***
В университете было полно народу. Те, кому некуда бежать, те, кто не успел уехать, до последнего надеясь, что повезет, дождь закончится, и река повернет обратно. Здание располагалось на возвышенности, что помогало ему избежать затопления. Шестьдесят лет назад люди спасались в подвалах университета от бомбежек, теперь оно снова служило укрытием, на сей раз от стихии. Конан стояла возле стойки регистрации и раздавала спасательные одеяла. Когда Хидан сказал ей о предстоящей эвакуации, та уже ждала его с сумками. Ему казалось, что Конан согласилась бы на что угодно, лишь бы быть подальше от этого дома. Хидану, как преподавателю, вместе с женой было разрешено разместиться в учительской, а не ютиться со всеми в спортивном зале. Он вытаскивал из собранной Конан сумки сменную одежду, когда заметил на дне старую коробку из-под обуви. Как давно он ее не видел… — Я подумала, что это важно для тебя, — пояснила Конан. — Ты хранил ее столько лет. Хидан не заглядывал в эту коробку с тех пор, как съехал от предков. Ему только исполнилось восемнадцать, и, после празднования дня рождения дешевой выпивкой вместе с университетскими приятелями, он вернулся домой. Где с удивлением обнаружил, что замок в двери сменен, а пред входом стояли коробки с его вещами. Получив, таким образом, от родителей путевку во взрослую жизнь, Хидан больше никогда не пытался с ними связаться, а после свадьбы взял фамилию жены. Он снял крышку, обнаружив под ней сокровища, которые он хранил, будучи подростком. Газетные вырезки со статьями про первых поселенцев. Самодельный кулон из проволоки. Хидан поднял его на свет — он что, и, правда, тогда считал, что носить подобное — круто?.. Старый плеер, который ему прислала Кагуя, когда переехала в Кири. Хидан воткнул в уши наушники: интересно, работает ли еще? Он нажал кнопку, но потом сообразил, что за столько лет, плеер давно разрядился. Отыскав в коробке зарядку, он подключил ее. К его удивлению плеер ожил, в наушниках заиграли знакомые песни. Как же давно это было! Знаменитая Behind Blue Eyes от Limp Bizkit, разрывавшая тогда хит-парады, именно под эту песню Хидан познакомился на озере со своей будущей женой. Подсвеченная вечерними огнями танцплощадка у пляжа была окутана запахами еды и выпивки. Хидан стоял в стороне, переговариваясь со своими приятелями, иногда посматривая в сторону девушек, жующих жареный арахис из кулька. Он направился купить себе и друзьям пиво, и чтобы сократить путь, решил пройти к киоску с выпивкой через пустую танцплощадку. Мимо него проходила девушка, на мгновение, затормозив, чтобы что-то достать из сумочки. Хидан тоже сбавил ход, чтобы обойти ее, и, в момент, когда они поравнялись, над головой вспыхнул прожектор, и бодрый голос диджея радостно объявил: — Вы только посмотрите, какая красивая пара открывает наш сегодняшний вечер! — заиграли аккорды Behind Blue Eyes, на Хидана и его невольную спутницу устремились любопытные взгляды. Хидан растеряно замер, девушка тоже не знала, куда себя деть от смущения. Чтобы неловкий момент не затягивался, он, все-таки, пригласил ее на танец. Вскоре танцпол заполнили другие парочки, и, осмелев окончательно, он решил представиться новой знакомой. — Хидан, — пробормотал он свое имя, склонившись к ее уху. — Конан, — ответила, она, встав на цыпочки. После этого танца они не расставались весь вечер. Хидан, не вынимая наушников, достал из коробки потрепанную записную книжку. Откуда она у него? Обложка с геометрическим рисунком отклеивалась, страницы пожелтели, и чернила пропитывали листы насквозь. Он пролистал ее — определенно, она принадлежала ему, он узнал свой подчерк. Ежедневник будто бы упал в воду, некоторые записи было вообще не разобрать, а последние страницы беспощадно вырваны. Он покрутил его в руках, и, наконец, вспомнил, для чего он был ему нужен. Туда он записывал свои наблюдения и выводы, сделанные после прочтения статей о первых поселенцах. Хидан провел пальцем по замысловатым рисункам — он увидел их в пещере, которую нашел недалеко от мельницы, куда забрел еще подростком. Тогда он посчитал, что они относились к периоду жизни первых поселенцев, и пришел туда во второй раз, чтобы получше их изучить. Фотоаппарата у него не было, поэтому он попытался перерисовать их. И во время этого занятия его застал бродяга, который, облюбовал эту пещеру для ночлега. Он обматерил его, и чуть не двинул по голове палкой. Пришлось совсем немужественно убежать, а потом он забросил свои «исследования». Хидан читал свои записи, поражаясь собственной наивности, некоторые утверждения вызывали у него смех. Но вместе с тем, у него возникло чувство, будто подросток, которым он тогда был, сейчас, сквозь толщу времени, протягивал ему свою руку. На следующей странице был гербарий — веточка с узкими листьями, а рядом с ней хорошо знакомая Хидану крапива. Багульник — болотное растение, прочел он неровную подпись под гербарием. Произрастает в торфянистой, без известняковой почве. Это растение типично для Югакуре. Под крапивой тоже было короткое пояснение: Нитрофильное растение. Служит указателем почв, богатых азотистыми веществами. Хидан завис, гладя, на потрескавшиеся, засохшие листья, прихваченные прозрачным клеем. С чего вдруг его так заинтересовала ботаника? Почему он обратил на это внимание?.. На странице, следующей за гербарием, текст поплыл, но он смог разобрать пару предложений: …став почвы менялся…местность была перекопана… Хидан захлопнул ежедневник, и бросил его обратно в коробку. Ну и чудилой же он был в свои неполные пятнадцать! Бегал по Югакуре, собирал цветочки и клеил их в свой дневник — просто обхохочешься! Что ему было за дело, перекопан поселок или нет? Бред какой-то! Он убрал плеер в коробку, и направился прочь из учительской. Нужно спросить у Конан, нужна ли ей помощь, а потом… …местность была перекопана… Раскопки! Хидан замер, пораженный этой мыслью, на которую его натолкнули найденные в дневнике записи. Тогда, в юности, он думал об археологических раскопках! Он нашел в Югакуре участок, растительность которого не соответствовала местности, и сделал вывод, что состав почвы изменился, раз на ней теперь произрастала крапива. Он… Он просто… Да он же чертов гений! С этими мыслями он выбежал в коридор и помчался в университетскую библиотеку.***
Какузу глотнул кофе из термоса, который ему протянула Анко. От количества сахара у него чуть не свело челюсти, но зато это помогло справиться с туманом в голове, возникшем из-за недосыпа. Они, вместе с отрядом спасателей, плавали на надувных лодках по затопленным улицам, и убеждали безумцев, оставшихся защищать свои дома от мародёров, присоединиться к эвакуации. Сейчас они доставили свой «улов» — несколько семей из затопленных районов в эвакуационный центр при университете. Через полчаса у них новый рейд, и он воспользовался небольшой передышкой, чтобы покурить, прежде чем он опять окажется под дождем, в раскачиваемой ветром лодке. В качестве курилки отвели небольшую подсобку рядом с библиотекой. Какузу прошел в тесное помещение — там никого не было. Он прислонился спиной к стене, расстегнул ремни оранжевого спасательного жилета, и достал из внутреннего кармана куртки сигаретную пачку. Не успел он сделать и пары затяжек, как послышались шаги, и вскоре, в курилку прошел Сасори. Они кивками поздоровались, было непривычно видеть его не в белом халате, а в черном спортивном костюме, с нашивками логотипов медицинской ассоциации. Хоть он и судмедэксперт, в чрезвычайной ситуации его призвали сюда, оказывать помощь пострадавшим. Сасори похлопал ладонями по карманам, раздраженно закатил глаза, понимая, что в них ничего нет, и Какузу не счел за труд угостить его сигаретой. — Спасибо, — поблагодарил Сасори, — выдохнув дым, прикуривая от его зажигалки. — Совсем зашиваетесь? — спросил Какузу, убирая зажигалку на место. — Я тут один на всю эту ораву, — Сасори стягивал с ладоней голубые латексные перчатки. — И две пустоголовые медсестры, — он поморщился. — К вечеру обещали еще нескольких терапевтов прислать из местной больницы. Начальство, видимо, думает, что я один в состоянии всех обслужить, — он бросил перчатки в мусорную урну. — Может, мне еще им здесь роды принимать, и лекарство от рака изобрести? Какузу усмехнулся краем рта, слушая эту браваду. Есть люди, как радиоактивные отходы: распространяют вокруг себя невидимую отраву. Стоит к ним подступиться — и каждый вдох будет тебя разъедать изнутри. Сасори был как раз из таких. С виду он казался спокойным, человеком с апатией длиною в жизнь, но стоит присмотреться внимательнее, то увидишь, что от него разве что искры не сыплются. — Вообще, прогнозы откровенно хреновые, — Какузу смотрел, как пепел, подхваченный сквозняком, закружился в воздухе. — Если дождь не прекратиться в ближайшие два дня, университет тоже придется эвакуировать. А там еще и ураганный ветер пообещали. — Да пусть нас уже по второму разу метеоритом размажет, что тянуть-то, — Сасори выдохнул дым через ноздри. Если у тебя не в порядке нервы, то вырабатываешь приемы, чтобы это скрывать. Какузу гасил раздражение выпивкой и курением, Сасори изливался ядом по любому случаю. Эти защитные механизмы помогали им жить, как обычным людям. Какузу раздавил окурок о край урны, Сасори склонил голову на бок, прислушиваясь, а потом выругался сквозь зубы, и громко спросил: — Бабушка, вы куда? — он повернулся к выходу из подсобки. Мимо двери, опершись на костыль, медленно шла старушка, с убранными в пучок волосами. На ней была длинная шаль, которая сейчас свисала до пола. О личной жизни Сасори известно было немного. Какузу знал, что он рано остался без родителей, и его вырастила бабка по отцовской линии. Которую он не стал отдавать в дом престарелых, когда та достигла совсем уж преклонных лет, и нанял ей сиделку. Сейчас старушка осталась без присмотра, и была предоставлена самой себе. — Я пойду, помогу медсестричкам, — бабуля показала клюкой в конец коридора. — Я резвенько! — У нее деменция, — Сасори бросил быстрый взгляд на Какузу, — иногда ее память проясняется, и она вспоминает, что была врачом. Только, если она сейчас кому-нибудь «поможет», отвечать за это буду я! — он выбросил окурок, и стремительно вышел в коридор. Хлопанье дверей, и вскоре Сасори выкатил из библиотеки инвалидное кресло. — Сядьте! Сядьте, я вам говорю! Вы не официально здесь! — Сасори искрил как электросварка. — И чтобы я не видел, как вы ходите по коридору! — он развернул каталку, и повез бабулю обратно в библиотеку. — Ты опять куришь, Сасори? — возмущенный голос старухи. — От тебя ужасно несет дымом! — Так все из-за вас! — Какузу придержал дверь, чтобы Сасори со своей бабкой мог пройти внутрь. — Вся моя нервная система ни к черту! Приглушенные голоса доносились из библиотеки, Сасори отчитывал свою бабку, будто она малолетний ребенок. В сущности, оно так и было: глубокие старики из-за своих болезней превращались в беспомощных детей. Какузу даже ему немного сочувствовал, хотя, понимал, что Сасори добровольно взвалил на себя эту ношу. Но так же он помнил о том, что в семьях с лежачими больными самый высокий процент самоубийств.***
Хидан лавировал в людском потоке вновь прибывших пострадавших от наводнения. Он притормозил возле столовой, услышав знакомый голос. — Я похоронила мужа, — Миру сидела на сумке с вещами, и рыдала, закрыв лицо ладонями. — Похоронила сына… А теперь я еще и бездомная! — она громко всхлипывала. — Ну, перестаньте, голубушка, — Джирайя, учитель литературы, пытался ее утешить. — Вам помогут с жильем, — он набросил ей на плечи спасательное одеяло. — Все образуется, без крыши над головой вы не останетесь! — Если бы все люди, были ко мне также добры, как и вы! — Миру принялась рыдать еще пуще, не замечая, что ее слова Джирайе польстили, и вскоре он сердечно прижал ее к своей широкой груди. Хидан покачал головой, усмехаясь про себя: не только он во время шторма пытался наладить свою личную жизнь. Конан помогала какой-то женщине с ребенком пройти регистрацию. Убедившись, что у нее все в порядке, Хидан стремительно направился к библиотеке. Сердце билось чаще, ладони вспотели, его мандраж усиливался от понимания того, как близко он подошел к разгадке. Возле входа он налетел на высокого мужчину в спасательном жилете, закрывавшего дверь, — Извините, — бросил Хидан, пытаясь протиснуться внутрь. — Профессор? — раздался над ухом знакомый голос. Хидан повернулся к Какузу, на лице, которого, казалось, была отражена вся усталость этого мира. Хидан представлял, какая нагрузка на него свалилась: если бы он до сих пор служил в армии, его бы тоже отправили стоять по яйца в ледяной воде, эвакуируя людей и имущество. — Хорошо, что вы здесь, — Какузу нахмурился: учитывая ситуацию, довольно сомнительный комплимент. — Я понял, как отыскать ублюдка, похитившего Хану! Мне нужно кое-что проверить, и я тогда вам обо всем расскажу! — он не заметил, как перешел на шепот. — Слушайте, сейчас не время заниматься этим расследованием, — Какузу был настроен крайне скептически. — Я… — Вам и не нужно ничего делать! — зашипел Хидан. — Вот! — он достал из кармана ключ и протянул его Какузу. — Это ключ от аудитории, где я читаю лекции по истории. Приходите туда ночью, и я вам все объясню! Какузу с сомнением посмотрел на Хидана, и, все-таки, взял у него ключ. — Будьте осторожны, профессор, — Какузу натянул на голову капюшон, готовясь выйти на улицу. — Вы тоже, — ответил Хидан, переступая порог библиотеки.***
Библиотеку не стали закрывать, чтобы у пострадавших была возможность скрасить свой досуг за чтением книг. Внутри было всего несколько человек, преимущественно пожилых, которые сидели за столами, и читали классику. Библиотекарь за стойкой отсутствовал, но на его столе лежал лист, куда нужно было записывать название книги и свои данные, чтобы люди могли взять книги с собой, и читать их за пределами зала. Хидан уверенно прошел между заставленных стеллажей: во время написания дипломной работы он провел здесь много времени, и хорошо ориентировался. Атлас, ботаническая карта Конохи, два толстых справочника. Хидан нес стопку книг к свободному столу, когда услышал, приглушенные голоса. — Бабушка, где взяли эти книги? — рыжий парень стоял возле старушки в инвалидном кресле, и крутил в руках учебники по астрофизике. — Вот вам женские романы, читайте, — он положил перед ней несколько книг в потрепанных мягких обложках. — А это нужно вернуть на место. Где вы их брали, какой номер секции? — Номер секции не помню, — бабуля, без особого энтузиазма листала подсунутую ей книгу. — Но помню, что была дробь «б». — Вот дробь «б» вы хорошо запомнили! — взвился парень, проходя вглубь хранилища. — Так вы всю войну и прошли! С дробью «б»! Они продолжали препираться, до тех пор, пока Сасори — так к парню обращалась старуха, не вышел из библиотеки. Хидан разложил перед собой книги, и с головой зарылся в изучение состава почв в разных районах Конохи. Через час, ему удалось составить нечто вроде шкалы, и отследить, как изменялся состав почвы в районе Югакуре. На протяжении последнего столетия он был относительно стабильным — насыщенная торфом почва, земля там была плодородной, и всегда давала богатые урожаи. Последние замеры состава почвы были сделаны уже после войны, и показатели значительно снизились, земля стала, перенасыщена азотом, и на ней сложно выращивать сельскохозяйственные культуры. Азот ускоряет рост, но качество плодов уходит в минус. Поэтому там бешено растут тенелюбивые растения типа крапивы, которые не плодоносят. Что-то изменило состав грунта в этих местах, и такое могло произойти только из-за вмешательства человека. Хидан наморщил лоб, глядя на свои заметки. Никакие археологические раскопки в Югакуре не шили, этот вариант сразу отпадает. Обычно, крупные участки перекапывают для строительства, но что там могли строить во время войны? Тем более, что поселок был и в итоге захвачен, и почти год находился в оккупации? Хидан предположил, что это мог быть блиндаж, вырытый для обороны поселка, но вскоре понял, что ошибается. Боевые действия в Югакуре не шли, а партизанская война не рассчитана на рытье окопов под носом противника. Минирование местности тоже не нанесло бы такой урон составу почвы. Тут было что-то другое. Возможно, там пытались построить бомбоубежище? Но как ему это узнать? Сейчас перебои со связью, и интернет не работает, а скупые сведения из книг ему ничего не дают. Большинства очевидцев этих событий уже нет в живых… Его взгляд остановился на старухе в инвалидном кресле. …Так вы всю войну и прошли! — Просите, — Хидан подошел к старухе, та оторвалась от чтения романа и повернулась к нему. — Скажите, вы помните что-нибудь о захвате Югакуре во время войны шестидесятилетней давности? Мне показалось, что вы сможете мне помочь, — он придвинул стул, и сел напротив нее. — Я тогда была совсем еще девочкой, — усмехнулась бабуля, отложив книгу в сторону. — Хотела в партизаны пойти, да меня не взяли, сказали «нос не дорос», — она вздохнула. — А вы не знаете, что там могли строить в это время? Мне кажется, там было большое здание, возможно бомбоубежище, — глаза у Хидана загорелись, он не мог поверить такой удаче. — Мы там копали с утра до вечера, вот такие мозоли были, — она показала ему свою ладонь, нарисовав под пальцами большой круг. — К вечеру, бывало, спины не разогнешь! Подружку мою землей завалило, так контузия у нее и осталась, хромала на одну ногу. Зато, какие галереи мы там отстроили! Как во дворце! — старуха мечтательно смотрела куда-то мимо Хидана. — Галереи? — с сомнением переспросил Хидан. — Вы строили катакомбы? — Как начнут эти стервятники с неба свои грохочущие бомбы сбрасывать — мы сразу туда! — старуха, казалось, не слышала его вопрос. — Все бомбы, все обстрелы, все наша галерея выдержала! А еще, — она вдруг ухватила его за рукав и заговорила шепотом, — у нас там две зебры пряталось. Мамка меня ругала, а я все равно им, то яблочко, то молока отнесу. Один раз поймал меня ихний полицай с корзинкой: «куда говорит, идешь?», а я ему и сбрехала: «за козой». А сама, потихоньку, мимо мельницы, к гроту, пробралась, чтобы передачку оставить. — Грот возле мельницы? — Хидан нахмурился, он не помнил, чтобы там было подобное сооружение. Похоже, старуха рассказывала ему небылицы, зря он на нее понадеялся. Еще и зебр туда приплела! — Конечно! Там ведь хитро сделано, — старуха ему подмигнула. — Сначала проходишь — одна вода. А если в самую глубину отдалиться, то справа, в стене вход в нашу галерею. Ни один полицай до конца войны так про нее и не разнюхал! Хидан поблагодарил ее, и в смешанных чувствах вернулся за свой стол. История бабки звучала складно до тех пор, пока она не начала говорить про зебр. Ну, как в такое поверишь? У старухи уже маразм начался, и она смешивает свои воспоминания и уведенное по телевизору в одну кучу. Зебры, придумала тоже! Полосатые лошадки никак не могли обитать в Югакуре. Если только… Если только она не имела в виду животных. Глаза Хидана удивленно расширились, и он судорожно вцепился в столешницу. Чертова старуха сказала ему чистую правду! Это он, балбес, чуть не просчитался! А еще и историк! В конце войны, через Югакуре гнали заключенных концлагерей. Чтобы скрыть свои военные преступления их расстреливали и хоронили где-то в лесах. Из-за полосатой формы их называли «зебры для охоты». Некоторым удавалось сбежать, и в детстве, старуха помогала выжить двум бежавшим узникам, которые укрывались в вырытых под Югакуре катакомбах. Вот оно! Вот где ублюдок держит своих жертв! Катакомбы, оставшиеся после войны! Но из-за проклятого наводнения, вырытые, под землей галереи затопит, и смоет все следы. Хидан пулей выскочил в коридор. Нужно срочно попасть в это место, пока его не забрала вода, тогда у него будут на руках доказательства! — Хидан, куда ты? — спросила Конан, когда он прошел мимо нее к главному входу. — Мне нужно попасть в Югакуре, — он вышел на улицу, очки тут же забрызгало дождевой водой, а волосы принялся трепать яростный ветер. — Это очень важно! — Хидан! Хидан, вернись! — жена вышла на ступеньки, и кричала ему в след. — Вернись, это очень опасно! Хидан!.. Ветер подхватывал ее голос, и уносил прочь. Хидан бежал по лужам, понимая, что счет идет на секунды.***
Все дороги были затоплены, а те, куда вода еще не добралась — перекрыли. Хидану чудом удалось найти себе место в лодке среди местных волонтеров. Когда они проплывали в районе, из которого можно было добраться до Югакуре, он спрыгнул в воду, и по отмели, направился в нужную сторону. Люди в лодке кричали ему, что он безумец, ветер был такой силы, что едва не валил с ног. Он промок до нитки, водоотталкивающая ветровка абсолютно не справлялась со своей задачей. В ботинках хлюпала вода, ноги увязали в грязи. Наконец, среди деревьев, он увидел знакомую крышу полуразрушенной ратуши. Вброд теперь было не перебраться: вода неслась бурным потоком, который с каждой дождевой каплей становился все шире и шире. Недалеко он увидел поваленное дерево, оно перекинулось через реку, подобно мосту. Хидан шел по скользкому стволу, раскачивающемуся от бурного потока, ветки царапали ему руки. Когда оставалось совсем немного, он почувствовал, что дерево постепенно разворачивает, и его вот-вот смоет течением. Пришлось прыгать, вода чуть не подхватила его, но он успел ухватиться за растущий на берегу куст. Хидан выбрался на берег, и, тяжело дыша, смотрел как его «мост» уносило течением, понимая, что путь назад для него отрезан. Сердце забилось чаще, как всегда бывает в такие моменты, когда нужно просто действовать, когда главное — не план, а скорость и вера в свои силы. Он двинулся вперед, продираясь сквозь грязь, колючие заросли, и серую пелену дождя. Наконец, он вышел к знакомой мельнице. Колесо скрипело и непрерывно вращалось, поднявшийся уровень воды вернул мельницу к жизни. Хидан приблизился к скрипучему колесу: нужно пойти против течения воды, которая приводила его в движение, тогда он отыщет нужное место. Глубокая траншея, искусственное ответвление реки, извивалась, как змея. Он отдалился от мельницы на приличное расстояние, оставив ее позади. Участок сильно зарос кустами, рядом шумела река. Ну же, это должно быть где-то тут! Он протер очки, и крутился на месте, ища взглядом какую-нибудь зацепку. Кругом кусты, хлюпающая грязь под ногами, и стена дождя. Старуха говорила, что вход в грот располагался у самой воды. Нужно отыскать место рядом с этой траншеей, где уровень воды ниже. Хидан подошел к участку, где кусты росли особенно густо, и практически скрывали под собой весь берег, было совсем ничего невидно за ними. Делать нечего, придется снова лезть в воду. Он спустился в траншею, воды в ней было по пояс, Хидан сделал несколько неуклюжих шагов по дну, и приблизился к берегу, покрытому уже знакомой ему крапивой и каким-то ползучим растением типа плюща. Развел стебли в стороны, ожидая увидеть илистый берег, но вместо него перед ним разверзлась черная бездна. Несколько секунд Хидан всматривался в темноту, а потом смело шагнул внутрь.***
Хидан вытащил из кармана свой мобильник: тот отсырел, и не сразу включился — купание в реке не пошло ему на пользу. Он зажег в нем фонарик и огляделся. Своды низкие, он задевал своей головой влажные камни, за шиворот капала вода. Пройдя немного вперед, узкий луч фонарика выхватил знакомые рисунки на стенах: круги, линии… он видел их в своем ежедневнике. Значит, в юности, он уже бывал здесь, и если бы его не спугнул заночевавший здесь бомж, он бы добрался и до катакомб, оставшихся после войны! Тогда траншея была сточным ручьем, и вход в грот не зарос крапивой, поэтому он долго не мог сориентироваться. Каменная крошка хрустела от каждого шага, и Хидан слишком поздно сообразил, что пришел сюда безоружным. Если этот ублюдок все еще прячется там, внутри, что он будет делать? После армии у него оставалось разрешение на ношение оружия, но в семье с малолетними детьми его нужно хранить в специальном сейфе. Конан и слышать ничего не хотела о том, чтобы у них в доме находился огнестрел или что-то подобное, поэтому Хидан быстро оставил эту идею, решив, что в мирной жизни оружие ему не понадобится. В который раз он снова полагался на удачу. Хидан прошел вперед, теперь воды было всего по щиколотку. Он уперся в стену, где пещера заканчивалась, и начал искать вход в катакомбы. .А если в самую глубину отдалиться, то справа, в стене вход в нашу галерею… Нужно держаться правой стороны. Хидан отошел к той стене, где были запечатлены наскальные рисунки, и осветил угол, в самой глубине. Там что-то блеснуло, и он подошел ближе. Металлическая дверная ручка. Прямо в скале была покрытая серой краской дверь. Дверь запиралась, и, судя по царапинам на отверстии для ключа, использовали ее достаточно часто. Хидан потянул дверь на себя, и та, с тихим скрипом открылась. Переступив высокий порог, в ноздри сразу ударил хорошо знакомый Хидану запах. Запах смерти, там определённо смердел труп. Внутри действительно была галерея: потолки подпирали деревянные колонны, и было несколько коридоров, ведущих в темноту. Хидан заглянул в первый: небольшая клетушка, в которой стоял грубо сколоченный стол. На столе лежал ящик с инструментами, рабочие перчатки, и масляная лампа. Хидан подошел ближе: рядом с лампой лежал коробок спичек с рекламой молодежного клуба «Звук». Все эти предметы появились здесь определенно недавно. Он зажег лампу: света она давала намного больше, чем мобильник. Хидан поднял лампу, и увидел висевшие на стене карты Конохи и ближайших городов. На некоторых стояли пометки, кто-то тщательно прокладывал себе маршрут с помощью них. Хидан сфотографировал на мобильник эту комнату, и направился дальше. Вторая галерея была намного больше и длиннее предыдущей. Ее разделяли перегородки, место было похоже на сарай для животных. Он видел, что каждое стойло запиралось решетчатой дверцей, внутри была разбросана солома, но как можно было держать домашнюю скотину в этом месте? Лошадь или корова не протиснется через такой узкий вход! Все загоны были пусты, он, мельком, заглянул в каждый. Как странно. В том, что был распложен посредине, он увидел обрывок ткани, зацепившийся за гвоздь в дверце. Хидан снял его, и поднес ближе к лицу: красный лоскут какой-то синтетики. А потом кто-то схватил меня сзади, и я очнулась в каком-то сарае… Дыхание перехватило, Хидан почувствовал, что его бьет крупная дрожь. Он держал в руках обрывок платья Ханы. А значит… Все эти загоны предназначены для людей. Он в ужасе попятился, когда на глаза попалось то, что пригвоздило его к месту. Рядом с одной из клеток была приколота фотография, с которой на Хидана смотрело знакомое лицо. Хидан приблизился, и снял с гвоздя фотокарточку. На снимке Дейдара улыбался в камеру, и махал, рукой фотографу. На нем был черный костюм с полосатым воротником моряка — гюйсом. Он стоял на фоне причала и держал во второй руке стаканчик с мороженым. Как эта милая фотография оказалась в таком ужасном месте?.. Он подошел к следующей клетке, и понял, что трупный запах шел именно из нее. Внутри было пусто, Хидан открыл решетчатую дверцу, и прошел внутрь загона. На дощатом полу, он увидел четкие контуры от разлагавшегося здесь трупа. Детского трупа. Из соломы торчала еще одна фотография, и Хидан осторожно вытащил ее наружу. На ней была девочка с букетом цветов, Хидан дал бы ей навскидку лет десять. С красным ободком в розовых волосах, в белом платье, девочка улыбалась в камеру. Хидан снова покосился на трупные пятна, и понял, что со снимка на него смотрела жертва безумца, засадившего ее в эту клетку. Фотографии со счастливыми детьми он наверняка брал из соцсетей родителей. В современном мире все стремятся выставить напоказ свое счастье. Он выбирал своих жертв и готовил для них клетки. Незнакомая девочка умерла здесь, но Дейдара — погиб в другом месте. Или он тоже сбежал от своего похитителя, как и Хана?.. Хидан сфотографировал загон, но из-за плохого освещения и не самой хорошей камеры, снимки получались нечеткими. Черт, Какузу точно не поверит, что он побывал здесь! Нужно срочно найти что-нибудь еще! Он сложил найденные снимки в карман, и стал осматривать загоны более тщательно, но все они оказались пусты. И только в последней клетке его ожидал неприятный сюрприз. Хидан потрясенно рассматривал фотографию своих сыновей, неровно прибитую возле входа. Мангетсу смотрел в камеру враждебно, а Суигетсу выглядел удивленным, будто кто-то неожиданно подошел, и сфотографировал их на улице. Люди часто обращали внимание на близнецов, как будто два одинаковых ребенка — самое невероятное, что произошло с ними в жизни. Значит и они — тоже?.. И та трагедия на железнодорожных путях «спасла» их от более ужасной участи? Если бы они не погибли, их бы похитил какой-то чокнутый психопат и засадил в эту клетку? Что, черт возьми, тут творится?! Хидан яростно сорвал с гвоздя фотографию. Попадись ему сейчас этот ублюдок, и он прикончит его голыми руками! Он хотел сделать еще несколько снимков найденных клеток, когда лампа, которую он поставил на пол, перевернулась и погасла. Река окончательно вышла из берегов, и грот стремительно наполнялся водой. Если он не успеет выбраться, то погибнет. Хидан выругался, и стал пробираться к выходу. — Твою мать! — он смотрел на третий коридор, которой еще не исследовал. Сделал несколько шагов в его сторону, но, оказавшись по пояс в воде, понял, что промедление будет стоить ему жизни. Держась за стены, чтобы его не смыло потоком воды, Хидан протиснулся, к двери через которую проник в это подземелье. Воды уже было до плеч, телефон, служивший фонарем, мигнул несколько раз, и отключился, не выдержав сырости. Хидан сунул его в карман, и, глубоко, вдохнув воздух, нырнул. Из-за напитавшийся влагой одежды грести было тяжело, пещера будто тянула его назад, в свои темные глубины. Наконец, он выплыл в траншею, по которой бежала вода, чтобы вращать мельничное колесо. Хидан вынырнул на поверхность, жадно хватая ртом воздух, и стал пытаться забраться по скользким камням на берег. Руки обжигало крапивой, и тело плохо слушалось его от холода. Очки остались где-то на дне пещеры, перед глазами все расплывалось. Наконец, его нога нащупала выступ, и с его помощью, он смог приподнять себя над водой. Цепляясь пальцами за землю, он выкарабкался на берег. Времени, чтобы отдышаться у него не было, берег стремительно скрывался под водой, река собиралась смыть Югакуре с лица земли. Хидан щурился, изо всех напрягая зрение: ему нужно забраться на возвышенность. За мельницей начиналась холмистая местность, покрытая лесом, ему нужно добраться туда. Он, спотыкаясь на кочках, направился в нужную сторону. Мельничное колесо скрипело, как сумасшедшее, от него отлетело несколько досок, скоро, оно совсем развалится. За спиной у Хидана была ратуша, он забрался на холм, с облегчением ощущая под ногами твердую землю. Дождь все не прекращался, надо найти какое-нибудь укрытие… Шум дождя распорол выстрел, и правое ухо обожгло болью. Кровь полилась на воротник, но Хидан, не обращая внимания на боль, тут же упал на землю, отдавая свое тело на волю инстинктам, выработанным в армии. Прижав локти к бокам, он откатился за ближайшее дерево, и сел, прислонившись спиной к стволу. Теперь ему нужно слиться с окружением, и быть очень тихим. Когда находишься на прицеле у снайпера, стараешься не привлекать к себе большего внимания, чем то, которое тебе уже оказали.***
По улице проплывали мусорные баки, шезлонги и пластиковые столы, которые хозяева не успели убрать во время срочной эвакуации. Они вышли к знакомому супермаркету ИКА, когда вода смыла припаркованный перед зданием грузовик. — Я не удержу эту махину! — Суигетсу удавалось сдерживать вокруг них воду, чтобы не столкнутся с плавающим в ней мусором, но тут он оказался бессилен. — Течение слишком сильное! — Нам нужно спуститься вниз, к Долине завершения! — Кисаме перекрикивал шум нарастающего ветра. — Тут полно серых жителей! — Дейдара стянул с головы мокрый капюшон толстовки, и беспокойно смотрел на висевшие в воздухе неясные силуэты. — Почему они нас преследуют?! — Они все стремятся туда, — Кисаме показал в сторону разрушенного войной Югакуре. Серые тени проплывали по воздуху, игнорируя дождь, ветер, и их отряд. — Самехада говорит, что кто-то зовет их, но я ничего не слышу! — Вон, там надувной матрас! — Суигетсу показал в на кучу проплывшего мимо них мусора. — Давай, братец, не упусти его! — он взмахнул руками, чтобы замедлить течение, из-за этого мусор стал закручиваться в водоворот. Мангетсу неподвижно стоял, и только стиснутые кулаки выдавали, как сильно он напряжен. Вскоре из водоворота он смог вытянуть большой, серый матрас, который обычно использовали для сна. Такой постоянно показывали в телемагазине "на диване". — Забирайтесь, — Мангетсу удерживал матрас, чтобы его опять не смыло течением. — Спустимся на нем в Долину завершения. Этот поток несет все под гору, а нам как раз туда и надо. Матрас раскачивался на воде, он был покрыт опавшими листьями и грязью. Кисаме вытащил из джинс ремень, и вскоре он стал ошейником для Самехады — она должна будет тянуть их плот вперед, после экстремального спуска по затопленным улицам. — Готовы? — Мангетсу обвел взглядом сидящих на матрасе друзей, как полководец перед боем. — Тогда держитесь, я его отпускаю, — он, как остальные лег на живот, и ухватился руками за край матраса. Матрас подхватило течением, Суигетсу крикнул «Ю-ху»!», и весь мир перед глазами завертелся. Их плот стремительно понесся вниз по улицам, как на американских горках. Его швыряло то вправо, то влево, они чуть не напоролись на торчащие из воды железки, но Суигетсу успел сделать волну, чтобы их обойти. Когда течение немного замедлилось, Самехада подплыла ближе, и Кисаме ухватил ее за ошейник. Теперь они двигались в нужную сторону. Близнецы убирали с пути коряги и мусор, чтобы матрас выдержал их путешествие. Дейдара, переводил дух, глядя, как затопленный город оставался позади, а они постепенно приближались к лесу. Дождь все не прекращался, они давно промокли насквозь, а серые жители проносились над их головами и исчезали за кронами деревьев. — Дальше надо пешком, — Кисаме разжал усталую руку, Самехада исчезла в воде под матрасом. — Тут не проплыть из-за деревьев, и уже достаточно мелко. — Смотрите, там крыша ратуши, — Дейдара показал в просвет между деревьями, где мелькала знакомая красная черепица. — Мы уже близко! — Приплыли! — преувеличенно бодро провозгласил Суигетсу, забираясь по кочкам на холм, возле которого они остановились. — Может, теперь объяснишь, что мы здесь делаем, и кого нам нужно спасти? Кисаме поджал губы, и не ответил, упрямо поднимаясь вверх по скользкой земле. Самехада с трудом перебирала короткими лапами, путаясь в траве, подъем в гору был явно не для нее. Пришлось тянуть ее вверх за ошейник. А она была весьма тяжеловесной рептилией, и на помощь ему пришел Дейдара. — Я вижу его! — Мангетсу уже стоял на холме и всматривался вдаль. Было непривычно слышать его голос таким встревоженным. — Дерьмо! — неожиданно выругался он, и побежал вперед. Кисаме хотел крикнуть ему, что это опасно, хотел, чтобы он дождался остальных, но когда он забрался на холм, то увидел, что они опоздали. Недалеко отсюда, отец близнецов сидел под деревом, кажется, он был ранен. В нескольких метрах от него стоял человек в капюшоне, с винтовкой в руках. И прямо сейчас он собирался его пристрелить.***
Боль в раненном ухе напоминала колючую щекотку. Хидан сидел на земле, изо всех сил напрягая слух. Из-за дождя его перемещений будет не слышно, как и перемещений его преследователя. Этот ублюдок хорошо знаком с местностью, и проблем со зрением у него наверняка нет. Хидан думал, что в свидании со смертью нет ничего героического и многозначительного. Ты просто превращаешься в мертвеца. И ему очень не хотелось пополнять их молчаливые ряды, особенно теперь, когда он оказался так близок к разгадке. Нужно срочно убираться отсюда. Он хотел отползти в растущие по краям склона кусты, когда боковым зрением заметил рядом с собой темный силуэт. Силуэт, который довольно красноречиво навел на него ствол, своей, вне всяких сомнений, винтовки с оптическим прицелом. Хидан подобрался: нужно заговорить ублюдку зубы, а потом наброситься на него. Сколько между ними шагов?.. Хотя, что-то ему подсказывало, что он не станет его слушать. Он уже открыл, было, рот, чтобы начать заливать историю о том, как он заблудился, когда ветер швырнул в ублюдка комок травы и грязи. Тот никак не отреагировал, а в следующий миг ветка дерева, под которым они стояли, сломалась с громким треском, и обрушилась ему на голову. Парень с винтовкой пошатнулся, врезался в ствол, и выстрелил в воздух. Хидан, понимая, что второго такого шанса не будет, бросился прочь, сквозь кусты, по холодным лужам. Ветки цеплялись за волосы, царапали лицо, пока он петлял между деревьев, надеясь затеряться. Он должен выжить, чтобы рассказать всем правду. Он должен показать сделанные снимки Какузу, и тогда, вместе, они придумают, как прижать этого ублюдка. Сердце заходилось, Хидан бежал, не разбирая дороги, подгоняемый чистым инстинктом жертвы, не чувствуя под собой ног. Он спотыкался о ямы и поваленные деревья, падал и снова поднимался, пытаясь добраться до более лесистой местности сквозь пелену дождя и своего плохого зрения. Он не знал, преследует ли его еще тип с винтовкой, но не мог перестать себя чувствовать загнанным зверем. Зеброй для охоты.***
Он успел в последнее мгновение, иначе отец уже был бы мертв. Ему хотелось запустить в ублюдка чем-то тяжелым, но, как назло, поблизости не было ни одного камня. Хидан скрылся между деревьями, его преследователь хотел погнаться за ним, но Мангетсу успел швырнуть ему палку под ноги. Тот упал, поскользнулся на скользкой земле, и скатился вниз, к подножью холма. Этот тип не отступится от своего. Нужно покончить с ним здесь и сейчас. — Дейдара! — крикнул он. — Сможешь подорвать это дерево? — он указал на высокую ель с большим толстым стволом. — Мне понадобится время! — Дейдара, подлез под ветки и упер ладони в шершавый ствол. — Оно слишком здоровое! — Ты, — обратился Мангетсу к брату, — и Кисаме — проводите отца к заброшенной церкви. А я и Дейдара останемся здесь, и задержим этого типа! — Нам лучше не разделяться, — начал Кисаме, но Мангетсу перебил его. — Наши способности больше подойдут для того, чтобы надрать ему зад! А вы проследите, чтобы отца не схватили серые жители, или он не свалился в болото! Ветер заревел, как нападающий лев, небо перечеркнула молния. Времени, чтобы спорить, у них не осталось. Суигетсу, Кисаме и Самехада исчезли в кустах, им нужно догнать Хидана, чтобы указать ему верное направление. Парень с винтовкой наперевес снова забрался на холм. Мангетсу хотел, чтобы на него упало дерево, которое подорвет Дейдара, а он, в случае необходимости, завершит начатое. Он знал, что если дойдет до такого, его брат и друзья спасуют, они не способны на то, на что способен он. — Ты скоро?! — крикнул Мангетсу Дейдаре. Не смотря на комья земли и ветки деревьев, которые он швырял в незнакомца, тот упрямо двигался вперед, намереваясь пуститься по следу. — Я не смогу больше тянуть время! — Еще чуть-чуть! — мокрые волосы, в которых запутались листья, облепили покрасневшее лицо Дейдары, тот старался изо всех сил. — Сейчас! — он сильнее надавал на ствол дерева. — Отходи! — крикнул он, и вихрь щепок ударил ему в лицо. Ель задрожала и с громким треском обрушилась прямо на незнакомца в капюшоне, погребая его под своими колючими ветками.***
Хидан двигался в правильном направлении, им нужно будет помочь ему перебраться через болото. Самехада бежала рядом, и Кисаме тревожило, то, что он от нее услышал, прежде, чем они расстались с Дейдарой и Мангетсу. Это он собирал серых жителей. С серыми жителями можно контактировать? Да кто такой этот псих с винтовкой?! И если он может общаться с серыми жителями, значит, он видит и Самехаду, и его вместе с друзьями тоже? Лес становился гуще, а дождь только усиливался. Прогрохотал гром, молния ударила в растущее недалеко дерево, и оно вспыхнуло, осветив серый полумрак вкруг. В ярких всполохах Кисаме увидел, что их плотным кольцом окружили серые жители. Эти полупрозрачные сущности парили в воздухе, подбираясь к Хидану, опутывая его своей серой дымкой. Кисаме не понимал, что за воздействие они применяют, но видел, что Хидан слабел, задыхался, и вскоре упал на четвереньки, не в состоянии больше и шага ступить. Проклятье! Они же почти добрались! — Эти твари забирают у него силы! — Суигетсу махал перед лицом ладонью, чтобы разогнать серую дымку, но это не помогало. — Папа! Подъем! — он ухватил отца за предплечье, но тот не реагировал. — Нужно от них избавиться, иначе он не доберется до нашего штаба! Кисаме нахмурился: он понятия не имел, что предпринять. Раньше, они думали, что серые жители боятся света, но вот, у них большой источник света в виде горящего дерева, а им хоть бы что! Я тебе помогу. Самехада села перед ним, и Кисаме в недоумении уставился на нее. Когда смотришь назад или вперед происходит мощный выброс энергии, или, как вы, люди, это называете… Кисаме кивнул. Всякий раз, когда он заглядывал в будущее, дом начинал ходить ходуном, и его самого тоже страшно колбасило. Если сделать это одновременно, будет «большой бум!» Самехада повторила одну из любимых фраз Дейдары, но Кисаме уловил суть. Если они одновременно используют свои способности в разных направлениях: Кисаме заглянет в прошлое, а Самехада в будущее или наоборот, произойдет резонанс. — Раньше ты с сородичами использовала этот прием, чтобы охотиться? — поинтересовался Кисаме. Ему было интересно, как Самехада пришла к такой вариации использования своих способностей? Это удивительно, это еще один из шагов эволюции! Чтобы защититься от тех, кто охотился на таких, как мы. Кисаме прикусил язык, и не стал больше задавать вопросов. Самехада осталась совсем одна, единственная в своем роде. Самое одинокое существо на земле. И он был рад, что помог ей выбраться из этой бездны одиночества, и теперь они в какой-то степени стали сородичами. — Давай, разгоним этих серых придурков! — Кисаме положил свои ладони на спину Самехаде. Та распахнула свою зубастую пасть, и скоро перед глазами все побелело.***
Хидан перестал о чем-либо думать, видя перед собой лишь место для очередного шага, ощущая подъемы и провалы и чувствуя запах сырости, еловых иголок и коры в удивительно чистом воздухе. Кожа на лице начала неметь, и когда он моргал, перед глазами вспыхивали искорки. Утренние пробежки укрепили его мышцы, и сделали немного выносливее, но сейчас он уже достиг своего предела. Споткнувшись об очередную корягу, он упал, и понял, что больше не встанет. На него накатил ступор, ужасно хотелось спать. Похоже, он уже находился между сном и явью, раз слышал голос своего мертвого сына. — Папа! Подъем! Подъем?.. А куда он вообще идет? Его тело клонилось в бок, и, когда он упал во влажный подлесок, земля задрожала, сильный порыв ледяного ветра пронизал его до костей, сдувая с него всю сонливость. На лицо падали дождевые капли, Хидан огляделся, в недоумении глядя на горящее дерево. Какого черта он тут расселся?! А если ублюдок за это время подкрался к нему незамеченным?! Он поднялся с земли, и бросился вперед, по чавкающей под ногами грязи.***
— У вас получилось! — Суигетсу победоносно вскинул кулак вверх. От Кисаме и Самехады поднялась волна ветра, которая разбросала серых жителей в разные стороны, и теперь они растворялись в дымке дождя. — Догоняй своего отца, — Кисаме, тяжело дыша, сел на землю. После их с Самехадой броска все внутренности скрутило, ему нужна была короткая передышка. Суигетсу кивнул, и исчез среди кустов. Хидан вышел к болоту, и теперь силился рассмотреть, насколько оно большое, болезненно щурясь. Из-за дождей уровень воды стал значительно выше, но в болоте нет никакого течения, поэтому их мост остался цел. — Папа, сюда! — Суигетсу сделал волну, убирая тину и водоросли, открывая перед Хиданом узенький мост, который они собрали из ящиков, найденных в церкви. Хидан удивленно таращился на неожиданно возникшую перед ним переправу. Осторожно поставил одну ногу, проверяя, выдержит ли. Мост оказался устойчивым, и он, раскинув руки в стороны, как канатоходец, двинулся вперед. Посередине моста одна доска треснула, и Хидан, боком, двигаясь черепашьим шагом по уцелевшей перекладине, миновал опасный участок. Суигетсу дождался, пока отец доберется до берега, и повернул назад, чтобы вернуться к друзьям. Мост снова исчез в воде, ветер усиливался. Он яростно сжал кулаки: ублюдок с винтовкой не должен отыскать это место. Он этого не допустит.***
Дождь по-прежнему лил, как из ведра. Они стояли среди луж и сломанных веток, и смотрели на упавшее дерево. — Он умер? — Дейдара встал на цыпочки, чтобы увидеть тело, погребенное под елью, не решаясь приблизиться. — Сейчас посмотрю, — Мангетсу натянул на ладони рукава промокшей кофты, и развел в стороны колючие ветви. Но под деревом было пусто. Мангетсу в недоумении огляделся. Он просто не там смотрит, ублюдка точно прихлопнуло елью, он и Дейдара видели это своими глазами! Он… Поваленное дерево задрожало, в метре от Мангетсу из-под ствола повалил черный дым. — Чт… что это? — заикаясь, спросил Дейдара, показывая пальцем на то, как в черной дымке стали проступать контуры человека. Мангетсу отошел к Дейдаре, и вместе с ним наблюдал, как черная дымка развеялась, и перед ними снова появился он. Ублюдок, охотившийся за Хиданом.