Заледеневшее сознание

До чемпионата две недели.  Давление звеняще било по ушам, заставляя слабо труситься руки. Тренировки проходили ежедневно, что было прекрасной возможностью доработать программу и подготовиться тщательнее. Единственное — пришлось приостановить тренировки с Кадзухой из-за отсутствия свободных дней. С момента начала тренировок с Кадзухой прошёл месяц. За это время его навыки возросли, а хромающие прыжки и каскады Каэдэхара начал неистово штамповать на каждой тренировке, дабы довести до идеала. И не зря. Скарамучча же в свою очередь планировал чисто сделать четыре четвёртых прыжка в ПП, оставив при этом хореографию и что-то, что запомнится зрителям надолго. Из самого очевидно важного — золотая медаль. Это была его главная задача и самая трудная из всего безграничного списка целей. Куникудзуши выделялся своей стойкостью и целеустремлённостью. Цель намечена, работа над собой уже во всю кипит, а достойный всеобщего признания результат красуется на табло с баллами. То, что пугало — второе место. Второе место на соревнованиях, пожизненное второе место в сознании других.  Он просто хотел признания. Просто хотел любви. Любви от матери, которая предала его, оставив наедине с пожирающим одиночеством. Любви от тех, кто оставил Скарамуччу навсегда. Можно зажечь этот огонь как раньше, используя свои навыки и делая невозможное. Но казалось, он уже никогда не получит этого. В своих мыслях он заточен в вечное одиночество. Проклятая вечность. О чем ещё думать, в автобусной толкучке с наушниками в ушах?   О том же, о чем думаешь когда ложишься спать, надеясь, что не запутаешься в сети гнетущих мыслей. О том же, о чем думаешь во время уроков, погружаясь в нескончаемый океан навязчивого потока дум. И о том же, о чем думаешь извечно и по сей день. Подготовительные тренировки к программам уже шли полным ходом. Первой нужно было довести до идеала короткую программу, затем выложиться на полную в произвольной.  Сейчас Скарамучча уже в ледовом и готов откатывать программу до посинения.  Короткая программа состояла из  четвёртых, тройных, одного каскада, трёх вращений и дорожки шагов.  Прыжки были отличительной чертой Скарамуччи и он славился своим желанием нескончаемо прыгать их на соревнованиях и тренировках. 3A. Первым прыжком был тройной аксель. Проклятый прыжок 3,5 оборота часто заставлял поёжиться от неприятного падения, а позже разочаровано глядеть на табло с баллами. На тренировках он получался, но на соревнованиях не всегда удавалось приземлить аксель чисто. 4F. Далее четверной флип с шагов, с ним проблем не было. Зубцовый прыжок, выполняемый с хода назад, удар зубцом правой ноги. Лёгкий и изящный в исполнении Куникудзуши. 4Lz+3T. Следующим по прыжкам идёт каскад из четверного лутца и тройного тулупа. Лутц, также как и флип зубцовый прыжок, но разница между ними заключается в положении ребра передней ноги. Тулуп второй в каскаде и он тройной, относящийся к зубцовым прыжкам. Тулуп один из простейших, и Скарамучча выполняет его в любом виде без ошибок. Это все прыжки в короткой программе. Далее шли только дорожки шагов и отточение общей картины в совершенство без единой задоринки.   Музыку выбирала Мико, а парню лишь оставалось кивать на ее решения и повторять движения и элементы программы. Скарамучча выступал под Dangerous Affairs. Резко и в стиле Куникудзуши. В целом его устраивал такой расклад. Яэ знала, как передать всего парня в программе, как выделить его способности, характер, как заставить восторженный зал встать и аплодировать прекрасной передаче эмоций и идеальной программе. Казалось, что Скарамучча на льду был другим человеком, эмоциональным и местами грациозным, будто доверял льду больше, чем собственной матери. Почему же будто? Так и было, сколько слез было пролито на льду, сколько травм было пережито, сколько боли и воспоминаний вонзались в память кинжалами на этом проклятом льду. Проклятом, но родном, роднее родственников, друзей. Скарамучча в очередной раз откатал программу на тренировке, подъезжая к бортику, где стояла Яэ. — Хорошо... Ты хорошо катаешь эту программу и чувствуешь музыку, я удивлена. Если так же откатаешь на чемпионате, жди золото. — Мико усмехается, сверху вниз глядя на своего ученика. — Итак знаю. Мать придёт хотя бы посмотреть с трибун? — нотка непривычной неуверенности звучала в голосе, отдавая в горло горечью и желанием избавиться от слова «мать» в лексиконе. — Если я ей скажу, то придёт. А чего тебя так волнует мамуля твоя? — мерзкая усмешка, что навевала воспоминания о тех самых диалогах с Моной. Они обе умели манипулировать и надавливать на больные темы. Скарамучча уже сотню раз пожалел, что вообще задал этот вопрос. Желания отвечать не было. Было желание провалиться под лёд, слиться с ним воедино и заснуть вечным непоколебимым сном.  Махнув рукой, Скарамучча поспешно удалился из стадиона, параллельно накидывая на голову капюшон. Хлопья снега контрастировали с бездонно-чёрным небом, иногда сливаясь со звёздами. Если поднять голову наверх, можно увидеть как на небесное полотно расстилаются словно сахарные частички. Дети частенько ходят задрав голову и открыв рот, в попытке поймать снежинку. Только вот сладкие на вид снежинки оказывались безвкусным комком с кучей микробов. Что-то мерзко знакомое.

✦✦✦

У других спортсменов тренировки тоже идут полным ходом. Скарамучча знал всех, с кем ему придётся соревноваться, но очень малую часть из них знал лично.  Венти. Семнадцатилетний фигурист из южных краев России. Тренируется в известной там группе, что часто и с попутным ветерком отправляют своих учеников на пьедестал. На прошлом чемпионате забрал бронзу, чему был рад. Скарамучча же не был рад серебру лишь потому, что тот, кто занимает второе место, борется за первое, а те, кто забирают бронзу, желают хотя бы поиметь честь постоять на пьедестале. Впрочем, Венти отправляется на чемпионат, желая на этот раз ощутить на своей шкуре минимум серебро. Посмотрим, куда заведёт его самоуверенное желание вкусить столь сладкий плод. Чун Юнь. Ему шестнадцать, представляет северный город страны, что пугал своей вечной мерзлотой и неприятно задувающим ветром. Что о парне известно - его тренирует Шень Хэ, и год назад он занял четвёртое место на ЧР. Больно упав с четверного флипа посередине программы, с божьей помощью откатал вторую половину без падений, но все же лишил себя так нужных в тот момент баллов. Сейчас он в хорошей форме, а значит конкуренция возрастает. Итэр. И наконец, фаворит этого года. Тот, кого на трибунах ждут больше всех. Тот, на кого ставят ставки зрители. И тот, кто забрал блядскую золотую медаль у Скарамуччи год назад. Отрыв был небольшой, но было большое желание кое-кому врезать, попутно забрав эти несколько десятых баллов и золото. Идеальная возможность возникла сейчас, идеальная возможность отомстить и забрать то, к чему Скарамучча шёл всю жизнь.  У Итэра был строгий тренер с высокими требованиями и ожиданиями, поэтому проигрыш ему непростителен. Что известно, у этого длинноволосого паренька была сестра близнец, что выступала в женском катании и тоже участвовала в чемпионате. Итэр пообещал ей победить, а значит теперь это его единственная цель.  Ещё выступало около шести участников, но с ними Куникудзуши не был знаком. Да и не планировал знакомиться лично, только если узнать о возможностях и конкурентоспособности. Какое дело до общения и знакомств, когда на кону такое важное событие, так ещё и убивающая веру в себя конкуренция на высоте небоскрёба, если не выше. Способ проверить свою стрессоустойчивость. Или просто вымотать нервы до последней ниточки. Неплохо было бы расслабиться. Не думать о неизведанном будущем, а пожить настоящим. Телефон уже был в руке, а звонок абоненту, подписанному в телефонной книге как «Кадзу», уже сопровождался протяжными гудками. Ответ не заставил ожидать долго, и второй почти сразу взял трубку. — Скааар, чего-то случилось? — Кадзуха говорил чуть сонным голосом, отчего синеволосый было уже подумал, что разбудил Каэдэхару. Время на часах близилось к поздним одиннадцати вечера.  Надо было думать об этом раньше. Уже неважно. Важно то, что этот голос успокаивал и убаюкивал, даровал ощущение безопасности и... уюта? В любом случае того, чего не было дома. Не было нигде, где нет Кадзухи.  — Блять... Я же не разбудил тебя? — поспешно проигнорировав вопрос, Скарамучча нервно перебирал пальцы, ругая себя в мыслях за оплошность.  Синеволосый знал, что у Кадзухи есть проблемы со сном, поэтому нарушать его заслуженный покой не хотелось. — Все хорошо. Я не спал, тем более сам тебе говорил, что ты можешь звонить в любой момент дня и ночи. Не забывай об этом. — казалось ещё секунда и потяжелевшие веки Скарамуччи и вовсе закроются от такого прекрасного голоса, хотя он был только рад такому исходу. — Так что, что-то случилось все таки?  — Я просто... Немного переживаю насчёт всего, что меня ожидает... — Куникудзуши явно тяжело давались такие разговоры. Если бы на месте Кадзухи был бы кто-то другой, у второго бы и мысли не было выливать душу. — Прости, что беспокою, просто мне очень тяжело засыпать с такими мыслями, а твой голос очень... Успокаивает, типа. Кадзуха тихо усмехнулся, и даже через трубку телефона представлялась картина, где Каэдэхара прикрыл рот рукой и мягко улыбнулся, сомкнув свои пленительные алые глаза с пушистыми ресницами. — Скарамучча. Слушай, ты вроде говорил, что у тебя дома никого нет, да ведь? — алоглазый задумчиво приложил руку к подбородку, что видел только он сам, ожидая ответ. — Ага, мать уехала по неотложным делам на пару дней, а в школе вместо неё заместитель. — эта новость была как бальзам на душу. Наконец можно спокойно разгуливать по квартире, не задумываясь о превышенных децибелах в квартире. Но по воодушевленному вдоху по ту сторону телефонной трубки было ясно, что новость эта радовала не только Скарамуччу. — Я думаю, ты не против, но... подожди минуток десять, только не переживай. — звонок оборвался. Десять минут, так десять минут. Оставалось лишь ждать. Что вообще значит это «я думаю, ты не против»? Скорее всего, появились срочные дела и он перезвонит...