Killin’ me now

Смотреть на мир серым цветом не плохо, на самом деле. Не видны изъяны и недостатки мира. Есть только несколько тонов черного и серого цвета — больше ничто не мозолит глаза. Человек спокойно, равномерно, плавно идёт по течению судьбы. Однако единственный минус в том, что ничто не радует — ни перелёты в разные страны, ни любимые вещи (кажется, этих вещей сейчас уже нет), ни друзья, которые с «близких» перешли на «друзей по переписке». Пак Чонсон уже привык к такой жизни. Наверное, нужно сказать, что такое условие заставило его принять себя таким, какой он есть на самом деле. Два года без Нишимуры Рики прошли довольно медленно, болезненно и ужасно. Парень не смог тогда смириться с тем, что младший перевёлся в свою старую школу, поэтому попытался найти его, в один из праздничных дней полетев в Токио. Чонсону не был известен адрес дома младшего, поэтому ему пришлось ходить по ярким, многолюдным улицам города и пытаться найти среди них знакомое лицо, но всё было безрезультатно. В последние дни альфа даже попробовал спросить у японцев, не знакомо ли им имя «Нишимура Рики», а все как один отвечали отрицательно. Злость и обида к омеге брали вверх, начали управлять разумом, и поэтому Пак Чонсон стал ещё более злым и опасным. Слабые омеги избегали его в школе, потому что не хотели заменить его игрушку. Когда альфа срывался на невинных школьников, мог сделать всё, что хочет. Один раз даже чуть ли не убил своего одноклассника, избив школьным стулом, но, во благо, Пак Сонхун и Ли Хисын смогли остановить его. После выпуска из школы буквально все до единого выдохнули в полную грудь, ибо главный альфа, наконец, ушёл и оставил их в покое. Сложность жизни началась именно с того самого момента, когда Чонсон закончил этот ад — перешёл во взрослую жизнь. Танцы были для него смыслом жизни, но даже это не вызывало чувство наслаждения и спокойствия. Отец несколько раз пытался заставить сына продолжить его бизнес и поступить в подходящий университет, но Чонсон категорически отказывался от этого и даже ушёл из дома, разозлившись на отца. Тогда старший Пак отправил сына в Америку в качестве наказания, мол — «Подумай над своим поведением. Если выберешь профессию хореографа — ничего не добьёшься!». Жизнь в штатах ассоциировался с алкоголем, наркотиками, ночными клубами, бессонными ночами и уличными гонками. Пак выбрал такую жизнь, чтобы забыть единственного омегу, который растопил его ледяное сердце. Но что бы он ни делал, куда бы он ни пошёл, всё равно не смог забыть его. Из-за этого ненавидел себя с каждым разом все сильнее и сильнее. Так прошёл первый год в Америке. У альфы много друзей, которые появляются только тогда, когда планируется очередная туса или гонка в дорогих автомобилях и мотоциклах. Больше никто не подружился с Чонсоном близко, а точнее сам Пак не подпускал к себе ближе. Но затем его будто по голове ударили — взялся за голову и оставил беззаботную жизнь в сторону. Возможно, новости от Ли Хисына и Пак Сонхуна изменили его точку зрения максимально, ведь они нашли себе уже своих омег и планировали начать совместную жизнь со своими вторыми половинками. Хоть он и каждую ночь вспоминал те красивые, бездонные глаза, то самое милое лицо с мягкими, пухлыми щёчками, попробовал разлюбить его другим путем — вновь начал заниматься танцами. Громкая музыка поможет глушить громкий шепот мыслей, резкие движения заставят мертвое сердце биться вновь. В Америке танцоры правда были хорошими и талантливыми, и Чонсону нравилось ходить на эти курсы. За один год тренировок его навыки в танце намного сильно улучшились. Но чего-то все равно не хватало, заставляя парня посреди ночи вставать с кровати и пялиться в пустую стену — а может это выступления на сцене? Сообщение от одного знакомого привлек внимание Пака ещё тогда, когда он пил в одном из баров Америки с каким-то этническим корейцем, имя которого альфа не смог вспомнить до сих пор. В тексте было написано, что какая-то студия в Корее начала отбор восходящих танцоров — возраст не имеет значения. И Чонсон решил попробовать, потому что жирным шрифтом было выделено, что с этой полученной командой они всегда будут выступать в различных соревнованиях по танцам. «Счастливого полета, Джей!», «будем скучать по тебе» — сказали напоследок его иностранные «друзья», когда Пак сообщил им о возвращении в свою страну. Пак Джей — его американское имя, которое он выбрал, чтобы новым знакомым было легче произносить. И это имя ему нравится больше, чем свое настоящее, с которым он существовал всю свою жизнь. А все потому что оно не такое тёмное, не такое чернильное, как «Чонсон». Когда альфа вернулся домой, родители встретили его, как всегда, безразлично. Даже не расспрашивали о жизни в штатах, лишь развели руками в разные стороны и пошли дальше заниматься своими делами. Чонсон тоже не был так рад обратно возвращаться в эти давящие стены «родного» дома. Ведь как только попадал сюда, чувствовал себя беспощадным демоном из горящего ада — ужасный дьявол во плоти красивого альфы. Вспоминал все свои проклятые грехи и жестокие действия. Ни чуть не изменился, хотя… Может, есть маленькая капля желания измениться к лучшему и стать как все? Под этим подразумевается нахождение другого омеги и начать линию своей жизни вместе с ним. Все равно нет надежды на возвращение предателя из Японии. Пак Чонсон теперь ненавидит его всем сердцем… Смешно, блядь! В ту ночь старался показать всю свою настоящую любовь, что таилась внутри с их самой первой встречи. Думал он, что теперь все пойдёт гладко как по маслу, и начнут они встречаться, да и любовь-морковь. Но, черт возьми, Нишимура Рики взял и бросил его чувства в разные стороны как ненужную вещь! Ни разу не жалея. Беспощадный... «Ты поверишь мне, если я скажу, что правда хочу извиниться перед тобой?» — черт бы забрал все его извинения! Пак Чонсон, придурок, не смог удержаться перед двуличным, бесчувственным омегой, который в тот день воспользовался его чувствами, и показал свою слабость. Мог бы просто умереть, или же эти чувства убьют его сейчас. — Дьявол! — нервно произнёс Пак и перевернулся в другую сторону, чтобы попытаться уснуть как можно скорее. Завтра первый день на тренировках. Танцоры должны встретиться с хореографом и познакомиться друг с другом. Джей уже взрослый, поэтому не хотел заниматься такой ерундой как «представление себя новым лицам», однако хореограф предупредил, что завтра же он выберет двух лучших танцоров, чтобы в предстоящем соревновании сделать их главными танцорами. Это хорошая возможность показать себя с лучшей стороны, и также началом новой, спокойной жизни без алкоголя и адреналина в крови. С такой целью он и уснул, не обращая никакого внимания на открытое окно, ведь на улице лето. Не заболеет он. ⛅️⛅️⛅️ Следующее утро началось не так уж и радужно, как хотелось бы. Родители с самого утра отчего-то поссорились и обозвали друг друга ужасными словами, разбивая на кухне дорогую посуду. Чонсон был зол из-за таких токсичных отношений, но не вмешался в их разбирательства и решил просто без слов покинуть дом. Он сначала умылся, подошёл к своему чемодану и открыл его, думая над тем, что одеть, но взгляд приковала небольшая упаковка с белым порошком — вещь, которая заставляет забыть омегу из Японии, хотя ненадолго. Пак спрятал наркотики на нижнюю полку шкафа и начал искать подходящую одежду. У альфы раньше вкус в стиле и был, но Америка изменила его кардинально — и теперь Пак выглядел намного круче. Бесформенные штаны, темно-зеленая футболка, сверху черная кофта, кепка, дорогие кроссовки Prada, на шее цепочка с кольцом, дорогие часы на запястье — как типичный американский плохой парень. Забрав с собой рюкзак с необходимыми вещами, альфа вышел из дома. Но так как добираться пешком до студии долго, парень сел в свой автомобиль и поехал на нём, чтобы облегчить себе задачу. — Здравствуйте, — попав в просторное, огромное помещение, в знак приветствия поклонился Пак, встретившись со стройным, высоким хореографом. Тот тепло улыбнулся и сказал проходить внутрь. Нужно было ожидать других участников. Их было правда много, да и стулья тут были в три ряда. Джей поправил кепку и сел в самый последний ряд, чтобы эти «дети» не обращали на него лишнего внимания. Кто-то, кто следил за отбором, сказал, что их должно быть ровно тридцать. Пак услышал это с далека, ведь шепот слышался громче обычного из-за большого помещения и тишины, и нервно закрыл глаза. На самом деле душа хотела, чтобы он именно здесь нашел себе нового омегу, но тут все были как одни, никто не выделялся, никто не приковывал его внимания, и Чонсон готов был уже сдаться, однако что-то знакомое остановило его в этот самый момент — запах сладкого шоколада, перемешанный с запахом лета. Такой освежающий и радующий... Не может быть! Альфа резко открыл свои глаза и оглянулся вокруг, чтобы найти среди танцоров знакомое лицо, но его пока не было видно. Что-то внутри покрылось теплом и сердце начало вновь биться, с каждой секундой ускоряясь все сильнее и сильнее. Джей не смог утихомирить свое желание как можно скорее подойти к этой омеге и начать разговор, забыв все свои пустые обещания, поэтому готов был пройтись по каждому ряду и внимательно проверить всех танцоров. И да, он встал со стула, чтобы реализовать свой план, но наткнулся на беловолосого парня, который сидел к нему спиной на первом ряде и разговаривал с каким-то парнем. Этот незнакомый альфа сидел рядом с блондином, что-то воодушевлённо рассказывал, делая частые и быстрые жесты руками, и улыбался во все зубы. Внутри что-то болезненно перевернулось, огромный камень обратно появился на душе, и дышать стало тяжелее. Пак открыл рот, чтобы глотать воздух, и отдышался, отвернувшись в другую сторону. Но чувство ревности приказывало обратно повернуться к разговаривающей паре — альфа сел обратно на стул, опустил веки, сделал взгляд острее, нахмурил брови и сжал зубы, показывая этим своим выражением лица убивающее недовольство. — Блядь, — пробормотал и начал слежку, не отрывая внимательного взгляда ни на секунду. Хотелось сейчас же подойти к ним, схватить Нишимуру Рики за руку и заставить выйти из зала практик, чтобы поговорить наедине. Но что-то останавливало — желание узнать, кем является этот незнакомый брюнет для младшего. Сейчас Рики уже совершеннолетний, и если нет у него конкретного альфы, кто оставлял бы на его теле метки, им может воспользоваться кто угодно. Сердце царапало, душа плакала, мозг отказывался верить в увиденное даже тогда, когда другой альфа коснулся плеча Рики, улыбаясь ему в лицо. Младший позволял ему касаться себя... Что это могло значить? То, что они встречаются?! Не может быть такого, чтобы Рики забыл Пак Чонсона! Но прошло целых два года с их последней встречи, всякое может случиться за этот долгий срок. И тем более в те школьные времена Джей сам отшил его, издеваясь над ним и делая самые ужасные вещи — поэтому не надо сейчас строить из себя жертву! Рики все ещё сидел к старшему спиной, поэтому Чонсон не увидел, насколько Рики изменился. Но со спины казалось, что омега вырос, его пропорции тела стали ещё более привлекательными чем тогда. Хотелось подойти и обнять крепко-крепко, показывая свои настоящие чувства, хотелось сильнее прижаться к его теплу и прильнуть к пухлым, настолько нежным губам, чтобы подарить невинный, самый сладкий поцелуй. Но Пак Чонсон трус! Боялся сделать шаги в его сторону — лишь продолжал прожигать разговаривающую парочку своим строгим взглядом. — Добрый день, ребята! — громко произнёс хореограф, похлопав в ладоши и привлекая к себе внимание танцоров, и Рики повернулся к нему, готовясь внимательно слушать последующие слова. А Джею было не до этого — он любовался ровным профилем Рики, открыто пялясь на него. Скулы стали острее, детские щеки почти исчезли, но все же были, острая линия челюсти четко показывалась, что Чонсону хотелось резаться им, красивые глаза с длинными ресницами были устремлены к хореографу. — Чон Джихун, прошу сюда, — хореограф указал в центр, и Пак не понимал, что происходит, ведь он не услышал ничего, что ранее говорил старший. Альфа, который с виду казался непослушным и игривым, сначала поклонился, а затем повторил свое имя. Теперь понятно — знакомство. Но когда хореограф внезапно включил музыку, Чонсон опешил, обращая все свое внимание на стоящего в центре парня. Когда Джихун начал танцевать, Джей сообразил, что старший проверяет навыки каждого танцора, что собрались здесь. А ведь было сказано, что он выберет двух самых лучших танцоров. Чонсон уверен в себе. Он занимался танцами много лет, проходил курсы заграницей, учился у самых лучших. Но если его партнёром не станет Рики — он любезно откажется от этой позиции. Несколько танцоров уже выступили, и Пак не запомнил ни одно имя так же, как и их выступления. У всех ребят не хватало той самой изюминки, что позволило бы восхищаться их танцами — чувство свободы. Все танцевали как-то неуверенно, сжато, будто их заставили танцевать силой. Когда хореограф, наконец, сказал имя омеги, Чонсон опустил кепку вниз и наблюдал за ним исподтишка. Рики с улыбкой вышел в центр и представился. И, боже, каким же он был милым! Всё такой же радостный, как и в самый первый день в той школе. Но эта новая прическа делала из него ещё более светлого и яркого человека, Чонсону это безумно понравилось... хотелось погладить его по этим мягким волосам. — Всем привет. Меня зовут Нишимура Рики, — сжав губы в полосочку, омега поклонился. Джей в прошлом всего лишь пару раз увидел танцующего Рики, когда он находился с Ким Сону и Ян Чонвоном во дворе школы во время долгой перемены. И это было тогда, когда ещё не началась вся та херня с издевательствами. Но сейчас, смотря на танцующего Рики, Чонсон готов твердить каждому, что его танцы намного улучшились. Омега чувствовал музыку, двигался в такт и не пропускал ни один бит несмотря на то, что это фристайл. И это понял каждый находящийся в этом зале — танцоры поддержали парня громкими аплодисментами, и хореограф не мог оставить это без внимания. — Прекрасно, Нишимура Рики, — похвалил младшего он и что-то подчеркнул в своём блокноте. Омега смущенно улыбнулся и поблагодарил, а затем с улыбкой сел на свое место. Незнакомый альфа легонько похлопал его по спине и улыбнулся, показывая свой большой палец вверх. И Чонсон сжал зубы, ревнуя. Сердце болезненно кололо, кровь в жилах застыла, и руки сами сжались в кулак. Ему определённо нужно найти другого омегу, чтобы избежать беды. Пусть Нишимура Рики катится куда подальше! — Пак Джей? — повторил хореограф, и только тогда Чонсон услышал свое имя, приглушив шепот своих мыслей. Медленно встав со своего места, уверенно направился в центр и посмотрел на Рики, который тихо разговаривал со своим «другом», не обращая никакого внимания к вышедшему. Его глаза ярко светились, и он улыбался искренне, будто этот альфа значил для него весь мир. Обидно... — Меня зовут Пак Чонсон. Да... Джей заметил, как Рики крупно вздрогнул, услышав его имя. Теплая улыбка с его лица моментально исчезла, а глаза, что светились так ярко, вмиг угасли. Омега медленно, будто боясь увидеть того самого альфу, который издевался над ним два года назад, повернулся к нему. А увидев человека со своих ночных кошмаров, с тех самых чёрных воспоминаний, за секунду побледнел и умолк, сильнее схватившись за край одежды. И Чонсон ухмыльнулся, когда их взгляды пересеклись. — Но обращайтесь ко мне как Джей, — Рики открыл рот и начал незаметно глотать воздух, опустив взгляд вниз, а затем схватил ладонь своего друга и крепко сжал. Ему определённо хотелось блевать, вспомнив все его ужасные действия. — Джей Пак. Альфа прекрасно справился со своей задачей и, закончив фристайл, вновь посмотрел на омегу. Тот все ещё сидел с опущенной головой, не смотря на него. Маленькая рука нервно теребила одежду, взгляд устремлен на пол, а его друг на внезапно измененное настроение Рики не обращал никакого внимания. Что у них за отношения? — А он не плох, — услышал Чонсон похвалу в свою сторону от этого самого альфы, и Рики поднял на Пака свой испуганный взор, коротко кивнув своему другу. — Теперь мне кажется, что я тут самый слабый. Джей вернулся в свое место и продолжил наблюдать за парочкой. Кажется, друг Рики хотел, чтобы они вместе взяли главные позиции, но, увы, Пак Чонсон не даст им получить это. Если придется, подкупит себе то самое место с омегой. Сейчас животный инстинкт проснулся внутри, чтобы забрать к себе Нишимуру Рики обратно! Сделает его вновь своей игрушкой... Так не хватало этого самого невинного взгляда, не хватали эти самые милые прикосновения... — Шим Джеюн, — произнёс хореограф, и тот самый альфа встал с места, что-то сказав Рики. — Да, я Шим Джеюн, но зовите меня Джейк. Чонсон снял кепку и устремил свой внимательный взгляд на друга Рики, но краем глаза заметил, как омега повернулся к нему. Наверное, боится того, что он снова превратит его в изгоя. Ревность Пака не знает границ, и он готов на все, чтобы этот предатель из Японии получил все по заслугам — не должен был оставить его и уехать в Японию! Внутри чувства боролись друг с другом — чувство любви, заботы, тоски по этому милому омеге, и чувство злости, обиды, ревности и ненависти. Чонсон на самом деле не знает, какое чувство правда, а какое — ложь! Однако легче становилось только тогда, когда он считал младшего плохим и ужасным. Лучше придерживаться такого мнения, чтобы вновь не показать ему свою слабость. Блядь, чувства вырывались наружу! Хотелось обнять, целовать, подарить весь мир и просить прощения столько, сколько нужно. И сердце вновь царапало, мешая сосредоточиться на танцующего Джейка. А он, кстати, не плох, но чего-то тоже не хватало. Этот альфа был неуверенным в себе, что отразилось на его танцах. — Молодец, — тихо промолвил Рики, слабо улыбнувшись своему другу, и вновь посмотрел на Чонсона, а когда их взгляды пересеклись, быстро отвернулся обратно. Так прошло почти полтора часа, и Рики не смог найти себе места, потому что Пак Чонсон буквально прожигал его своим взглядом. Омега теперь боялся его ещё сильнее. Какой же он все таки «везучий», что присоединился именно к этой танцевальной команде! А родители ведь не хотели отправить его обратно в Корею после произошедшего, нужно было слушаться их... «Рики, я не хочу, чтобы ты вернулся туда! Ты там учился всего лишь на протяжении трех месяцев и обратно вернулся. А причину — до сих пор не рассказываешь!» — разозлился тогда папа, чтобы закрыть его путь в Корею. Было бы стыдно рассказать родителям об изнасиловании, поэтому Рики рассказал лишь половину произошедшего — «Надо мной издевались. Теперь я взрослый, могу постоять за себя и подружиться только с теми, кто заслуживает моего доверия. Пожалуйста, позволь мне поехать в Корею». И ему удалось переубедить их. Но Пак Чонсон — тот, кто издевался над ним в те времена, тот, кто украл его первый поцелуй, тот, кто забрал его невинность — теперь находится рядом с ним, будто специально присоединился к этой же команде! Хотелось подойти к нему и ударить со всей силы, хотелось плевать ему в лицо, чтобы он почувствовал боль и стыд. Он специально это сделал? — Поздравляю! Нишимура Рики и Пак Чонсон забирают себе позиции главных танцоров, — будто воздух за мгновение пропал. Рики задержал дыхание, услышав свое имя с именем этого дьявола, и крупно вздрогнул. — Выходи в центр, — сказал Джейк, похлопав в ладоши и радуясь за друга. — Ты заслуживаешь эту позицию, Рики! Рики шумно сглотнул и посмотрел на Чонсона, который с довольной улыбкой стоял в центре зала и ждал его, а когда поймал на себе взгляд младшего, ухмыльнулся хладнокровно — специально дразня его! Нишимура неуверенно встал с места и сделал первый шаг. А внутри хаос начался — ноги не слушались, хотелось упасть на пол и не двигаться с места; внезапное желание разрыдаться из-за ужасных, колющих воспоминаний охватило его с ног до головы; бешено бьющееся сердце желало остановиться в эту же секунду. Но Рики смог сделать это — подошёл и встал рядом, однако ни разу не повернулся к нему лицом. Чувствовал всем телом, как Пак Чонсон по-дьявольски ухмылялся, и казалось, что это замечал только он. Хотелось подойти к Джейку и спрятаться в его объятиях, признаться, что с Пак Чонсоном у них ужасное совместное прошлое и что он сильно пугает его, но лучше Шим Джеюну пока об этом не рассказать. — Давно не виделись, Рики, — произнёс главный альфа так, чтобы услышал только он — тихо прошептал. И Рики сжал руки в кулак, сдерживая свои эмоции. Быстро поклонившись хореографу, Рики обратно сел на место и схватил Джейка за руку, пытаясь доказать Пак Чонсону, что он нашёл своего альфу — того, кому он будет принадлежать, того, кому он позволит к себе прикасаться. И старший заметил это — своим убивающим взглядом посмотрел на омегу, заставляя его крупно дрожать от испуга. Младший сжал губы и повернулся к Джеюну, утыкаясь лицом в его плечо, чтобы почувствовать поддержку и защиту. — Рики, мы договаривались не показывать наши отношения на публику.