I know I expect too much

Тишина. Почти. Но всё-таки тишина, нарушаемая звуками природы и голосами соседей. Чонвон невероятно устал от шума и обилия людей, вечных пробок в большом городе. Постоянная толкучка в метро и общественном транспорте порой доводила до отчаяния — как пытка каплями воды или методичным стуком, когда эффект получается накопительный. В итоге: повышенная раздражительность. Хотя для окружающих оставался всегда прежним, оказалось, не стоило взваливать на себя большую ответственность и соглашаться на роль старосты. Самоубийство. Надо чаще расслабляться и не париться по пустякам, уметь это делать. Чонвон завидовал беспечным людям, у которых многое как-то получается само. Потому что если он однажды пустит на самотёк и перестанет держать под контролем чуть ли не каждую сферу жизни, всё посыплется. А так быть не должно. Чрезмерно серьёзное отношение ко всему, чередующееся очень редко с прорывами ребячества, — кредо. — Не приехал? Чонвон лениво приоткрывает глаза и продолжает сидеть (полулежать) на лавочке возле дома, отрицательно мотнув головой. Солнце пока не добралось сюда — тень от крыши падает идеально, отчего приятная прохлада окутывает целиком. Зато взволнованный первым в жизни заказом Сону не может найти себе места — то сидит у окна и смотрит на дорогу, то выходит на улицу, к Чонвону. Правильно говорят, что чужие переживания обесцениваешь. Но касательно друга уклон немного иной, ведь Чонвон просто знает: Сону справится. Разве не очевидно? Человек, шьющий с семи лет и развивающийся в данной области до такой степени, что даже получает профильное образование, априори не позволит себе облажаться. Часто Чонвона берёт злоба из-за несправедливости. Он знаком с Сону практически с рождения — ходили в один детский сад, недолго в школу. Было чертовски обидно в началке слышать, как над ним смеются из-за увлечений: шитьё вещей для кукол девочек, вязание и коллекционирование модных журналов. Защищаться уже вдвоём, иногда вступая в драки, палками и грязью? — да. Это теперь вспоминается со смехом у бывших задир, с которыми в настоящем неплохое общение, и у всепрощающего Сону. Вроде бы важнее, что здесь и сейчас проблемы улажены, а знакомый, что может поставить новую молнию, сродни спасителю, но есть загвоздка. Чонвон злопамятный до жути. — Ох, — вздыхает, — а если клиент откажется? — Откажется — пофиг, — равнодушно отвечает старший, лишь бы не вгонять его в большую панику. Ошибки естественны (ты себе это скажи, ага?). — Будут другие заказы. — Но я не хочу другие. Мне интересно сделать что-то на свадьбу. Главная мечта — своими руками сотворить платье. Сону вряд ли кому-то ещё рассказывал об этом, но Чонвон знает. Ему не хочется сидеть в каморке и подрезать длинные штанины, ушивать большие юбки или строчить шторы — нужно что-то необычное. Но мечты не состыкуются с амбициями; младший берётся за любую работу и не делит заказы на «хороший» и «скучный». Наверное, замечательный подход. Небольшими шагами достигаются большие успехи. И сознательное нежелание уезжать в перспективную столицу, потому что хочется открыть своё дело в родном городе, вообще равносильно подвигу. — Костюм для гостя со стороны жениха, Сону-я. — Не важно. Главнее всего, что я приближаюсь к этому. Что ж, не поспоришь. Сону топчется пару секунд, а после уходит в свою половину дома. Чонвон с усмешкой думает: «Зря». Чутьё редко когда обманывает, поэтому вскоре обязан появиться клиент. Так и случается. Чонвон, быть может, поступает не очень красиво, но позу не меняет. Слышно, как мягко подъезжает автомобиль, а после хлопают две двери — таинственный заказчик, «проснувшийся» очень поздно, не один. Но какая разница? В конце концов, они — гости Сону. Вероятность того, что товарищ быстро уведёт их к себе, а Чонвона не станут тревожить, равна приблизительно… — Привет. …нулю. Ян убирает руки с груди и выпрямляет спину. Взглядом он сталкивается с высоким парнем в чёрной одежде и в такой же панаме, но всё равно внимание приковано не к действительно качественной одежде (сын какой-нибудь местной шишки или приезжий?) — к чёрту отличный внешний вид. К глазам. Карие — странного и по-особенному красивого оттенка, — а вкупе со светло-карамельной кожей получается чертовски гармонично. Бесконечная гонка за словно мертвецки-белой порой раздражает. Хотя, если честно, Чонвона много чего раздражает в плохие дни, при ужасном настроении и когда стремишься поскорее оказаться в комнате, чтобы забыть про окружающий мир. И то, что у него машина за несколько десятков тысяч долларов, ничуть не имеет значения. Ничего, в принципе, не имеет значения. (но складывается впечатление, что и автомобиль знаком, и его владелец.) — М, доброе утро, — Чонвон прочищает горло и не спешит разговаривать неформально. Похоже, придётся вмешаться. — Меня зовут Джей, а его — Сонхун, — парень не прерывает зрительный контакт. — Не подскажешь, Сону тут живёт? «Иностранец?», — нахмурив брови, думает Ян, но сразу осекается. Необычное имя забрасывает не в долгий ящик — на память и всё. Важнее, например, что навскидку Джей старше на пару лет. Что соль, отдалённый запах раскалённого солнцем асфальта, свежескошенной травы и мужской туалетной воды, которая ощущается непривычно свежо, оседают на языке. Поэтому Чонвон облизывает губы и, окончательно принимая вертикальное положение, задумывается. Что делать? Спутник Джея менее уверенный, пусть и не подаёт виду, — это буквально чувствуется. Бывает, что кто-то молчит и ничем не выделяется, зато энергетика бешеная. Парень в чёрном из таких. Чонвон по привычке щурится, пытаясь незаметно рассмотреть будущего обладателя работы Сону. К счастью, отвлекает знакомый скрип двери. — Вот он, — не глядя, Чонвон указывает на младшего. — Удачного дня. Вернуться к себе — почему бы и нет? При любом раскладе Сону потом расскажет о произошедшем в красках, чтобы поделиться впечатлениями и успокоиться. Эмоциональная разрядка. — Тебя как зовут? — Что? — Чонвон недоумённо оборачивается через плечо. Активно жестикулирующий сосед буквально заваливает нового знакомого — Сонхуна — рекой из слов. Последнему остаётся лишь согласно кивать и смущённо поднимать губы. Сам того не ведая, порой Ким обескураживает людей прямотой в лучшем смысле — комплименты касательно внешности, похвала. Причём это не наигранно и плоско, а как само собой разумеющееся. Не всякий это сумеет. У Сонхуна отличный рост и пропорции. Может, если на него наткнулся бы агент из какого-нибудь агентства, загорелась бы новая звезда. Не ярчайшая, но для рекламы подойдёт — подобные лица фотогеничны до безобразия. А друг как раз падкий на красивое. — Твоё имя, — поясняет Джей. — Чонвон.

***

Чонвон постукивает пальцами в ритм капающим с крыши каплям воды. Дождь под вечер стал спасением после жуткой духоты, да и планов на прогулку не было. Частично всё потому, что Сону собирался сделать как можно больше работы до захода солнца на «горячую руку». На чердаке пахнет сыростью, старыми досками и пылью. Чонвон ёрзает на разложенном пледе и игриво пихает друга бедром, побуждая нарушить молчание. Разумеется, при таком настроении, как сейчас, можно начать самому говорить о какой-нибудь глупости или напеть что-нибудь. Музыкальные вкусы со временем стали различаться, но список общих любимых композиций тоже пополнялся в течение лет. — Думаю, я успею. Вау, прогресс. У Сону вполне здоровая самооценка, а иногда и вовсе завышенная. Чонвон знает как минимум из лекций преподавателя психологии, что гораздо эффективнее переоценка, чем бултыхание в неуверенности и жалости. Главное — в меру и без излишнего фанатизма, унижающего остальных и портящего чужие жизни. Везде нужна мера. Чонвону надо провести эти два месяца без зачётов, экзаменов, на которые приходится делать куча всего, чтобы получить заветное «автоматом». По-человечески отдохнуть как нормальный двадцатилетний парень, не обременённый ни утренними парами и ранним подъёмом, ни потоком презентаций, докладов и прочей откровенной чуши. Повеселиться, чтобы потом вспоминать лето в череде студенческих будней. — Конечно, успеешь. — Я имею в виду, что послезавтра можно на подгонку. Если сидит идеально, — начинает теребить шнурки на толстовке, — я в тот же день отдам заказ. Я работаю забесплатно, ради опыта. Сонхун-хён только материал покрыл. О, нет. Подобные благородные порывы до добра не доведут, ведь иначе клиенты начинают наглеть и просить скидку, обесценивая труд. Сону необходимо уважать себя и выставлять личные границы, чтобы его добротой не начали пользоваться. Заранее обвинять в подлости человека, попавшего в затруднительную ситуацию, опрометчиво но. Разве угадаешь, когда надо показывать зубы? В этом плане Чонвон был злее. Однако Сону мог становиться жутко дерзким, обожал сплетничать и осуждать тех, кто ему не нравился. И старший отчего-то свято был убеждён: если бы вместе учились, считались бы теми друзьями, которые ходили постоянно парой и перемывали кости. Коротко хохотнув, Ян спрашивает: — Почему? — Мы договорились, что я выложу фотографию у себя на странице и сделаю отметку. Покажу, что способен шить и костюмы. Повернувшись к нему лицом, Чонвон недоверчиво выгибает бровь. Скорее, на такое согласился бы самоуверенный Джей, который не постеснялся бы и, возможно, был бы рад вниманию. Слабо верится в обещание. — И он согласился? — Сказал, что ему надо подумать, — тоже перекатывается на другой бок. Половые доски немного скрипят, но ничего удивительного — беспокоиться не нужно, несмотря на год постройки дома. — Ты меня знаешь, я свою фотографию получу. Сдержать усмешку не получается. — Знаю. — Тем более, я легко выясню, где он живёт. Мы учились в одной старшей школе. — Учились?.. Чонвон спокойно отнёсся к кардинальной смене обстановки в детстве, не закатывал истерики и не лил слёзы. Стабильно приезжал в Хольхон, поддерживал дружбу с Сону. Фактически ничего не поменялось, за исключением надобности в новых знакомствах, постепенному привыканию и расстоянию. Нелегко, когда видитесь не каждый день, а, если повезёт, пару дней в месяц. Многие годы, проживая в данном районе, знал практически всех детей (уже далеко не детей) своего возраста, младше на пару лет и чуть старше. К живущим непосредственно в Канмо это не относилось — попробуй знать в лицо тридцать с лишним тысяч человек, включая переехавших или ныне работающих в городе. — Ага, у него ещё есть сестра — Миюн. Я долго вспоминал, а потом догадался, когда Сонхун при мне открыл свою страничку, — рука тянется к карману. Сону достаёт конфеты со вкусом колы и предлагает одну. Ничего сверхъестественного. В Канмо довольно много школ, но всё равно обучающиеся пересекаются — на дискотеке, летом на набережной, где обычно собирается молодёжь, в иных местах сбора. Стоит ли говорить, что после совершеннолетия и полученных водительских прав расширяется территория для прогулок? — Не успел. Я больше с Джеем общался, потому что Сонхун не разговаривал, пока я снимал мерки. — И Джея знаешь? — Знаю, — Сону забавно морщит нос, когда откуда-то падает кусочек пыли, и затем громко чихает. Не засмеяться нереально — ни отличное настроение, ни долгожданная прохлада и «атмосферность» момента не позволят. — Ты разве нет? Когда подобное ощущение преследует сразу обоих, следует постараться и выгрести из черепной коробки нужное. Но нет — пустота. Чонвон запоминает плохое очень ярко, а раз так — не следует брать на заметку. — С чего бы? — Он спросил, не встречались ли вы где-нибудь, потому что ты показался ему знакомым. Наверное, вы просто сталкивались на улице. Догадка и мгновенно тянущая (фантомная) боль на верхней части стопы буквально выталкивает на поверхность самое логичное объяснение. Сомнительно, что где-то на задворках сознания годами будут храниться воспоминания. Приходит внезапное озарение — Чонвон щёлкает пальцами: — Он меня обжёг кофе. — Точно? Ты говорил, что тот парень не извинился… — Пятьдесят на пятьдесят. Зато теперь мне понятно, — без обиняков заключает старший. — Это я по-быстрому свалил, чтобы лишний раз не пересекаться ни с кем. Ноги я не лишился, но… блять, прикольно. Чонвон находит ситуацию забавной. — Чего же прикольного? — Понятия не имею, но прикольно. Порой странное поведение — отдушина. Чонвону весело из-за того, что мир тесен. Можно сколь угодно уповать на относительно общую территорию «обитания», но если копнуть поглубже, найдётся в окружении кто-нибудь, кто близок тебе по разным причинам, а ты и не догадываешься. Ну или же люди автоматически начинают искать связи там, где нет ничего. Плевать, честно говоря, — за лето столкнуться где-нибудь после выполнения заказа Сону просто. Чонвон не горит колоссальным желанием обзавестись друзьями, потому что нынешних хватает. Но при встрече непременно поздоровается. — Джей и Сонхун — одноклассники? — По-моему, да. — Почему имя такое? Иностранец или метис? Я бы сказал, что он чистокровный кореец, — продолжать мусолить заведённую тему лучше, чем переключаться на новую. Бывает, накатывает. — Нет, родители корейцы. Больше я не в курсе. — Жаль. Чонвон обещает найти его страницу в социальной сети забавы ради. Взглянуть на фотографии и составить окончательный образ, найти соответствующие ассоциации. Как оправдание: у Пака классная чёрная футболка с кармашком на груди и стиль, поэтому запомнился. Пробудил готовность разыскать похожую и купить не точь-в-точь, а просто идентичного цвета и мешковатую. Друг часто ругается, что Чонвон носит неправильную одежду. Якобы нет смысла скрываться за безразмерными вещами, изредка позволяя себе «обнажить фигуру». Зато комфорт — первое правило. — Хочешь, я могу попробовать узнать у Сонхун-хёна? Зачем? — Не, забудь.

***

jungwon: «и всё же, как мне кажется, причина не в кофе. не только.» Чонвон пишет ему в половину первого ночи и не испытывает ни капли стыда. Пусть бабушка и дед давно спят, а дождь не перестаёт барабанить по крыше, что-то упрямо не сходится. Не то чтобы Чонвон постоянно прокручивал короткий момент корявого знакомства, при котором толком ничего и не успел разглядеть, но. Не во вчерашнем дело — нет. Списать на дежавю не получится, ведь оно непродолжительно и испаряется в течение пары секунд. Сомнительно, что в начальной школе они вообще могли учиться вместе; непривычное имя запомнилось бы на все сто. А вот черты лица и образ в целом заставляют опять цепляться за относительно свежие события. sunoo: «почему? знаешь, нам стоило проделать дыру и разговаривать по-нормальному, а не переписываться. в семь лет мне эта идея нравилась.» В детстве много чего нравится. Например, лазать по заброшенным зданиям, где высока опасность упасть с высоты третьего этажа на арматуру, битый кирпич и бетон. Нравится заниматься откровенной ерундой и ловить лягушек, чтобы после получить от старшего поколения нагоняй и остаться дома, пока все вечером гуляют. jungwon: «сону-я, моя комната в другой части дома. забыл? и мы бы давно были трупами, если бы решились. зуб даю, что твоя мама до сих пор уверена, что я на тебя плохо влияю.» Шутка безупречная. Сону постоянно одевался аккуратно, практически не возился в грязи и не позорил маму и папу. По крайней мере, они наивно полагали, что источником различных идей на постоянной основе выступал Чонвон. Милого мальчика с очаровательными пухлыми щеками попросту никто стал бы причислять к хулиганам — к тем, кто нечаянно поджёг кучу сухой травы на окраине. А стоило госпоже Ким случайно увидеть чонвоновы татуировки, она потеряла дар речи, безуспешно пытаясь не пялиться. Чонвон находит реакцию вроде этой забавной и предугадывает то, что способно крутиться в чужих мыслях. Сону ведь единственный и горячо любимый сын. Ве-се-ло. sunoo: «я просто сонный 🥱 а про родителей ничего не говори, потому что они тебя очень любят. мама рада, что мы дружим.» jungwon: «она ещё не видела, что я планировал сделать…🙃»