Франция
Париж – город любви и забвений. Сколько счастливых пар подарило миру это место? А сколько сердец было разбито на знаменитой Эйфелевой башне? Под мостом Мирабо протекала Сена – так и любовь бежала от человека к человеку. Тут было хорошо, спокойно и уютно. Тут Амуры ходили под руку по улицам. Тут было не до любви лишь одному человеку, что никогда и не испытывал подобных чувств. Уэнсдей и сама уже не помнит откуда она родом, настолько часто семья Аддамс колесила из одного уголка мира в другой. Родители отчаянно пытались заразить девушку эмоциями, показывая, как правильно на собственном примере, но дочь у них вышла не послушной и часто игнорировала уроки любви. Уэнсдей была особенной – мрачной, темной, страшной и хотя, все Аддамсы подходили под подобные критерии, девушка выделялась своей хладнокровностью. Семейка не была преступниками, ни в коем случае. Так, любили пугать беззвездными ночами туристов, но это ведь не нарушает никакие законы, правда? Однажды их ретро черный Жук занесло в Россию. Уэнсдей, если честно, не особо понимала всю суть этих ночных игр – ей бы по-настоящему кого-то четвертовать, но девушка из раза в раз соглашалась на вечерние променады со своей семьей. Тогда они попали не на того человека. Мужчина оказался не из хлипких, да и холодное оружие зачем-то носил с собой в кармане. Самооборона стала его ошибкой – в ту ночь Уэнсдей впервые показала на что она в самом деле способна, кидая нож рядом с мужчиной, что пару минут назад захлебнулся собственной кровью. Как следствие, девушку посадили за решетку. Это не было чем-то страшным для семьи Аддамс, ведь они умели договариваться и проявляли это качество очень хорошо, вот только самой Уэнсдей не особо была по душе идея пресмыкаться перед кем-то. Охрану выносили вперед ногами, а брюнетку перевели в карцер. Год в тюрьме был невыносимым, и заключенная еле себя сдерживала, чтобы не очернить свою карму еще больше. Хотя куда больше то? В один из повторяющихся будней, когда Уэнсдей собиралась подбросить дохлую крысу в суп, пока готовила обед для остальных заключенных, охранник прервал девушку, уводя в комнату для переговоров. В помещении находился незнакомый мужчина: высокий, с округлым животом, седой бородой и постепенно проявляющейся плешью на голове. Он представился Васильевым Константином и предложил сделку, от которой черные глаза заблестели огнем. Через несколько дней родителям сообщили, что их дочь умерла в тюрьме во время очередной драки, а юная преступница ретировалась во Францию, начиная новую жизнь под кодовым именем «Черный ворон». Квартира в Париже должна была стать ее домом, но в так называемых «командировках» девушка проводила больше времени, нежели на новой родине. Дело в Австрии получилось не таким ярким, каким Уэнсдей бы хотела его видеть, в связи с чем Аддамс возвращалась во Францию в угнетенном расположении духа. Девушка несколько минут подбирала ключи к двери, пока не осознала, что она открыта. Сердце тут же замерло – брюнетка не любила незваных гостей. На свой страх и риск, Уэнсдей прошла внутрь, осторожно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. В гостиной, на кожанном диване сидел седой мужчина, потягивая шампанское из холодильника своей ассистентки. – Тебя не учили, что нужно предупреждать, когда приходишь в чужой дом? – хмуро, вместо «привет» и «здрасьте», выпалила девушка. Признаться, тревожный ком в груди отступил, но Аддамс даже и виду не подала, что открытая дверь ее хоть как-то смогла напугать. – А тебя не учили, что свидетелей после себя оставлять нельзя? – Васильев нахмурил брови, задерживая взгляд на своей подопечной, – теперь его подружка разгуливает по Англии и сотрудничает с Mi5. С каждой утраченной тобою секундой, ты все ближе и ближе к тому, что тебя рассекретят и убьют в переходе. – О-о-о, меня никогда не найдут, – возразила девушка, складывая руки на груди и с вызовом смотря на Константина. – Твоей уверенностью, Уэнсдей, можно наделить всех страдающих подростков мира, – фыркнул куратор, поднимаясь со своего места и подходя к своей ассистентке. Аддамс невысокого роста и рядом с таким здоровым Васильевым казалась совершенно крошечной, но смелости от этого у брюнетки не убавлялось, – едь в Лондон и разберись с этим, – мужчина протянул девушке конверт с билетами. – А как же отпуск? – неудовлетворенно спросила наемная убийца, рассматривая конверт в руках. – У тебя самолет через три часа, собирайся, – грубо отрезал Константин, накидывая длинное пальто на плечи, – и чтобы без твоих глупых выходок, Уэнсдей. Я уже устал выпрашивать второй шанс для тебя, – сквозь зубы, прошипел мужчина, кидая грозный взгляд на свою подопечную. Для Аддамс Васильев никогда не был страшным, скорее забавным и вечно бурчащим. Она благодарна ему за то, что мужчина смог вытянуть ее из вонючей камеры и открыл девушке свет по новому. Теперь Уэнсдей занималась любимым делом и зарабатывала приличные деньги на этом. Вот только о своих искренних чувствах брюнетка никогда не признается, ведь они закопаны глубоко под жирным слоем черноты.Англия
Энид рассматривала стертый разноцветный лак на ногтях, пока Билл старался не срываться на крик, отсчитывая свою ассистентку. Больше всего Синклер ненавидела, когда мужчина находил оправдание всем погрешностям волчицы в виде ее возраста. Мол, молодая, неопытная и амбициозная, но ума и здравого рассудка ни грамма. Касси попала в больницу с нервным срывом и виной этому Билл считал внеплановый визит Синклер. – Ты могла, как минимум, меня предупредить, а не лезть самостоятельно! Сколько раз я тебя просил, Энид, не геройствуй, сообщай мне о всем, что ты собираешься делать, документируй, веди себя, черт возьми, спокойнее. – Я была права. Это девушка, – сотрудница отвлеклась от своих ногтей, поднимая взгляд на озадаченного мужчину. Он наконец остановился в своих причитаниях и теперь удивленно смотрел на Синклер, – я говорила с Касси и из того, что мне удалось выудить, я пришла к выводу, что убийцей была девушка. Скорее всего не очень высокого роста, – Билл отодвинул стул, присаживаясь и внимательно слушая блондинку. – Ты крутишь фактами так, как тебе бы хотелось видеть эту ситуацию или мне стоит прислушаться к твоим словам? – осторожно спросил коллега. Несмотря на то, что частые догадки Энид были прямым попаданием в яблочко, иногда девушка переходила границы вместе со своей нездоровой тягой к изучению определенной категории преступников. – Как тебе угодно, – Синклер повела плечами так, словно и вправду не знает о том, что Билл и в этот раз поверит ей, помогая развивать теорию дальше. – Слушай, поезжай к ней в больницу и постарайся узнать больше информации. Ты, я так понимаю, разбираешь ее припадочные выбросы, – Энид тут же подскочила со своего места, начиная собирать сумку. Лицо отразила хитрая улыбка – ну вот, она снова победила и довольствуется этим, – только не дави на нее в этот раз, я больше не смогу тебя защищать перед Фрэнком, – Синклер кратко кивнула и надела светлую курточку поверх яркого свитера. Да уж, своим внешним видом девушка разбивала все стереотипы о сотрудниках секретных организаций, – и купи ей шоколадку. И мне круассан на завтра, – прокричал мужчина, когда другая уже скрылась в дверях. Время было позднее, поэтому вечерняя прохлада приятно обдала открытую кожу, помогая распутать копну волос и разложить ее по полочкам. Убер не пришлось ждать долго, хотя Энид и не была против постоять еще какое-то время на крыльце у здания, где она работала, ведь дождь успел прекратиться и теперь в нос отдавал запах влажного асфальта. Дорога вынуждала запасаться нервами. В такое время многие люди возвращались с работы, так что проезжая часть была забита машинами, образовывая большую пробку. Сегодня, на удивление, Синклер даже не злилась тому, что попала в час-пик. Внутри растекалась теплота от приятного выигрыша в споре. Что ж, девушка таки знала толк в своем деле и в очередной раз доказала это! Пальцы покалывало от предвкушения будущего допроса… нет, не так. Пальцы покалывало от предвкушения будущего разговора с пострадавшей, который помог бы расследованию выйти на верный путь. Спустя, может, минут сорок, на горизонте наконец появилось здание с неоновой подсветкой в виде креста. Синклер оплатила поездку и выпрыгнула из машины, останавливаясь перед больницей. В регистратуре она представилась, как сотрудник органов, показала удостоверение и ее мило провели в палату к Касси. Вокруг комнаты девушки стояло несколько охранников, что хранили безопасность пациентки. Состояние жертвы пришло в норму, но ее все еще не стоило беспокоить. Правда под влиянием голубых глаз дежурная таки сделала исключение. В палате медсестра заканчивала свой осмотр, поэтому попросила Энид подождать снаружи несколько минут. Почему-то именно сейчас, когда блондинка сидела перед дверью в которой находилась ее цель, внутри стало неприятно расползаться волнение. Волчье чутье подсказывало что-то необратимое, но Синклер мысленно дала себе пинок под зад, спихивая все на боязнь вновь навредить девушке, пока будет ковырять старые раны. Энид почувствовала насколько нехарактерно для себя, тяжело дышит сейчас, поэтому рывком поднялась со своего места, удаляясь в конец коридора и находя уборную. В комнате никого не оказалось, по крайней мере так было на первый взгляд, и Синклер тут же примкнула к зеркалу, рассматривая собственное отражение. В последнее время она плохо спит, копая ночи напролет информацию по разным сайтам Интернета и добавляя ее в свои архивы. Волчица не чувствовала себя свежо, хотя и правдоподобно скрывала усталость за яркой улыбкой. Она бы умылась сейчас холодной водой, чтобы выкинуть все переживания из головы и настроиться на предстоящую беседу с Касси, но побоялась, что струя из под крана сможет стереть кучу тоналки, которой Энид пыталась замаскировать впадины под глазами и красные точки, что появлялись от неправильного питания. В кабинке сзади, с левой стороны, что-то стукнуло, отчего оборотень дернулась. Пластмассовая дверь открылась и в зеркальном отражении Синклер увидела темную фигуру. Признаться, ассистентка даже не ожидала, что кто-то может вести себя настолько тихо, что даже побочные эффекты обращения не помогли волчице учуять чье-то присутствие. Это была всего-лишь уборщица, что явно отрабатывала несколько смен подряд: ее кожа была бледной, а взгляд уставший. Энид сделала вид, что внезапное появление девушки ее ничуть не смутило и достала из кармана сумки резинку, пытаясь заплести отросшие до плеч светлые волосы. На мгновение Синклер замерла, почувствовав пристальный взгляд на себе. Развернувшись к незнакомке, девушка чуть не утонула в черноте чужих глаз, но, поджав губы, спросила: – У Вас все в порядке? – блондинка опустила руки на раковину, недоуменно смотря на уборщицу. Волосы вновь спали на плечи и работница больницы прошлась по ним глазами. Она не сказала ни слова, пока не остановилась у дверного проема, вновь припадая к светлой фигуре. – Лучше оставьте распущенными, – спокойно произнесла девушка, скрываясь за дверью, пока Синклер чувствовала, как непроизвольно начинает мерзнуть. Энид не придала этому значение, по крайней мере, постаралась не придать этому значение, но покрутившись еще неопределенное время перед зеркалом, все таки решила прислушаться к совету незнакомки и оставить волосы распущенными. Она проверила сообщения на телефоне и, глянув на время, удалилась из уборной. Первое, что смутило Синклер, когда та приближалась к палате своей подопечной, стало отсутствие охраны. Второе, что смутило девушку это наличие двух мертвых охранников внутри палаты. Энид шустро кинулась к пациентке, треся ее за плечи и крича что-то бессвязное в духе «Не умирай, ты меня слышишь?». Каких-то жалких пару секунд Касси, в животе которой торчал нож, жадно глотала воздух, пытаясь что-то сказать девушке, но вскоре по всей палате раздался писк пульсоксиметра, означающий, что Синклер потеряла свою последнюю зацепку. По дороге в участок, Энид не сильно беспокоилась о том, какой выговор ей сделает начальство. Единственное, что и вправду волновало девушку так это то, как преступнику, что подходил под описание Касси, удалось свалить сразу двоих мужчин. Она быстро дала показания, а после смылась в офис, где ее уже ждала прежняя компашка. – Уже написала заявление? – все в такой же скучной манере, начал Фрэнк. Синклер пожалела, что не взяла этого зануду с собой, чтобы этот «мистер-миссис убийца» раскромсал начальника так же, как и тех бедных охранников. Девушка лишь сдержанно кивнула, – не хочу ничего говорить, но все бы могло быть иначе, если бы ты… – О, закрой уже свой рот, Фрэнк! – взорвалась Энид. Раньше, под страхом потерять работу, она бы никогда не посмела вывалить все свои эмоции на стол, но теперь, когда заявление об увольнении по собственному желанию лежало на тумбочке, девушка больше не могла сдерживаться, – можешь мне сказать, что мне делать? – чуть менее агрессивно спросила Синклер. – Насколько я знаю, ты вела незаконное расследование и манипулировала свидетельницей, – ни один мускул на лице начальника не дрогнул после извержения Энид. Возможно, ему уже не привыкать к такому обращению к себе, – и при этом ты не выполнила своей работы. Конечно, ведь ты занималась исполнением несуществующих обязанностей, которые помогли бы тебе выиграть двадцать фунтов и, судя по всему, вы, – Фрэнк двумя пальцами указал на сидящих напротив коллег, – находите это самым важным. – Нет, самое важное это то, что я была права! Я не ошиблась! – Нет, самое важное, Энид, это то, что погибло три человека и всему этому твоя вина! – видимо, мужчина решил поиграть в папочку босса, повысив тон, но никто из присутствующих не испугался резкости со стороны Фрэнка. – В чем Вы были правы, Энид? – спустя не протяжное молчание, впервые отозвалась Каролин. Она изучающе рассматривала юную ассистентку, отчего Синклер и вправду занервничала. – Касси в порыве своего бреда повторяла ругательства в сторону какой-то девушки, она называла ее… – Откуда ты знаешь? – строго перебил ее Фрэнк, заставляя светлые брови нахмуриться. – Оттуда, что я приехала в ее временное жилье и пыталась выудить хоть какую-то информацию, чтобы развить расследование! – Так это из-за тебя у нее случился нервный срыв? – хлопая ладонью по столу, крикнул мужчина, – хорошо, что ты уволена. – Ублюдок, – выплюнула Синклер, складывая руки на груди. Возможно она и понимала, что вынюхивать не было в ее компетенции, но внутри все равно распирало от обиды, ведь Энид предпринимала хотя бы что-то, пока другие сотрудники, сложив лапки, делали вид, будто это их не касается. – Эй! – недовольно выступил мужчина, щипая свою ассистентку за предплечье. – Спасибо, Билл, – понимающе качнул головой Фрэнк. – Да какое там! Это я тебя хотел назвать ублюдком! – начальник опешил, а после, униженно перевел взгляд на двух сотрудников. – Вы уволены. Оба. – последнее, что сказал Фрэнк, прежде, чем коллеги удалились из офиса под обиженным взглядом бывшего начальника. Энид никогда не думала, что потеряет все из-за неумения держать язык за зубами. Девушка давно выработала навык молчания. Еще находясь в стае, ей приходилось сдерживать себя, чтобы не перелопатить всю семью к чертям, после их очередных неуместных колкостей в сторону своей дочери. Нет, ну недаром же говорят, что молчание – золото! Единственное, что радовало Синклер, так это то, что Билл поддержал ее и красиво ушел вместе с девушкой, оставляя Фрэнка один на один со своей жалостью к себе. Теперь она безработная, а это означало, что можно в одиночку осилить бутылку вина, ведь следующим днем Энид не придется вставать рано. Музыка в квартире Синклер играла достаточно громко, чтобы соседи уже давно вызвали полицию, но благо шумоизоляция у стен была отличной. Танцуя под свой любимый трек, девушка услышала звонок в дверь, но не сразу придала этому значения, подумав, что ей просто показалось. Трезвон стал набирать обороты и Синклер, глянув на часы, быстро выключила музыку. Кто мог заявиться к ней в полпервого ночи? – Доброго времени суток, Энид, – на пороге стояла Мартинс и волчица, вместо того, чтобы ответить, стала вспоминать, сколько алкоголя уже в нее влито. Ну не могло же ее поплавить от трехсот миллилитров настолько, чтобы девушка стала видеть галлюцинации, – Вы не против, если я зайду на чай? – после положительного кивка, Каролин прошла в коридор, осматривая интерьер блондинки. Они остановились на кухне и Синклер, открыв шкафчик, неуверенно спросила: – Так… какой Вы будете чай? – Мы считаем, что она работает в более десяти странах уже около двух лет, – внезапно начала Мартинс, заставляя голубые глаза расшириться, а голову отрезветь, – у нее хорошие навыки, поэтому нам тяжело ее отследить. Но в последнее время она стала совершать ошибки, так что, когда Вам станет лучше, я бы хотела пригласить Вас на завтрак в Пурпурный Пингвин, в воскресенье, в девять утра. Я подожду девять минут, – женщина смотрела на то, как на светлом лице эмоции меняются от непонимания до удивления, – чайник можете не ставить. Это все, что я хотела Вам сказать. И женщина удалилась, оставляя Энид одиночно справляться со всей той информацией, что свалилась на нее голову. Они встретились в воскресенье, утром, как и договаривались. В кафе они просидели недолго, Синклер успела лишь воды хлебнуть. Мартинс завела девушку в, с виду неприметный дворик, внутри которого располагался новый офис Энид. Внутри все выглядело убито, но Синклер это перестало интересовать с тех пор, как она увидела доску с розыском. Волчица едва-ли хвостом не начала вилять от радости. На вопрос «Почему я?», Каролин ответила коротко и многозначительно: «Потому что ты чувствуешь». Мартинс познакомила девушку с ее новым и пока единственным – так как это дело велось законно-незаконно, – коллегой Кенни. Парень был просто чудесным, очень милым и скромным, а еще стоял на грани к тому, чтобы взломать чертов Пентагон. По течению недели к их мини отделу Mi6 подключился Билл и, внезапно уволившаяся Елена. Что ж, теперь Фрэнк окончательно остался без сотрудников. Не прошло и пары дней, как Мартинс кинула на общий стол папку с новым делом. Убийство в Барселоне.Франция
Поездка в Испанию привела к трагическим последствиям – бледная кожа загорела и стала природно-смуглой. Аддамс недовольно крутилась перед зеркалом и хмурила брови, мысленно проклиная всех за то, что она на сантиметр отдалилась от собственного идеала. Кажется, кто-то сегодня купит отбеливатель. Убийство в Барселоне не было веселым, этот утырок даже умудрился кинуть девушке книжкой по лицу, но зато Уэнсдей сделала это красиво. Красиво, не означало правильно. Аддамс не любила тихие смерти, ей нравилось превращать это в шоу, наблюдать за тем, как жертвы умоляют ее, смотреть, как глаза становятся стеклянными, а трусливая душа превращается в комок пыли. Ей так же нравилось прочитывать статьи, в которых журналисты описывали смерть очередного чиновника, как мировую катастрофу, называя убийцу монстром. Хм, такое прозвище очень даже нравилось Уэнсдей. Одной из таких газет, к слову, несильно хлопнул девушку по плечу, внезапно материализовавшийся за спиной Константин. – Еще раз меня тронешь и твое жирное брюхо появится на титульной странице, – едко ответила Аддамс, разворачиваясь к мужчине, – что-то ты зачастил ко мне. Я такое не одобряю. – А я не одобряю то, что ради тебя открыли целую организацию, чтобы поймать тебя за твои черные косички, – тебя ищут, Уэнсдей, и сейчас это куда серьезней, нежели тебе кажется. – Кто меня ищет? – приняв свою любимую позу – руки на груди, спросила Аддамс. Девушке не нравилось, когда ей угрожают. Еще больше брюнетку заставляло гневаться, когда ее обесценивали и считали слабой. – Я не знаю всех имен, – мужчина задумался, замечая, как его подопечная выпускает колючки, – знаю, что Энид Синклер руководит разведкой и копает под тебя очень серьезно, – черные глаза загорелись. Теперь даже Уэнсдей стало интересно, – послушай, я беспокоюсь за тебя. – Ты беспокоишься за себя, – возразила девушка. – Не без того, – обреченно выдохнул Константин, – просто будь осторожной и посматривай за этой Синклер, что-то она мне не нравится.