёзный и волевой, сейчас растерянный, не фокусирующийся на говорящем Ричарде. Замечательно. Чимин сломал одного из помощников. И это почему-то отвлекает Тэхёна от предстоящей сделки. — Господин. — Ким Тэхён, Ким Намджун, — альфа, оттолкнувшись от ограды, пожимает руку, перчатки не дают ощутить тепло. Голос грубый, глубокий. — Мне очень… Приятно. Благодарю вас за помощь с мерином. Как Цент? — Чимин у него, — Ричард тепло улыбается. Тэхён успевает заметить, как вздрогнула ладонь с полоской серебра при имени брата. — Надеюсь, он хотя бы одет? — обращается к Ричарду, но смотрит на Намджуна. И тот не выдерживает. Вспомнив о неотложных делах на ферме, извиняется. Уходит, заверяя, что Чонгук справится со всем и без него. Чонгук. На расстоянии десяти метров молодой альфа, — как оказалось, ему всего двадцать пять, тоже не выглядит на свои года. Рост и мощь прибавляет возраста. Взгляд всё такой же безучастный. Он подошёл, представился, пожав руку. При этом вглядываясь в сторону удаляющегося брата. Тэхён тоже смотрел, только выше, в небо. Громкие чувства внутри: предстоящая сделка и мучения Цента. Только вот одно самое громкое — чувство опасности. Что-то грядёт. — Ветер усиливается, господин. И… кое-что случилось, — врывается в сознание. Чонгука рядом уже нет. — Чимин? — Так вышло… — Ричард всегда волнуется, но сейчас это похоже на растерянность. — Он покусал Намджуна. У Тэхёна сердце перекрывает шум ветра. Кровь хлынула потоком, заливая лицо алым только лишь от слова «покусал». — Что значит…. — Плечо несколько раз и запястье, когда тот попытался отцепить его от себя. Тэхён ринулся к конюшне, желая разобраться с детской выходкой брата. Но истошный крик его остановил. Бежали от входных ворот. Кричали о том, что продавцы с товаром не доехали, все погибли. Что грядёт ураган. — Всех коней на распорки! Чтобы не смогли ранить себя! Омег, всех, в главный дом. Он надёжнее деревянных построек. Есть подвал. Тэхён метался взглядом по присутствующим. Найдя Чимина, в полном обмундировании бухтующим веревку, успокоился. Схватил верёвку, направляясь к конюшням. Перехватывая одного из Альф. — Мэтью, меня что, никто не услышал? Всех омег в дом. Остальным присутствовать с животными. Город скорее всего в курсе погодных условий, и те, у кого должны быть занятия, сегодня не сунутся. Но подстрахуйся. Будь начеку и в срочном порядке готовься встречать учеников и помочь с укрытием. Всё это время Альфа шагает рядом, внимательно запоминая. Работодатель редко заговаривает вне собраний. А лично к нему вообще ни разу за всё время работы не обращался. И то, что Тэхён без колебаний вспомнил его имя, мужчину поразило. — Всё сделаю. Альфа стал раздавать указания, выхватывая исполнителей из толпы собравшихся за грудки. Тэхён знал, что Чимин не послушает Альф, поэтому ему нужно было позаботиться о нём самому. Резко изменив курс, направился к левадам, откуда рабочие начали переносить снаряжения по домикам в подпол. Даже они пеклись о потраченном им наследстве. Чужой залихватский свист сдавил горло ошейником. Прямо на Тэхёна нёсся мерин, надвигался чёрной лоснящейся горой. Омегу парализовало. В затылке зарождалась боль и, по мере приближения мерина, ядовитыми ручейками переливалась в виски. Кажется, он делал шаги, только не спасаясь, а двигаясь навстречу. Он уже мог разглядеть сверкающие оловом глаза. Сквозь страх горячий пульс отдавал в виски набором букв «Красивый». Все остальные звуки пропали, Тэхён только слышал, как звякает цепь у входных ворот. Видел, как порванный недоуздок размазывает по морде коня черно-бурую кровь. Слева резко прошибло, разрезая воздух, рядом задымился песок, рассечённый хлыстом. Тэхёна рванули сначала за локоть, а потом за талию прижали спиной к мужской груди, разворачиваясь вместе с ним. Это длилось всего секунду. Вот он на том же месте, но уже в безопасности, шепчет что-то неловко-извинительное, оставаясь не услышанным. Спаситель рычит грозным «Принять!», и конь поддаётся, разрешая хозяину вскочить в седло. Тэхён не смотрит вслед Чонгуку. Разворачивается, сжимая на груди джемпер, щекочущая боль морозит конечности. Ричард вырастает из ниоткуда. Что-то докладывает о безопасности животных. Навалилось ватное безразличие к происходящему и тяжелое желание спать долго без просыпу. Так случается после бешеного скачка адреналина. Судя по всему, то, что произошло из-за общей суматохи, видели немногие. Поэтому он как можно более непринуждённо, насколько позволяла ситуация, отвечает Ричарду. Рассматривает верёвку в руках, понимая, что обо всех подопечных уже позаботились и надобности в ней нет никакой, но кисть сжимается вокруг грубой бечевки, а глаза жжёт. — Господин, страшные вести несут прибывшие. Будто полгорода как серпом скосило, пасеку в десяти километрах от нас ещё три дня назад покинули пчёлы, а ферму братьев сравняло с землёй, — доходит до сознания омеги вяло, на повторе. Тэхён уставился на мужчину, не веря ушам. — Если с Вами и Чимином что-то случится, господин? Уходите сейчас же вместе с братом. Вас ждут. — Как с землёй? Он же… они только что были здесь. Как с землёй? — Ураган, господин, страшной силы. Хоть бы их семьи были здоровы, их дом от фермы недалеко. Если нас обогнёт, да если просто спасём животину — будет чудо. Ваш отец снесёт голову всем. Господин, идите в подпол. Ели не просто прогибались под порывами ветра, их будто встряхивали: ветви сумбурно колыхались на высоте. Спрятался? От судьбы не убежишь. Отец твердил, что нет на их жизненном пути того, что, не переставая, возводил папа, а теперь и Тэхён. Не начертано. И за то, что они не отступают, Бог наказывает. — Чимин укрылся? — Да, он на месте, прошу, поторопитесь. — Кто докладывал о гибели продавцов? — Ынву. Был отправлен им навстречу… Тэхён, не слушая более, уходит прочь. Кадиллак по грунту идёт смирно. Плотный суглинок — идеально ровный. Ехать комфортнее, чем по городу. Ынву — подросток из сельской школы. Как говорится, у страха глаза велики, в случае Ынву — уши. Это к лучшему, что он так до продавцов и не добрался. Но если есть вероятность, что они живы, Тэхён не простит себя, что не попытался узнать наверняка. Никак не может стряхнуть с плеч своё сумбурное поведение, метался, как пьяный, не в силах никому помочь. Прямо как в ночь пожара. Стоп. Именно это место Тэхён хотел бы проехать, не задерживаясь, но, судя по перегородившему дорогу дереву, именно здесь прошёл ураган. Ветер всё так же встряхивал макушки деревьев. Редкие капли дождя бьют больно, будто дети стреляют через «духовое ружьё» бузиной. До отворотки дошёл быстро, то подгоняемый мокрым ветром, то, наоборот, тормозящий им же. Здесь поворот не то чтобы крутой, просто с одной стороны дороги сразу же возвышается пологий холм, а с другой глубокий овраг. Именно в этом овраге Тэхён видит машины продавцов. Несколько мужчин на краю дороги и несколько спустившихся в овраг громко перекрикиваются друг с другом. Чуть дальше прямо на размытом суглинке лежат жеребцы, поломанные копыта, неестественно свёрнутые шеи. Тэхён двигался, чувствуя, как морозит всё тело. Упал возле животных на колени, стащил перчатки, прикасаясь к бархатной шкуре, пытаясь уловить движения. Дождь, усилившись, пробирает до нутра. Глаза жеребцов наполнены смертельной чернотой. — Я не выбирал этот день. День этой чёртовой сделки, — шепчет, утопая в их черноте. — Тэхён!.. Тэхён! — глухо будто из-под воды — Тэхён! — Прямо возле уха, разнося звенящую боль в сознании. Его встряхнули, подняв на ноги. Развернули, впиваясь в лицо взглядом злых глаз. Намджун с явной ссадиной на скуле, в разодранной одежде, мокрый насквозь, держит Техёна практически на весу. — Что вы тут делаете?! Тут небезопасно, Тэхён. С холма всё ещё падают ветви! — И будто в подтверждение, рядом с ними обрушилась ветвь размером с целое дерево. Мужчина не дрогнул, лишь сильнее прижав. — На чём вы добрались сюда? — Намджун, ваша ферма… ваш дом. Вы должны… — Там всё в порядке. Пострадал лишь урожай. Это мои рабочие, — кивает в сторону мужчин. Опустив Тэхёна на землю, но не выпуская из рук. — Оба водителя и трое пассажиров мертвы. Жеребцов перегоняли в связке. И по трагической случайности именно в этом месте они решили подождать перегонщика с жеребцами. Нашли две связки в одной трое и в другой четверо. Третьей связки нет, возможно её вообще не было и на сделку везли семь голов, либо они расцепились и смогли спастись. — Что с вами? — Тэхён, опустив взгляд на собственные не прикрытые ладони, повёл плечом в надежде, что Альфа выпустит из захвата, но тот намеренно сжал сильнее. — Вы попали в ураган? — Нет, Баяз скинул, часто брыкается. Мы только начали его обкатывать. Он дикий, степной. А тут такая погода. Тэхён, всё же решившись, двигаясь скованно в чужой хватке, достаёт из кармана бридж платок, прижимая его к скуле мужчины; белая ткань тут же пропитывается сукровицей. Намджун, спеша перехватить, накрывает чужую ладонь своей. Как оттолкнулся от мужчины в памяти не отложилось. Тэхён обнаружил себя поднимающим с земли перчатки, судорожно вдев кисти, оборачивается к нему, не поднимая взгляда. Намджун стоял всё там же, прижимая белый платок к скуле. — Тэхён, отправляйтесь назад. Мы тут разберемся. Вам не стоит на это смотреть. Омега поднимает растерянный взгляд на мужчину. — Как мне Вас благодарить? — Не нужно… — Мы ещё вернёмся к этому разговору. Я пошлю к вам своих людей. — Не стоит. Ураган ушёл на восток. Чонгук будет в ближайшее время здесь. — И всё же…. Лишней помощь не будет. Тэхён направился к машине, встречая на пути рабочих Намджуна, но заставить себя поднять глаза на них был не в силах. Дома всё было спокойно, казалось, что непогода в этот спрятанный в лесу уголок так и не добралась. Но остервенелый ветер настиг позже, всю ночь сшибая кроны деревьев, безумствуя и воя. Тэхён, засыпая в нежных руках брата, шептал о том, что не он выбирал этот день для сделки. Лишь под утро забылся зыбкой измученной дремотой. Чимин, целуя попеременно пальцы брата, наблюдал в окно как на холодном, чисто выметенном небе остались тлеть два легчайших малиновых пёрышка.