Мужчины, которые плачут

      Волосы Лили струились мягким шёлком сквозь пальцы Северуса, золотом сияя даже в непроглядной тьме жуткого момента, в котором оказались они оба. Снейп боялся касаться холодного лица, но смотреть в изумрудные глаза, когда-то переполненные жизнью, сейчас, когда они были пусты, казалось совершенно невыносимым. Он кончиками пальцев коснулся задеревеневшей кожи век, прикрывая их, стараясь дышать глубже, давя поток слёз, рвущийся наружу вместе с глухими всхлипами, но сил сдерживать не было. Его плечи мелко затряслись, поддаваясь невидимому монстру, сотканному из всей печали этого мира. В одно мгновение Северус потерял почти всё, чем дорожил, его мир распадался на части, стенами старинного замка обрушиваясь на остатки того немного живого и светлого внутри.       Она смотрелась просто спящей в этой ужасной неестественной позе, скрючившись на полу детской комнаты. Хотелось коснуться её плеча, попросить встать с пола, лечь на кушетку, укрыть её одеялом, чтобы не мёрзла. Громкий, полный боли крик заполнил его уши и всё пространство вокруг. Ребёнок рядом словно наконец отмер от оцепенения, ощущая присутствие друга, звонким плачем он выплёскивал переполняющую его маленькое тело горечь утраты. Северус готов был поклясться, что Гарри понимал ужас и трагичность происходящего на каком-то интуитивном уровне. Он поднялся на ватных ногах, понимая, что Лили никуда не исчезнет, хотя как раз против этого он ничего бы и не имел, а вот мальчику нужен был кто-то рядом.       Ребёнок давил из себя всхлипы, напрягая до боли живот, доставляя себе боль физическую вместо душевной. Северус подхватил его — мальчик казался дубовым, он изгибался натянутой струной, не даваясь ласковым, насколько это было возможно, рукам Снейпа. Малыш лёг в руки грузом, тяжелее которого Северус никогда не держал, как будто к невесомому телу добавились боль, страх, ненависть и одиночество — Гарри словно забрал эмоции у Снейпа, выплёскивая их через себя в пространство вокруг. Для него Лили была целым миром, гораздо большим, чем для Северуса. Кто бы мог подумать, младший Поттер в возрасте года был ближе всего к нему эмоционально, разделяя трагедию на двоих. Снейп укачивал его, силой прижимая к себе и поглаживая напряжённый живот мальчика, слабо надавливая, заставляя его расслабиться. Нужно было проследить, чтобы хотя бы себе он не навредил, единственный осколок Лили, оставшийся в этом мире. Северус нежно провёл большим пальцем по тонким мягким бровям ребёнка, избегая места, где появилась рана.       — Тише, тише, — глаза Поттера младшего, такие же как у Лили, смотрели на него, как на незнакомца. Кем он на самом деле для Гарри и являлся, но в них в отличие от глаз Лили всё ещё плескалась жизнь. Рана от проклятия на лбу чуть заметно кровоточила. Северус слабо понимал, что в целом произошло, почему Лили мертва, где находится Джеймс и жив ли он, а главное, куда делся Тёмный Лорд. Это всё было неважно. Снейп старался перебороть рвотные позывы, обходя кругом тело, которым когда-то была Лили. Ребёнку точно сейчас было незачем здесь находиться. Скоро прибудет Дамблдор, а его главной заботой сейчас является не дать глупому малышу навредить себе. — Гарри, — ласково произнёс он, о плечо стирая слёзы, скопившиеся на подбородке, так и норовившие капнуть на лицо юному Поттеру. — Ты в безопасности, я о тебе позабочусь.       Северус не умел обращаться с детьми, он, если быть до конца честным, их в жизни никогда не видел в непосредственной близости и уж тем более не заботился о них. Но разве этот малютка мог его поймать на вранье? Он, наверное, даже и не вспомнит того, что происходило в эту ночь. И главной задачей Северуса сейчас было оградить его от всего. Они спустились в маленькую заставленную мебелью гостиную и Снейп бессильно, но так аккуратно, как только мог, чтобы не навредить мальчику, опустился на диван.       Поттера-старшего или его трупа нигде не было видно. Северус надеялся, что это хороший знак и для него, и для Гарри, который хотя бы не потерял отца. Эта ночь им и так слишком многого стоила.       Гарри немного успокаивался, маленькими пальчиками цепляясь стальной хваткой за обтянутые тканью пуговицы на дублете, перебирая их, играясь, пытаясь отвлечься и снова сократить собственный маленький мир до тепла тела рядом, не мамы, но ласкового и заботливого, а не враждебного, как холод и мрак, воцарившиеся в детской на те долгие минуты, пока он был совершенно один. Гарри задышал спокойнее и попытался сменить положение, садясь вертикально и, как маленькая коала, обхватывая Северуса руками, тот от неожиданной привязанности инстинктивно начал гладить ребёнка по спине. Вскоре мальчик засопел ему в грудь и уснул, распластавшись на животе Снейпа.       Время шло, напольные часы рядом с камином неуёмно двигали свои стрелки вперёд по кругу, набатом отдаваясь в голове, отсчитывая нерасторопное время, но никого из Ордена или хотя бы уж самого Дамблдора так и не показалось. Северусу было страшно даже двинуться, разбудив мальчика, который, пытаясь защититься от реальности, уснул, кряхтя и хмурясь чему-то своему. Северус аккуратно достал палочку и, двигая одним только запястьем, наколдовал Патронус, отправляя с ним сообщение директору.       Дом, казалось, был абсолютно мёртв, за исключением Северуса, Гарри и неуёмных часов. Снейп пытался прислушаться к звукам, надеясь уловить приближение хоть кого-то, кроме следующего часа. Мерное дыхание Гарри отвлекало от мыслей о Лили, которые неизменно возвращались к её трупу, лежащему этажом выше. Интересно, ей там одиноко?       Хлопок аппарации разрезал тишину, и Северус мелко вздрогнул. Кто бы ни пришёл, был его спасителем от темноты и ужасов этого дома. Послышался звон разбившейся посуды и чуть слышное «чш-ш-ш». Гарри вздрогнул, но не проснулся. Северус повернул голову в сторону кухни, где кто-то включил свет.Потекла вода, и этот кто-то, не сдерживаясь, начал громко глотать её, жадно, будто вечность не пил. Мозг Северуса не мог дать логичного объяснения действиям новоприбывшего, поэтому ему пришлось просто затаить дыхание, прижимая Поттера к себе так, чтобы можно было вскочить с ним на руках в случае чего. Тонкие пальцы сильнее сжали древко палочки, когда шаркающие звуки, лишь отдалённо напоминающие шаги, стали громче.       Пьяным кубарем в гостиную ввалился Джеймс. Он опирался о стену спиной, стараясь не упасть, поддаваясь слабости в ногах и гравитации. Поттер включил свет, заставив Северуса мелко заморгать в попытке вернуть себе зрение.       — О, Нюнчик, ты чего это тут? — выдало то, что в нормальном состоянии являло из себя Поттера-старшего. Он своим затуманенным взглядом смотрел то на сына, мерно сопящего и пускающего слюни на чёрный дублет, то на старого недруга. Его ослабленный алкоголем мозг не мог связать в единое кольцо реальности то, почему Северус с его чадом на руках, с раскрасневшимися глазами, растрёпанный и какой-то опустошённый, мог сидеть в темноте в его гостиной в полном одиночестве. — Что произошло? Где Лили?       Он собирал остатки себя, оставшиеся после токсического действия алкалоидов в теле, пытаясь подняться в полный рост, опираясь о спасительную стену.       — Лили мертва, — чёрт бы подрал этого Снейпа с его бархатистым глубоким голосом, так ясно доносящим до Джеймса то, что слышать не хотелось. Верить в это было тоже невозможно, Лили просто не могла быть мертва. Поттер пошатываясь дошёл до маленького диванчика и с грохотом упал на место рядом со Снейпом, Гарри вздрогнул, сильнее хватаясь за чёрные пуговицы, но всё же не просыпаясь. Северус погладил его по спине, всё верно, ему лучше спать и не видеть ничего из этого. — Лили мертва, — повторил Снейп скорее для себя, чем для Поттера. Его горе всё никак не могло обрести форму, казалось, в словаре не напечатано ещё тех слов, что могли бы описать душераздирающую тоску, которую он испытывал. Жизнь до смерти Лили казалась ему иной реальностью, другой вселенной. Теперь ему предстояло путешествие и трансформация себя в новом мире, холодном и неприветливом, ещё и с пьяным Поттером под боком.       — Как? — выдавил из себя Джеймс. Он снял очки, оставляя на кофейном столике. Поттер тёр глаза и переносицу, стараясь хотя бы зрение вернуть под свой контроль.       — Полагаю, вас предали, — Северус хотел сказать больше, но его рот не слушался. Хотелось орать на Джеймса, вопрошая, где он был и с кем, почему Лили и Гарри остались одни, объясняя всё в мельчайших подробностях, рассказывая, с какой болью он закрывал Лили её прекрасные глаза. Но всё это было неуместно. Джеймс сейчас не был способен воспринимать информацию, а у Снейпа не было моральных сил на агрессию и яд. К тому же Гарри спал.       — Не понимаю, — Джеймс снова надел очки и вгляделся в лицо Северуса. — Мы же только что были вместе…       — С хранителем тайны? — Северус быстро понял что к чему. Его горькая усмешка испугала Джеймса, заставляя мозг решать головоломку быстрее. — Хорошо иметь таких преданных друзей, а, Поттер?       — Нет, Питер не мог, — Снейп невольно восхитился наивностью Джеймса, неспособностью видеть отвратительное в окружающих. Северус попытался понять Поттера, представить, каково ему сейчас. Он потерял любимую и друга одновременно, даже жаль его немного.       — Петтигрю… — выдохнул Снейп ненавистное имя, благо, Гарри всё так же посапывал на его груди, иначе бы Северус немедленно бы аппарировал, чтобы прикончить ублюдка. — Нельзя позволить ему сбежать.       От прямого взгляда старшего Поттера Северусу хотелось исчезнуть, невозможно было выдержать его и не почувствовать на себе части ответственности за происходящее. Снейп примерно знал о мыслях Джеймса на его счёт, и в этих мыслях он ошибался процентов на девяносто, но разубеждать его у Северуса уже давно желание пропало.       — Я сейчас аппарирую, — вскочил Поттер, на желейных ногах подкашиваясь и падая обратно. Жалкое зрелище.       — И куда ты в таком состоянии? Отправь Патронус Блэку. Чудо, что ты выжил после аппарации в прошлый раз, — безалаберный, глупый, неосторожный идиот. Именно так хотелось обозвать Джеймса, встряхнуть и дать пощёчину, но это не поможет.       — Хорошо, — Поттер не перечил ему, даже не задумываясь, он исполнил совет Снейпа, словно то был приказ. Он смотрел на сына и не понимал, как можно спать в такой момент, как будто всё нормально и ничего не приключилось. Взгляд Джеймса скользнул по журнальному столику, по ежедневнику Лили, заложенному ручкой, словно она сейчас вернётся и начнёт снова писать. Ему срочно нужно было увидеть её тело, чтобы поверить в то, что это не глупый розыгрыш в канун Дня Всех Святых. — Где она?       — В комнате Гарри, — тихо ответил Снейп, он прекрасно понимал, к чему всё это идёт, и остановить его не мог. Но попытаться стоило. — Тебе лучше не смотреть.       — Но я должен, — по щекам Джеймса потекли тонкие дорожки слёз.       — Не должен, Поттер. Единственное, что ты должен, протрезветь и быть хорошим отцом, со всем остальным за тебя разберутся, — Снейп говорил тихо, как будто кружево словами ткал, убаюкивая его, успокаивая, это странно работало. Отравленное сознание потихоньку исцелялось, возвращая здравые мысли. Это всё такой сюрреализм — его успокаивал Нюнчик, и это даже работало.       — Спасибо, — прошептал Джеймс, но Снейп его проигнорировал, видимо, молчание и было ему ответом.       Сразу несколько громких хлопков известили о прибытии членов Ордена. Они бисером рассыпались по дому, что-то делая, проверяя, закручивая и Джеймса, и Северуса водоворотом вопросов и уточнений.              Они оба обнаружили себя сидящими в кабинете Дамблдора спустя пару часов, совершенно одни. Гарри ползал, исследуя пёстрый ковёр между двумя обтянутыми бархатом креслами, время от времени цепляясь за штанину Северуса, который взгляд не мог отвести от сидящего напротив Поттера. Трезвого, умытого и осознавшего себя и обстановку.       Северуса словно камнем вдавило в кресло, внутри было вроде как пусто, но эта пустота была полна саморазрушительной мощи. Треугольник печали между бровей Джеймса пришёл в движение, Поттер опять пришёл к какому-то неверному выводу, и Северус был готов поспорить, если его оставить одного, сделает что-то несомненно идиотское и необдуманное.       Гарри дёрнул штанину чуть более настойчиво, и Северус инстинктивно — вот бы ещё понять, когда у него появились подобные инстинкты — потянулся к нему, притягивая к себе, помогая удобнее устроиться на коленях.       — Даже мой сын считает, что ты надёжнее меня, — говорит Поттер убито, касаясь пальцами губ, отворачиваясь в сторону. Он пытается отвлечь себя хотя бы на раздражение, всё лучше, чем мучить свой мозг мыслями о том, как всё произошло. — Я должен был умереть, не она.       — Твой сын ищет спокойствия, а ты не его образчик, Поттер, — Северус-то в конце концов не нанимался его успокаивать, но лоб Джеймса расслабляется и взгляд возвращается к сыну. Снейп своим присутствием странно урезонивает его, он уже давно бы сорвался на поиски Питера и перерыл бы пол-Британии, даже не думая, где его ребёнок.       — Смотреть в глаза Гарри — худшая из пыток, — признаётся в каком-то невероятном порыве разговорчивости он. Сейчас глупо было воротить носом, так вышло, что они с ненавистным Снейпом делят одну трагедию на двоих, и предполагая о его чувствах к Лили… Возможно, он единственный, кто мог его на самом деле понять.       — После того, как я видел смерть в глазах Лили ближе, чем хотел бы или был способен вытерпеть, — говорит Снейп, понимая, что они оба потихоньку выходят из жуткого онемения, вызванного утратой, и лучше говорить, а не обмениваться колкостями, это выглядело более эффективным способом справиться, чем драка или алкоголь, по крайней мере, — живые глаза Гарри приносят мне облегчение.       — Я до сих пор не верю… — всхлипывает Джеймс, он склоняется под грузом горя, обхватывая руками голову, которая невыносимо болит, но эту боль хотя бы можно облечь и локализовать, а потом излечить. — Это должен был быть я…       Северус хочет что-то сказать, но не находит подходящих слов. Гарри, чувствуя эмоциональное состояние отца, тоже начинает шмыгать носом, кривя милое личико в гримасе горя. Это спасает Снейпа от необходимости отвечать Джеймсу, тем более и ответить-то ему нечего. Он сам до сих пор не верит, что ублюдок Петтигрю додумался сдать всех Лорду, выманив Джеймса из дома, подставив под удар Лили и Гарри.       И да, Северус тоже считает, что умереть должен был Джеймс, но вслух он этого не скажет, потому что ему и так хреново, потому что кто угодно стал бы меньшей потерей, чем Лили. Но у Смерти, видимо, были свои счёты с ним, потому что забирала она у него всегда самое дорогое. Сначала маму, теперь Эванс. Быть может, он сам проклят.       Обращаться с Гарри оказалось удивительно нетрудно, он с готовностью принимал его неумелую заботу, отзываясь на ласку и разговоры. Славный мальчик, который не заслуживал ничего из того, что с ним сейчас происходило. Снейп прижал младшего Поттера к себе и начал тихо шептать успокоения, даже не обращая внимания на слова, не надеясь, что годовалый ребёнок поймёт хоть что-то, кроме интонации.       — И ты вырастешь чудесным мальчиком, которым гордилась бы мама, Гарри, — шепчет он в его вихрастую макушку, и тот расслабляется, ему уже куда интереснее забраться толстенькими неповоротливыми пальцами в волосы нежданному другу, чем поддаваться унынию, как отец.       — Теперь я понимаю Лили, — говорит Джеймс, чьи плечи перестали вздыматься под потоками слёз. — Ты хороший человек, Северус.       — Не тебе об этом судить, Джеймс, — они обращаются друг к другу по имени впервые, наверное, за всё время. И Поттер даже немного сожалеет, что это происходит в подобных обстоятельствах. Горе сближает, и, как оказалось, его проще проживать с кем-то рядом.       — Спасибо за то, что возишься с нами, — говорит Поттер искренне, и Северусу хочется сказать, что он это делает не из чувства вины за пророчество, а потому что сейчас так нужно, но это прозвучит неубедительно, если он всё-таки решится что-то сказать.       — Джеймс, даже если я не могу тебе помочь, — Северусу пришлось сгребать в кучку все остатки моральных сил для того, чтобы произнести это, — просто знай, что ты не один.       И да, это очевидно, что он не один, есть ещё Блэк, Люпин и Орден Феникса, но Северус чувствует, что Поттеру нужно услышать это сейчас, когда вокруг никого, кроме портретов и перезвона каких-то оберегов.