I know I expect too much

Канмо — маленький город. Маленький ровно вполовину больше, чем воспринимается посторонними людьми, не имеющими ни малейшего представления, где он находится, — тридцать тысяч человек. Но больше на три четверти, чем кажется кому-то, когда говоришь, что не такой уж и безнадёжный. Что здесь есть школы, колледжи, кафе, различные магазины, классный вид на реку, вдоль которой фактически построен город (где расположена старая его часть, на самом-то деле). На этом — всё. В более юном возрасте Джей испытывал стыд. Не за себя или местных, что явно отличались от столичных или проживающих в более перспективных городах, а за решение семьи. Воспоминания о счастливом времени в Сеуле стёрты — какое там? — период с трёх лет до пяти не отложился в памяти. Зато родной по рождению Вашингтон — да. Раньше Чонсон задавался вопросом, а почему учителям Канмо принципиально было называть его исключительно корейским именем? Почему обязательно скрывать злость сквозь крепко сцепленные зубы из-за того, что начинал их мягко исправлять? В данном плане, как ни крути, а классно иметь отца, занимающего должность директора завода медицинских приборов. В Канмо связями и отличными взаимоотношениями дорожат, вовсю пользуются. Несмотря на очевидное «превосходство», Джей ощущал себя в обычной школе совершенно обычным — и это, пожалуй, сыграло важную роль. Если с позиции взрослого и адекватного человека посмотреть на собственное мировоззрение и поведение, плюсов куча. Ты не вырос типичным зазнайкой, умел дружить с теми, кто явно ниже тебя по статусу и чья семья с меньшим доходом, и кое-что да умел без денег и родительской руки. Правда, что люди постоянно что-то говорят, а некоторые в открытую заискивают. Как преподаватель по рисованию, когда ставила «отлично» за позорные рисунки, или по химии — «хорошо» за полную хрень нечестно. Но зато Джей мог свободно говорить по-английски и участвовал во всяких спортивных штуках. Редкие шалости типа разбитого окна в коридоре или драки из-за подростковой вспыльчивости, недопонимания — классика. (и курение в туалете.) При любом раскладе, плюсы, перекрывая минусы, создавали образ неплохого человека. Джей особо и не скрывал, что машину — не подержанную, а только что из салона — купил ему отец. Что ради квартиры в новом районе, который активно застраивался многоэтажками, постарались бездетные тётя и её муж. И плевать, что живут в ста километрах от Канмо, ведь отпрысков у них нет, а деньги — да. Приятно быть единственным внуком, племянником и сыном. Приятно, когда вокруг тебя частично вращается чей-то мир. Наверное, мотивы отца, полюбившего эти края из-за своей жены — мамы Чонсона, — благородны. Не каждый мужчина ради какой-то женщины вернётся в Корею после крупной ссоры, а предложит уехать с ним за тысячи километров. Сменит не единожды кардинально место жительства, выбирая по итогу не душный и вечно неспящий Сеул, а тихий и милый Канмо. Хотя. Тут и освещение до сих пор не везде — на набережной, центральных улицах и при въезде. На какие-либо роскошные вещи в магазинах типа оригинального свадебного или выпускного платья, отличного мужского костюма или ботинок знаменитых брендов надеяться не стоит. Этого не найти, потому что контингент не тот. Работник завода не станет носить «Tom Ford», а продавщица в булочной не наденет жакет от «Chanel». Не столько по причине, что нет соответствующих финансов, сколько из-за отсутствия как таковых точек продаж поблизости в принципе. До столицы около пяти с половиной-шести часов езды, дальше — хуже. Ближайшие населённые пункты, где удача может улыбнуться, в сотне километров отсюда. Когда есть своя машина и свободное время, почему бы и не прокатиться? Но поездка — не щёлкнуть пальцами, и путешествовать так на постоянной основе утомительно. Автобусы по направлению в более развитый Мульджо ходят лишь дважды в неделю — вторник и суббота. — Куда теперь? — Сонхун начинает устало вздыхать. Какое счастье, в торговых рядах на первом этаже поставили автомат с кофе. Напиток на вкус ничего — осадок растворимого слабо портит впечатление (как и обожжённый язык). Но если вспомнить про соотношение «цена-качество» и расположение города, картина приобретает свежие краски. Джей ставит стаканчик с американо на крышу машины и тянется к мобильному, чтобы открыть сообщение от матери. Неловко получать просьбу-приказ «зайди в магазин» и оставаться сегодня в родительском доме, в глубине души зная, что одиночество надоедает — это не «чтобы вам было не скучно». Круто жить без присмотра и с деньгами, но в столичном ритме пребывать на постоянной основе (то есть в месяцы обучения) одному крайне тяжело. Джей пустил корни в Канмо, привык и стал частью болота — никаких умалений достижений и удобств Сеула. Просто что-то там не так. Выступая исключительно в роли домохозяйки и владелицы небольшого ювелирного, мама зачастую занималась ничегонеделанием. Тот случай, когда домашние заботы не обременяют, если занимается готовкой и уборкой Ю, — шестидесятилетняя милая старушка. На пенсии Ю скучно, а достойно зарабатывать у бывшего начальника ей нравится. Джею женщина помогала делать математику в выпускном классе, что дорогого стоило. — Думай быстрее, — немного раздражённо произносит Чонсон и открывает водительскую дверь. — Я на тебя целый день тратить не буду. У меня свои дела. — Никакой помощи от тебя нет. — Я свою помощь отработал в школе, когда делал за тебя английский, — отбивает старший и усаживается поудобнее. — Прекращай, серьёзно. Не ты собираешься жениться рано из-за того, что твоя девушка залетела. Радуйся, что в свои двадцать один ты до сих пор девственник. — Ублюдок, — ласково и с лёгким румянцем отвечает Сонхун. Забавно, что по прошествии лет, когда подростковые гормоны утихают, уступая рассудку и трезвому складу ума, что не ориентирован на какие-то призрачные достижения типа «заняться сексом до шестнадцати» или становление красотки твоей девушкой, успокаиваешься. Выпускные экзамены, дальнейшее обучение и типичные студенческие трудности расширяют кругозор. Вставшие на место мозги, а не желание быть взрослым-взрослым — конечная. Джей не назвал бы свой первый опыт удачным. Быстро, неловко, без взаимного понимания и сильных чувств. Вероятно, не надо было спешить и поддаваться веянию «моды». Запомнится навсегда, но не в том ключе, в котором хотелось бы. И чёрт побери, как же классно пахнет в новой машине. Можно бесконечно открещиваться от гордости и невинных попыток покрасоваться, но это факт. Чонсону нравится одеваться стильно, при том не вызывающе и по-мужски (ладно, типичный подростковый стиль не чужд), ездить на автомобиле немецкой марки. Важно человеком оставаться. Чтобы как все — иногда трястись в душном местном автобусе, который старше тебя лет на десять, а порой и в два раза; тусоваться на окраине города или на площади возле памятника выдающемуся политическому деятелю. Чтобы если и выделяться, то без оговорок и прочего — свой в доску. С другой стороны, разве в маленьком городке не процветает кумовство? — всем плевать. Вроде бы каждый второй с радостью пожалуется на своё материальное состояние, но у самих имеется личный транспорт. Женщины с маленькой зарплатой ухоженные, а начитанных, по-настоящему умных очень много. Будто бы отдельные государства в Корее — там, где нет городов-миллионников. И Джею нравится такое отношение к жизни, словно всё вокруг гораздо проще. Несомненно, тяжело и несправедливо, однако проще в общем и целом. — Ладно, — сильно хлопает дверью, но Чонсон услужливо игнорирует такой выпад. — И как мне быть, если через неделю церемония? Двоюродный брат Сонхуна вынужден вступить в брак, беря на себя ответственность, потому приличный костюм необходим. Но Чонсон не уверен, что есть логика — температура колеблется от плюс двадцати пяти до тридцати пяти, а риск свариться заживо превалирует. Удовольствие сомнительное — устраивать бракосочетание в начале июля, когда жара невыносимая. По сути, свадьба — тоже сомнительное удовольствие. — Неужели нет знакомых швей? Джугён вроде бы поступила в колледж, нет?.. В городках вроде Канмо выбор не велик — швеи, медработники, воспитатели и механики по образованию. Некоторые уезжают в соседние города или пытают удачу в совсем крупных. Надо, чтобы были деньги на съемное жильё или предусматривалось общежитие, иначе успеха никак не добиться. — Нет, спасибо. Она меня недолюбливает с тех пор, как я не принял её чувства. Методом от противного, — неопределённо машет рукой. — Я для неё как минимум мудак. Джей смеётся. Разве могло быть по-другому? — Окей, отметаем данный вариант. Тогда почему бы не обратиться к кому-нибудь ещё? Кажется, я видел… — и не успевает рассказать о том, что в социальной сети наткнулся на интересную запись. Всё происходит очень быстро. Джей поздно понимает, что кофе не забрал. Точнее — оставил на крыше автомобиля, а когда тронулся, стаканчик свалился и со всплеском приземлился на тротуар. Если говорить напрямую и не обходиться заведомыми оправданиями, содержимое ошпарило ноги прохожего. — Блять… Носить шлёпки, когда снаружи печёт — почему бы и нет? Канмо — узкие улицы, по одной полосе в обе стороны для движения машин, старинные дома в центральной части, неожиданные ямы и бесстрашные жители. Попробуй идти близко к проезжей части и не вертеть головой, как сова, в столице — вскоре умрёшь. А здесь стиль жизни иной. Через приоткрытое окно Пак слышит, как коротко матерится пострадавший, а затем крепко зажмуривается от стыда. Можно сделать вид, что ничего не происходит, и спешно скрыться. Но нет. Джей рывком выходит из машины, сходу подбирая пустой стаканчик. Не считая того, что обжёг кожу человеку, ведь напиток буквально был огненный, также испортил ему низ светлых широких штанов. Первая мысль: «Возмести ущерб деньгами или, если не станет брать их, принеси свои извинения». Джей признавать ошибки умеет, невзирая на опасность выставить себя полным идиотом, у коего нет мозгов, но почему-то есть приличная сумма на счету. Однако Чонсон не успевает и разглядеть лицо «потерпевшего», обрываясь на полуслове. Тёмный затылок незнакомца скрывается за дверью в здание, хотя и не похоже, что человек спешит. Аптека — символично. «Прошу прощения» тонет в других звуках. Никто из случайных свидетелей не придал значения этой мелочи. Зато совесть чиста, потому что пытался исправить хреновое положение дел.

***

Скорее всего, Джею не хватало любви. В плане, что не хватало того, на кого её можно было вываливать. Заботиться о близком человеке, дарить отличные подарки, решать проблемы и тем самым чувствовать себя хорошо. Не альтруизм или нечто подобное, когда как безумец мечтаешь обнять весь мир руками, — нет. Внешняя скупость на положительные эмоции и облачение в твёрдый характер, что выливается в чуть надменно-агрессивное выражение лица, попеременная вспыльчивость — вот и спасение. Странно ли не любить? Не друзей и не родственников, а абсолютно постороннего — того, кто рискует однажды стать дороже них. Джей вроде бы встречался с замечательными девушками, но будто бы оставался в одиночестве. Не было искреннего желания отдавать тепло, получать в ответ и наслаждаться этим. Тогда и ничего не надо? Пусть идёт своим чередом? Люди используют людей — неизменно. Радует лишь, что с течением лет и благодаря наставлению родителей, не испорченных деньгами, не прогнивших и возгордившихся до небес, научился фильтровать окружение. Но не стоит всех причислять к потенциальным обидчикам, потому что… Потому что достижения членов твоей семьи — не твои. И Чонсону не стыдно признаваться: обучение в престижном университете на исключительно платном направлении, отличная съёмная квартира, деньги на карточке и прочее — не его заслуга. Сонхун из друзей, визиту которым рады твои мама и папа. Тягаться за первенство с Джейком бесполезно, но всё равно у родителей отношение к нему замечательное. Просто Шим берёт общительностью и, не в обиду младшему, своими связями. Джею было комфортно на тот момент пока что в неизведанном городе сидеть за одной партой с сыном начальника пожарной службы. Молчаливый одиночка с кучей родинок на лице воспринимался поначалу враждебно. Джейк приедет в следующие выходные. — Ты совсем отчаялся, что ли? — Можно сказать. Чонсон медленно кивает и делает глоток пива. Сидеть в полутьме на лавочке возле круглосуточного магазина классно. Спокойствие души, тишина — вот по чему скучал многие месяцы, изредка навещая Канмо и «заряжаясь». Контраст бешеный, и, невзирая на очевидные преимущества Сеула, что-то неумолимо тянет в болото. За день в голову младшему не пришло ничего лучшего, чем продолжать безропотно плыть по течению. Эта его черта временами раздражала, хотя умом Чонсон понимал: друг не гвоздь программы, поэтому и не старается. Вряд ли гости будут смотреть на него, а не обсуждать платье невесты и любоваться женихом, которого странно видеть наряженным. Не выдерживая, Джей слабо пихает Сонхуна в бок и подаёт свой мобильный: — Взгляни-ка. — Что там? Чонсон не верит в судьбу, но иногда события идеально складываются. Недавно наткнуться на страничку умельца, принимающего заказы на пошив и мелкий ремонт одежды, — удача здесь и сейчас. Сонхун медленно пролистывает снимки с работами. Их не слишком много, но хватает с лихвой, чтобы признать степень мастерства и про себя восхититься. Джей круто сомневается, что он стал бы откровенно лгать и рисковать подпорченной репутацией в случае вскрывшейся правды. В маленьком городе и его окрестностях куча связей — много кто и кого знает. Потом не отмоешься. Кости перемоют кому не лень. — Классно, — заключает Сонхун задумчиво и возвращает мобильный. — Ты его знаешь? — Нет. Можно спросить, сумеет ли сшить на тебя что-нибудь за короткий срок. Если поразмышлять, заинтересованы оба — и заказчик, и исполнитель. Одному срочно нужен костюм, а второму следует разбавить женскую одежду, дабы в глазах подписчиков выйти на иной уровень. Думая об этом, Чонсон прикрывает веки. Он-то за всю жизнь научился недурно готовить и убираться. Но пришить пуговицу — испытание. — Спроси ты, хён. — Что? — Спроси ты. У тебя лучше получается общаться с людьми, — настаивает Сонхун. — Пожалуйста. — Ты пятилетка? — шумный вздох сопровождается недовольством на лице. Жаль, что на него не производит никакого эффекта — просьба вновь озвучена. — Боже, дай терпения… Убьёт через мессенджер иглами, по-твоему? Пожимает плечами. me: «привет. моему другу нужен костюм на следующую субботу. то есть брюки и пиджак, но можно только чёрный пиджак. это реально? извиняюсь за позднее сообщение, времени мало.» Поразительно, какими разными могут быть друзья. Джей не раз сравнивал себя и Джейка (родившегося в Австралии; такого же «не такого», но одновременно своего), себя и Сонхуна. Общие темы для обсуждений есть, как и равные взгляды на жизнь суммарно. Сонхун застенчив. Джеюн немного неловкий, наивный и честный. А Чонсон устал бороться с несправедливостью от некоторых. Что окружающие (редко, но поразительно метко) видят картинку безупречного, полагая, что выходцам из обеспеченных семей не приходится ничего знать о переживаниях. Что им ни на йоту не обидно слышать дрянь за спиной, сказанную шёпотом. Как косились соседи после новости о поступлении в столицу и что говорили про обучение в Сеуле, Джей не забыл. Как ненароком — в жалкие четырнадцать — услышал, что улыбчивая бабушка, живущая на противоположной улице, неприятным тоном убеждала свою собеседницу лет семидесяти, мол, ничего дельного из него не вышло. «Мама и папа диплом купят», — здорово, правда? Попеременно Чонсон уходил в самокопание, когда несправедливость душила изнутри. Выливалось это в крепко сжатые кулаки, напряжённое тело и жгучий стыд. Будто бы всеми (не всеми — утрирование на эмоциональной почве ужасно) поставлено заранее клеймо, так что хуже не стало бы. Канмо — отличный город, но не все его жители. sunoo: «здравствуйте! я могу взяться за работу, но мне нужно подобрать ткань. также необходимо снять мерки и обговорить цену. сможете приехать в хольхон?» Район, который лет пятнадцать назад «поглотил» Канмо, в пяти километрах отсюда. В основном старые одноэтажные дома, но там же расположена новая больница. Джей бывал у врача из-за проблем с горлом и оценил кабинет — вполне себе на уровне. Почти как Сеул. Почти.