***
Дейдара, тяжело дыша, смотрел на силуэт, проступающий сквозь черную дымку, струящуюся из-под дерева. Руки гудели, взрыв, поваливший ель, дался ему нелегко. — Почему он не умер?! — спросил он Мангетсу. — Я же видел, как дерево упало прямо ему на голову! — Не знаю, — он отвел от лица мокрые волосы. — Возможно, он такой же, как мы, — он поднял с земли палку. — Эй! — Мангетсу сделал шаг вперед. — Кто ты такой, и что тебе нужно от моего отца?! Дым развеивался, человек в капюшоне стоял неподвижно, и не отвечал. Дейдара ухватил Мангетсу за край кофты, чтобы не подпустить того ближе. Этот тип опасен, он не мог объяснить себе, почему, глядя на эту мрачную фигуру, испытывал такой ужас. Нужно отыскать остальных, вместе они решат, как быть дальше. Ветер принялся трепать волосы, над их головами сверкнула молния. Раскат грома был таким сильным, что Дейдара почувствовал, как затряслась земля под ногами. Он хотел предложить Мангетсу сбежать, когда какая-то сила толкнула его вперед, и он, как червяк, проехался по траве, остановившись у поваленной ели. Это Мангетсу проделал своим телекинезом?! Дейдара хотел встать, но неожиданно понял, что подняться не может. Мангетсу стоял в замешательстве, переводя быстрый взгляд то на него, то в сторону незнакомца в капюшоне. — Пом… — что-то стиснуло ему горло, и Дейдара не смог позвать на помощь. Он снова попытался встать, когда увидел, что его тело опутывают черные ленты. Они связывали его, как веревки, этот ублюдок в капюшоне как-то использовал их. Дейдара чувствовал, как нарастала паника, и если бы он мог, то отчаянно закричал. Дейдару будто поймали сетью. Мангетсу смотрел, как из-под ног незнакомца возникали все новые и новые черные ленты, которые опутывали Дейдару, и ублюдок притягивал к себе свой «улов», собираясь разделаться с ним. Он запустил в него палкой, но несколько лент, как многоголовая гидра, извиваясь, поднялись в воздух, и отбросила палку в кусты. А потом эти щупальца потянулись к нему, и Мангетсу ничего не оставалось, как выбросить вперед свои «лишние» руки, невидимые конечности, которые он отращивал, когда использовал телекинез. Он почувствовал, как его силы столкнулись с силами ублюдка, схватившего Дейдару. Черные ленты напирали на его прозрачные векторы, его предел всего семь, а ублюдок мог отрастить гораздо больше. Он видел, что ленты становились плотнее и шире, и ему было все труднее их сдерживать. Они теснили его назад, он проехался по сырой земле, оставляя от своих ног глубокие борозды, и врезался спиной в дерево. Мангетсу, сквозь шум дождя и ветра слышал, что Дейдара был еще жив. В панике он взрывал все, до чего мог дотянуться: земля, ветки деревьев и даже воздух. Взрывы были слабыми и короткими, будто хлопала новогодняя хлопушка. Интересно, они могут еще раз умереть, если до этого уже умерли?.. Он пропустил одну ленту, она обвилась вокруг шеи, и стала затягиваться, как удавка.***
Ураганный ветер застал их в пути, когда они возвращались к университету. Пригибаясь под порывами ветра, Какузу и команда спасателей, с трудом добрались до входа. В таких условиях продолжать поиски пострадавших невозможно. В воздухе кружился мусор, доносился звон разбитых стекол, ломались посажанные вокруг университета деревья. Внутри было оживленно и многолюдно. Электричество отключили, здание освещалось фонарями, работающими от аккумуляторных батареек и масляными лампами. Люди разбирали спальные мешки, готовясь к ночлегу, по коридору бегали дети, играя в догонялки. — Поймала! — маленькая девочка подбежала к Какузу и ухватила его за штанину, решив, что он тоже присоединится к игре. — Где твоя мама? — Какузу устало смотрел на ребенка. Ему хотелось найти угол, где он мог бы спокойно посидеть в одиночестве, и отдохнуть, а не тратить вечер на поиски родителей девочки. — Там, — малышка показала в сторону столовой. Какузу вздохнул, взял девочку на руки, и направился в нужную сторону. В столовой стоял полумрак, там почти никого не было, кроме двух женщин. — Помогите мне найти моего мужа, — всхлипывала одна, и, подойдя ближе, Какузу узнал в ней жену Хидана. — Он до сих пор не вернулся! — Уверена, с ним все будет в порядке, — Анко протянула незнакомке стакан с горячим какао. На столе лежал большой ручной фонарь, освещавший собравшихся вокруг него женщин. — Если он отправился в Югакуре, то ближайший к этому месту эвакуационный центр находится в спортивном комплексе. Завтра утром связь будет налажена, и мы позвоним туда. А пока, вам нужно взять себя в руки! — После смерти детей он так изменился, — Конан, Какузу, наконец, вспомнил, как зовут эту женщину, высморкалась в салфетку. — Все время куда-то уезжает, часами сидит в интернете над картами. Даже его сестра не понимает, что с ним происходит, а она всегда была ему ближе, чем я! — Конан утирала слезы, шмыгая носом. — У вас сейчас трудный период, — Анко отхлебнула из своего стакана. — Когда все это закончится, я дам вам контакты одного психотерапевта. Это сильный специалист, и он работает с семейными парами… — Мама! — девочка на руках Какузу задергалась, и он опустил ее на пол. Так это дочь Анко? Вот уж не ожидал. — Ох, Какузу, спасибо, что привел ее сюда, — женщины, наконец, заметили его присутствие. — Ты опять от папы убежала? — Анко строго смотрела на свою дочь. — Идем, он, наверное, нас с тобой ищет. — Он в битеке, — девочка взяла свою мать за руку. — Кьиски ситает, — Анко вместе с дочерью двинулись по коридору в сторону библиотеки. — Тентен, а ты, почему не читаешь? — спросила Анко у дочери, кивком предложив Конан присоединиться. Та, медленно сползла со своего стула, и зашагала рядом, обхватив себя за плечи. Какузу задумчиво смотрел на ее ссутулившуюся фигуру. Значит, профессор, в разгар бури, отправился в Югакуре и еще не вернулся? Что же он там нарыл, что заставило его так рисковать? Или он настолько отчаялся?.. От этих мыслей ему мучительно хотелось закурить.***
Кисаме вышел к холму, где он оставил Мангетсу и Дейдару, и теперь лихорадочно соображал, что ему предпринять. Дейдара около поваленной ели бился в корчах, опутанный какой-то черной пленкой. Мангетсу припечатало к дереву, черные ленты тянулись к нему, как хищные змеи, но тому пока удавалось их сдержать. Ублюдок возвышался посреди этого хаоса, его темная аура клубилась вокруг него, «разматывая» вокруг себя все новые и новые ленты. Бороться с лентами бесполезно, нужно избавиться от того, кто ими управляет. Резонанс с Самехадой тут точно не сработает, этот тип не бестелесная сущность, как серые жители. — Давай, я отвлеку его, — обратился Кисаме к Самехаде, — а ты обойдешь ель, и нападешь на него сзади. Та согласилась, и исчезла в кустах. — Эй, урод! — Кисаме вышел на холм, и бросил в сторону незнакомца подобранную с земли щепку. — Отпусти моих друзей! Незнакомец повернулся к нему, над головами снова вспыхнула молния. На мгновение Кисаме показалось, что он увидел под капюшоном лицо Данзо, но вскоре на месте лица снова возник черный провал. Да что он за хрен такой?! Из-за спины ублюдка возник черный отросток, который потянулся к нему, Кисаме пригнулся, и в этот момент, через поваленную ель перебралась Самехада. Путаясь своим костяным хвостом в еловых ветках, она подкралась к незнакомцу, распахнула зубастую пасть и вцепилась ему своей мощной челюстью в ногу. Зубы у нее ого-го, а тот даже не вскрикнул. Кисаме, не прекращая удивляться, подбежал, к лежащему на земле Дейдаре. Путы ослабли, и Кисаме удалось выдернуть его из черного кокона. Тот был уже без сил, на щеках, шее, и местах, не прикрытых одеждой, горели красные полосы, как от ожогов. Самехада рычала, намереваясь отгрызть у ублюдка лодыжку. Дейдара, с трудом перебирая ногами, следовал за Кисаме, который пытался увести его на безопасное расстояние. Мангетсу стоял на четвереньках под деревом, держась за горло, ублюдок его чуть не задушил. Неожиданно раздался громкий треск, все повернулись в сторону ели. Самехаду отбросило в растущие по краям холма кусты, этот урод в капюшоне использовал свои ленты как хлыст, и ему удалось стряхнуть рептилию со своей ноги. Со своего места Кисаме видел, что после атаки Самехады одежда в том месте была порвана, значит, укус для ублюдка бесследно не прошел. Этот черный дым, который он преобразует в ленты-щупальца что-то вроде брони. Им нужно придумать, как избавиться от нее, и тогда у них будет шанс уцелеть в этой схватке.***
Хидан удивленно рассматривал рюкзак, на кармане которого были нарисованы роботы-трансформеры. Личность его хозяина вызывала у него все больше вопросов. Детский рюкзак можно было подобрать и на свалке, в этом не было ничего удивительного. Но в келье было довольно чисто: ни тебе сигаретных окурков, ни банок от пива — обычные спутники бродяг. Возможно, такой порядок поддерживался из уважения к «святому месту»? Хидан решил изучить содержимое рюкзака, чтобы получить больше представлений о личности его владельца. Он сел перед зажжёнными свечами, и вытряхнул из него все предметы. Знакомое ему полотенце и пластиковые стаканы. Пустая бутылка, кажется, когда-то в ней была пепси. Свернутый журнал «Вокруг света». Пакетик леденцов и злаковый батончик в ярко-желтой обертке. Хидан развернул завернутый в целлофан сверток. Там было что-то мягкое, похожее на кусок масла, но потом он понял, что это глина. Еще один целлофановый пакет, в котором лежали пустые пачки от макарон, риса и бульонный кубик. В последнем кармане Хидан нашел восковые мелки, вернее их огрызки, кто-то исписал их почти до упора. Он обвел взглядом свои находки: все они указывали на то, что их хозяин любит сладости и читать интересные истории. Еще ему нравилось рисовать и лепить, и он умеет готовить что-то совсем несложное. Тот, кто здесь обитает, явно, не на уровне взрослого. Может, тут прятался какой-нибудь беспризорник? Или подросток, решивший сбежать от родителей? И где он? Сгинул в этой буре? Или вернулся домой? Из-за сквозняка пламя свечей задрожало. Их колеблющийся свет выхватил кусок стены, возле которой они стояли, и Хидан заметил, что на ней что-то нарисовано. Он поднял одну свечу, на уровень глаз, и подошел вплотную, чтобы лучше видеть. Так вот, на что неизвестный ребенок потратил свои восковые мелки. На стене был изображен зеленый холм, на котором стояло 4 фигуры. Хидан сощурился: лица прорисованы не были, только силуэты. Желтая фигура была самой низкой, а синяя самой высокой. Белая и фиолетовая были одного роста. Хоть лица не были прорисованы, Хидану почему-то казалось, что это мужские фигуры. Больше никаких деталей на рисунке не было, только неясная надпись в углу, которую Хидан так и не разобрал. Рисунок красивый, похож на поп-арт или граффити. Он вернул свечу на место, ему захотелось сфотографировать стену. Хидан вытащил из кармана свой влажный телефон. Вытер его он найденное в рюкзаке полотенце, и, без особой надежды, попытался включить. Как и ожидалось, телефон не отреагировал. Он сел на корточки, и несколько минут держал корпус телефона над пламенем свечи, надеясь, что это поможет воде внутри быстрее испариться. Снова попытался включить, и, к счастью, телефон ожил. Он зависал, выдавал ошибки, и заряд батареи был близок к нулю, но один снимок со вспышкой он все же осилил. Едва фото сохранилось в памяти телефона, мобильник погас, окончательно разрядившись. Хидан стягивал с себя одежду: раз уж ночевать точно придется здесь, нужно попытаться согреться. Разводить костер опасно: дым и свет могут привлечь внимание. Он вылил из ботинок воду, отжал от воды штаны и кофту. Повесил одежду на распятье, используя его как вешалку, не испытывая от этого абсолютно никаких угрызений совести. Он сел в ворох травы, вытягивая усталые ноги. Немного помедлил, и, все-таки, взял одеяло, которое тут любезно оставил предыдущий жилец. В его ситуации ничем не побрезгуешь. Одеяло было большим, и Хидан, с облегчением и благодарностью чувствовал, как оно его согревает. Он поерзал, заворачиваясь в одеяло, и его рука зацепила в ворохе травы что-то холодное. Хидан отодвинул солому, и, к своей радости, обнаружил под ней топор. Топор оказался старым, но лезвие было достаточно острым. Хидан крепче сжал рукоять: ублюдок знает, что он еще жив, но ему неизвестно, что у него теперь есть топор. Если он все-таки найдет это место, то теперь ему есть, что ему противопоставить. Он положил топор рядом с собой, и задумчиво смотрел в стену с рисунками, размышляя, кем же все-таки был жилец этой комнаты?..***
Суигетсу чуть не заблудился, когда возвращался назад. Когда они уходили из заброшенной церкви, он не потрудился запомнить дорогу, рассчитывая на Кисаме и своего брата. Но теперь их рядом с ним не было, ему приходилось выкручиваться самому. Чтобы определить направление, пришлось влезть на дерево, откуда его чуть не сдуло. Он успел увидеть поваленную ель и черный дым, идущий из-под нее, прежде, чем его дерево опасно зашаталось и пришлось поспешно слезать. Там что-то горело? Суигетсу приближался к нужному месту, но запаха дыма не чувствовал. Удалось ли брату и Дейдаре избавиться от этого типа? Им досталось все самое интересное! Суигетсу даже им немного завидовал, по тому, что не мог в этом поучаствовать. Конечно, у него тоже была важная задача, и, благодаря ему, отец теперь был в безопасности. Но если сравнивать драку с вооруженным придурком и переход болота с помехами от серых жителей — придурок с винтовкой был круче. Он перебирался через ямы и поваленные деревья, и, наконец, вышел к холму, где его должны были ждать остальные. Но то, что он там увидел, расходилось с его представлениями о впечатляющей победе, нарисованной в воображении. Придурок был жив-живехонек, только теперь без винтовки. Это от него исходил черный дым, он обтекал его тело и был похож на мазут. Его друзья были повержены, Суигетсу с беспокойством смотрел на Дейдару — на теле того были красные следы, его будто побили плетью. У Мангетсу остался красный отпечаток от удавки на шее. — Что случилось?! — Суигетсу подбежал к Кисаме, который усадил Дейдару под дерево. — Где Самехада? — Она жива, говорит, что не пострадала, — Кисаме на мгновенье скосил глаза в бок, слушая то, что ему телепатически передавала рептилия. — Она почти достала его, говорит, что этот покров из дыма истончается, когда этот ублюдок начинает выбрасывать свои черные ленты, чтобы схватить нас. Похоже, ему трудно использовать этот дым для защиты и атаки одновременно. — Эти черные штуки жгучие, как крапива, — Дейдара, тяжело дыша, дотронулся до своей щеки. — Но их можно повредить, я смог взорвать одну, и она растворилась. — Если контактировать с этими лентами, то они тут же схватят тебя, — Мангетсу показал красные следы на своих ладонях. — Этот тип расторопнее, чем мы, чтобы его уничтожить, нужна какая-то массовая атака, то, что не даст дыму быстро восстановиться. На большой взрыв Дейдаре понадобится много времени, а у нас его нет. Я бы свернул ему шею, но мне, с моими векторами, которые я использую, чтобы сдвигать предметы, к нему не подобраться, — он покачал головой. Пока они обсуждали, что предпринять, ублюдок перелез через ель и направился в их сторону. Дождь все не прекращался, капли стучали по листве как маленькие пули. Суигетсу завис, глядя как дождевые капли врезаются в листву, кору на деревьях, и стекают на землю. От них не возникало никаких повреждений, но если бы дождь с неба лился с большей скоростью, тогда бы от леса ничего не осталось. — Я придумал! — радостно воскликнул он, вскинув кулак в воздух. — Конец твоим фокусам! — обратился Суигетсу к типу в капюшоне. — Сейчас я с тобой разделаюсь, гребаный, тупой ты членосос! Остальные удивленно уставились на него, но Суигетсу, ничего не сказав, сделал шаг навстречу ублюдку в капюшоне. Пришла его очередь быть крутым.***
В келье стоял странный запах, напоминавший Хидану мыло. Похоже, ароматические отдушки, добавленные в свечи, при сгорании выдавали такой «букет». Он изо всех сил старался не заснуть: спать в разгар бури, когда за тобой гонится вооруженный психопат — плохая идея. Хидан даже попытался прочесть найденный в рюкзаке журнал «Вокруг света», но без очков, в плохом освещении, эта затея оказалась провальной. Он стал перебирать в голове события, приведшие к тому, что он оказался здесь. Найденный ежедневник, встреча со старухой в библиотеке, катакомбы под Югакуре, ублюдок с винтовкой… Почему дверь в катакомбы была открыта? Хидан видел, что она запиралась на ключ. Он вспомнил трупный запах и пятна, и решил, что преступник в этот момент наверняка избавлялся от тела. Он его где-то зарыл? Или сбросил в реку?.. Если отыскать тело несчастной девочки, чью фотографию он нашел в загоне, тогда они смогут выйти на ее убийцу. Может, на ее теле осталась его ДНК или еще что-нибудь. Теперь его убежище затопило, и он будет искать себе новое логово. Хидан опомнился, и достал из кармана куртки фотографии, которые нашел в катакомбах. Черт! Из-за воды снимки поплыли, вместо лица девочки теперь было разноцветное пятно. Снимки с Дейдарой и его сыновьями пострадали не меньше. Проклятье! Если он начнет махать перед носом Какузу этими бумажками, он его словам ни за что не поверит! Оставалось надеяться на фотографии, хранящиеся в телефоне. Сраное наводнение произошло так не вовремя! Случись оно позже на день-два, он бы привел Какузу в Югакуре, и лично бы показал это место! Хидан зарылся пальцами во влажные волосы. Столько усилий — и все псу под хвост. Но с другой стороны… Если бы не наводнение, он бы не отыскал это место. Не остался бы в университете, не нашел бы ежедневник, не встретился бы там со старухой. В катакомбы его привела череда счастливых совпадений. Даже когда смерть была совсем близко, ублюдок с винтовкой промахнулся. Будто сама природа воспротивилась тому, что он останется безнаказанным, и никто не узнает о его преступлениях. Хидан вспоминал свой путь через лес, как чуть не отрубился на какой-то поляне, рядом с полыхавшим деревом. Он был тогда вялым и заторможенным, но кто-то разбудил его. — Папа! Подъем! Он слышал голос Суигетсу, но не мог с точностью сказать, что это ему приснилось. Он был не в себе, точно в каком-то трансе. Мысли путались, он понимал, что медлить нельзя, и он находится в опасности, но вместе с тем, не мог сопротивляться желанию остановиться. Похожий ступор он испытал, когда с Мангетсу произошел несчастный случай. И вот — снова, да еще и в такой ситуации… Мысли Хидана вернулись к переходу через болото. Лил дождь, в воде плавали коряги и тина, положение казалось безвыходным. И вдруг, набежавшая волна открыла перед ним мост, будто болото пригласило его к себе в гости. Нечто в этом месте помогало ему. Мы вырастаем из сказок, и забываем, что вокруг нас много необъяснимого. Он подумал о своей встрече с Ханой, она искренне верила в лесных духов, которые помогли ей спастись. Так может, действительно, мы не одни в этом мире, и существует нечто большее?.. Одна из свечей мигнула и погасла, догорев полностью. Хидан усмехнулся про себя: да ну, бред какой-то. Какие духи и призраки могут быть сейчас, в 21 веке? Раньше люди верили в разную мистику из-за низкого уровня жизни и отсутствия образования. Хидан изучал это явление в своей дипломной работе. В разных странах была похожая мифология, душам умерших приписывали различные природные явления, наделяли их звериными чертами. Русалками становились утопленницы, лесными эльфами — дети, погибшие в результате насильственной смерти. Все мифические существа появлялись на свет в результате отказа людей верить в то, что после смерти ничего нет. Отсюда все эти русалки, эльфы, и прочее. Не попадая в загробный мир, душа изменялась, и возникала вся эта мистификация. Девы с рыбьими хвостами, люди с крыльями. Ведь чем дольше ты находишься по ту сторону жизни, тем меньше человеческого в тебе остается.***
Кисаме казалось, что опять произошел временной скачок. Время замедлилось, но не было перехода ни в прошлое, ни в будущее. Ветер будто обходил их холм стороной, дождевые капли зависли в воздухе, и недолетали до земли. Что, черт возьми, происходит? Суигетсу стоял, вытянув руку перед собой, и Кисаме понял, что это он остановил их. Перед ним была целая стена из дождевых капель, он был похож на Нео из Матрицы, когда тот остановил пули. Ублюдок замер, дым от его тела струился вверх. Несколько секунд он и Суигетсу смотрели друг на друга, а потом, Суигетсу толкнул ладонью воздух, и все дождевые капли устремились не на землю, а вперед. Они вонзались в стволы деревьев с громким свистом, кора разлеталась в щепки, ломались ветки и стебли растений. Теперь дымовая завеса ублюдка походила на решето, Суигетсу непрерывно «расстреливал» его своими водяными пулями. По бокам от холма, в потоке ветра проносились ветки и листья, Кисаме видел, как еще несколько деревьев упало. Он задрал голову вверх — над поляной нависал кусок темно-синего неба, луна и первые звезды. «Глаз бури» — когда-то он читал об этом явлении в энциклопедии. Они находились в эпицентре торнадо, поэтому погода здесь была относительно тихой и безветренной, тем временем, как вокруг творился настоящий хаос. Черные ленты взмыли в воздух, но их тут же разнесло водяными пулями. Кисаме видел, что завеса дыма редеет, а вскоре ублюдок начал сдавать позиции, и пятиться назад, к поваленной ели. — Попал! — крикнул Дейдара, увидев, как бедро незнакомца пробило насквозь, и из него брызнула кровь. Кровь?.. Значит, это все-таки, человек? Теперь ублюдок был вынужден бежать. Он развернулся, и быстро пересек расстояние, отделявшее его от поваленной ели. Перелез через дерево, лег на бок, и стремительно съехал вниз по холму, как с горки. — Проклятье, он слишком далеко! — Мангетсу стоял, опершись на дерево, и со злостью смотрел ему вслед. — Мне не дотянуться! — ему хотелось завершить начатое. Незнакомец двигался в сторону затопленного поселка, и вскоре исчез из виду, скрывшись в пелене дождя. — Круто я его, да? — Суигетсу стоял, уперев руки в колени, и тяжело дышал. — Ты был похож на Нео, из Матрицы! — Дейдара тоже заметил сходство, и от этого сравнения на лице Суигетсу возникла довольная улыбка. — Что теперь? — Мангетсу обвел их взглядом. — Пойдем в храм, и будем охранять там отца? — Не нужно, — Кисаме покачал головой. — С ним все будет в порядке, я видел это, когда на нас напали серые жители. Завтра здесь появится лодка, и его заберут. — Жаль, что мы не можем ему рассказать о том, как мы его спасли, — с грустью пробормотал Суигетсу, задумчиво глядя на затопленные руины Югакуре. Рядом затрещали кусты, и оттуда выбралась Самехада. Если не считать пары сломанных шипов на спине, то она была невредима, и даже умудрилась обглодать заросли ежевики. Они спустились вниз с холма, и нашли надувной матрас, который забросило ветром на дерево. Самехада, бодро перебирая лапами, тянула их плот в сторону дома, дождь все не прекращался, но ветер постепенно стихал. В конце их пути матрас не выдержал, и начал сдуваться, напоровшись на торчавший из воды штакетник. Они были уже на своей улице, и вскоре, ужасно уставшие, ввались в дом через заднюю дверь.***
Хидан шел через узкие улочки, уворачиваясь от телег и развешенных над головами бельевых веревок. Песок противно скрипел на зубах, стояла ужасная жара, в воздухе пахло нечистотами — в этом городе были проблемы с подачей воды и канализацией. Вооруженные силы их страны вошли в Суну недавно, и теперь сюда завозили необходимые материалы, чтобы открыть госпиталь и построить военную базу. Закончив с разгрузкой очередной фуры, он слонялся по городу. Эти пески уже осточертели, но ему предстояло пробыть здесь еще три месяца, таковы условия контракта. Он кивками здоровается с проходящими мимо него сослуживцами. После смерти Джузо, Хидан так ни с кем и не сошелся. Он держался сам по себе, у него не было здесь приятелей. Ему хотелось дойти до местного рынка. Во время последнего звонка домой, Суигетсу попросил привезти ему лягушку. Его сын всегда просил в подарок лягушек, и Хидану нравилось искать предметы с их изображением, это напоминало ему игру. Он шел мимо покосившихся бараков, с кривыми дверями и грязными окнами. Из одного из них доносился шум, крики, звуки борьбы. Хидан знал, что происходило там, внутри, но все равно, не смог пройти мимо, и остановился. Подошел ближе, и через мутное стекло увидел солдата, в форме, как у него. Тот завалил на стол девушку, которая отчаянно вырывалась, и, спустив свои штаны до лодыжек, собирался ее оприходовать. Сам он подобным не занимался, но среди сослуживцев, потрахаться с местной девкой, зачастую, не спрашивая ее согласия — обычное дело. Никто не мог на них пожаловаться, местные жили в страхе, и солдаты, занявшие Суну, творили здесь все, что вздумается. Хидан завис, слушая крики. Эти несколько минут будто пролегли глубокой бороздой через всю его жизнь. Потом он с ноги открыл дверь, и прошел в барак. Вытащил из-за пояса нож, и несколько раз ударил им солдата в бок. Парень зашатался, Хидан оттолкнул его в сторону. Тот упал в кухонный уголок, перевернув стопку посуды. Он был еще жив. Хидан повернулся к девушке. Та сидела на столе, поспешно поправляя свои юбки. Длинные, светлые волосы, заплетенные в косу, тонкие черты лица. Она с ненавистью смотрела на него, думая, что он окажется таким же, как лежащий на полу урод. Хидан, протянул ей свой окровавленный нож: — Бей. Он развернулся, и вышел из барака, ощущая движение воздуха за спиной. Девушка, с ножом в руках, подорвалась в угол к своему палачу. Не успел он выйти на улицу, как возле барака взорвался снаряд. Комья песка полетели из-под ног, его отбросило на несколько метров, он врезался в стену полуразрушенного здания. От удара все внутренности встряхнуло, а пред глазами от боли все побелело. Еще один взрыв, и в следующую секунду ему на голову посыпались камни. Их только что атаковали, а он, находясь здесь, не сможет вернуться в строй. С этими мыслями Хидан потерял сознание. — Мы сейчас говорим не о насилии в целом, — Гаара перемешал ладонями воздух, — а конкретно об этой ситуации. В данном случае, убийство — завершает насилие. Так почему его завершает эта женщина, а не вы? — Гаара не сводил с него глаз. — Она вас попросила об этом? — Нет, — Хидан покачал головой. — Я сам отдал ей нож. — Для чего? Вы уже спасли ее, раненый солдат больше не представлял для нее опасности. Я не обвиняю вас в его смерти, — пояснил Гаара, пролистывая свои записи. — Вы предоставили этой женщине выбор, и вся ответственность за свершившиеся убийство лежит полностью на ней. Но почему возникла эта ситуация с выбором? Почему вы хотели, чтобы она решала — жить ее насильнику или умереть? Ведь вы развернулись и ушли, вам был безразличен итог, не так ли? Хидан задумчиво смотрел в пол. Он думал о том дне, крики той девушки, звучали у него в ушах. Лезвие ножа, вонзающиеся в плоть, запах крови… — Я не хотел, чтобы она всю жизнь чувствовала себя жертвой. Они замолчали. Гаара, сцепив пальцы в замок, отвел взгляд в сторону, и что-то обдумывал. Он едва заметно хмурился, Хидан, без особого интереса, рассматривал шрам у него на лбу. Ломаные линии были похожи на иероглиф, и он, по привычке, дотронулся до шрама на своей шее. Ровная черта, уходящая за воротник, была на месте, Джузо в очередной раз в его в голове напомнил, какой везучий он сукин сын. — Вам нужно было поставить жертву выше насильника, лишить его превосходства, — медленно проговорил Гаара. — Вы хотели, чтобы она была в безопасности, не только физически, но и эмоционально. Вы дали ей то, чего когда-то не дали вам. Это было важно для вас: наделить ее властью, превратить ее в палача. Так вы избавились от позиции жертвы, в которую вас вернула вся эта сцена с насилием. В прошлом… с вами что-то произошло? — осторожно начал Гаара. — Кто-то отнял у вас чувство безопасности, Хидан? Хидан почувствовал, что его мутит, перед глазами поплыли разноцветные пятна. По пищеводу поднялась желчь, и его стошнило на пол, прямо перед столом Гаары. Тот протянул ему салфетку, они сделали перерыв, и вернулись в кабинет через час, когда там навели порядок. Хидан рассказал ему про свою мать-фанатичку. Про то, как она избивала его сестру, а он стоял под дверью, дрожа от страха, не решаясь что-либо предпринять. Гаара его внимательно слушал, и Хидан надеялся, что он поверит ему. В конце концов, он рассказывал ему чистую правду. Но не ту правду, которую он хотел от него услышать.***
Хидан дернулся, и распахнул глаза. Он, все-таки, отключился от усталости и лишенный бурей возможности действовать. Свечи догорели, в дверной проем лился дневной свет. Хидан схватился за топор, и прислушался. Было тихо, дождь, кажется, прекратился. Одежда за ночь немного высохла, он вышел на свет, и принялся шнуровать ботинки. С разряженным телефоном в кармане, и топором в руках, он собирался покинуть свое убежище. Хидан еще раз огляделся. Изображение святых на стенах, старый плакат партизанского движения, крепления для колокола под потолком. Лепнина кое-где отвалилась, краски выцвели… Постройка относилась к 16 веку, а может и к более раннему периоду. Он бросил последний взгляд на комнату, в которой провел ночь. Детский рюкзак, ворох соломы, одноразовая посуда… Хидан подошел ближе, и вынес на свет стопку тарелок. Их было четыре штуки. В тарелке лежало четыре пластиковых ложки, а в рюкзаке он нашел одноразовые стаканчики. Так значит, жилец в комнате был не один? И здесь обитало несколько человек? Но где они все? Он вспомнил рисунок на стене с четырьмя загадочными фигурами, пахучие свечи, какой порядок царил внутри заброшенной кельи. Это не холодное пристанище на одну ночь, кто-то любил это место. Хидан вернул посуду обратно, и спустился вниз по лестнице. Пол по-прежнему был в воде, но погода стояла безветренная, буря утихла. Хидан вышел на улицу: по небу проплывали белые облака, из воды торчали ветки деревьев, на поверхности плавали листья. Он долго ходил вдоль берега, и, наконец, увидел, выступающий из воды край доски. Хоть мост теперь и был скрыт под водой, Хидан видел его мутные очертания. Сунув топор за ремень, раскинув руки в стороны, Хидан двинулся вперед, чувствуя, как пружинят под ногами доски. В середине одна из досок треснула, не выдержав, того, как Хидан переходил мост в прошлый раз. Переместив весь свой вес на уцелевшую рейку, Хидан медленно двигался вперед, чувствуя, что и эта доска сейчас не выдержит. Так и есть: стоило только убрать ногу, и она сломалась с громким треском. Мост начал уходить под воду, Хиадан ускорился, и добрался до берега, оказавшись по колено в воде. Он обернулся: сломанные доски медленно погружались на дно, болото затягивало их в свои глубины. Больше в заброшенный храм не добраться: Хидан уже не мог сказать, в какой стороне он находится. Он отдалился от берега и увидел почерневшее, обуглившееся дерево. Значит, он выбрал верное направление. Нужно забраться повыше, чтобы определить, куда идти. Хидан подошел к высокому дубу, и по его мощным ветвям забрался наверх. Река в Долине завершения вышла из брегов, и забрала себе часть леса, на западе все деревья стояли в воде. Сощурился, и впереди он заметил красную крышу какого-то здания. Немного подумав, он понял, что это ратуша затопленного Югакуре. Нужно идти туда. Лес постепенно оживал, после пережитой бури. Из кустов выпорхнула птица, перелезая через поваленные деревья, Хидан заметил в просвете леса какое-то животное, которое тут же исчезло среди листвы. Олень? Он не ожидал, что они до сих пор тут водятся. Вскоре он вышел к большой ели, которая рухнула на холм, не выдержав порыва ураганного ветра. Хидан подошел к ней, и заметил в стволе много круглых, ритмично расположенных отверстий. Они напоминали ему следы от пуль, но не могла же здесь идти ожесточенная перестрелка в разгар шторма! Наверняка эти ходы прогрызли какие-нибудь жуки-короеды. Странный шум со стороны Югакуре заставил его насторожиться. Хидан спрятался за колючими ветками, достал топор, и прислушался. Звук казался ему знакомым, монотонное гудение… это мотор! Хидан выглянул из своего укрытия, и увидел проплывавшую между руинами поселка оранжевую надувную лодку спасателей. — Эй! — Хидан вскочил, замахал руками, привлекая внимание. — Я здесь! — закричал он.***
Утром Какузу был на удивление отдохнувшим и выспавшимся. Похоже, сказалось то, что ночь он провел в одиночестве, а не ютился со всеми в спортивном зале. Он ушел спать в аудиторию, ключ от которой ему любезно оставил профессор. Естественно, за ночь Хидан так и не появился, и теперь Какузу нужно было его найти. Университет пережил наводнение. Кое-где выбило стекла, но в целом, здание сильно не пострадало. Какузу вышел на улицу, добрался до «причала» — парковки, где теперь вместо машин стояли на приколе надувные лодки. Распогодилось, солнце выглядывало из-за кучевых облаков. Пока вода не сойдет, они будут вынуждены провести в университете еще несколько дней. Анко уже сидела в лодке с мегафоном в руках. В резиновых сапогах и спасательном жилете поверх формы, с кое-как убранными волосами, вид у нее был изнеможенный. Под глазами темные круги: эвакуация, маленький ребенок, и отсутствие личного пространства измотают даже самых стойких. — Генма и Котетсу уже уплыли с бригадой спасателей в утреннем рейсе, — отчиталась она. — Изумо на 75 шоссе, у спортивного центра, следит за транспортировкой гуманитарных грузов. — Нам по пути, — кивнул Какузу, заводя мотор лодки. — Прихватим его по дороге. — Ты думаешь, он еще жив? — спросила Анко, когда лодка, подняв ворох брызг, и отплыла от парковки. — Находиться во время шторма в лесу — это самоубийство! — Люди выживают и в более экстремальных условиях, — пожал плечами Какузу. — И профессор вполне может оказаться таким вот «исключением». Исчезновение Хидана во время бури вызывало у него смешанные чувства. С одной стороны — соваться в Югакуре в разгар бури — безумие. С другой — профессор производил впечатление разумного человека, и на такой поступок у него могли быть веские причины. И Какузу очень хотелось их услышать. Есть дела — спроси у любого полицейского — безнадежные, гибельные, всякий, кто к ним прикоснется, пропал. У Какузу было подобное дело — оно стоило ему семьи и карьеры. И все равно, он так и не раскрыл его до конца. Хидан вляпался в точно такое же болото, которое приведет его к катастрофе, если он не остановится.***
Хидан спустился вниз, к причалившей к холму лодке, и с удивлением встретился там со своим старым знакомым. — Профессор, — Какузу покачал головой, но по его голосу Хидан слышал, что тот все-таки рад его видеть. — Как вы здесь оказались? — Я нашел его! — Хидан показал в сторону затопленного поселка. — Логово того ублюдка! Он использовал старые казематы, оставшиеся после войны! Вызовите сюда водолазов, уверен, они найдут… — У водолазов сейчас другие приоритеты, — Какузу не сдержался и закатил глаза. — Садитесь в лодку, профессор, — он подвинулся, чтобы Хидан мог подняться на борт. — Он держал похищенных людей в клетках! — Хидан не собирался сдаваться. — Он убил там маленькую девочку! А еще там были фотографии погибших… — Вы видели ее тело? — Какузу нахмурился. — Нет, трупа там уже не было, — Хидан покачал головой. — Но я видел его! Этого больного ублюдка! Он выстрелил в меня, — Хидан дотронулся до раненного уха. — У него… — Нет тела — нет дела, — четко, по слогам, как для слабоумного произнес Какузу. — Об исчезновении маленьких девочек в последние месяцы тоже никто не заявлял. Хватит выдумывать, профессор, садитесь в лодку, пожалуйста, — с нажимом повторил Какузу. — Я не выдумываю! — возмутился Хидан. После всего, что он пережил, его еще и обвиняют во лжи! — У меня есть доказательства! Я выполнил за вашу говеную полицию всю грязную работу, и выследил этого ублюдка в капюшоне! Я сделал фотографии, они у меня в мобильнике! — он полез в карман за телефоном, но увидев черный экран, вспомнил, что он разряжен. — Когда я его подключу к зарядке, вы все увидите! — Вы провели ночь в лесу! Находились здесь в разгар бури! — Какузу вышел из себя. — Вы без очков ни черта не видите! И за труп ребенка вы можете принять останки животного, кучу мусора и даже собственную тень! Вашими «доказательствами» можно только подтереться, они ничего не стоят! — Хидан потупился, он не ожидал от всегда спокойного Какузу такой отповеди. — Учитывая факты о вашей личности, и обстоятельства, при которых вы получили эти самые «доказательства» — вам невозможно поверить, профессор! Поэтому садитесь уже в эту гребаную лодку, и не тратьте наше время! — Убежище существует! Прошу, вы должны мне поверить! — Хидан был в отчаянье. Так вот, как чувствовала себя Хана, когда рассказывала о лесных духах. — Если начать там поиски… — Быстро в лодку! — полная женщина-полицейский встала во весь рост, и грозно посмотрела на Хидана. — Какузу прав: криминалисты не смогут работать в таких условиях. А водолазам нужна определенная задача: что искать? Если нет конкретики — трупа или какого-то предмета, то это бессмысленная трата ресурсов полиции и денег налогоплательщиков. Ни одно начальство этого не одобрит! Хидан недовольно поджал губы и подошел к лодке. Он приложил столько усилий, а остался ни с чем, все впустую. Даже если он покажет им фотографии, они увидят просто сарай для животных и стол с инструментами. Пятна в загоне — обычная грязь. Все равно этот ублюдок его обставил! — Топор уберите, — парень с косой челкой напомнил Хидану, что он все еще сжимал его в руках. Он стиснул зубы, и швырнул топор в кусты, на мгновенье, представив, как тот сносит голову ублюдку в капюшоне.***
Хидан сидел в лодке, стараясь не смотреть на Какузу. Он злился на старика, на ублюдка в капюшоне, на весь этот чертов мир. Проплывая по знакомым улицам, он вспомнил, что в городе есть один человек, который поверит ему. Ему нужно обсудить увиденное с Ханой, показать ей фотографии. Только сначала надо зарядить проклятый мобильник… Они остановились у знакомого здания, и Хидан медленно шел по аллее, переступая через сломанные ветки и разбросанный мусор. Навстречу ему, быстрым шагом шла Конан, и у Хидана внутри все оборвалось, от понимания, как сильно он облажался. Он бросил ее, оставил одну в самый разгар бури. Теперь он не сможет вернуть себе ее уважение. Раньше, она бы подбежала к нему, заключила в объятья. Мой отважный исследователь. Мой… чертов придурок. Конан остановилась, и ударила его по лицу. Хидан успел забыть, какие у нее натренированные руки, и что она умеет бить по-настоящему. От неожиданности он отшатнулся. Жена наступала на него, снова и снова нанося пощечины и выкрикивая что-то неразборчивое. — Конан, я… — Какой же ты, все-таки!.. — ее лицо покраснело, в глазах стояли слезы. — Ты понимаешь, что я пережила за эту ночь?! Мы недавно похоронили детей, а теперь ты ведешь себя так безрассудно! Почему мы пытаемся уничтожить друг друга?! Я даже не знаю, кого я больше ненавижу, тебя или себя, честное слово! — она на мгновение зажмурилась. — Так больше продолжаться не может! Когда вся эта неразбериха с потопом закончится, я подам на развод! Хидан молчал: оправдываться было бы глупо, он сам сжег последний мост, все это — последствия принятых им решений. Он не имеет права просить ее остаться с ним. Конан предложила ему поставить в их отношениях точку, предложила то, на что ему не хватило смелости. Он просто трус и слабак, он оказался тряпкой, которой всю жизнь был его отец. Прямо сейчас Хидан себя презирал. — Я уважаю твое решение, — наконец, выдавил из себя он. — Ты права, нам нужно прекратить мучить друг друга, — она кивнула. — Прости, что меня не было рядом, — добавил он, когда Конан развернулась, и пошла прочь. Услышав эти слова, она втянула голову в плечи. Закутавшись в свой кардиган, Конан медленно шла к зданию университета. Хидан смотрел ей в след, а потом стянул обручальное кольцо с пальца и швырнул его в затопившие улицы воду.