» Вот уже заканчивается третий день моей поездки. Честно, я не жалуюсь на свой обшарпанный номер в мотели, но мне здесь неуютно от слова совсем. Живу пока что где попало, на старый дом смотреть тяжело. Сейчас он опустошен и скорее всего заброшен. Солнце, не обижайся на те мои слова. Я еле выдерживаю разлуки. Сестра мертва, а я не смог присутствовать даже на похоронах. Каждое мгновение пропитано отчаянием, мне больно за своего родного человека. Голову не покидает мысль, что было бы если я попрощался тогда, был рядом. Была бы она хоть на чуточку счастливее? Но это всё уже неважно. Я уж было смирился со смертью сестры, но два омерзительных следа от клыков на её шее не дают мне покоя. Когда-то истина вырвется наружу, этим монстрам всё с рук не сойдёт. Они сделают оплошность, а я в свою очередь разоблочу всему миру настоящий образ " загадочных смертей от укуса животных». Юна, позаботься о себе и о нашем сыне. Через неделю снова буду в Сеуле, а пока поцелуй Юнги за меня "
*2000г. Сеул* С самого начала марта Сеул не покидают холода. Дух весны все не может пробудиться от зимней спячки, по ощущениям во дворе февраль. Но ритм жизни в городе не утих, всё по прежнему. Двери почты распахиваются, впуская вовнутрь здания сквозной ветер. Пустые коридоры дают знать о том, что сегодня будний день. На улице вечереет, людей в почтовом здании помимо персонала уже не осталось. Всё же спустя какое-то время приходит девушка. — Добрый вечер, вы же помните меня. Мин Юна. Ничего не приходило? — Это был третий раз за неделю когда Юна на почте. — Здравствуйте, сегодня утром на ваш адрес пришло письмо. — У девушки загорелись глаза. Увидев на конверте марку своего мужа Юна подпрыгнула на месте. Она покинула здание и села на ближайшую скамейку. Как же долго не было вестей от него, особенно с учётом их последней ссоры. Распечатав конверт девушка по несколько раз пробежалась по тексту. — Любит меня, извиняется ещё, значит всё хорошо. — Прикрыв глаза, девушка тяжело выдыхает. — Камень с плеч. — Читая уже следующие строки сердце девушки неприятно сжимается. Словно дыхание перехватило. «Два омерзительных следа от клыков «. Снова за старое. Возня с нечистью и исследования. Вот только это «старое» теперь граничит с его «новой жизнью». Юна отложила письмо и закрыла лицо руками. Не выдержав волнение что резко окатило её, она начала шарить в карманах. Рука сразу зацепилась за сигарету, а вторая машинально зажгла её зажигалкой на брелке. Неважно что у неё трёхнедельный ребёнок, неважно что сын нуждается в материнском молоке. Юна по любому не сможет дать ребенку это. Ведь её тело уже мёртвое, а на замену горячей крови в организме пара острых клыков.***
Хочется зарыться рукой в холодном снегу, расцарапать себе глаза, вырвать сердце из груди. Но как тяжело оттого, что глаза заново воскресают на старом месте, а холод она уже не почувствует телом. Так уж устроены вампиры. Даже искусанные губы возвращаются в былую форму. Чёрт! Как же хочется всего простого человеческого . Чувствовать холод, кровь и иметь шрамы. Знать, что ты хрупкое создание, достаточно хрупкое чтобы царапать себе глаза. Не думать о том что ты паршивое чудище, нечисть, труп твердо стоящий на двух, который всё не решается упасть. Вот бы упала, прямо в сырую землю, могилу которую с заботой подготовила судьба. А она ведь не бесчувственна, вампиры же намного чувствительней людей. Под её боком ещё так неумело дышит младенец, как девушке защитить ребёнка от себя. Когда Юнги начнёт лепетать, будет ли он называть ее мамой от любви, им не овладеет страх?***
На часах 21:00. Окончательно солнце село два часа назад. С наступлением темноты начинается жизнь вампиров, а жизнь некоторых смертных как раз таки обрывается в этот момент. Намдэмун не тот район в котором большое скопление вампиров. Те любят места с активной ночной жизнью, где за распитием алкоголя люди не замечают как потеряли одну десятую своей крови. Тут же все вампиры с возрастом, желающие спокойной жизни. Такие как правило и сохраняют существование вампиров в тайне. Есть только один бессмертный что не даёт покоя Юне. Парень который обратил её. — Юна, не спеши домой. — Светловолосый парень стоящий на расстоянии десяти метров вмиг скоротал дистанцию до десяти сантиметров. Он стоит рядом с ней непозволительно близко. Дышит обезкураженной девушке в затылок, перебирая её волосы в руках. — Хонг? — Юна напрягается, а выражение лица становится холодным. С ним нельзя играть или недооценивать его. — Не составишь мне компанию? — Произносит парень томным голосом. Руки Юны сжимаются в кулак, по телу пробежались мурашки. Теперь ей терпеть такое в свой адрес, вести себя как новообращённая слабачка? — Ну уж нет! Дрянь ты паскудная, след твоих клыков ожить на моей шее не успел, что ты ещё хочешь? Может силой в постель затащить? Думаешь что я тебе позволю? — Юна отпрянула от Хонга, её глаза наполнились кровью. — Я помню тот день когда тебе исполнилось восемнадцать. Ты была горяча, в черном платье с глубоким вырезом, с платиновыми волосами, грубые ботинки и твой взгляд. Я тащился и клянусь, до сих пор без ума от твоих глаз. Это был выразительный взгляд с доброй порцией той дерзости что ты излучала от себя. — Следующее предложение Хонг произнес как-то отчаянно. — Думаешь я рад видеть вместо этого твои кровавые взгляды? — А я-то как рада ощущать это на своей шкуре. Лучше бы я умерла на твоих руках, глаза мои бы закрылись так и не успев наполниться кровью. — Я не виноват в том, что ты упала в объятья богатенького парня. Будь ты моей не была бы нечистью. Лежала бы в тёплой постели в обнимку с ребенком, твой маленький Юнги имел бы мои черты лица, не твоего идиота. — В твоих мокрых фантазиях я маленькая девушка что предпочла деньги, при этом думая о тебе прекрасном перед сном? — В моих фантазиях ты старая Юна, любимая мной. — Так не преследуй меня, если не любишь. Ты для меня и копейки не стоишь. — Он бросит тебя лишь узнав о твоей новой сущности. Любимый тобой Донхён не вынесет даже вампирского запаха. — Он не возненавидит меня, девушку которую насильно обратили. Наша с Донхёном связь нерушима. Я не убийца, не кровопийца, с чего бы ему отказываться от меня. — Юна запиналась на каждом слове, её речь звучала неуверенно. — Он доверит тебе Юнги, даст тебе проводить время с малышом? — Мне незачем просить у него, Юнги моё дитя, я подарила ему жизнь. Не будет такого, что я подвергну его жизнь к опасности. — Ты уже это сделала. — Юна моментально затихла, её пыл остыл. — Что?! — Не пойму чем ты так озадачена. Сколько часов ты уже вне дома? Как там поживает твой младенец? — Не смей Хонг, и прикоснуться к Юнги не смей. — Юну окатила тревога, больше она ничего не смогла выдавать из себя. — Твоя смелость конечно восхищает, но мне надоело. Не смей ты дерзить мне, клыки ещё не доросли. Ребенок будет цел только при одном условии. — Девушка вопросительно посмотрела на Хонга. — Ты будешь моей. — Черта с два. — Последнее человеческое что осталось во мне — чувства к тебе. Из-за тебя я отчаялся и испортил свою жизнь. Из-за тебя меня обратили в вампира. Ты должна отплатить. — Ты сам виноват во всём, так легко винить меня? Я не переступлю с тобой даже порога рая. — О’кей, вот только жизнь у малыша тогда будет что надо. Даже не знаю какой из вариантов насилия применить к нему. Могу отдать его на корм голодным оборотням. Или обратить его? А может сдать его в самый грязный бордель? Каждый день видеть как этот твой взгляд прогибается под клиентами, как твой сын становится игрушкой в их руках. Не повезло ребенку родиться с твоими глазами. За это я и испорчу его бытие. — Довольно! Не строй планы на моего сына. Почему в тебе столько уверенности? Донхён имел дело с вампирами, с тобой справится он в силах. — Донхён не успеет. Как же быть тогда? — Прекращай эти игры, оставь ребёнка в покое. Просто скажи мне где он, прошу. — Он сейчас где-то на улице, мёрзнет небось. Долго думать у тебя не получится Юна. На кону жизнь Юнги. — Как же тяжело выбирать между собой и кем-то. Юна родила его, она не может пожертвовать им ради своей счастливой жизни. Да и о каком счастье речь? Став вампиром девушка стала бесплодной, больше у неё детей быть не может. Как муж который обременён потерей сестры примет её? Стала вампиром, ради собственного счастья убила своего родного сына, достойна ли будет она жизни вообще? А как сердцу тяжело при упоминании сына. Маленький свёрток с маленьким тельцем. От одной лишь мысли с ума можно сойти. Придется жертвовать собой. — Так уж и быть, я буду твоей. — Ребёнок в парке, смотри там где качели. — Развернувшись Хонг покинул Юну. Ей долго переваривать не пришлось. Первым делом девушка помчала в сторону парка. Хонг не соврал, на качелях стояла большая корзина. Юнги сопел завёрнутый несколько раз в тёплый плед. Его губы лишь слегка подрагивали от холода. — Папины губы. — Юна прижала ребёнка к груди и зарыдала на месте. — Прости меня Юнги, прости за всё.***
Юна поспешно собирала чемоданы. Все нужды ребёнка, одежда, документы, письмо на столе с глупыми оправданиями. Можно уезжать. Донхён не найдет их, Хонг знает толк в скрытности. Закрывая дверь Юна чувствует что оставляет часть своей души в этой квартире. Счастливые дни с семьёй остались позади, теперь ей следует жить ради ребенка. Единственного что осталось после мужа. На улице прислонившись к дереву стоял Хонг. Пока Юна разбиралась с чемоданом он взял ребенка на руки. — Не волнуйся, я не кусаюсь. Какое-то время Юна пялилась на свою многоэтажку. В то время как она мирно прощалась с домом, на территорию здания подъехала машина. Из машины спустился никто иной как Донхён, отец Юнги. Это картина перед глазами, так ещё и в полночь подвергла его в шок. — Юна? — Донхён подошёл к девушке и заглянул в глаза. — Ты плакала? Что происходит солнце? Кто это и почему он держит Юнги? — Парень поднял подбородок Юны проверяя ее на сохранность. Столько волнении за счёт этой несносной девушки. Как же хочется вечно её оберегать. И не важно что она отказывается от помощи. Но кажется на этот раз она влипла по полной. Донхён заметил на её дёснах новообретённые клыки. После увиденного парень резко отпрянул от Юны. — Юна?! — Девушка хотела бы выразить своё сожаление в словах, но в горле застрял ком. Молчание. Донхён же не робея смотрит в сторону Хонга. — Вампир? — Хонг как бы намекая на своё преимущество обнажает один клык. Надменность. Вот что он показывает всем своим видом. " Я забрал у тебя жену и ребенка, мои сородичи твою сестру.» Вот что читает в этом взгляде Донхён. Мгновение, и в руках Донхёна серебряный кинжал. Пользуясь тем что руки вампира заняты ребенком, он пронзает живот Хонгу серебром. Регенерация не работает, серебро замедлило процесс. — За что? — Хонг еле выдавливает из себя слова. — Ненавижу, ненавижу вампиров. — Взгляд Донхёна падает на Юну. — Не стоит объясняться, мне нечего сказать. — Подняв на руки Юнги, Донхён собирался уходить. — Донхён, отдай ребёнка. — Вампиру? — Маме. — Прости. — Прямо из-под носа Юну лишают самого важного в ее жизни. Ребёнка. Человек внутри неё бьётся в истерике, а вампир жаждет крови. Кто он такой чтобы забирать у нее ребенка? Почему бросив её с двухнедельным малышом он резко почувствовал себя главным родителем? А как же Юна что потратила год своей жизни на вынашивание ребёнка. Девушка уже не в силах противостоять себе. Её зверь набрасывается на Донхёна. Вцепившись за шею клыками она перегрызает парню сосуд. Не имея понятие как защититься от Юны, Донхён протыкает девушку кинжалом. Уже не живот. Он проткнул ей сердце. Дрожа от нестерпимой боли Юна повернулась к ребенку. Маленькие ручки хватались за куртку отца. Это был последний раз когда он прикасался к папе. И кажется бессмертие мамы тоже подошло к концу. — Ю… Юнги. Котёнок. — Юна хотела что-то сказать, но это было невозможно. Девушка полностью потеряла контроль. Юна не хотела причинять боль мужу. Последнее что она увидела это труп мужа и плачущий сын.***
Время пол первого. Хонг только встал на ноги. На холодной земле лежат трупы, среди них бездыханное тело Юны. Вид её прикрытых век упал тяжёлым камнем на душу Хонга. Вампир прижался к ней, ощутил запах её духов. Всё как тогда, в восемнадцать лет. Также любима как тогда.***
Хонг поднял маленького Юнги на руки. За один день малыш успел лишиться обоих родителей. В глазах Юнги играет тот же огонек что был в глазах его матери. Парень не может оставить ребенка на произвол судьбы. Юнги был измазан кровью отца, ритм его сердца был слишком быстр. Чёрт, для малыша это не норма. Опасаясь за жизнь ребенка Юны вампир помчал к своему знакомому. Ведьмы всегда относились к вампирам с презрением. Если оборотни и ведьмы рождаются такими, вампиры становятся. Неважно какой ты вампир, твой запах в любом случае оттолкнет мага. Но есть маги чернокнижники. На пути чёрной магии ведьма не обратит внимание на твоего зверя. Главное жертвоприношение, остальное неважно. Такие маги обитают в богом забытых местах. Доктор Лин исключение. Этот гений мира магии живёт в центре Намдэмуна, носит белый халат и ест яичницу на завтрак. Хонг забегает к Лину на всех скоростях. Не сказав ни слова, протягивает ребёночка. — Лин, что-то не так, он умирает. — Так так так… — Доктор цокает осматривая ослабевшего малыша. — Что ты с ним делал? Зачем тебе вообще такие маленькие дети? Иди вон найди себе взрослого человека. — Сохрани жизнь этому ребёнку, пожалуйста. Он последнее на что отзывается моя человечность. — Ну-ка выкладывай, что с ребенком случилось? — Родители умерли, а он рядом был. Вот и начал после этого лихорадить. — Родители люди? — Отец — да, мать вампир. — Ребенка не от болезни лихорадит, это проклятье.