Расколотые

***

      Когда сжатый в руке Странника Глаз Бога начал обдавать ладонь неестественным холодом ровно посередине, время вокруг остановилось. Тишина, звенящая в ушах противным свистом, слилась в единую массу с фантомным стуком несуществующего сердца и, кажется, небрежно выстроенный спокойный мир начал плавиться, сродни старой фотоплёнке над открытым огнём. Хикэру медленно раскрывает сжатые пальцы, со щемящей все его существо надеждой, и издаёт сдавленный короткий рык, когда видит перед собой лишь пустой потухший кусок стекла. Нахида едва слышно зовёт его по имени и в её голосе проскальзывают нотки искреннего непонимания - до тех пор, пока цепкий взгляд зелёных глаз не цепляется за чужой Глаз Бога. — О, Боги, Хикэру..., — доносится до него голос уж слишком проницательной Люмин. Странник пропускает сдавленный жалостливый шепот мимо ушей и поспешно срывается с места, направляясь обратно, вглубь темнеющих коридоров. Мозг будто намеренно стирает ненужную информацию - сбросили до заводских и все тут. Забывается и цель визита, и чернеющая скверна. Перед глазами лишь исхудавшее бледное лицо с контрастно яркой улыбкой. А вдруг он неправильно все воспринял? Вдруг есть и другие причины, по которым затухает Глаз Бога? Ведь когда Сэм впервые потерялась в проклятых подземельях, её стихийный Артефакт выглядел так же бледно - лишь небольшие белёсые завихрения под толстой поверхностью стекла говорили о сохранности её жизни. Кажется, проходят томительные долгие часы, повороты сменяются тупиками и Странник начинает старательно гасить подступающую к груди разрывающую злость. Ком в горле разрастается, когда очередной шаг наконец-то приводит его к обширному, пропитанному темнотой и гнилью, коридору. Она лежит в дальнем углу, на том же самом месте, что и часом ранее. Тонкая, неестественно сгорбившаяся, будто от пронзающего холода. На секунду он, полный призрачной надежды, задумывается о том, что она спит. Просто спит. Усталость - её верный спутник в последние дни. Хикэру медленно, стараясь не шуметь, усаживается на колени рядом с несчастной учёной и аккуратно, одними лишь кончиками пальцев, касается острого плеча. Под холодными подушечками - затвердевшие мышцы и ледяная кожа с неприятным сероватым отливом. Странник сглатывает и притягивает девушку ближе, укладывая её голову к себе на колени. Пальцы его с какой-то невероятной нежностью оглаживают впалые щеки и он пристально всматривается в приоткрытые глаза, покрытые противной пеленой. Он пытается услышать слабую пульсацию, но чувствует лишь пугающий холод и пожирающее его изнутри одиночество. Кажется, это конец. Тонкая нить оборвана, от мистической Богини нет и следа, а Юута сбежал, видимо, в тот момент, когда Странник заметил, что с Глазом Бога Сэм что-то не так - только сейчас он вспомнил, что угловатого слуги не было рядом, когда Люмин выдавала свои полные сожаления речи. Смекнул, вероятно, что смысла действовать дальше нет и исчез, ведомый тем, что никто и не заметит. И ведь правда, Странник настолько зациклился на одной лишь ученой, что и не учуял подвох. Где-то справа от него раздаются тихие шлепки босых ног. Он знает, что это Нахида и намеренно делает вид, что не замечает ее присутствия. Хикэру старается думать, что не винит Кусанали. Она не могла предугадать дальнейшее развитие событий, но мысль о том, что продолжи она бездействовать с его вечным одиночеством, взбалмошная упертая Сэм не стала бы частью его проклятой жизни. — Этого я и боялась, — она пристально смотрит на него, будто бы спрашивая разрешения и аккуратно присаживается рядом, когда видит его неуверенный кивок, — мне бы хотелось все исправить. — Что бы ты исправила? — отрезает он, убирая со лба бездыханной девушки налипшие серые пряди. На посиневших губах он замечает следы подсохшей крови и прикрывает глаза на мгновение, но картина в голове рисуется до пугающего четко, не выжечь и раскаленными лезвиями. — Выкинула бы всю эту затею и оставила бы все, как есть. Я зря познакомила вас и чем больше времени проходило, тем сильнее я это понимала. Хикэру издает нервный смешок. В глазах нет слез, лишь поглощающая все темное пространство тоска. Он продолжает гладить девичье лицо и аккуратно, будто от любого его лишнего движения тело девушки распадется на сотни и тысячи кусочков, опускает голову, невесомо целуя плотно сомкнутые холодные губы. Нахида отводит взгляд, чувствуя пожирающую все ее существо вину. До нее доносится тихий сдавленный всхлип и Кусанали оборачивается, неуверенно протягивая руку к ладони юноши. Его плечи едва потряхивает, а пальцы крепко сжимают белую ткань смятой рубашки. — В груди так больно, — хрипло проговаривает он, не поднимая головы, — но там не должно болеть. Нечему ведь. Нахида молчит. Поджимает губы, накрывая его руку своей и подсаживается еще ближе, крепко обвивая его шею второй рукой. Странник дергается - тактильности от Кусанали никогда не наблюдалось, знала прекрасно, что он этого не любит. И сейчас отчего-то желание скрывать самого себя рассыпалось в прах. Он сгибается пополам, размазывая собственные слезы по холодным бледным щекам и продолжает мотать головой, будто бы до последнего отрицая произошедшее. — Юута сбежал, — шепчет Кусанали, все дальше утыкаясь ему в шею, — ты ведь уже заметил, да? Конечно заметил. Только поздно слишком, уже и устроить хорошую встряску не получится. Отчего-то ему думается, что и не было никакого способа спасти увядающую Сэм и её смерть подыграла, не дав раскрыть наглую ложь. Чудес не бывает и от смерти не убежать - это Странник понял ещё очень давно, когда изнеможенное болезнью тело ребенка догорало в ярких языках пламени. Нахида делала все возможное, она старательно оттягивала роковой момент, давая им чуточку больше времени и Хикэру действительно благодарен. Да и что ещё она могла сделать? По щелчку пальцев исцелить то, с чем не могли справиться сотни жертв проклятия было уж точно не в её силах - такое не смог бы никто. Люмин рассказывала о лекаре из Ли Юэ, который использовал весьма нестандартные методы лечения всех видов болезней, но даже тот в подобных случаях лишь оттягивал час смерти, даря людям возможность дольше побыть с близкими. И даже если божеству не удалось спасти невинную душу, не получится ни у кого. Странник понимает это, как никто другой, оттого тянущая боль в груди бьёт неприятной пульсацией прямо посередине, разливаясь под рёбрами жгучим металлом. Неужели сердце? Он касается пальцами полупрозрачной чёрной ткани, продолжая держать глаза закрытыми, и внимательно прислушивается, стараясь уловить хоть какие-то изминения. Тишина. Юноша судорожно выдыхает, отстраняясь от Нахиды и последняя поджимает колени, прижимая сжатые в кулачки руки к груди. Странник выглядит потерянным. На щеках у него невысохшие дорожки слез, а взгляд пустой и полон безнадёги. Словно самая настоящая кукла. — Почему именно сейчас так тяжело? — Кусанали охает, когда слышит его вопрос. У него на руках сейчас смысл его чертовой жизни и теперь она, небрежно склеенная тонкими девичьими руками, рассыпалась тысячей осколков по всей вселенной, не соберешь, даже если постараешься. Нахида понимает, о чем он говорит. За все свои годы он терял и обретал сотни раз, разочаровывался и наконец-то смог собрать себя по кусочкам, когда простая смертная из города свободы стала неотъемлемой частью его существа. И именно эта потеря ставит на его душе горящий непотухающий след - беспрерывно обжигающий и болезненный. Он кратко целует Сэм в уголок приоткрытых глаз и аккуратно кладёт её тело на землю, рядом с собой. Чуть пошатываясь, выпрямляется в полный рост и утирает тканью чёрных перчаток взмокшие щеки. Кусанали разочарованно выдыхает - нет в его глазах теперь абсолютно ничего. Словно они неживые вовсе, совсем как скорченная мёртвая Сэм около его ног. Нахида замечает рядом с засохшей корочкой крови следы желтоватой жёлчи - видимо, её выворачивало в последние минуты. Божество передёргивает - она и на малую часть не могла представить, как мучалась учёная. И поражается вдобавок тому, как столь хрупкий маленький человек умудрился продержаться настолько долго. По рассказам самой девушки, многие взрослые и крепкие пустынники не выдерживали и нескольких дней - угасали на третий, мучаясь в горящей агонии. Видимо, чувства к бывшему Предвестнику сыграли свою роль - Саманта держалась до последнего, крепко цепляясь за жизнь только ради него. — Я никогда не задумывался о том, зачем люди тратят столько сил на кого-то. Зачем они покупают кольца, их ведь легко потерять и смысла никакого они не имеют - лишь мешаются, — подаёт голос затихший до этого Странник, — но теперь я понимаю, что подарил бы ей весь этот чертов мир. — Ты познал любовь и это прекрасно, — отвечает Нахида, — но боль, что ты получил в итоге... ты не заслужил ее. — Я был прав, — он горько усмехается, мельком замечая сжатое в тонких пальцах перо, — после сладкого послевкусия остаётся лишь одна горечь. Ответить Божеству совсем уж нечего - она лишь неохотно кивает. Взмахивает рукой, покрывая тело девушки прозрачным зеленоватым куполом - скверна продолжает пожирать её тело и это может помочь оттянуть ускоренное разложение. Хикэру шипит сквозь зубы, отходя в сторону. Вид бездыханного тела заставляет дыру в его груди разрастаться, покрывая опухолями его раздробленную душу. Он упирается взглядом в сырую стену со стертыми фресками и смотрит будто сквозь изображения, не замечая ничего. Ни бубнящую себе под нос Нахиду. Ни невовремя подоспевших Люмин и Паймон. Ни небольшого, едва заметного золотистого свечения в воздухе, тонкими вихрями окутавшего все пропитанное гнилью помещение.