«Начнём эту историю с таких слов: моё имя Уэнсдей Аддамс. Нет, я не родилась в среду, мама назвала меня так в честь её любимого стишка. Но сейчас не об этом. Эта история начинается с того, что я окончила 11-й класс и пошла учиться в институт. На данный промежуток времени мне 19-ть лет. И это первый курс в новом учебном году.
Мои родители влиятельные люди, и по рекомендациям учителей я попала в довольно элитный вуз. Хотя я не хотела дальше погружаться в учёбу, я планировала полностью отдаться своему роману. Но нет, меня решили взять, хотя мне всё равно. Я просто отучусь, сколько мне положено, и буду жить по-своему вновь. Я закончу свою тетрадку, и вы сможете прочесть её с удовольствием.»
//начало учёбы//
***
«24.08» — Молодец, — девушка посмотрела на младшего брата, пока тот тяжело дышал, держась за колени, чтобы не упасть. — У тебя новый рекорд, — холодно произносит она и заходит в свою комнату. — У-у-уэн… — мальчик ещё не отдышался, но хотел возразить сестре, а та повернула голову к нему. — С-сколь-… -ко… На м-не э-эти ре...рекорды ставить? — наконец чуть отдышавшись спрашивает Пагсли. — Пока мне не надоест, — таким же холодным голосом произносит старшая сестра. — Ты серьёзно? — простонал он и спустился по стене. Уэнсдей лишь коротко и сухо ответила: «да». Мальчик сидел перед дверью в комнату сестры и ещё не отдышался полностью. Через несколько минут Пагсли встал на ноги и заглянул к сестре. Сумки и другие вещи собраны, осталось дождаться, пока все не соберутся в дорогу. — Ты правда уезжаешь? — вдруг спросил младший, глядя на сестру, а та уселась за письменный стол, собираясь написать страницу романа. — Да, — твёрдо и решительно ответила Уэнсдей. — Ты и без меня тут справишься. — Я лично не хочу… — он замолк, когда увидел недовольный взгляд сестры. — Пагсли, — она смотрит на печатную машинку, которую ещё не упаковали в один из чемоданов. — Придуши меня подушкой. — Я не сейчас собирался в тюрьму, — мальчик выдавил из себя слабую улыбку, пока его старшая сестра возилась со своей машинкой. Пагсли осторожно прошёл в комнату сестры и сел на край уже заправленной постели. Клацание кнопок машинки действовало на нервы, отвратительный, громкий звук резал уши мальчика. Да как Уэнсдей не сошла с ума от этого шума... Между братом и сестрой повисло неловкое молчание, это тоже давило на уши. Уэнсдей не разговорчивая, особенно когда пишет очередную страницу своего романа. Мальчик не понимал, зачем она вообще пишет этот чёртов роман. Пагсли собирался уходить, как его окликнула старшая сестра. — Ты хотел поговорить со мной напоследок? — интересуется Уэнсдей и отрывается от работы. Пагсли кивнул. — Я хотел спросить, — мальчик опустил голову, стараясь не смотреть в глаза сестре. — Ты же будешь приезжать к нам? — Буду, по возможности, — холодно отвечает девушка. — Также на дни Рождения и на другие праздники. Такой ответ устроил Пагсли, и подросток слабо улыбнулся. — Я рад это слышать, и кстати… — он вновь запнулся. — Я удивлён, что родители купили тебе квартиру. — произнёс эту мысль Пагсли и поднял голову. — Я и не собиралась жить с людьми, — Уэнсдей не любит социализм, не любит людей. Девушке больше нравится утопия тишины. Когда тихо, никто не отвлекает тебя или что-то бубнит. — К тому же, жить в общежитии, которое предоставляет институт, для меня не очень идея. Я не выдержу и минуты там. — Я знаю, — отвечает мальчик. — Тебе помочь спустить вещи? — Было бы неплохо. — Пагсли улыбается, а Уэнсдей вновь уставилась на машинку и вытащила лист с новым текстом.***
«31.08» Уэнсдей открывает глаза, этот диалог снова проскальзывает в её голове. Девушка осторожно садится на край кровати, глядя в пустоту. Она осторожно поднимает взгляд и тот упирается в бетонную стену. Уэнсдей вздыхает. Встаёт с постели, проходит на кухню. Она уже как неделю живёт в новой квартире. Родители всё же решили её купить. Уэнсдей не знала о таком неожиданном сюрпризе для неё. Но, в какой-то степени, радует то, что она не живёт в общежитии. А в отдельной квартире. Девушка не скучает по дому, она просто знает, что по ней скучают, поэтому делает вид, что и она тоже. Аддамс вскипятила чайник. Очередной ночной кофе. Она обожает кофе, ведь он успокаивает её нервы. Сделав глоток, чёрные как смоль глаза устремились в окно. В кухню бил тусклый свет от уличного фонаря. Уэнсдей подходит к нему и смотрит на улицу. Ничего нового. Только непривычно жить в городе, ведь вся семья Аддамсов жила не в городе, а за его пределами. Девушка вновь делает глоток и на этот раз уже смотрит на своё отражение, она думает о завтрашнем дне. Завтра начинается учёба. День «Х». А девушка не может заснуть. Конечно, многие сейчас скажут, что из-за страха нового коллектива, но нет. Уэнсдей ничего не боится. Ей нравится пытать, даже саму себя. Девушка отлипла от окна и взглянула на часы. Слишком поздно, чтобы распивать кофе. Да, она бы легла рано, но из-за своего романа, который затянулся на многие часы писанины, она не сомкнула глаза. Пальцы грелись от кружки, чувствовался запах кофе на кухне. Да и, наверное, во всей квартире. Уэнсдей заходит в комнату. Костюм на завтра готов, вещи на учебу тоже, да и что ещё нужно собрать? Именно, ничего! Поэтому она допила кофе, поставила кружку на тумбочку и, незаметно для себя, уснула…***
«01.09» Утром Уэнсдей встала сама, за час до выхода в свет. Девушка выпила кофе, переоделась и посмотрела на себя в зеркало. На ней был строгий костюм. Всё было чёрное: черный пиджак, под пиджаком чёрная жилетка, чёрная рубашка, чёрный галстук и конечно перчатки такого же цвета, как и весь костюм. Ей было всё равно, как она будет выглядеть в глазах других, ей было без разницы, как будут выглядеть другие ученики. Она всегда выделялась, ей всегда нравился чёрный и все его оттенки. Если бы кто-то придумал цвет темнее чёрного, она бы носила и его с удовольствием. Она выглядит, словно аристократ, и ей нравится так выглядеть. Девушка вышла из дома, в руках небольшой портфель, где лежит лишь одна толстая тетрадь с жёлтыми листами и чёрная, гелевая ручка. Идти к институту не так уж и долго. От силы минут 15, но, учитывая уверенный и широкий шаг Уэнсдей, она дошла бы до здания за минут 10 или меньше. Но ей хотелось немного насладиться пока что пустыми улицами и посидеть на любимой лавочке, стоящей под окном её нового жилья. Она так и сделала, не обращая внимания на пристальные взгляды очень редких людей. Если бы ещё и шёл дождь, было бы идеально, по мнению Уэнсдей. Девушка любит дождь, тишину и одиночество, если бы можно бы загадать желание, она бы загадала жить в одиночестве и писать свои книги. Наконец девушка стоит перед входом в институт, новые ученики проходили и сразу же смотрели на Уэнсдей. А многие даже называли её фриком, но её это не колышет, ей всё равно… Ведь люди могут лишь давать клички тем людям, которые отличаются от них самих. Но ей сейчас не хотелось об этом размышлять. У неё резко появилось желание рассматривать студентов. Её чёрные как смоль глаза смотрели по сторонам, разглядывая лица прохожих и само здание. Ей было не интересно, как выглядит здание института, а вот лица ей нравилось рассматривать больше. Взгляд Уэнсдей остановился на одной блондинке. «Радужное недоразумение» — сразу же всплыло в голове Аддамс. Все яркие цвета, которые существуют, выбрали незнакомку и больше не отлипают от неё. Незнакомка была одета в белую куртку, джинсы, кроссовки с разноцветными шнурками, а на плече висел белый рюкзак, завешанный брелоками и значками. Девушка сидела в телефоне, но вскоре подняла взгляд. Глаза блондинки большие, голубые, словно у ребёнка… И эти два сапфира остановились на чёрном пятне перед собой. Аддамс неожиданно для себя вздрогнула. Девушка осматривала образец радуги с головы до пяток. И радужное недоразумение тоже смотрела на Уэнсдей, словно завороженная. Минуты неловкого молчания. А затем блондинка лучезарно улыбнулась Аддамс, пока та угрюмо смотрела на радужное нечто. — Твой готичный стиль очень завораживающий, — незнакомка вновь смотрит сверху вниз. Уэнсдей немерцающим взглядом уставилась на блондинку. — А твой ярко-кислотный стиль в одежде режет глаза, — холодно отвечает Уэнсдей и наконец отводит взгляд от девушки. — Буду считать это как комплимент! — радостно отвечает блондинка и наконец заходит в здание, преглашая Аддамс за собой. С неохотой та согласилась. — Моё имя Инид Синклер, я учусь на третьем курсе, мне 21-ин год, — голубые глаза смотрят на чёрную макушку новой подруги. — Можно узнать о тебе чуть больше? Уэнсдей уставилась на блондинку, поправляя свой туго завязанный галстук, и прячет руку за спину. — Уэнсдей Аддамс и я только на первом курсе, если хочешь знать и возраст, то мне 19-ть — Инид улыбается, смотря в бледное лицо, покрытое веснушками. — У тебя очень красивое имя, — девушка убирает прядь пепельных волос за ухо и ярко улыбается. А Аддамс кивает. — Синклер, — немного непривычно было слышать собственную фамилию из уст младшей. И блондинка поежилась. — Если хочешь быть моим компаньоном, то я позволю это сделать, а сейчас нам нужно идти на пары, — холодно и чётко произнесла каждое слово Аддамс, что давит изнутри на черепную коробку, заставляя ёжится от холодного, монотонного голоса. Но Синклер не подаёт виду, её улыбка становится шире и ярче. Блондинка кивает. Уэнсдей лишь пристально смотрит на другую. Всё же, да, она позволит этому радужному недоразумению ходить по пятам, слово щенку за собой. За окнами вечер, солнце садится за горизонт. Улицы окрашиваются в малиновые, алые и розовые оттенки. Аддамс со своим новым компаньоном направляются домой. Инид всю дорогу не затыкала рот, но Уэнсдей даже и не думала затыкать её. Ей было всё равно, девушки прошли сквозь аллею, где находится любимая скамья Уэнсдей, с тусклым фонарём. Девушка с косами смотрит в лицо блондинки и кивает на скамью. Мол, давай тут немного посидим. Инид молча согласилась, и обе садятся на чёрную лавочку. Чёрные глаза уставились в окна собственной квартиры, а голубые смотрели по сторонам. Хотя Инид знала эти места, так как уже полгода живёт здесь же и в этом же доме, что и ворон. — Ты живёшь в этом доме? — интересуется блондинка и два глаза, в которых был словно целый океан, смотрели на бледную девушку. Уэнсдей поднимает голову: — Да, живу, — сухо пробубнила черноголовая и вновь оценивающе смотрит на щенка сверху вниз. Всё так же режут глаза эти яркие цвета. — А что? Хочешь разбить окно и залезть в квартиру? — А можно? — спросила Инид, пододвигаясь поближе к Аддамс. Её улыбка такая яркая, что чёрные глаза режутся об неё. — Можно, но получишь сразу по голове кружкой, — саркастично отшутилась Уэнсдей и посмотрела на Инид. — О’кей! Жди в гости! — отшутилась девушка смотря уже не на младшую, а на окна дома. — С удовольствием убью тебя кружкой, щенок, — всё так же саркастично подшучивая, говорит Аддамс. — Да, но я не знаю на каком этаже ты живёшь, — Инид улыбается. И, услышав в ответ «второй», блондинка отвечает, что живёт на этаж выше и прям над черноголовой. Синклер улыбается, обе сидели так около пяти минут. В тишине, спокойствии и редко провожая взглядом людей. Аддамс откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь темнотой, тишиной. Пока не услышала мелодию из к-поп, исходящую от телефона блондинки. Она резко открыла глаза и уставилась на Синклер. Щенок уставилась на девушку с косами, чёрные брови нахмурились. Инид выключила телефон, глупо смотря на младшую. Вот сейчас Аддамс точно убьёт блондинку, только не кружкой, а портфелем. Инид вновь включает свой гаджет, но выключает звук. Ей не очень хотелось беспокоить новую подругу. Поэтому обе вновь погрузились в тишину. Синклер смотрит вновь на девушку, разглядывая её бледное лицо. Уэнсдей чувствует на себе пристальный взгляд, и чёрные глаза открылись. — Ты что-то хочешь? — девушка, в семерках напоминавшая ворона, подняла бровь, смотря на девушку. Инид кивает, всё так же лучезарно улыбается. — Твой номер, ー Инид крутит в руках телефон ожидая наконец заветное сокровище. Уэнсдей вздыхает, всё же решившая дать свой номер. Достав чёрный телефон из портфеля и разблокировав его, она протягивает его Инид. Всё же, ворон плохо разбирается в гаджетах. Вбив свой номер телефона и попутно узнав номер подруги, блондинка вернула гаджет владелице. Та выключает его и убирает его обратно в портфель. Инид всё так же тепло улыбается. Ну всё, теперь у неё есть личный сталкер. Как это мило, но одновременно и страшно. Осознавать, что человек будет знать больше лучших подруг. Хотя, это лишь шутка. Наконец обе оказались в квартире… В квартире Уэнсдей, лишь первый день знакомы, а Инид уже врывается в её квартиру. Аддамс смотрит на блондинку. Есть подозрение, что Синклер обленилась перебирать ногами и доходить до третьего этажа. — Я не приглашала тебя, — она хмурится, пока Инид стояла около входной двери и поджимала невидимый хвост. — Ох ладно, это первый и последний раз, как ты заходишь сюда. — Хорошо, мой повелитель, — театрально проговаривает девушка, осторожно заходит в студию. — Тут уютно. Вся квартира была чёрной, чёрные обои, потолки такого же цвета. Только дверь в ванную комнату была белая — она словно белая ворона среди других предметов мебели. Девушка заходит внутрь, снимает с себя портфель, обувь и закрывает за собой входную дверь. Блондинка снимает куртку, пока чёрный силуэт ходит по кухне что-то вытворяя. — Ты будешь чай? — Инид заходит в кухню и смотрит на бледного человека, блондинка кивает. Садится на стул, держа в руках телефон. — Ты же будешь отвечать на мои сообщения, если я вдруг напишу? — неловко проговаривает Инид, а Уэнсдей оборачивается скрестив руки на груди. — Ты живёшь надо мной. Вот будем общаться азбукой Морзе, будешь отстукивать мне с верхнего этажа. Я тебе отвечать шваброй о потолок буду, — Уэнсдей садится за соседний стул, смотря в голубые глаза. — Но я не знаю азбуку Морзе… — тихо говорит девушка. — Зато научишься понимать её. — саркастично отшутилась черноголовая. Наконец-то чайник вскипел. Уэнсдей сделала себе кружку кофе, а своей гостье чай. Инид спрашивала, что девушка в чёрном добавил туда. Та лишь отшучивалась на тему яда, а Инид тихо говорила по типу: «я боюсь тебя». Время пролетела незаметно как и для яркой Инид, так и для Уэнсдей. Она даже не ожидала, что время пролетит так быстро. Хотя эти перепрыгивания с темы на тему в разговоре раздражали Аддамс. Раздражал и тот факт, что Синклер так и до дороги домой не замолкала, но Уэнсдей позволила ей не затыкаться. Инид бы испугалась, будь то тема про серийных убийц или что-то на подобие. Когда их «прекрасный» вечер почти кончился, Синклер всё же выпросила телефон своей новой подруги. Объяснив, конечно, как отправлять сообщения и голосовые. Так же объяснила, как вообще пользоваться приложением, которое закачала Синклер по воле младшей. Так как так удобней. Наконец выпроводив Инид из своей квартиры и окунувшись в тишину, сразу же пришло уведомление об сообщении от Инид. Ну всё, Уэнсдей во власти щенка. Уэнсдей откладывает телефон и подходит к окну на кухне, смотря на любимую скамью с фонарём. Если Синклер доведёт Аддамс из-за этой кучи сообщений, то она повесится над этой скамьей. Её труп найдут утром и отвезут в морг, а кто будет виноват? Да, грёбаное радужное недоразумение, которое слышно по шагам сверху уже в своей скромной квартире. — Щенок, — говорит девушка прислушиваясь к шагам сверху и всё так же смотря в окно. — Интересно, что же будет дальше со мной и с ней. Синклер заходит в квартиру, закрывает за собой дверь на ключ, вешает куртку и кроссовки. Она прислоняется к двери и пытается не упасть. Она словно на ватных ногах. Два глаза сапфира смотрят в пустоту. В висках бьёт пульс. А кровь растекается по всему телу, обжигая всё внутри. Чёрт, только не снова. Вновь жгучая боль в области сердца, а в животе узлом тянет что-то тяжёлое вниз. Вновь перед глазами её бывший возлюбленный. Аякс Петрополис. Когда они познакомились, у девушки была симпатия, но по какой-то глупой причине она и влюбилась. Влюбилась, как невиное дитя, так по-детски и так наивно. Она хотела ему показать, что любит его. Любит искренне и по-настоящему. Но у каждой сказки есть финал, но не у многих он счастливый. Чувства оказались невзаимны. Оказывается у парня была девушка, он не смог ответить. Розовые очки Инид разбились в дребезги в этот момент, ей было крайне тяжело. Они остались друзьями и до сих пор поддерживают связь с друг другой. Но след, такой обжигающий и болезненный остался. Довольно долгое количество времени она убивалась по нему и отчаянно надеялась на любовь с ним. Да и до сих пор надежда ещё не умерла, а живёт где-то внутри тусклым светом. Но Инид не хочет наступать на те же грабли дважды. Девушка еле доходит до постели и плюхается в неё. Зарывается в розовое одеяло с головой, обнимая плюшевую лягушку. С слезами на глазах она и уснула, в уличной одежде, растрепанными волосами и с тушью под глазами.Спи крепко, malinteso arcobaleno