Однажды, в другой жизни...

Зехра просто влетает за каменную стену и знает — выхода нет. Ловушка. Западня. Атака. Засада. И смерть идёт за ней по пятам, так было, так есть и так будет всегда. Смерть преследует её уже очень давно и почти настигает каждый раз, и каждый раз какое-то чудо или везение её спасает. Спасает, смерть отступает и дальше начинается новый виток «паузы» и относительного покоя, чтобы в следующий раз вновь начать играть в игры со смертью. Прямо как сегодня. Старый склад. Пара террористов. Подмога. Атака на Штаб. Нет связи. Нет надежды. Нет спасения. Она пришла сюда, чтобы забрать данные, но в итоге попала в хитроумную ловушку. Один пистолет. Три магазина с патронами, из которых два она уже почти расстреляла. И паника, чувство паники и исчезающее чувство хладнокровия, которое уступает место панике и беспокойству. Возможно, придётся, отступить. Возможно, придётся пойти в атаку и подставиться под пули. Возможно, она будет ранена. Возможно, она умрёт. Возможно, это конец. Зехра держит пистолет в правой руке и ныряет за арку. Она на втором этаже каменного строения и если бы могла добраться до окна, чтобы выпрыгнуть и побежать, рядом лес и… Рядом кто-то есть. И только одно мгновение, взгляд через выбитое стекло, даже больше ощущение, буквально — тягучее и растянутое во мгновении, ощущение момента — Зехра знает, кто это. Францис. Блондин. У них очень сложные отношения. Хотя слово «сложные» слишком мягкое и малоподходящее для их общей истории. Они — враги, чьи взаимоотношения пропитаны тягучей ненавистью, опасной яростью и взаимным презрением. Они не ладят, они всегда пытаются убить друг друга, они всегда пытаются вывести друг друга из себя или даже заставить сдаться. Они наблюдают друг за другом пристально и жёстко, натянуто и ярко. Они звонят друг другу, чтобы услышать в телефоне ненавистный голос и снова «подпитаться» этой холодной яростью и огненным противостоянием. Францис — сильный. Опасный противник. Зехра — патриот своей страны и умрёт за Родину, за флаг и за страну. Зехра признаёт, что Францис — опасный враг, которого стоит уважать. Бояться — нет, она никого не боится, никого и ничего, кроме предательства и забвения, но она его уважает. Их игры стали чем-то очень привычным и обыденным, странно родным и иногда — притягательным. Услышать его голос в трубке, спокойный и какой-то обволакивающий, сосредоточенно-противный, сорвать на нём злость, выплеснуть ярость и укротить дракой с Францисом свою боль — это давало Зехре чувство опустошения. И силы. И слабости. Францис. Если он здесь, то её шансы близки к нулю. Против двух хорошо вооруженных противников шансов вообще мало. Зехра стискивает зубы, проверяет магазин. Осталось три патрона, ещё один целый магазин — и всё. После — придётся идти на риск и бежать напролом, попытаться отвлечь их… Звуки выстрелов раздаются совсем рядом. Она снова чуть нагибается и бежит в сторону, огибает каменную стену и останавливается в проёме. Потом наступает мгновение потери своей жизни. Потому что дальше — как в замедленной съёмке. Сначала — свист пули прямо над её ухом. Снайпер? Третий террорист? Будто бы что-то происходит не с ней, будто бы всё в замедленной съёмке… Сначала — снова свист пули, потом — чувство такой дикой опасности, когда внутри всё будто бы леденеет, руки немеют и сердце заходит от ужаса. Она медленно пытается развернуться, стреляют с двух сторон, и она почти на открытом пространстве, но потом… Кто-то с силой толкает её в сторону, резко схватив за предплечья. Сначала чувство — кто-то живой, тёплый и настоящий… Сбивает её с этого открытого пространства. Сбивает и толкает так сильно, что становится трудно вздохнуть. Проходит доля секунды, мгновение вечности, как она встречается взглядом с ним. Францис. Который оттолкнул её в сторону от расстрела и на то самое зачарованное мгновение их взгляды встречаются. Встречаются, чтобы Зехра просто застыла и впервые за все свои десять лет работы в разведывательном управлении была просто в полном шоке и странном оцепенении. Впервые она смотрела на кого-то так, словно они что-то разделили между собой… Спокойствие. Доля секунды глаза в глаза — но от него исходит полное и мощное спокойствие. Спокойствие всегда было таким медленно-тягучим, опасно-напряженным, именно спокойствие от него. Спокойствие и сосредоточенность в его ледяном и ставшем таким привычном взгляде. Спокойствие и ледяная уверенность, когда их лица находятся так слишком близко друг к другу, а его руки держат Зехру за предплечья, чтобы потом… Чтобы Францис потом резко вытянул руку вперёд и, почти не отрывая своего ледяного взгляда от Зехры, выстрелил в того, кто был позади. Бах-бах-бах! Жёсткие звуки выстрелов, а потом — крики о помощи и звуки упавших тел. Может быть, только поэтому Зехра и приходит в себя. Копирует его позу и выставляет руку вперёд, за его спину, чтобы тоже прицелиться и быстро выпустить три оставшихся пули. Гулкое эхо от громких выстрелов почти оглушает. А она поняла, что они стоят настолько близко друг к другу, что можно рассмотреть выражение глаз. И руки оба вытянули, она — за его спину, он — за неё, только что расстреляв врагов. Словно они — на одной стороне. А Францис — будто бы её партнёр и словно пришёл на помощь. Мгновение резко исчезает, когда он первым приходит в себя. Грубо хватает её за локоть и тащит в сторону каменной лестницы, уходящей на первый этаж. Звуки выстрелов от противника пока стихают, шум и бег где-то в подвале. Зехра не сразу даже вырывается. Останавливается. Смотрит. Францис оборачивается и поджимает губы. Впервые выглядит совершенно весёлым и даже довольным. Лёгкая вальяжная улыбка на тонких губах, самоуверенность в каждом взгляде и жесте, непонятная напористость и его действия, которые противоречат всякой логике. Прикончить её — его любимая мечта, и что-то теперь не сходится. — Попала в передрягу, Зехра Балабан? — вопрос звучит как-то изысканно и с удовольствием, будто бы всё, что они тут вдруг делают вместе, для него — приятное удовольствие. Хорошее развлечение. Уютное разнообразие. — Тебе то что? — чуть дрожащими руками она вставляет в пистолет последний магазин с патронами. Может не хватить, чтобы отстреляться и успеть спрыгнуть на землю, бежать в сторону леса, — что не выстрелил мне в спину? Хороший шанс. Подходит снова — близко. Они всегда — близко друг к другу. Изысканно близко и напряжённо, смотрят глаза — в глаза. Не отрываясь и пытаясь прожечь друг в друге дыру или убить взглядом. Сражаясь этими мгновениями гордо, стойко, несокрушимо. Не сдаваясь и иногда — провоцируя друг друга на новый виток злости или откровений. Она подходит очень близко и смотрит в его глаза. Францис кажется сейчас какой-то надежной глыбой и несокрушимой стеной. Он — враг. Мерзавец. Хитрый ублюдок со своими опасными целями. Он — изворотливый интриган и точно причинял боль людям, страдания — невинным, и даже самой Зехре. Он — опасный союзник и наиболее вероятный для неё противник. Он — блондин, чей номер есть у Зехры в телефоне и который звонит ей, чтобы поговорить о Книге. А она - всегда отвечает. Он — самое странное, что вообще случалось с Зехрой Балабан за всю её многолетнюю работу в разведке. — Я никому не позволю убить тебя, — оттенки его голоса тоже слишком хорошо ей знакомы, не ясно, это должно злить или удивлять Зехру. Его ирония и тонкий юмор, двоякие высказывания — тоже что-то очень привычное для Зехры, что она может и умеет считывать быстро и легко, разбираться в хитросплетениях его непонятного настроения. Прямо как тогда, когда он опустился на одно колено и отдал ей кольцо Сердара. Вот и сейчас, точно также — хитрый тон и лисий взгляд, но не отходит и встречает их привычное противостояние с удовольствием. — Хочешь снова испытать удовольствие, прямо как в том мотеле? — дерзит Зехра, с каменным лицом вглядываясь в его глаза, — тебе понравилось? — Очень, — его взгляд скользит по её лицу и возвращается к глазам, — сильная женщина и достойный противник, которая делает мою скучную работу намного более яркой. — Работу — убивать невинных? — злой выпад и Зехра поражается тому, как легко ему удаётся вывести её из равновесия. Она всегда — собрана и спокойна, но только не рядом с этим… врагом. — Не начинай, — закатывает он глаза, словно действительно его расслабляет вся эта ситуация, — держи. Между ними — его рука, на ладони — запасной магазин с патронами. Зехра опускает взгляд и часть неё хочет резко ударить Франциса локтем в лицо, потом пнуть на пол и избить. Вторая часть — более разумная — напоминает о собственном опасном положении и о том, что дома её ждёт Ягмур. Поэтому она быстро берёт магазин и кладёт тот в карман, словно зная, что будет дальше. — Зачем тебе эти игры, Францис? — разговор затянулся, но никто не уходит первым. Словно продолжают стоять и растягивать этот момент, это совершенно странное общение и не менее странные разговоры, словно они в эти самые минуты не хотят и не желают быть какими-то врагами… — Всё из-за этой книги? Чего ты так на ней помешан? Где-то вдалеке раздаётся шум и топот, террористы перегруппировались и снова выходят на охоту. — Я помешан на тебе, Зехра Балабан, — его провокационный выпад не остаётся без её внимания. — Тем хуже для тебя, Францис, — твёрдый ответ и упрямый взгляд. Так и стоят — близко друг к другу, напротив, напряжённо дыша и пытаясь раздавить друг друга своей уверенностью и тягучей стойкостью, — ты не первый мой враг. — Иди отсюда, — резко бросает он, повернув голову вправо и вслушиваясь в топот бегущих ног, — за лестницей направо, там будет лаз, доберешься до леса. — Ты играешь в какие-то игры, — Зехра проверяет свой пистолет и твёрдо смотрит ещё один раз в его ледяные глаза, который сейчас кажутся не такими холодными и отстранёнными, как обычно, — не вставай у меня на пути. — Не за что! — расплывается он в ухмылке, и оба точно знают, о чём он говорит — о том, что только что практически спас её, оттолкнув и закрыв собой, пристрелив врага за спиной, а теперь и дав ей ещё патронов, — я тебе позвоню. И исчезает в каменной арке, оставляя за собой слабый запах какого-то непонятного парфюма. Исчезает с фразой из какого-то дешёвого слащавого романа, словно является каким-то сказочным принцем-героем, только что спасшим её от злодея. Хотя в этой истории он — и есть тот самый злодей, от которого нужно спасаться. Зехра Балабан убегает. Она следует тому пути, что этот самоуверенный и наглый блондин ей наговорил, находит люк, добирается до леса и выбирается из засады. Зехра Балабан оглядывается назад. Всего один раз оглядывается, чтобы словно вопросительно подумать: смог ли он выбраться? Сможет ли он убить там всех и уйти? Конечно сможет, это же Францис. Зехра Балабан думает о том, что Францис спас её, преследуя какие-то личные цели. Не важно, какие именно, но он зачем-то пошёл на риск. Зехра Балабан добирается до Штаба, где царит хаос и почему-то лжёт остальным. Зехра Балабан не говорит, что её спас Францис, очень вовремя придя на помощь. (Зехра Балабан не знает, что он почти раскрыл себя, давая ей время уйти и спастись). Зехра Балабан точно знает, что она и Францис ещё встретятся много-много раз.