На білому пишу, як я тебе люблю!.. І як так сталося — не розумію, Тепер моя, а я ж про тебе мріяв!..
«Почему мы встретимся ночью?»
«Не то, чтобы я была против. Просто интересно»
«Потому что свидание должно быть незабываемым» И стоило ей прочитать это, как по телу прошла приятная дрожь. В голове Аддамс мгновенно всплыла их давняя переписка и ее собственный совет, который она давала Торпу перед свиданием с очередной пассией. Честно говоря, Уэнсдей была искренне удивлена тем, что он это запомнил. Неужели, он поведет ее на кладбище? От одной только мысли пульс моментально ускорился, а сердце казалось разорвет грудную клетку – так неистово оно билось. Нервозность, которую Аддамс испытывала с тех пор, как согласилась на свидание, вмиг куда-то испарилась. А все ее тело трепетало от предвкушения...🖤
Свидания с Ксавье определенно стали лучшей частью ее жизни. Ночные прогулки по кладбищам. Страстные поцелуи в мрачных склепах. Тайные ужины при свечах в морге с длительными разговорами о самых страшных нераскрытых преступлениях в истории. Марафоны киносеансов с фильмами ужасов о маньяках и серийных убийцах. Она невольно стала задаваться вопросом: почему не позволила всему этому случиться раньше? Но в то же время, было и то, что не давало ей покоя. Тревога поселилась в груди, раздражая Аддамс настолько, что спать по ночам стало проблематичной задачей. Ее напрягали собственные мысли, которые накручивались в голове, словно по спирали – одна на другую, и каждая последующая хуже предыдущей. В какой-то момент Уэнсдей показалось, что ее укачало от собственных внутренних стенаний, потому что тошнота стала привычным спутником ее бытия в последние несколько дней. Уэнсдей терпеть не могла проявления чувств на публике и боялась, что Ксавье будет ждать от нее чего-то подобного, раз они теперь встречаются. Она видела его с другими девушками в школе. Знала, какой он тактильный человек и как для него важны проявления чувств. Аддамс понимала – она не сможет быть такой. Не сможет быть нормальной. И впервые в жизни ее это беспокоило. Внутренний голос беспощадно бил ее вескими аргументами, которые напоминали – она абсолютный ноль в том, что касалось романтических отношений. И это, по какой-то абсурдной причине пугало ее до дрожи. Она, всегда уверенная в себе Уэнсдей Аддамс, боялась разочаровать какого-то парня? Не просто какого-то парня, а Ксавье! Но громче всех в голове билась мысль о том, что быть с ним друзьями было гораздо проще. И если она все испортит в их отношениях (а она точно все испортит рано или поздно), она окончательно потеряет его. Страх, липкими клешнями схватил Уэнсдей за горло и сжал так сильно, что воздух переставал поступать в легкие. Ей казалось она задыхается. Но не так, как ей нравилось в детстве – когда они с Пагсли практиковали пытки водой. Сейчас это было самое что ни на есть отвратительное чувство! В лихорадочном порыве унять эмоциональный шторм внутри своего предательского тела, Аддамс потянулась к телефону. Он должен знать. Он должен передумать. Пока еще не слишком поздно. Пока они еще могут остаться друзьями.«Ксавье, из меня выйдет плохая девушка»
«Мы совершаем ошибку, которая разрушит нашу дружбу»
И уже отправив сообщение почувствовала, как сознание заполнила новая волна тошноты. Но в этот раз она была вызвана уже сожалением. Уэнсдей мигом представила его лицо: полное боли, злости, обиды и непонимания. Торп не заслужил всего этого. Черт, как же все сложно! Аддамс ожидала получить в ответ все, что угодно. Однако, когда прочла его сообщения, удивление вышибло из головы все мысли настолько, что исчезла даже тошнота. «Если ты планировала испугать меня этим, то у тебя не вышло» «Ты уже не такая устрашающая, как раньше» Уэнсдей пораженно моргнула раз, второй. Мозг отказывался соображать, а чувства сплетались внутри нее в один сплошной клубок так, что распутать их было ей не по силам. Это тотальное фиаско. И полная потеря контроля. А когда Уэнсдей теряла контроль – она злилась.«Да как ты смеешь? Это просто оскорбительно!»
«Сейчас же возьми свои слова обратно!»
Где-то в сознании билась в агонии последняя рациональная мысль: «Ну ты и истеричка, Аддамс. Сама себя накрутила. Сама решила все разрушить. А потом сама же обвинила его в том, что защищаясь он заслужено тебя оскорбил. Просто браво! Ниже падать уже некуда!». Но по какой-то необъяснимой причине Ксавье всегда понимал ее так, словно у него была какая-то невидимая связь с ее разумом. Порой Уэнсдей казалось, что он знает ее чувства лучше нее самой. «Уэнс, не злись. Мы можем спокойно все обсудить» «Если есть что-то от чего тебе не комфортно – просто скажи»«Тебе прямо сейчас огласить весь список?»
«А там целый список?» «Хотя не скажу, что я удивлен» Эмоциональный шторм не схлынул, но слегка улегся. Словно своим: «Уэнс, не злись» Торп погасил какую-то внутреннюю бурю в ней. Уэнсдей тяжело вздыхает и долго смотрит в экран, а пальцы замирают над клавиатурой. Она понятия не имеет с чего начать. И в голове внезапно возникает странная мысль: будь Ксавье сейчас здесь, он бы вывел ее на диалог, ненавязчиво и мягко – так, как умел только он. Что ж возможно сейчас действительно стоило говорить, а не писать?«Ты можешь приехать ко мне?»
«Да. Буду через полчаса»🖤
С тех пор, как они с Ксавье обсудили границы допустимого в их отношениях, Уэнсдей вздохнула с облегчением. Она больше не боялась неожиданных прикосновений или объятий на людях. Ксавье с уважением отнесся к ее принципам и стойко держал дистанцию в присутствии посторонних. Однако с лихвой восполнял все, когда они оставались наедине. И ей это более, чем нравилось. Но Аддамс не была бы собой, если бы с легкостью в этом призналась.«Прекрати пялиться на меня!»
«Это слишком заметно»
Торп демонстративно закатил глаза. Даже в компании друзей, которые знали об их отношениях, Уэнсдей вела себя так, будто вокруг сновала толпа журналистов. И он просто не смог отказать себе в удовольствии взбесить ее. «А волшебное слово?»«Сейчас же!»
Ксавье лишь усмехнулся. А затем убрал телефон в карман и остаток вечера ни разу не взглянул в ее сторону, активно погрузившись в беседу с Аяксом. Уэнсдей была более чем удовлетворена. Вот только, по какой-то необъяснимой причине, теперь уже сама не сводила с него глаз. Какой позор! Окинув цепким взглядом пространство, она облегченно выдохнула. К счастью никто не заметил ее непозволительного проявления слабости. «И кто теперь пялится, Аддамс?» Почти никто.🖤
Если бы во времена Невермора кто-то сказал Ксавье, что Уэнсдей Аддамс будет сопровождать его на светские мероприятия в качестве моральной поддержки, он бы рассмеялся этому человеку в лицо. Потому что это звучало очень абсурдно. Но тем ни менее – Уэнсдей уважала справедливые договоры. Она считала: раз он наступает себе на горло и не обнимается с ней на людях, она в свою очередь вполне может потратить один вечер своей жизни на какое-то отвратительное мероприятие. Сегодня проходила выставка картин, автором которой был один из университетских приятелей Ксавье. Джером или Джаред (Аддамс не утруждала себя тем, чтоб запомнить имя) сейчас был на слуху – его даже окрестили главным конкурентом Торпа. Уэнсдей скривилась, переступая порог очередного зала. Ее мутило весь вечер – все было слишком пестрое, яркое и банальное. А в груди медленно вскипала ярость при мысли, что это, по мнению критиков, было способно конкурировать с шедеврами Ксавье. Недалекие бездарные идиоты, ничего не смыслящие в искусстве! Она потянулась за телефоном, как утопающий за спасательным кругом.«Знаешь, чего бы мне хотелось сейчас?»
Разумеется, они с Торпом не ходили под ручку (ведь моральная помощь от нее не включала в себя наплевательское отношение к собственным принципам). Лишь периодически пересекались взглядами, когда оказывались в одном зале. И большую часть вечера перекидывались сообщениями. «Пулю в висок? Или иголки в глаза?» Судя по тому как быстро, он ответил – в спасении нуждалась не только она. Аддамс не видела Ксавье в зале, но могла поклясться, что сейчас он улыбался по ту сторону экрана.«В иголках нет необходимости. Эти картины выжгут мне глаза гораздо быстрее»
«А вот от пули в висок этого недо-художника я бы не отказалась»
«Кровь и мозги вполне могли бы скрасить эту безвкусицу»
Уэнсдей живо представила, как по стенам с бездарными рисунками, стекает вязкая алая кровь. Губы, накрашенные излюбленной вишневой помадой, растянулись в усмешке. Ох, это было бы просто потрясающее зрелище! «Хм, кровь и мозги?» «Мне стоит взять это на заметку для своей следующей выставки?»«Твои картины и без этого хороши»
«Ты вне конкуренции, Торп»
Аддамс поднимает взгляд и видит Ксавье, входящего в зал. Он улыбается в экран телефона. Широко, искренне, до ямочек на щеках. И все, чего ей хочется сейчас – это уйти подальше отсюда. Сбежать вместе с ним куда-то, где не будет отвратительного буйства красок, безвкусицы и нелепых людей, с нулевым IQ. Когда их взгляды встречаются, Уэнсдей читает в глубине зеленых омутов идентичное желание. И еле заметно оживляясь, она слегка кивает ему на дверь, а затем разворачивается и стремительно идет в сторону выхода. Прекрасно зная, что через пару минут Ксавье последует за ней.🖤
«Какие у тебя планы на следующий уикенд?»
«Никаких. А что?»«Родители зовут нас на ужин по случаю возвращения Пагсли из Мексики»
Уэнсдей уже практически не кривилась, думая о семейных посиделках. Самым тяжелым испытанием был только первый ужин в поместье Аддамсов, когда родители только прознали об ее отношениях с Торпом. И стоило признаться хотя бы самой себе – даже в тот вечер ворчала она лишь для вида. Уэнсдей, всю жизнь твердившая себе, что мнение родителей ничего для нее не значит, все же была обрадована и польщена тем, что и Мортише, и Гомесу понравился Ксавье. Не без гордости она наблюдала: как Торп умело отбивал отцовские выпады в импровизированных спаррингах по фехтованию; как уверенно и со знанием дела вел дискуссии о диких опасных растениях с матерью; с каким азартом играл в покер с Пагсли и как неподдельно интересовался игрой Пьюберта на рояле. Внутри нее все трепетало от мысли, что Ксавье Торп идеально вписывался в их семью.🖤
«Ты ведь не забыла о вечеринке?» Ах, да! Вечеринка в честь ее дня рождения. Какое гадство. Уэнсдей до сих пор удивлялась тому, как ловко Торпу удалось уговорить ее на проведение этого сомнительного мероприятия. Ему на руку сыграло то, что он сразу чистосердечно рассказал ей о задумке друзей. И предложил довольно рациональное решение – контролировать организацию вечеринки: «Ты ведь сама знаешь – Энид все равно не остановится. А лучший способ совладать с надвигающимся безобразием – это возглавить его!». Аддамс скривилась. Дожилась – она уже мысленно цитирует Ксавье. Позорище!«Как будто у меня был шанс забыть»
«Не ворчи» «Думай о том, что ты на год ближе к объятиям смерти»«Что ж, эта мысль внушает оптимизм»
🖤
«Ты выглядела вчера восхитительно, Уэнс» «Даже с тортом на лице» Уэнсдей фыркнула, вспоминая вчерашнюю выходку Энид. Подруга смачно и от души залепила Аддамс в лицо тортом из горького черного шоколада под громкие смешки и улюлюканье друзей. Прежняя, 16-тилетняя Аддамс убила бы их всех на месте. А повзрослевшая Уэнсдей ограничилась лишь слабыми призрачными обещаниями отомстить каждому присутствующему на вечеринке. Гораздо сильнее мести ее интересовал вопрос: кто из ее друзей придумал эту выходку? Аддамс почему-то была уверена – скорее всего, решение было единогласное. Ее даже повеселила мысль, что они вполне могли устроить побоище за право вмазать ей тортом по лицу. И глубоко в душе Уэнс признавала – Энид и вправду та, кто заслужил данное право больше остальных. За исключением Ксавье. Но он теперь был ее парнем, а это давало ему иные возможности для своеобразной мести…«Не вздумай это рисовать!»
«Поздно» [вложенное изображение] Уэнсдей закатила глаза. Разумеется, он своего не упустит. Ей бы разозлиться – рисунок был и вправду максимально нелепый. Но она лишь качает головой, слабо улыбаясь. Мысли о вечеринке повлекли за собой еще одно воспоминание вчерашнего дня – более ценное и значимое. Не успела Аддамс толком прийти в себя от выходки с тортом, как Юджин объявил, что пора открывать подарки. Пульс Уэнсдей тут же подскочил, потому что к ней уже шел Ксавье с черной коробкой в руках. И по тому, как самоуверенно Торп улыбался, она сразу осознала – ее ждет что-то непредсказуемое. Слегка подрагивающими пальцами (черт бы побрал ее парня и то, как он на нее влияет) Аддамс открыла подарочную коробку и на мгновение потеряла способность дышать. Глаза какое-то время заворожено следили за маленьким черным скорпионом, важно разгуливающим внутри с видом хозяина положения. А затем она резко подняла взгляд на Ксавье. Казалось все вокруг них остановилось на мгновение. Внутри нее вдруг возник абсурдный порыв броситься к Торпу и поцеловать его вот-прям-щас. От которого ее удержало лишь присутствие на вечеринке друзей и коробка в руках – с крохотным существом, воскрешающим в сердце чувства и эмоции, которые она когда-то частично похоронила вместе с Нероном… Однако Уэнсдей все равно сделала кое-что максимально ей не свойственное. То, о чем Ксавье явно мечтал все последние годы. Она впервые широко и искренне ему улыбнулась.🖤
Ксавье до сих пор ощущал эйфорию от вечеринки. Воспоминание о счастливой улыбке Уэнсдей (из-за него и для него) буквально освещало все в его сознании. А сердце неистово билось в груди при мысли о том, как светились восторгом ее глаза, когда Аддамс открыла коробку. Торп радовался, что вовремя заручился помощью Вещи в выборе подарка для своей девушки. «Как ты ее назвала?» Ксавье решил, что будет меньше болезненных сравнений с Нероном, если это будет самка. И был более чем доволен, ведь судя по всему – не прогадал.«Паура»
Торп улыбнулся. Ее любовь к итальянскому языку проявилась и тут .«Кстати, Вещь ведет себя странно»
«Странно? В каком смысле?» Ксавье заволновался. Парень считал Вещь своим другом, с тех пор, как обрубок протянул ему "руку помощи", помогая выбраться из полицейской машины старшего Галпина, перед битвой с Крэкстоуном. И если уж Уэнсдей заметила что-то необычное в поведении Вещи, то причины для беспокойства явно имелись…«У него появились перепады настроения»
«Как думаешь, это может быть старческий маразм?»
Торп облегченно рассмеялся. Не сложно было догадаться, что последние несколько дней Уэнсдей буквально порхала вокруг Пауры с преувеличенным вниманием. Вероятно, Вещь, наблюдая за подобным проявлением любви обиделся, что его обделили. Ксавье покачал головой, все еще посмеиваясь. Да уж, Вещь явно уже сто раз пожалел о том, что посоветовал подарить Уэнсдей скорпиона. «По-моему, он просто ревнует, Уэнс»🖤
«Знаешь, а это довольно занятные похороны»
Кто угодно бы удивился подобному сообщению от своей девушки, но уж точно не Ксавье Торп. Вступая в отношения с Уэнсдей он знал, на что подписывался. К сожалению, ее бабушка умерла как раз, когда Ксавье был в Европе по случаю очередной выставки. Пожилая чудачка Аддамс безумно ему нравилась и ее смерть вызывала у него неподдельную грусть. Поэтому Торп порывался бросить все и прилететь на похороны ближайшим рейсом. Однако Уэнсдей убедила его остаться и довести свою работу до конца. Пообещав, что после похорон сама прилетит к нему. «И чем же они такие занятные?»«Тем, что кремация вызывает у меня волну ностальгии»
«И ассоциируется с тобой»
Ксавье нежно улыбнулся. Кто бы знал, что Уэнсдей Аддамс оказывается умеет быть сентиментальной.🖤
14 февраля. День Святого Валентина – вечер банальностей для влюбленных парочек и самый большой страх Уэнсдей Аддамс. Она знает, что ее парень не оставит этот день без внимания, как бы сильно она не угрожала ему расправой. И, разумеется, оказывается права. Ксавье в курсе, что она не любит сюрпризы, но вместе с тем обожает загадки и мрачно-мистические места. Поэтому стоит Торпу пару тройку раз упомянуть об одной известной заброшенной психиатрической лечебнице и вот они уже едут в машине, а его девушка лихорадочно пытается угадать куда именно он везет ее. Они проводят в пути четыре с половиной часа. Все это время Ксавье выглядит донельзя самодовольным. И причины у него на то имеются самые, что ни на есть резонные. Ведь мысль о том, что он нагло провел ее, посетила голову Уэнсдей лишь спустя (какой позор!) полчаса пути. А затем еще час ушел на то, чтоб наконец догадаться – они держат путь в Буффало. В какой момент Ксавье Торп оказался хитрее и умнее нее? Аддамс наиграно демонстрировала ему свое недовольство остаток пути. Но внутри у нее буквально горел пожар. Ведь на самом деле она восхищалась смекалкой своего парня и предвкушала прогулку по заброшенной лечебнице Ричардсона (о которой была наслышана от дяди Фестера). Попасть в лечебницу удается довольно легко. Уэнсдей Аддамс может проникнуть куда угодно – этому Ксавье перестал удивляться еще в школе. И прогулка выдается на удивление интересной для них обоих. Но так, как это место является городской достопримечательностью, проникновение все же становится замеченным. Свидание заканчивается побегом от местной охраны, быстрой ездой по автотрассе и страстными поцелуями в машине на парковке около ближайшей заправки… Уже поздним вечером, когда Аддамс лежит в своей постели, предаваясь воспоминаниям этого во всех смыслах сумасшедшего дня, ее телефон издает оповещение о новом СМС: «С днем психически больных, Уэнс» И в этот самый момент, улыбаясь широкой улыбкой, Аддамс готова признать – 14 февраля не такой уж отвратительный день. Надо бы ввести традицию праздновать его ежегодно.«Взаимно, Ксавье»
«Кажется, это наш с тобой профессиональный праздник»
🖤
«Не думаю, что есть причины для беспокойства» «Ты сама говорила мне: Пьюберт – Аддамс, а вы живучие» Разумеется, Ксавье беспокоится за 13-тилетнего Пьюберта и отчасти разделяет опасения Уэнсдей. Но ей он в этом ни за что не признается, помня рассказы Гомеса и Мортиши о том, что она учудила, когда травле в школе подвергся Пагсли. К слову, именно рассказ о пираньях был любимым у старших Аддамсов – Ксавье уже привык к тому, что без него не обходился ни один семейный праздник.«Да, но это не значит, что мне не хочется отомстить любому уроду, который вздумает издеваться над ним!»
Что ж, Уэнсдей Аддамс своеобразно проявляет свою заботу.«Моих братьев позволено мучить только мне!»
И любовь тоже.🖤
«Аякс у тебя?»
«Что бы ты сейчас не делала – остановись и успокойся» Уэнсдей замерла на мгновение, уставившись в экран телефона. Минута ушла на осознание, что в другой руке у нее был зажат огромный кухонный нож. И она так сильно его сжимала, что костяшки побелели больше обычного (хотя она не знала, что это в принципе возможно). Успокоиться? Серьезно, Торп? Внутри все клокотало от ярости с тех пор, как позвонила Энид. Вся в слезах. Аддамс не стала вникать в причину истерики, вырвав из контекста только некоторые слова: Аякс… поругались… уехал… разведемся. И этих слов ей было достаточно, чтоб прикончить змееголового!«Значит, он у тебя.»
«Передай ему, что он труп!»
«Уэнс, это их личные отношения, и они сами разберутся» «Энид сейчас нужна поддержка, а не убийство ее мужа» Аддамс моргнула в замешательстве. Торп был голосом рациональности в их отношениях. Особенно, когда на горизонте появлялись ситуации, выбивающие ее из привычной колеи. Ведь чувства никогда не были ее сильной стороной. Уэнсдей сделала пару глубоких вдохов-выдохов и отложила нож, постепенно возвращаясь в состояние привычного хладнокровия. Ей в голову вдруг пришла вполне резонная мысль: Энид любит преувеличивать. И вполне возможно, что их ссора с Аяксом не такая уж серьезная. Иначе Ксавье не был бы так спокоен.«Ладно, пусть еще поживет»
«Но если они не помирятся – он точно труп!»
🖤
Нервы Ксавье натянуты до предела. Уэнсдей играла на них так же ловко и умело, как управлялась со струнами своей виолончели. Он никогда не любил ссориться с ней. Но ругаться, когда вы просто друзья – это одно, а скандалить, будучи в отношениях – совершенно другое. Торп горько усмехнулся. Сама того не подозревая, Аддамс изобрела для него новый вид пытки. Разумеется, она ни за что не признает, что была не права и Ксавье уже заранее знал – он сдастся первым. Замнет все, уступит, простит – как и всегда. Казалось, у него неисчерпаемый лимит для прощения и понимания, когда дело касается нее. Но конкретно сейчас хотелось высказаться. Прямо, сухо и хлестко. Так, как всегда делала она. Хотелось, чтоб Уэнс хоть немного, но ощутила на себе свою же прямолинейность. Потому, не отдавая отчета своим действиям, Ксавье берет в руки телефон. И плевать, что уже далеко за полночь. Он уверен – она явно еще не спит. «Ты иногда очень утомительна, знаешь?» «Я бы даже сказал – запредельно невыносима» Уэнсдей понимает, что конкретно в данной ситуации это явно не комплимент. Ведь она в очередной раз задела его чувства. 16-тилетний Ксавье просто обиделся бы и закрылся в мастерской, рисуя ее портреты до умопомрачения, пока злость и боль не отпустят. А взрослый Ксавье прямо говорит о том, что его злит и этим словно мстит ей, задевая чувства в ответ. Ей бы оскорбиться или расстроиться и написать извечно хладнокровное: «Я тебя предупреждала». Ведь это действительно так – предупреждала же. Но она неожиданно улыбается широкой улыбкой влюбленной идиотки. Потому что какой бы невыносимой она не была – Торп все еще рядом с ней. Любой другой на его месте давно сошел бы с ума. А Ксавье достаточно сильный, чтоб выдержать и ее токсичный характер, и ее периодическую холодность, и ее тотальный эгоизм. Порой казалось, что он справится с любой пыткой ради ее неумелой (и местами жестокой) любви. И за это Уэнсдей ценила его еще больше. Уже заранее ненавидя себя за своеобразную капитуляцию она пишет в ответ примирительное:«Знаю»
«Повезло, что ты достаточно вынослив»
🖤
«Когда мы идем пугать твоего отца?»
Ксавье усмехнулся. Стоило ему обмолвиться о том, что он хочет познакомить ее с отцом, как Уэнсдей буквально зажглась маниакальной идеей довести Торпа-старшего до сердечного приступа. Еще в период Невермора в ее глазах пылали искры адского пламени при любом упоминании Винсента. А сейчас, когда они в отношениях уже почти год, искры превратились буквально в молнии праведного гнева. И какой же чертовски прекрасной по мнению Ксавье она была в такие моменты! Его личный темный ангел мести. «Он будет в городе в эти выходные» Ксавье злорадно посмеивался, предвкушая это знакомство. И уже заранее знал, что эти двое не поладят друг с другом с первой минуты...🖤
Уэнсдей не могла понять: в какой именно момент жизни все ее прежние устои и принципы рухнули, как карточный домик? Она приложила максимум усилий, но так и не смогла вспомнить, когда именно была пройдена точка невозврата. И тогда осталось лишь одно – признать неоспоримую истину. Ей нравились отношения с Ксавье. За последний год она не просто не пожалела о том, что согласилась быть его девушкой – она кажется была более чем в восторге от этого. И ей нравилось с ним абсолютно все! Свидания. Путешествия. Семейные ужины. Совместные рабочие проекты. Даже их ссоры были чем-то особенным: она обожала спорить и препираться с ним. Потому что сердитый, гневный Ксавье – это очень сексуальный Ксавье. И потому их стычки и перепалки непременно перетекали в страстные горячие совместные ночи… Уэнсдей была живой рядом с ним. Настоящей. Не прячась за масками. Не выстраивая внутри защитных барьеров. Позволяя себе иногда расслабиться, частично ослабив контроль. И ей впервые в жизни это нравилось…«Быть твоей девушкой настоящая пытка, Ксавье»
«Лучшая в моей жизни»
Безусловно, Ксавье понимает, что она хочет этим сказать. Потому что давно умеет читать между строк. «С годовщиной, Уэнс» «Я тоже тебя люблю»