Адам Сильвера «В Конце Они Оба Выживут»

РУФУС ЭМЕТЕРИО 11:39 С горем пополам, мы добрались до дома Матео. Малкольм, едя с Матео на пегах, пару раз обмолвился с ним о чем-то, чего я, конечно, не мог слышать. А сам Матео, кажется, сам настолько измотался (в эмоциональном плане), что вообще притих до конца дороги. Послав Малкольма и Тэго восвояси, в Плутон, и очень попросив отчитаться за меня Фрэнсису и Дженн, мы пробрались в квартиру. Надеюсь, парни благополучно не забудут о моей просьбе.  — Хэй, Матео… Ты нормально себя чувствуешь? — я, конечно, не придумал ничего другого что можно спросить. Но знаю наверняка, пережить смерть близкого человека, а после этого остаться в хорошем моральном состоянии — серьезно нелегкий труд, как бы легко это не звучало. Мне, мой болезненный опыт, помогли пережить только плутонцы и, какую-то часть, опекуны.  — Да. — открыто врёт Матео. Притом, что жесть как держится, чтобы не проронить слёз! — Хватит, ну же, не ври, — говорю я. — Скажи мне что угодно, чтобы сбросить груз с плеч. — Если бы только я вспомнил о чертовой безопасности, может, она бы сейчас была бы еще жива, а не… — говорит Матео. — А не была в кошмарном-черном мешке. И это вовсе не чушь. — Ты не можешь винить себя в её смерти, Матео, — почти не роняя то, что её бы и так постигла неминуемая смерть, сколько ты не защищай её. — Если кого и нужно винить, то тех, кто угробил её.  Матео на это вообще ничего не говорит. Он швыряет свои кросовки в сторону, я же более менее аккуратно оставляю их возле двери. Как не крути, я здесь гость. — Мне смертельно необходимо в душ. Ты не против подождать меня? Могу обещать, что не провожусь там долго. — Нет проблем.  МАТЕО ТОРРЕС 11:47 Я успешно взял сменную одежду, и оставил Руфуса ждать меня в комнате.  Возможно, это не очень вежливо с моей стороны оставлять его одно ждать меня же, но мне, жуть как, необходим горячий душ. Градусов шестьдесят точно. Хотя, это слишком легко сказано, душ мне нужен более чем. Держу пари, Руфус, после этого жуткого дня, от слова совсем порвет со мной. Честно, я бы сделал также, будь я чуть больше, чем просто «я». В конце концов, я такого сделал за последнюю неделю, что я бы скорее пожелал утопиться в этом треклятом душе…  Выливая на себя остатки шампуня, я подкручиваю кран в вправо и вода, раза в три, становится горячее. Выйдя из душа, подлатаю лицо Руфуса пластырями да какими-нибудь остатками перекиси водорода (а его лицо и сам Руфус пострадали тоже, технически, из-за меня, если вы не поняли.) И обязательно, просто смертельно необходимо, поехать к Лидии домой и поговорить с её бабулей. Даже не верится… Как я-то собираюсь справится с годовалым ребенком?   С какого счастья, мне на голову ребенок, когда я и с собой не в очень-то и в силах совладать? Папа бы точно сейчас сказал что-то на подобии: "ты взрослый парень,Матео. Я справился — и ты тоже сможешь". Хорошо, что ему хватило здравого смысла не говорить ничего такого раньше.  И каково Пенни, годовалому ребенку, который уже остался без мамы и папы? Могу поручиться, что очень фигово. Сколько я не пытаюсь оттереть с себя остатки крови, она, будто бы вообще не смывается. Но, может, это моя фантазия решила проявить себя в таком неблагополучном плане. Хотя, саму кровь, я, наверно, успел оттереть раз пять до этого. Через какое-то время я вовсе забываю про некий ‘’здравый смысл’’ и выкручиваю кран полностью. Нельзя и забывать, что попросту воду мотать нельзя, так что, эта дискуссия выходит очень короткой. Но клево иногда постоять под кипятком. Мою кофту и штаны точно придется выбросить. Даже, если кровь с них, каким-то чудом отстирается, без горечи на них будет смотреть просто нереально. Будь я не так раздавлен эмоционально, я бы закатил волынку о том, что в Отделе работают бесчувственные особи, которые, возможно, во время того как сообщить человеку о таком важном событии, как смерть, в течении последующих двадцати четырех часов, они подпиливают ногти или вообще играют в крестики-нолики в своей одиночной компании. И чего ради? Уверен, в Отделе платят не так много.  Но я просто поверить не могу… меньше недели назад умирал я, а сегодня умерла моя лучшая подруга. Даже мне, такому затворнику, позвонили и сказали, что я буду жив, а ей нет.  Не хочу больше долго рассуждать о таких совсем не жизнерадостных моментах, поэтому, чтобы отвлечься, выключаю воду и вылезаю из душа. Руки жуть, как неприятно горят, точно достал из камина (или еще из чего-то жутко горячего.)  Выйдя из душа, перед тем, как вернуться к Руфусу, я беру пластыри на кухне, перекись и вату. Что сейчас, что в детстве, никогда не фанател от процедур связанных с перекисью, хотя, правильнее было бы сказать, я не в восторге от процедур, где она, в общем, присутствует… РУФУС 12:02 Матео возвратился из душа и как-то слишком странно смотрит на меня. Даже не знаю, какое я название дал бы его такому взгляду. А их было многовато. — Руфус, — начинает Матео. — Прости, что сорвался на тебя. И, за то, что лишил пластырей. Я подхожу к нему и беру за руки, если это можно так назвать. Руки Матео офигеть какие горячие! Я бы назвал это нездоровым жаром, но, наверняка, это из-за температуры воды, в которой он плескался… — Эй, Матео, не извиняйся за это, ладно? Я не спец в том, как поддержать в обратную сторону, но я всегда готов подставить тебе плечо, пока я могу, будь тебе досадно или чего ещё. И сейчас не исключение. Можешь срываться на меня сколько душа пожелает, только в разумных пределах, как никак… На пластыри вообще забей. Это полная ерунда! Я должен был сказать тебе сразу насчёт той потасовки. Но, что я правда хочу сказать, так то, что не злюсь на тебя за твой срыв. Тебе тоже нужно было выпустить пар после… Сам знаешь чего. — говорю я. — Кажется, ты особенно силен в пламенных речах, Руф. — говорит Матео. А вот сейчас он смотрит на меня прям как тогда, когда я приехал за ним. На меня, конечно, смотрели разными глазами, но точно не такими. Вот не-а! — Ты там в кипятке закалялся, что-ли? У тебя жутко горячие руки. — смешно и не очень-то громко, протягиваю я.  Матео отрицательно мотает головой. — Спасибо. — внезапно говорит Матео. — Это еще за что? — спрашиваю я. — Как минимум за то, что приехал, — объясняет Матео, — И за твои пламенные речи. Они правда помогают. — он ухмыляется. — Я же обещал, что один ты точно не останешься в подобных моментах. — все же, обещать такое было не очень правильно, но, жалею ли я? Не-а.  Матео, видимо, не имеет ничего против этой темы, но точно хочет её поменять. Поэтому он показывает на меня пластырями и еще чем-то. — Я должен как-нибудь загладить свою вину за то, поэтому, давай я обработаю твое лицо. — говорит Матео. Даже не знаю что сказать на это. Вина? У него умерла подруга, этом можно оправдать многое. Точнее, не оправдать, а объяснить. И нет, я не думаю, что преувеличиваю. Хочу сказать, что смерть близких людей в разы болезненнее, чем тех-же домашних питомцев (но этим, я, конечно, не хочу сказать, что смотреть домашнего животного — сущий пустяк!) — Идёт. — всё-таки, говорю я. Мы оба садимся на кровать, друг напротив друга. Я смотрю, в общем, только в глаза Матео, а он — только наоборот, куда-угодно, но только не в них. Матео принимается капать на вату перекись. Когда он наносит её на мои эдакие-раны, я всё равно неприятно морщусь (хотя это всего лишь перекись, а по лицу я получал и кулаками.) Но, хочу сказать, что Матео в разы нежнее обрабатывает моё лицо, нежели Дженн Лори… Хотя, ведь Матео мой бойфренд, ага? Конечно же, он делает это аккуратнее. МАТЕО 12:14 Я клею на лицо Руфуса последний пластырь и закрываю перекись.  Кажется, он собирается что-то сказать, но его перебивает звонок с моего телефона. Я беру его в руки и смотрю на номер, честно, вижу его впервые.  Руфус, смотря на мое неопределенное состояние, говорит: — Что-то серьезное?  Я пожимаю плечами. — Ало? — Здравствуйте. Я звоню Матео Торресу. Ваш номер указан как экстренный. — говорит мужчина, наверное, лет тридцать. — Да, я Матео Торрес, — говорю я. — Откуда вы звоните? — Я главный врач, Хоуи Кальво. Звоню вам, как экстренному номеру в карте вашего отца из Пресвитерианской больницы. Ваш отец, Матео Торрес, лежит у нас в реанимации. — Да, я знаю. Что с ним? — Ваш отец недавно вышел из комы, но, к большому несчастью, впал в нее снова. Примите мои искренние сочувствия, — говорит Хоуи. — Но спешу заверить вас, что такие случаи — не редкость! Часто пациенты могут очнуться из длительной или нет комы, а затем снова погрузиться в неё. Настоятельно советую приехать в больницу и встретиться с лечащим врачом вашего отца для выписки лекарств, для наилучшего исхода… Я, вроде бы, хочу что-нибудь сказать, но сил хватает на неоднозначное «спасибо».  РУФУС 12:19 Я смотрю на лицо Матео, на котором эмоции меняются чуть-ли не каждую секунду. — Что такое? — спрашиваю я. — Папа снова впал в чертову кому. Я теряю дар речи. Что это за хреновый день такой? Мне бы, наверняка было бы легче перечислить то, чего не случилось, нежели ту хрень, которая уже случилась! — Какого хрена… — выпаливаю я. — Я понятия не имею, — говорит Матео, точно сейчас заплачет. Хотя, знаете что? Не ему одному сейчас фигово. Сопереживание — штука сильная не на шутку. Была бы у меня возможность, я бы точно подрался с теми, кто вершит будет ли какой-нибудь человек жить или послать его восвояси. Тот же Отдел Смерти. Насколько мудаками нужно быть, чтобы вот так просто взять и затоптать к чертям чью-то жизнь? — Мне нужно в больницу, Руф. Говорит Матео и в ту же секунду роняет слезы. МАТЕО  12:22 Видимо, смерти Лидии мне не достаточно. Нужно было наведать папу, пока было время, а я даже этого не смог. И какого черта всё снова становится все хуже и хуже? Видимо, это мне за то, что был затворником, но смог стать более социализированным?  Но, если правда, то я поверить в это не могу. Папа снова в коме.  Опять… Что, если он больше не выйдет с неё? Если он совсем умрет там… Нет Нет… Точно нет. Из моих Матео-мыслей меня вырывает Руфус своими объятиями. Я тоже его обнимаю. Я просто хочу, чтобы всё было хотя бы не так хреново, как сейчас. Возможно, раньше бы я такого не сказал, но я мечтаю о том, чтобы папа вернулся домой. Как я мог быть таким эгоистом по отношению к нему даже не говоря такие мелочи, как «как дела» или хорошо ли он себя чувствует? Точно хаос. — Мне жаль. — говорит Руфус, знакомо проводя у меня по спине. Наверно, самые простые слова, но значат, на самом деле, много. Хотя бы для меня и точно сейчас.  — Он только собирался вернуться из реанимации, какого черта он снова впал в кому? Я думал, что всё будет прекрасней некуда. Может, даже, решусь с поступлением… — Ты уверен, что готов ехать в больницу в таком состоянии? Я вижу, как тебе фигово, Тео. — прерывает меня Руфус. Я отлипаю от него и в порыве необъяснимой для меня злости, я швыряю перекись в другой угол комнаты. И она, конечно, разбивается в ужасные дребезги. Еще немного, и попало бы на книги в стеллаже. Хотя какая разница на те помученные книги, которые и так уже не спасти? Хоть разломай я тут всё — плевать.  — Эй, Матео, успокойся… — говорит Руфус, но я почти сразу его перебиваю. — Успокоиться? Ты мне это говоришь? У меня буквально пару часов назад умерла подруга, а сейчас что? Папа снова в реанимации! Это просто… Я даже не знаю! Просто какого черта? РУФУС 12:25 Кажется мне, еще совсем немного и у Матео точно случится нервный срыв. Я не помню всей картины, но помню то, что когда впервые зашел в комнату Матео, там был полный кошмар. Карта была изуродована к чертям, а книги валяются куда не посмотри. Вот только как помочь такому Матео я хрен его знает.  Видел ли его папа в таком состоянии? Наверняка видел. Узнать бы мне, как он помогал Матео успокоиться… Хотя, я бы не сказал, что мы с Матео в этом плане разные. Однажды я разгромил комнату в приюте, когда ссорился с Эйми. Это было вовсе не круто. И, не-а, я не шел делать себе чай или кофе, чтобы прийти в себя, конечно нет. Просто дал волю эмоциям и всё за раз стало лучше (образно выражаясь.)  Может, для Матео в таких ситуациях вообще важно оставаться одному? Но я ведь не мудак или эгоист, чтобы взять, свалить и оставить его одного в такой-то ситуации, верно? У Эйми такого не было. Да и Эймс не сообщали о смерти её родственников в моем присутствии… МАТЕО 12:26 Я просто устал находится в чьем-то обществе. К чертям это всё. — Я не знаю мудак ли я, — начинаю я. — Но, наверно, нам лучше увидеться позже. Заметьте, я знаю, что всё еще плачу, но знаю, что не должен. Я чересчур много плакал за последние часы, что за крестный отец из меня?  — Ничего, — говорит Руфус. — Напиши мне, ладно? — Ладно.  И Руфус уходит. Спустя пару минут, Руфус не хлопает входной дверью так, будто обижен на меня, нет.  Я подхожу к столу и переворачиваю весь мусор с него на пол, больше не удерживая себя, ибо кто-то может меня увидеть. Похожую истерику я закатил, когда папа впервые угодил а реанимацию. Абсолютно всё, кроме компьютера, оказывается на полу. С него же я подбираю какую-то повидавшую жизнь книгу и швыряю её в стеллаж. Другая пара книг вываливаются вниз. Возможно, папа больше никогда не скажет, как круто стоят у меня книги по алфавиту или больше не увидит, как я играю за плейстейшн. Я срываю небольшой плакат с Эммой Стоун** и рву его на ошметки. Вряд-ли удастся склеить его позже. По словам папы, маме нравилась Эмма Стоун. Но и мама умерла. Я кидаю куски плаката на пол. РУФУС 12:38 Надеюсь, что Матео всерьез напишет мне. Да, я серьезно за него переживаю! Но я не спец, что делать при таких фиговых обстоятельствах… Интересно, поедет ли Матео в больницу сам? Но я не думаю. Хотя бы потому, что ему, наверное, не хватит сил, чтобы просто покинуть квартиру. Я нахожу свой телефон и набираю Тэго.  — Йоу, чувак. — Привет, Руф! У вас там всё в норме? — Ну, тут как посмотреть… Довольно хреново, на самом деле. Ты с Малкольмом в Плутоне? — Не, мы в «Пушке». — говорит Тэго. — Супер. Тогда я скоро буду у вас, — говорю я. — Так, а что у тебя там с Матео? Всё плохо, брат? Выглядел он… прямо как ты тогда. Сам знаешь, когда. — Знаю. Расскажу, когда буду в Пушке! — По рукам. — заканчивает Тэго и я отключаюсь. МАТЕО 12:42 Половина моей комнаты выглядит так, будто здесь точно происходила война. Я, совершенно случайно, умудрился чуть не сломать очки.  Почему передо мной открываются такие негативные перспективы сегодня?  Оставляя всё на своих местах (как всё разбросано!), я покидаю свою спально и сейчас я должен двигаться в папину больницу. 12:47 Как же не хочется отсюда уходить. Затем, собрав волю в кулак, я выхожу на лестничную площадку. Но в последний момент мотаю головой и захожу обратно. РУФУС 12:48 Я спускаюсь в подземку, надеюсь, что сразу сяду на свое метро. Держу пари, Тэго уже рассказал Малкольму то, что я сказал ему, так что Малкольм точно ожидает того, что я скажу.  Через пару минут у меня начинает трезвонить телефон. Сразу я думаю о том, что это либо Тэго забыл сообщить мне что-то а-ля важное, либо Малкольм. Но нет. Это Эйми. Я нехотя поднимаю трубку. — Привет, Руфус. — говорит Эйми.  — Хэй, Эймс. У тебя что-то случилось или с какого перепугу ты решила меня набрать? — С каких пор ты перестал ждать от меня звонков?  — Эйми, я в отношениях. Я не хотел иметь с тобой ничего общего, когда ты привела Пека. — Но ты его избил! — Да плевать на этого придурка! — почти кричу я. — Ты знаешь вообще, что он молол?  — Какая разница?  — Какая? Да такой чепухи я даже в седьмом классе не мёл. В общем, да, окей, плевать на всех, — говорю я. — Ты-то чего от меня хочешь? — Ты не хочешь начать всё заново, Руф? — Какого чёрта ты говоришь мне это, Эйми? — Потому что ты мне не безразличен. Да, я была дурой, что стала встречаться с Пеком, но и ты пойми меня! Я хотела начать всё з чистого листа у тёти! — И что изменилось? С чего ты перестала хотеть новой жизни? — Потому что не могу забыть тебя, Руфус! Да ладно? Мне это снится или как? — Да как ты не поймешь, — раздраженно вздыхаю я. — Я встречаюсь с другим человеком. — Тогда почему, когда я была с Пеком тебя это не останавливало? — Да потому что Пек — мудак и идиот! — А ты хочешь сказать, что Матео один тут такой благородный и не мудак? — кричит Эйми, точно сейчас оглохну. — Иди ты к черту, Эйми. Я люблю Матео, а не тебя. Может быть, когда мы почти поцеловались в Плутоне — ты была мне, до того момента, той любимой Эймс, а сейчас? Да хрен там. Оставить меня в прошлом — вот твое решение.  ЭЙМИ ДЮБУА 12:58  Сегодня Эйми Дюбуа не звонили из Отдела Смерти, потому что сегодня она не умрет. Эйми сидит у своей тёти и пытается поговорить с её бывшем парнем Руфусом. Тогда, в приюте, они чуть не поцеловались и тогда у Эйми, возможно, был шанс. — Руфус, давай просто встретимся, ладно? — предлагает Эйми. — Вот не-а, Эйми, не выйдет. Разберись с собой, а потом мы можем поговорить. Хотя, даже не поговорить, максимум отправлю тебе эсэмэску, ясно? — говорит Руфус. — Давай, Эймс, удачи поработать над собой и мудаками, которые тебя окружают, а я занят. Через пару секунд звонок прерывается.  РУФУС 13:03 Йоу. Не знаю, почему Эйми вдруг перестала хотеть встречаться с разными мудаками (я не считая себя мудаком, заметьте), но что-то в ней явно переклинило. Из-за этого нашего тет-а-тет, я чуть не прозевал свое метро. Ближайшее к «Пушке». Забудь я взять проездной, точно бы прах и конец, но, всё же, не забыл и успел запрыгнуть в последний момент. Так или иначе, Матео я бросать не хочу. Чтобы там Эйми не предложила. Ни за никакой секс ни за что я с ней снова не сойдусь. Фиг ей. Всю дорогу в метро я стою всю дорогу, просто держась за перила. Не то, чтобы я прям хочу сидеть с пожилыми людьми, которые, сдается мне, не мылись со времен основания буддизма***… Чтобы Эйми мне не названивала, я кинул её номер в черный список и заблокировал в инстаграме. Может, она думала, что если я тогда не против был с ней поцеловаться — то сейчас, когда она захотела вернуть нас, то я ей что, в ноги кланяться буду? Наверняка, но не-а. Это не в моем репертуаре и за Эйми я бегать больше не хочу. Через пару минут, я выхожу на своей станции и сразу быстрым шагом ухожу из подземки. Наверно, плутонцы меня уже заждались.  МАЛКОЛЬМ ЭНТОНИ 13:08 Сегодня Малкольму Энтони не звонили из Отдела Смерти, потому что сегодня он не умрет. Я и Тэго сидим в «Пушке», плюс-минус, минут двадцать. Тэго кратко пересказал о чем они с Руфусом болтали и о том, что он сюда скоро примчится. Вот и клево. Но не знаю, значит ли это то, что они с Матео поссорились. Однако смахивает на то. Но сказать ничего не могу, жалко Матео, а особенно его подругу Лидию.  Кстати, помимо всех этих трагичных (довольно-таки) событий, было и одно хорошее. У меня была свиданка с Мелани, той девчонок из Вафельной рядом с домом Матео. У нас, увы, не было ничего большего за жалкий поцелуй, но и это было неплохо.  И вот, пока я думал, Руфус подоспел к кафешке. Он сразу примечает нас на другой стороне зала. — Йоу, чуваки! — говорит он. — Долго тут сидите? — Двадцать минут. — говорит Тэго. — Не густо… Что, даже не заказали ничего? Я поражен. — Не-а! — говорю я, а затем Тэго спрашивает: — Так что у тебя там было?  — Довольно фиговые моменты. Первый из них: Матео позвонили из больницы и сказали, что его только вышедший из комы папаня, снова в неё загремел… — Оу. — роняю я. Бедный парень. Сначала подруга а затем отец. Реально хреново. — Я-то думал, у нас Руф невезучий, а тут такое попадание. — говорит Тэго. — Ага, впрямь неудача. Второе довольно спорное: мне набрала Эймс и сказала, мол, хочет начать все сначала… Со мной, конечно. — И что ты сказал? — спрашиваю я. — Послал её к черту. — он пожимает плечами. — Но ты ведь так за ней бегал, Руф! Конечно, она стерва, что тебя бросила но предложила же тебе снова встречаться? — Предложила бы она это тогда в Плутоне, шестого числа, я бы, конечно, согласился! Но не забывай-ка, что я не одиночка. Я и Тэго разводим руками. — Да и, тем более, она же хотела меня оставить в своем прошлом, типа, старое-плохое прошлое и несравненное чудное-будущее с какими-то мудаками. — Руфус встряхивает руку. — А ты чего от Матео-то свалил? — переводит тему Тэго. — У него, кажется мне, начался нервный срыв и он вежливо попросил меня уйти. — Ты просто взял и ушёл? Ого. — удивляюсь я. Честно, я думал, Руфус так печется о Матео, а тут просто взял и ушел!  — А что не так? — спрашивает он. — Ну, чувак, ты ведь помогал ему, вроде как, с паничками… — говорю я. — Точняк, — поддерживает меня Тэго. — Даже тогда, когда впервые привел Матео в Плутон. Это же точно паничка была. — Ну знаете, парни, как с паникой управится я может и в курсе, но не срывы или на подобии. — говорит Руфус. Больше Руфус не говорит ничего подобного, но подзывает официанта с клёвым именем — Эмилио. Хочу предположить, что он мексиканец. МАТЕО 13:20 Я всё-таки решаюсь покинуть свою квартиру, оставляя в ней прежний беспорядок. На этот раз сразу выйдя на лестничную площадку и закрыв дверь на ключ.  Сразу выйдя на улицу, чувствую неприятный холод. Были бы при мне наушники, то включил бы какую-нибудь игру на пианино. Но, к большому сожалению, я не пойду за ними , потому что это выглядит  просто как очередной предлог, чтобы вернутся домой, а мне сейчас необходимо к папе. Купить ему лекарств и сказать пару слов.