***
Хороший таунхаус на окраине большого города с самого утра окружён машинами. Из них выходили или выбирались пациенты врача-феномена Александры Николаевны Пироговой. Её, кажется, по телевизору показывали, интервью брали, спрашивали в чём секрет её "супер-слуха". А ещё её отец погиб. Отравили на какой-то конференции в собственном номере. Правда, по официальной версии это был суицид, ведь Цитадель не так глупа, чтобы в открытую разгуливать по этому миру. Энтони разместился на скамейке напротив нужного дома и мысленно курил. Чёртов туберкулёз! Четвёртая смерть в начале прошлого века оказалась на третьем месте в списке "разочарований бессмертной жизни". Всё таки сжигание на костре и осколочный заряд в грудь твёрдо держались на первом и вторых местах. Когда чуйка начала подталкивать его к дому, он встал, отряхнулся, напялил на голову кепку а-ля «полицейский девяностых», которая всё же отвратительно смотрелась на его светлых волосах, и быстро пересёк улицу, оказавшись в дверях дома Саши. На лестнице сразу напротив двери сидели и стояли пациенты со своими сопровождающими. У всех было какое-то невероятно одухотворённое лицо. Это ужасно напомнило ему людей из одной светской страны, которых он встречал лет сорок назад. Торжество технологий, новые дороги, большие бизнеса с одной стороны и экстрасенсы, магические целители и сектанты с другой… От этих мыслей он поспешил избавиться. На лестнице оставался узенький проход, гудящий от бесконечного потока слов, в который Арсений тут же протиснулся и начал целеустремлённо протискиваться наверх, игнорируя раздражённые возгласы стоящих в очереди. Вдруг сильная рука схватила его за рукав и резко потянула, заставив Энтони вскрикнуть и схватится за стену. — Молодой человек! — его мёртвой хваткой держала боевого вида старушенция. — Куда лезете без очереди? На секунду Энтони позволил себе задуматься, впустив лёгкую панику в голову (всё таки старушка умела внушать страх), но тут же состроил печальное лицо и, положа руку на сердце, сказал: — Извините, но мне очень… — он закашлялся так сильно и так жутко, что бабулька отпустила его руку и отпрянула. — Изви… — и снова приступ кашля, от которого по-настоящему заболело горло. — Иди, иди, юноша. Александра тебя вылечит. Благослови тебя господь! Энтони кивнул и беспрепятственно поднялся наверх. Из комнаты Саши как раз выходил мужчина, восхищённо бормотавший что-то себе под нос, и Витиор протиснулся за ним и закрыл дверь. — Здравствуйте, ваше имя и фамилия? — Саша сидела за столом спиной к серому окну. Рядом стояла раскладная кушетка, застеленная безупречно белой простыней, от которой болели глаза. В комнате всё было серо, единственными источниками света были лампа на столе и рядом с кушеткой. — Давайте ограничимся тем, что я ваш пациент, — сказал Энтони и улыбнулся. Александра испытующе оглядела вошедшего и нахмурилась, словно от неожиданной боли. В комнате стояла звенящая тишина, но Саша слышала нечто другое. Она встала из-за стола. — Садитесь, — Саша показала рукой на кушетку. Энтони сел на холодную простыню и закрыл глаза, но не от холодного света лампы. Саша в слепую подвинула табуретку и, оказавшись лицом к лицу с пациентом, закрыла глаза. Звуки усилились, заполнили всё вокруг и Александра тут же утонула в них. Лампы, гудящие в унисон, её пульс и пульс человека напротив, учащённый и плавный, и хриплое, со свистом дыхание пациента. Александра тихо выругалась. — Что простите? — Энтони почувствовал, как обострился слух девушки, словно перед ним сидел ночной хищник — странный, необъяснимый страх и трепет. Александра взяла его руку и нащупала пульс. Теперь звуки стихли и перед закрытыми глазами появился сидящий напротив человек со всеми артериями, венами, капиллярами. Саша сосредоточилась на грудной клетке — Энтони чувствовал, будто в нём копаются голыми руками, и поморщился. Вдруг Александра отпрянула, тут же потеряв фокус на человеке. Пульс участился до высоких значений. — Меня очень беспокоит ваша, м-м… — Саша глубоко вдохнула и прерывисто выдохнула, собираясь с мыслями. — Ситуация с лёгкими. — Что, так заметно? — голос Энтони был до ужаса спокойным. — Вы… Заражены туберкулёзом, — Саша постаралась говорить ровным, спокойным голосом надёжного человека. — Эта дырочка так заметна? Саша открыла рот, но тут же закрыла, и медленно произнесла: — Извините, эта "дырочка" — серьезная проблема. Скажите, замечали ли вы странные… — Странные симптомы? Да, лет сто назад я умер из-за этого. Александра замерла и покачала головой. — Извините, умерли? Энтони молча расстегнул рубашку. — Боже, — сдавленно прошептала Александра и отошла на несколько шагов назад. — Осколочный снаряд. А ты ещё удивляешься. — Но… — девушка то отступала назад, то делала шаг вперёд. Она пыталась подобрать слова, неотрывно смотря на изуродованную грудь пациента. Он должен быть мёртв. Это неправильно. — Ты же не думаешь, что я пришёл к тебе из-за этого? — произнёс он, застёгивая рубашку. Саша отрицательно покачала головой. — Ты уверена, что твой отец наложил на себя руки? Александра побледнела и отступила назад, в тень. Она вновь ощутила горечь слёз и холод страха. Сколько раз она задавала себе этот вопрос, и каждый раз не могла найти ответа. Одна её часть говорила, даже кричала, что отец был сильным, он не мог так поступить, когда другая вырезала свои слова на льду: «Его смерть не была никому выгодна.» — Его убили, Саша. И сейчас ты в опасности. — Что? — Саша замотала головой, словно пытаясь выбросить эту чушь из головы. — При чём тут я и кто это сделал? — Послушай, сейчас это неважно. Тебе нужно уехать отсюда на неопределённое время и… — Нет, подождите! Я никуда отсюда не уеду, пока вы не скажете кто убил моего отца и не назовёте своего имени! — в выдвижном ящике за спиной она нащупала отцовский револьвер, припрятанный на случай проникновения к ней в комнату какого-нибудь религиозного фанатика. Энтони развёл руками, потом снова сцепил в замок и закрыл глаза. — Понимаешь, когда-то давно я работал на убийц Николая Пирогова. Саша не успела подумать о том, что собирается сделать, когда направила пистолет на пациента и взвела его. — Стой, стой, стой, они убили его уже после того, как я ушёл! — Энтони поднял руки и встал. — Чем докажешь? — она положила палец на курок. Энтони бросил взгляд за окно, за котором невероятно быстро темнело небо, словно перед грозой, и перевёл взгляд на Сашу. — Я хочу защитить тебя! — вскричал он. Его пульс участился так резко, что Саша невольно вздрогнула. — Пожалуйста, нам надо уходить! Из-за спины Саши появилась рука, которая резко опустила револьвер, занеся другую руку со шприцом над её шеей. Она вскрикнула и дёрнулась вперёд, но человек крепко держал её. Энтони в два прыжка оказался у Саши, закрыв её шею ладонью. Другой рукой он с силой вырвал револьвер из руки девушки и выстрелил в лицо фантому. Перегородка шкафа за их спинами разлетелась в щепки. — Господи, — ноги подкосились и Саша обессилено упала в руки Энтони. — Тихо, тихо, всё хорошо, — он посадил её на кушетку и сел напротив мертвенно-бледного лица девочки, положив ладони на плечи. — Всё кончилось. — Что это было? — спросила она ослабшим голосом. По щекам текли слёзы. — Всё хорошо, ничего больше не будет. Всё закончилось, — он говорил словно под гипнозом, словно он был совсем в другом месте. — Кто это? — произнесла она и посмотрела в глаза Энтони. — Один из убийц твоего отца, — тихо ответил он. Скрывать это уже не было смысла. Саша посмотрела на него и замерла. Энтони молча обнял её, повторяя лишь одно: — Всё будет хорошо.***
— Северный вокзал, через месяц, — Энтони протянул ей билет. Ветер усиливался. Небо всё плотнее затягивалось облаками, начинал покрапывать дождь. Саша плотнее укуталась в накинутое на плечи пальто. Она слышала шорохи и звуки, которые не могла объяснить, из-за чего события минувшего утра напоминали о себе. Пережитой страх так и не отпустил её и весь следующий месяц вызывал у неё панический ужас. Она взяла билет, осмотрела его, спрятала в карман пальто и опустила глаза. — А если он снова попытается убить меня? — наконец спросила она, подняв глаза. — Этого не случится, — он протянул ей серебряную цепочку с подвеской в виде алмазной звезды, которая переливалась в приглушённом облаками свете. Саша взяла подвеску и посмотрела на Энтони. — Подвеска? — удивлённо произнесла она, но всё же надела амулет. — Ну так и твой…м… он не очень-то человек. Саша посмотрела на дорогу, уходящую в тёмный лес. — Скажите хоть как вас зовут. — Зови меня просто Витиор, — на минуту задумавшись, ответил он. Саша посмотрела на него, слегка нахмурившись. — "Неправильный"? Но почему? — Для тех, на кого я работал, я действительно был психом.