Трип значит путешествие.

Всю жизнь Энди жил на болоте. Он не помнил, как здесь оказался: возможно, аист принёс, возможно, родители решили избавиться от новорождённого необычным способом, а возможно – он просто появился из воздуха прямо здесь, в тягучей мутно-зелёной воде, среди деревьев, птиц и травы. Друзей-людей у Энди не было. Он, возможно, как следует грустил бы по этому поводу, день и ночь проливая слёзы, но Энди это не волновало. Потому что даже если бы случилось чудо и на болото кто-нибудь забрёл или – ещё невероятнее – Энди очутился в городе среди людей, он бы не понял, что ему говорят. А люди – не поняли бы его. Потому что человеческого языка Энди не знал. Зато знал – лягушачий. Он жил с лягушками, лягушки были его единственными друзьями и собеседниками. Энди это устраивало. Сюзи была самой большой, самой красивой лягушкой на всём болоте. Кажется, её мама была лягушкой, а папа – волком, поэтому она и получилась такой большой: полутораметровому Энди она почти доставала до пояса. Энди это волновало. Ему нравилась Сюзи. Нравилась не как подруга, как возлюбленная. Он хотел подойти к ней, но всё никак не мог понять, как начать диалог. Сказать про глаза? Тривиально. Ей комплименты про глаза делали все, кому не лень. Про длинные пальцы? Бред. Изящную задн…после такого Сюзи его в болоте утопит. Несколько недель назад случилось-таки чудо – на болото забрела девушка. Настоящая, человеческая, она ходила на двух ногах, мотала руками и что-то мычала себе под нос. Энди ни слова не разобрал, потому что говорила она на человеческом, не на лягушачьем. Человеческого Энди не знал. Зато знал, что такое ноутбук. Уже и сам не помнил откуда, кажется, подслушал что-то в баре на другом конце болота, толстяк Виктор разквакался о том, что им в лягушачьем царстве давно надо установить нечто подобное. С ноутбуков можно было выходить в человеческий Ин-тер-нет, а в этом ин-тер-не-те – продолжал Виктор – столько всего есть, лягушки зелёные, жёлтые, даже фиолетовые, любую могут привезти прям на их болото, мечта. Так что про ноутбук Энди знал. Про интернет – тоже. Девушка кинула рюкзак на землю и ушла к дереву в нескольких метрах, обняла толстый ствол и замерла. Энди неслышно подкрался, вытащил из открытого рюкзака ноутбук и скрылся за кустами. Он придумал, как подойти к Сюзи. Чуть ли не месяц торчал на холме недалеко от болота. Холм был невысоким, но только с него можно было поймать ин-тер-нет. Энди освоил человеческие технологии за несколько дней. Остальное время – разрабатывал подарок для Сюзи. Энди решил, что лучшим подарком в их болоте будет что-то необычное, утончённое, такое, чего Сюзи больше нигде и никогда не увидит. Энди решил сделать сайт, посвящённый Сюзи. Самостоятельно нарисовал её портрет – кривой, чёрно-белый, похожий на оригинал так же сильно, как болото похоже на океан, но Энди был доволен. Он знал, что Сюзи понравится. День и ночь он провёл на холме, уставившись в горящий экран ноутбука, наугад нажимая на человеческие буквы и мастеря сайт. Глаза у него покраснели, кожа от недостатка болотных испарений посинела, пальцы скукожились, волосы начали выпадать. Но Энди продолжал с упёртостью мальков, выживающих в зимнем болоте, работать. Наконец, спустя пятнадцать дней и шестнадцать ночей сайт был закончен. Энди взял подмышку ноутбук и на рассвете пошёл к болоту, на котором не появлялся уже несколько недель. Он надеялся, что Сюзи его не забыла. Он надеялся, что она его вообще хотя бы когда-то помнила. На деревьях каркали вороны. Где-то в отдалении, там, куда не доходит болотный дух, пели соловьи. По небу быстро плыли облака. Ветра не было, трава и кусты стояли недвижимо. Энди поздоровался с толстым Виктором, неподвижно сидящим под деревом в ожидании мошкары, вовремя обогнул Василису и Эмиля, уединившихся за пышным кустом чёрной смородины, закинул в рот одну сочную ягоду и вышел к болоту. Сюзи была здесь. Большая, широкая, склизкая. Невероятно красивая с гладким влажным телом и большими голубыми глазами, лишёнными ресниц. Энди собрался с духом, поудобнее перехватил ноутбук и быстро, прежде чем успел бы передумать, подошёл к Сюзи. – Ква-а-а? – спросила Сюзи. От её прямого уверенного вопроса Энди было стушевался, но вовремя взял себя в руки и ответил: – Ква-а-а, ква-кв-ва. Ква, ква-а-а-а, к-к-к-ква. Он надеялся, что голос его не дрожал. Кивнул в сторону холма и показал ноутбук: – Ква. Сюзи только кивнула. Энди выдохнул, растянул губы в широкой улыбке и, минуя трясущийся куст чёрной смородины, повёл Сюзи на холм. Там уже было всё готово: небольшой шалаш, сооружённый из стволов поваленных деревьев и веток, склеенных между собой глиной со дна болота, внутри шалаш был небольшой, но уютный. Сюзи и Энди поместились в нём без проблем. Сюзи замерла посередине шалаша и уставилась на Энди. Энди поставил перед ней ноутбук и показал то, над чем трудился последние пятнадцать дней и шестнадцать ночей. Руки у него дрожали. Кожа от волнения стала снова бледно-зелёной. Сюзи несколько секунд молча смотрела на сайт, а потом подняла трёхпальцевую лапу с большой коричневой бородавкой и прикрыла рот. Безресничные голубые глаза увлажнились. Она посмотрела на Энди, на сайт, беспорядочно усыпанный сердечками и её кривыми портретами, снова на Энди и сказала только: – Ква-а-а-а-а-а! Энди улыбнулся. У Сюзи выкатилась одинокая слеза. Никто никогда не делал для неё ничего подобного, даже толстяк Виктор, который постоянно подстраивался сзади, Сюзи уже устала давать ему по морде по несколько раз на дню. А тут – такое. Для неё! Она закрыла глаза. Энди приблизился и поцеловал её во влажный склизкий рот. Они стояли так несколько минут, Энди чувствовал, как внутри него росло, ширилось, разрасталось какое-то необычное, совсем непривычное чувство, устремляясь в низ живота. А потом Сюзи позволила ему сделать с собой то, чего не позволяла нахальному Виктору. Оно остановилось в дверном проёме небольшого шалаша на вершине холма. Три часа ушло на то, чтобы сюда подняться, маленькие руки и ноги непривычно болели. Яйцо не привыкло, что у него были руки и ноги. Оно вообще ни к чему не привыкло, потому что яйцам привыкать не надо, они вылазят из курицы, а потом оказываются на сковороде у людей. У этого же яйца были и руки, и ноги, и даже глаза. Только вот рост как был крошечным, так и остался, но Азазель пообещал, что скоро оно вырастет, надо только немного подождать. Яйцо остановилось в дверях. После солнечного дня было сложно разобрать, что же происходило внутри шалаша, но через несколько минут оно всё поняло по кряхтению и громкому кваканию. Сзади большой лягушки стоял человеческий паренёк и быстро двигал бёдрами, запрокинув назад голову и прикрыв глаза. Волосы растрепались, зелёная кожа покраснела. Лягушка открыла рот и громко протяжно квакнула. Яйцо несколько секунд смотрело на эту картину, а потом в его крошечном, размером с атом, мозгу промелькнула шальная идея, оно собрало последние силы и сорвалось с места. Разбежалось и на очередном надрывном “ква-а-а-а-а” нырнуло в рот лягушке. В желудке было прохладно и склизко. Тело лягушки затряслось быстрее. Возможно, из-за тряски, возможно, просто время наконец-то пришло, в тот самый момент, когда Энди делал последние толчки, яйцо вдруг почувствовало, что сила внутри него растёт. Он сам – растёт. Энди толкнулся последний раз и с громким стоном замер. Секунду ничего не происходило, а потом что-то хрустнуло, щёлкнуло, раздался такой звук, как будто на болоте пошёл дождь. И Энди на самом деле обдало чем-то мокрым. Он открыл глаза. Перед ним, улыбаясь, стояло яйцо ростом под два метра, всё в крови и лягушачьих внутренностях. Энди молчал. Только беззвучно водил губами, словно хотел что-то сказать. По лбу потекло что-то склизкое и упало в его раскрытую ладонь. Энди опустил взгляд. На него смотрел невероятно красивый голубой глаз.