Рациональность и грубость

      Сидя в небольшом кафетерии, куда Мик в очередной раз приволок своего давнего друга, Айзава только рассчитывал, когда удастся слинять. Ему не были нужны эти разговоры ни о чем. Сон, как это и полагалось, ценился в разы больше. Айзава всегда ценил свой сон и покой, которого из-за скорого фестиваля стало меньше. Хотя так каждый год. Спортивный фестиваль отнимает много времени. Но с ранами, которые до сих пор жутко болели, было сложнее. Они неприятно жгли тело, а ночью отдавались только тупой болью, от которой нельзя было избавиться, просто выпив немного обезболивающего. Кажется, сама эта боль решила свести героя в одно чрезмерно известное.       — Ты хоть представляешь, она отказалась, — проговорил Хизаши, не понимая, как Циль отказалась от его предложения. — Я никогда не ожидал получить отказ от неё. Мне казалось, что Хина совершенно не то человек, кто решит уйти в отставку. Ну, сам понимаешь, в обществе героев она ценный союзник, а её способность. Ой, да и сам ты прекрасно все знаешь!       Шота вздохнул, не поддерживая разговор. Хотя и сам был удивлен, почему Аоши поступила так, взяв во внимание свою скорейшую отставку. Во время их встречи, когда герой самолично без приглашения пожаловал домой к Циль, она сказала, что была признательна. Её что-то заставило поменять ответ. Случаем, не слово преподавателя? В мыслях Айзава Аоши, даже если было нужно что-то сказать в оправдание, продолжала бы молчать. Может сейчас приняла несколько болезненных для себя фактов. Например, что некоторых бесит её вечное расписание и другие примочки человека-перфекциониста и героя-рациональность?       Однако в паре слов Ямада и вправду был прав.       Айзава все и так без него знает. И тоже хорошо осведомлён о ценности как причуды Циль, так и всех остальных навыков героини. Она многогранный человек. Выполнение заданий по слежке, задержание преступников, расследование любого происшествия и любые другие задания.       Ценность героя рассматривается с разных сторон. Аоши хорошо справляется, как она говорит, со своими обязанностями. Это звучит немного странно, однако ещё никак лучше не описывало саму Циль и все то, что она делает. Наверное, она и все это время преследовала цель стать сильным и важным звеном геройского общества. За целями разных героев просто нельзя с точностью уследить. Иногда их границы слишком сильно размыты или есть ещё какие-то сложности, понять которые человек со стороны не может. Так и с желанием Циль уйти в отставку, которое совершенно не может понять Хизаши.       — Она просто хочет отдохнуть, — коротко говорил Шота, ожидая, что на этом разговор поскорее закончится.       — Даже если так… Но можно выйти на временную отставку. Там, отлежаться месяц-другой, а потом повторить свой первый дебют. Как я слышал, Циль провела его весьма успешно. А она сказала так, будто бросает геройство от слова совсем, — Мик начал говорить чуть тише, однако ничуть не убавил эмоциональности.       — Я не знаю деталей, спроси у неё напрямую, — уже недовольно парировал Шота, потянув руку к стаканчику с кофе.       Айзава успел сделать глоток, уже ощущая неприятный и колючий взгляд Ямада. Поднять глаза пришлось, отвечая на тот гневный взор, но только вопросом, что от него хочет Мик.       — Мы ещё на сто процентов не уверены, что Аоши всё-таки уйдёт в свой вечный отпуск. Вероятно, просто переквалифицируется, — Сотриголова не стал говорить о том, что девушка может уйти помогать своему отцу в компанию, что тоже весьма вероятно. — До её ухода из Академии осталось одиннадцать месяцев. Не сказал бы, что мало.       — Ну, обычно Хина принимает решение за месяц, так что у нас осталось десять месяцев, — строго констатировал Хизаши.       — У нас?       — Да, нам надо что-то придумать, чтобы оставить Хина в Академии. Там, идей пока что нет. Но в скором времени я буду готов все их перенести на бумагу.       — Даже не притронулся к этим листам… — Шота хотел скривиться, но из-за бинтов это не было видно.       Мик был слишком сильно воодушевлён, отчего и вправду становилось не по себе скорее от мысли, что Циль могла бы задержаться в роли помощника ещё на один год. Ему хватило и этого месяца, а тем более всего того, что за это время произошло. Лучше бы Мик думал, что нужно сделать, чтобы волей-неволей отправить героиню поскорее в отставку. Всему мешает только контракт Аоши с Академией, который был у той на целый год. Так что просто уйти она не может. Или для этого должно быть серьезное обоснование, или желание самого директора Незу. Последнего можно было и не ожидать, так что оставалось только найти любое обоснование. Даже если казалось, что Шота тупо смирился с нахождением Циль в роли помощника, то это была ложь. С таким нельзя смириться за день или два. Хотя прошел уже месяц. Шота не будет просто так откидывать мысли, что нахождение у него помощника только пустая трата чьих-то нервов и сил. В этом случае только Циль.       — Я в этом не участвую. Лучше бы она поскорее ушла, — цокнул герой.       — Конечно, — язвительно парировал Ямада, взяв свой чай и сделав небольшой глоток.       На этот его пронзил недовольный взгляд Айзава. Кажется, сегодня они перебрасывали раздражённый взгляд из стороны в сторону, а потом уже друг на друга. И все для того, чтобы показать своё прямое недовольство. Сегодня шумит Мик, Айзава сразу же перебрасывает на него гневный и уставший взгляд. Шота чем-то недоволен и показывает это, Ямада уже тот как тут, хотя и демонстрирует своё раздражение. Хизаши может язвительно отвечать, шикать, чтобы посильнее разозлить Айзава.       Шота протягивает руку к стаканчику, берет его и неспеша делает глоток. Не самый идеальный кофе, но его пить можно. Этот напиток будет поприятнее кофе того же Ямада. Но в нем чего-то не хватает. Наверное, нужно было использовать в этом случае меньше сливок и не подавать тогда горячим. Тогда бы, по невостребованному мнению Айзава, он мог назвать этот кофе более приятным. Конечно, он мог бы чуть сильнее горчить на языке, но это бы в большей степени и придавало Шота энергии, которая и так находилась в дефиците. Мужчина делает ещё глоток, соглашаясь с недавним мнением о изменениях в составляющем этого кофе. И да, сливок можно было не добавлять от слова совсем. Они портят весь потаённый вкус кофе.       — Что? — уже не выдерживает Шота, находясь под суровым взглядом Ямада.       Кажется, тот был недоволен. Но, как это уже вошло в привычку, выражал недовольство своеобразными методами. Например, прожигал все и каждого недовольным взглядом, ожидая что кто-то да угадает, что именно пришлось ему не по вкусу. Что же, с таким угадыванием у Шота было очень плохо. Он давно просто решил, что лучше всего тупо спрашивать, а не терзать себя или свой мозг в поисках хоть каких-то ответов.       — Ты знаешь ещё что-то, — серьезным тоном парировал Мик. — Поэтому ожидаю услышать что-то дельное.       — Я знаю столько же информации, сколько и ты.       — Но ты мне не рассказал, что Хина собирается выходить в отставку. Поверь, большего предательства я в жизни не видел.       — Я думал, ты узнал обо всем из первых уст, — умело солгал Шота, хорошо зная, что Ямада не узнает того, что происходило на самом деле.       И да, Айзава знал больше, чем Хизаши, но не хотел этого признавать. Он не собирался рассказывать того, куда на самом деле собралась Аоши. Не хотел говорить, что она временно рассталась с парнем, хотя для Ямада это было бы хорошей темой для обсуждения. Только об одном Шота не собирался рассказывать: он пытался найти информацию на Циль, чтобы знать с каким человеком он столкнется.       Точнее он просто хотел увидеть, кого ему на самом деле ждать за маской героя-рациональность. Что же, мнение о любимой дочке не пропало, скорее осталось, пускай и не в той мере. Ну, а ещё, что она действительно не собиралась оправдывать рациональность. Так что с ее словами, что данное определение ей только навязало общество было весомым. И да, герой проверил как именно дебютировала Аоши. И ничего не нашёл о герое-рациональности, только о герое, останавливающим времени. Что же в этом и он ошибся, а не только большинство фанатов Циль.       — Знаешь, как бы мне и ни хочется тебе верить, — вздохнул Ямада и сделал глоток травяного чая.       Его любовь к этому напитку Шота не мог принять. В принципе сам факт чая и того, что есть люди, которым он нравится, немного подбивал Айзава. Мужчина уставился на кофе, продолжая ощущать неприятный взгляд Хизаши. Светлый напиток отдавал приятные кофейные ноты по всему кафе, заставляя думать, что этот запах пропитал здесь абсолютно всё.       — Нет, я ничего не знаю, — также строго выдал он. — Я не знаю, что ты себе мог придумать, но тебе не надо думать, что я всё обо всех знаю. А тем более о Аоши.       — Она же твой помощник! Вы проводите с ней большую часть времени бок о бок.       — Если ты ещё раз скажешь это, я не буду слушать все твои пьяные или трезвые бредни, — с особым недовольством констатировал Сотриголова, подняв на Ямада взгляд.       Айзава что-то показалось и он прикоснулся к щеке. Это было странное чувство, скорее фантомная боль, словно Шота кто-то полоснул по щеке. Бинты на лице стали чуть ли не сравнимы с кожей за пару дней, но мужчина старался различать их. Чуть что и это можно списывать на несколько расстройств сразу же. А этого нельзя было сделать, на его плечах новый класс будущих героем (если те не будут исключены), которых он обязан обучить. Но от детей каждый год происходит слишком много проблем, от которых герой уже устал.       И так год за годом, ничего не меняется, как и первое впечатление студентов, их мнение о геройстве, желание поскорее стать популярными и ещё многое другое, чем можно завлечь в герои. На этом же студенты прежде всего и прогорают. Некоторое — из-за своей слабости, другие — из-за страха, последние просто бросают, так как это оказалось сложно. Конечно, просто об этом не хотят упоминать по разным причинам. В последнее время, уже на протяжении десяти лет как раз геройство стало одной из самых востребованных профессий. Но и это не удивляло.       С каждым поколением сила причуд растёт, нужны новые герои, более сильные, более живые (так нельзя говорить, но Айзава может). То есть последующее поколение должно быть лучше, так как и злодеи не собираются стоять на одном месте. Здесь будет вечная битва между ними. В итоге кто-то должен будет одержать собственную победу. А на этом пока что сторона героев будет выше. Им это необходимо. Защита мирного населения не только от злодеев, но и от тех же природных катастроф различного рода.       — Ладно, я всё-таки попробую поверить тебе, — тут же выдохнул Мик, чему не был удивлен Сотриголова, каждый раз одни и те же слова на Хизаши срабатывают как в первый раз.       Айзава вздыхает, залпом допивает свой кофе. Если так, то более здесь ему делать нечего от слова совсем. Казалось, только ради этого Ямада и назначил эту встречу, а не для «просто поболтаем, нам нужно придумать, что будем говорить во время фестиваля, наличие сценария мне просто необходима». Цитирование Ямада казалось не таким сложным, однако он тот, кто любит поболтать. Иногда казалось, что у него и вправду язык без костей. Часто можно слышать его голос во всех уголках Академии.       — Если так, я свободен, — констатировал Шота, поднявшись с места, взяв с собой и пустой стаканчик.       Хизаши ничего не сказал, сделал небольшой глоток чая и что-то прошептал, ухмыляясь. Айзава коротко тому кивнул на прощание, получил в ответ точно такой же кивок и подошёл к выходу, выкинув стаканчик в отведённом месте. Рядом, у ближайшего столика показалась парочка. Милая болтовня и другие радости будут преследовать их до определенного момента. Обычно это называется переломным моментом. В такие моменты никто не знает, сохранятся ли эти отношения. Может, их ждёт крах.       Вздохнув, Шота вышел на улицу. Яркий Токио продолжал показывать себя во всевозможных красках, никогда не останавливаясь на одной определённой. Этих этот город не может быть похожим ни на один, в этом его шарм, как говорили многие. Однако этим же Айзава он и, признаться, не очень нравится: его шум чуть ли не преследует героя по пятам. Даже в квартире с прекраснейшей изоляцией, казалось это было единственным критерием в момент выбора, можно было услышать шум города. Кому-то это нравилось, такой фоновый шум многих успокаивал, однако не Шота. Он мешал работать, спать и заниматься привычными бытовыми делами, уже в край подбешивая героя, чего тот не хотел ни видеть, ни слышать.       В этом никогда не было и не будет шарма для него. Желание погрузиться в тишину каждый вечер с его приходом домой возрастало в определенной степени. Иногда, даже невзирая на усталость, герой продолжает работать, составление специальных занятий для геройских классов остаётся за ним, планирование уроков и слежка за успеваемостью студентов. Все это требует его внимания, так что большинство таких вещей Шота старается не пропускать. После фестиваля следует ещё ни один и не два важных занятий, а ещё неделя стажировки в студентов. И от этого было двоякое чувство. С одной стороны Сотриголова и рад, не видеть проблемных детей целую неделю, а с другой стороны он чувствует что-то плохое, наверное, из-за предстоящей работы.       Проходя дальше мимо бутиков, он продолжает вслушиваться в шум, это единственное, что может сейчас сделать, глядя на яркие улочки столицы. Однако это его, можно сказать, со стороны даже добивает. Ненависть с таким ощущениям была и будет у него, конечно, своеобразная, так как без этого шума и его вытекающих он бы просто сошёл с ума. То есть это две стороны одной монеты. Или ты живёшь, но и ненавистью, или в скором времени просто уйдешь далеко и навсегда без шанса на возвращение.       Пройдя ещё дальше, он замечает знакомый тугой хвост и стиль в одежде. Остановиться рядом с девушкой не составляет какой-то сложности. Та продолжает смотреть на водную гладь, держа в одной руке небольшой белый бумажный пакет. Вещь в нем небольшая, но Шота не интересуется этим. Здесь они разошлись после похода в бар.       — Не думал, что ты пробуешь проветриваться, — проговорил герой без приветствия.       — Добрый вечер, — Аоши осторожно улыбается так же, как и в Академии. Она не снимает своей неизменной маски, продолжая придерживаться своих правил. — Вы и сами гуляете, это неплохо, — она продолжает этот диалог, отстраняя взгляд от воды.       Уставший взгляд прошёлся по герою, ударился о его глаза и остался там. Казалось, Циль всегда старается смотреть именно в глаза.       Что бы не случилось, она продолжает смотреть в глаза. Даже если они начинают словесно атаковать друг друга, без особых церемоний. В этом они похожи. Смотреть своим оппонентам в глаза. Оба опираются на это взгляд, как на одну-единственную зацепку в битве с достойным противником. Или ты, или тебя. И так они уверены больше обычного, что же никто не врёт в этой битве, не старается лукавить, а просто наносит молчаливые удары, ожидая чего-то ответного. Но не сейчас, не то время и не то настроение. Особенно у Айзава, ему хватило разговора с Хизаши, который полностью выжал из него оставшиеся силы. А сейчас тратить оставшиеся не было смысла. Слишком много дел ещё ожидает Шота в стенах дома, так что он не собирается и тратить их и здесь, наблюдая за Аоши.       Им лучше поскорее уйти, скрыться и не думать о том, что могли бы здесь поцапаться, вновь находя друг в друге какие-то особенности, которые другому не придутся по душе. И это не говоря о вездесущем расписании Циль. В нем точно будет прописано каждое её слово или действие, а не только поминутно расписанный день.       Чего стоил один её испуг, когда она забрала со стола свой ежедневник. Это страх того, что Айзава заглянет туда. Ну, глядя на то, как Аоши каждый раз появляется с ним то тут, то там, можно сделать вывод: девушка с ним не расстаётся. Её можно понять, а не колко отмечать про себя это. Для Айзава это сделать сложно: отмечать про себя то, что сделала или нет Циль и предполагать, что было написано в ежедневнике. Но, поймав один раз себя на этой мысли, Шота старался к ней не возвращаться. Сам же для себя установил, что должен чувствовать и показывать некоторую раздражительность в присутствии Аоши.       Однако то ли стойкость девушки поражала, то ли ее желание провести этот год в Академии, заставляли её не смотреть на колкости. А если и делала это, то не на глазах знакомых. Такие привыкли все делать исключительно самостоятельно. Этому синдрому даже есть свое название, но из-за усталости герой и не назовёт его. Но в следующий раз, когда словесная битва будет начата вновь, герой обязательно скажет это.       — Вы выглядите не очень, — тут же выдала Хина, продолжая смотреть на героя снизу вверх. Хотя это и нельзя было классифицировать таким образом. Циль была, может, на пару сантиметров ниже Айзава. — Я говорю это не в плохом ключе. Вам стоит отдохнуть.       — Кто бы говорил, — Айзава на этот раз не удержался, понимая, что молча разойтись и пожелать хорошего дня нельзя.       — Наверное, в отличие от вас, Айзава, я понимаю своё плачевное состояние, — девушка пожала плечами и, немного криво улыбнувшись.       — Судишь только по себе.       Та добродушная улыбка моментально перешла в режим горечи. Айзава не раз видел такое, но старался большого внимания на этом не акцентировать. Основное внимание было сконцентрировано на том, что Циль обратилась к нему. Она часто использовала этот трюк, обычно он используется для того, чтобы расположить человека к себе, но столь интересный способ не ушёл от внимания Шота. Он оставил его в самой глубине своего сознания, в нетронутом уголке, чтобы в один миг вспомнить это. Так он сможет ударить Аоши ещё. Да, это можно уже считать грязной игрой, но в их случае это нормально.       Но сейчас им нужно нанести удар. И кто-то через секунду скажет новую отправную точку. Шота не хотел этого, но раз атмосфера подходящая, то почему бы не стать в очередной раз причиной ухода Циль из Академии. Герою не нужен помощник, наблюдающий за его работой. Он всегда справлялся самостоятельно, в этот раз будет также.       — Что же, хорошего вечера. Встретимся завтра. — тихо пройдя мимо Шота, Циль просто ушла.       Айзава только хмыкнул, не ожидал такого развития событий, не думая, что Аоши просто так уйдет. Она совершенно не создавала образ человека, который просто промолчит в своеобразную тряпочку и уйдёт. Нет, скорее она будет человеком, кто точно ответит. А тем более, если это что-то цепляет её в разных случаях.       — Да, хорошего, — произносит герой и делает первый шаг, на лице, покрытом бинтами появляется небольшая улыбка, но её никто не увидит.       Небольшой интерес возник быстро, но исчез с осознанием скорого прихода домой.

***

      Айзава молча поворачивает ключ, открывает дверь и быстро заходит в квартиру, уже по инерции закрывая за собой дверь. Он делает это на автомате, хорошо помня каждое свое движение. К его ногам подходит рыжий кот, мяукая. Герой опускается на корточки, осторожно поглаживая своего питомца по голове и спине, тот начинает осторожно мурчать, подставляя себя под руку. Питомец продолжает мурчать, но теперь уходит из-под ласки хозяина, направляясь в спальню.       Устало вздохнув, Шота ничего не может сделать с собой. В голове уже полная неразбериха из отчётов, разговора с Ямада и столкновения с Циль. И из всего этого выделяется только неразбериха в отчётах, которую герой должен в скором времени разобрать. Т Приходится тратить драгоценное время на работу, а не сон, который ему так необходим. Хотя ещё в голову лезут мысли о завтрашнем фестивале. Обычно преподаватели старались предугадать исход в первогодок, такая особая традиция, что сложилась около пяти лет назад. И так из года в год. Предугадывает финал фестиваля. В этом года, как и в прошлом, он будет следить за проведением фестиваля вместе с Хизаши. И это, как показывает практика, для самого Айзава иногда заканчивается не весело, Мик способен полностью забрать силы одним разговором.       Осторожно проследовав на кухню, герой взял чашку, засыпал туда немного кофе и добавил воды из фильтра. Холодный кофе обычно придавал ему чуть больше сил, чем от обычного, то есть горячего с любыми добавками. С какого-то времени в квартире Шота вообще нельзя найти чай от слова совсем, будто такого повседневного напитка вовсе не существовало. Поэтому, когда к нему приходил Ямада, а это было довольно редко, тот приносил чай, как сам же и выразился, не может пить ту черноту, которую старательно каждый раз готовит Айзава. Что же, ему больше достанется кофе.       Размешав все ложкой, герой делает осторожный глоток, глянув в окно. Тот же шумный и яркий Токио. Что именно нравится в этом городе Шота, тот сказать не может. Скорее просто то, что рядом находится его работа. Много времени тратить на путь домой и на работу было бы чем-то вроде самоубийства для него, однако Шота давно сделал правильный выбор.       Обучение нового поколения героев показалось ему достойным решением. Больше, вероятно, привлекал факт, что Академия разрешает использует любые методы обучения. Однако её же администрации, не понравилось абсолютное исключение студентов из класса, которое в прошлом году устроит Шота, посчитав, что никто из тех детей не сможет стать героем. И, как сам считал, был абсолютно прав.       Он сделал короткий глоток кофе. Напиток неприятно отдавался на языке, но это Айзава и мог назвать настоящим кофе. Особый и интересный вкус, который может раскрываться при такой температуре, это было хорошо. Иногда даже собственноручно приготовленный кофе не может достичь отметки в «хорошо». В таком Шота был капризен, он даже спорить не будет, придираться к такого рода мелочам он любит, так как кофе стало его неотъемлемой частью, в точности как и мог и другие особенный критерии, которые не все люди могли бы с лёгкостью и некоторым простодушием принять.       — Все могло быть и хуже, — он коротко вздыхает, когда внезапная боль в локте настигает его.       Такое же чувство преследовало его во время первой ночи после исцеления. Это как отойти от обезболивающего после операции, боль будет неимоверной. Она обычно открывает все раны, не в прямом смысле. И проблема в том, что ты не в состоянии ничего сделать. Чувствуешь, как твою руку разрывает на кусочки, но ничего не помогает. Или ты используешь обезболивающее, или терпишь. Обычно Шота был одним из тех, кто старался терпеть. У него были свои мысли на этот счёт. Обычно он ни с кем не делился ими, даже если это был Хизаши, который мог тебе душу наизнанку вывернуть, но узнать, что именно тебя беспокоит. Айзава всегда молчал.       Через боль он сделал ещё глоток кофе, был готов выплюнуть тот, но проглотил. Боль не давала нормально соображать, но герой всегда сохранял здравый рассудок. Для его профессии это было необходимостью, только так он мог работать. Профессия героя подразумевает, что они жертвуют собой ради людей, ради их безопасности.       Однако боль не уходит. Она продолжает чуть ли не разъедать кости, чего и не может произойти, однако это чувствует Айзава. Это уже не фантомная боль, а самая обычная, хотя и её природа не очень понятна ему. Шота ставит на столешницу чашку с неприятным стуком, отмечая про себя, что ему просто необходимо обезболивающее. Конечно, оно может не помочь, однако его факт хотя бы немного поможет ему, может тупо даже как факт, а не из-за своих свойств.       — Всё в порядке, — скрежетя зубами, Шота думает, что происходит это про себя, но через пару секунд доходит, что он сказал это вслух, чему сам не рад, некоторый контроль над собой исчез.       Болезненное шипение также не осталось без собственного внимания. Айзава теперь шикнул от злости, частично принимая свою безысходность и беспомощность. Герой быстро подошёл к другому шкафчику, достав оттуда аптечки и выудив обезболивающее. Шота на автомате выпил их, запив водой. Боль пульсировала, отдаваясь по всей руки, уже глухо отбивала в ладони, хотя это были в этой точке практически безболезненный пульсации, которые могли доставить только небольшой дискомфорт.       Подобная моральная слабость нависла над ним в виде колкого воспоминания.