***
— Иди ко мне. Чонвон тянется к нему, чтобы обнять и в таком положени, — лёжа. Губы сталкиваются с губами, но выходит нежно, а не по-подростковому неловко. Действительно сладко, когда кончик чужого языка мягко касается твоего, ладонь ласково поглаживает по боку. Нравится трогать крепкие плечи Чонсона, оставлять еле заметные розоватые полосы на спине, что вскоре испарятся, и знать: именно ты заставляешь его тихо постанывать и бессознательно толкаться бёдрами навстречу. Самооценка достигает всех вершин, а внутреннее желание сделать больше подогревает интерес. Чонвон хочет узнать, каково это. С трудом протиснув руку меж телами, Чонвон скользит по чётко выраженным мышцам пресса вниз и обхватывает напряжённую плоть. Старший издаёт какой-то непонятный — невероятно приятный — звук и поддается ласке. Есть твёрдая уверенность: таким его ещё никто не видел. Чонвону позволительно скинуть его в бездну. Довести до исступления и оставить отметины на коже вплоть до засосов, ставших впоследствии синяками. — Признайся, ты из тех крутых парней, которые ходят в спортзал и беспроблемно клеят девушек, — победный смех тонет в мокром поцелуе. — Тебе нравится нравиться. — Если ты считаешь себя девчонкой, то да — я крутой парень. Разве что в качалку не хожу. — Почему? — У родителей дома есть помещение под тренировки, несколько тренажёров… Так, баловство, — небрежно отмахивается, но ведь ясно как белый день: ему приятно. Джей не отрицает. — Ты знаешь, что я люблю тебя от вечеринки и обратно? «До вечеринки и обратно», — это как? В чонвоновом понимании означает нечто вроде: когда весело и когда не очень, когда в компании и когда приходится возвращаться домой порой с тяжестью на сердце и отвратительным привкусом на языке. Равносильно «в горе и в радости», хотя в мире всё относительно, потому и радость, и горе заставляют разрывать связи. Хорошо, что румянец легко списать на духоту и, разумеется, возбуждение. Простынь неприятно липнет к телу, а волосы — влажные пакли. — Позёр, — фыркает Ян. — Пусть будет по-твоему. Что насчёт пошлых разговоров? Чонвон может разговаривать о таком в шутливо-заинтересованной теме с Сону, называя его наедине «сладкий» или обсуждая предназначенные исключительно для взрослых темы (кто кого обманывает, если зачастую подростки знают гораздо больше, чем люди старшего возраста?). И благодаря доверию данного уровня узнал, что Сону дико привлекают люди немного неловкие, но исключительно не на постоянной основе, с красивыми конечностями. При чём здесь руки и отчего столь странные пристрастия — загадка. Красота всегда привлекает, если за ней стоит недурная составляющая и не гнилая начинка. Начинка Джея — приятно-острая, раскрывающая правду и побуждающая заказать новую порцию. — Можно, — и спешно добавляет, — чуть-чуть. Пак наклоняется к уху и намеренно обдаёт горячим дыханием ушную раковину: — Тогда расслабься для меня, котёнок. Иначе будет больно. Да, конечно. Чонвон зажмуривается, когда чувствует сразу два пальца внутри. Смазка прохладная, отдаёт ароматом какого-то персика, что вкупе с запахом сигарет и геля для душа нелепо. Младший приподнимает бёдра и не противится — Джей подкладывает декоративную подушку под копчик. Нет причин не доверять ему. Процесс подготовки не был настолько отвратительным, как писали в интернете. Просто потому что Ян представлял, на какие жертвы ему пришлось бы пойти ради того, чтобы стало хорошо обоим. Быть эгоистом недопустимо — отдельного «я» в отношениях нет процентов на пятьдесят. Равноправие? — утопия, но вполне вероятно. По крайней мере, Чонвон знает наверняка: Джей не из тех парней, которые принципиальны до безумия, а готовы также идти на уступки, делать приятно, практически не заботясь о себе. Это о многом говорит — очень ценно. — Как ты? — Если ты замолчишь тем самым способом, станет лучше, — вяло отшучивается Чонвон, ведь три — много. Не сказать, что невыносимо больно, но ожидаемого удовольствия нет. Он было начинает размышлять (что вредно), а не разумнее ли закончить на таком, но. Ровно до того, как он не задевает ту самую точку. Чонвон поражается, каким высоким может быть его обычно грудной и звонкий голос, и распахивает ресницы. Бессвязные просьбы сделать «то же самое» заглушены короткими стонами, чем-то похожим на скулёж. Теперь и не столь важно, как всё видится со стороны. Мир воспринимается чётче. Как если бы чувства вмиг стали работать на максимум, а комната стала центром Вселенной. Чонвон пропускает через себя каждый свой и его вздох, сквозь подёрнутые туманом глаза наблюдает за ленивым течением капелек пота по крепкой груди старшего. И от концентрации начинает кружиться голова — вселяет ужас. Что произойдёт после? Если сейчас — и без капли алкоголя, сомнительного качества и содержания курева — вот так, что дальше? — Малыш?.. — Пожалуйста, — сжимает плечо и напрочь отключает мозг — ту часть, что отвечает за стыд, — возьми меня. Чонвон невольно хнычет и комкает постельное бельё, дабы не разодрать лопатки Джея до кровавого месива. Конечно, обыденность докучает и постепенно ощущения притупляются, но не в сию секунду, когда по венам будто бы течёт лава. Почти жизненно необходимо больше, чтобы не осталось ни миллиметра расстояния. Пак успокаивающе поглаживает большим пальцем кожу и, поддерживая за талию, мягко толкается внутрь. Чувствовать себя настолько заполненным непривычно, но отчего-то невообразимо правильно — так и должно быть изначально. Подозревал ли, что когда-нибудь сумеет полюбить того, кому недавно угрожал в шутку? Предначертана ли их встреча или всё — жалкое притягивание якобы фактов, дабы создать иллюзию судьбы? Возможно — ну и к чёрту. Джей начинает двигаться, выдерживает идеальный темп и выбивает из лёгких воздух. И случайно устанавливая зрительный контакт, Чонвон видит собственное отражение в глазах напротив, слышит подъезжающую к дому машину, из которой выйдет старший и спросит: «Не подскажешь, Сону тут живёт?». — Я тебя… — Чонсон вынужден практически лечь сверху, чтобы поцеловать в шею и пройтись зубами по нежной коже. Тяжесть его тела естественна — как будто было всегда. Младший близок к разрядке. Пот градом стекает со лба, и на языке почему-то есть привкус соли. Лицо красное от напряжения и безумной жары, что стоит в комнате густым паром, но всё ещё плевать. Чонвон впивается короткими ногтями в твёрдую плоть, мечется по кровати и, наконец, достигает оргазма. Что после — маленькая смерть. Он не планировал заводить с кем-либо дружбу, влюбляться в кого-то — само получилось. — Да, хён, — голос едва ли знакомый, до беспокойства хриплый. Джей не спешит покидать горячее нутро, даже когда становится противно — наполненный презерватив ощущается отвратительно, — я тоже.***
Чонвона вырывает из лап сна (и из объятий старшего) в половину второго ночи. С трудом разлепляя веки, он забирает почему-то включенный мобильный с прикроватной тумбочки и молит всех существующих Богов о том, чтобы сообщения не были пустышками. Совсем не круто лишиться драгоценных минут сна из-за спама. Внизу спины ощутимо тянет. Чонвон и не надеялся, что после первого секса с проникновением будет в порядке и не испытает очевидный дискомфорт. Роли обговаривались лишь единожды и в привычной шутливо-флиртующей форме, потому что подстроиться под желания Джея казалось правильным и нужным. Но, несмотря на это, Чонвон не был против. Где-то он вычитал, что в подобных парах также есть трудности и трудности весомые. Например, классические различия в росте, телосложении и прочем. На чонвонову сторону играла фигура, зато в остальном преуспевал преимущественно именно Чонсон. Он больше. Почему уведомление такое громкое? sunoo-ya 🦊: «ян чонвон!!!» Редкий случай, когда смс от лучшего друга вызывает не улыбку, а усталый вздох. Копошение позади — как попытка дать прорасти рациональному зерну, ведь какого хрена? Обязано быть нечто действительно важное, если Сону пишет, зная точно, где и с кем друг. И всё равно злиться на него никак не получается. Чонвон устало потирает ладонью лицо и отчего-то с горечью вспоминает об окончании лета. Да, Джей обещает: у них получится, невзирая на то, что переход в пучину забот и, прежде всего, учёбы не выйдет беспрецедентно гладким. Придётся поверить, иначе картина складывается в духе типичных романов на период отпуска. Жутко. jungwon: «что случилось?» sunoo-ya 🦊: «я прошёл во второй этап ❗️❗️❗️» Что ж, новость отличная. Теперь, если и не удастся опередить остальных — не менее талантливых и наверняка таких же целеустремлённых, — у него появится дополнительная уверенность. Фактически одержать победу уже над столь большим количеством людей — дорогого стоит. jungwon: «поздравляю, я всегда в тебя верил)» sunoo-ya 🦊: «но есть проблема…» jungwon: «какая?» sunoo-ya 🦊: «ты читал, что было написано мелким шрифтом? мне нужно найти модель для фотографий, но сонхун-хён пошёл на попятную. или я слишком спешу, когда предлагаю приехать завтра-сегодня? ох, я молюсь, чтобы он не отказался. по моему мнению, он самый красивый парень в этом городе, не считая тебя и меня. серьёзно, как можно иметь такую идеальную кожу, не пользуясь средствами для ухода? он не загорел за лето!» jungwon: «боже, позвони ники. он, конечно, выше, но фотогеничный. в крайнем случае можно его попросить. но утром!» — Что там? — сонно спрашивает Джей и перекатывается на живот. Сейчас он выглядит самым очаровательным — немного спутанные волосы, след от подушки на левом плече и трогательное выражение лица. — Что-то стряслось? — Пустяки. sunoo-ya 🦊: «если я одержу победу, отправлю свои работы в столичное агентство 😅 хотя, чонвон-и, это чистое безумие. «провинциальный дизайнер», — проклятие для мира моды)»