В тени

Какой-то умный человек однажды сказал Камиле, что чем меньше думаешь, тем больше тебе кажется, однако в эту самую минуту она никак не могла поверить в то, что думала она мало: в голове творился полнейший раздрай, обрывки мыслей, домыслов и воспоминаний скрутились в плотный клубок, распутать который вообще не представлялось возможным, голова начинала гудеть от скорости размышлений, без устали рождающихся в юной голове. Так если она так много думала, то почему ей так сильно кажется? А кажется ли ей вообще? На алкоголь подобную картинку точно не спишешь – ничего крепкого она не пила, а с одного бокала коктейля на основе вина так унести просто не могло. Отсюда наклёвывается простой вывод: либо ей не кажется, либо она сошла с ума, отчего подобные картинки не отнесёшь в категорию «кажется», это уже диагноз. А ещё говорят, что, когда вам кажется, вам не кажется. И в целом хорошо бы убедиться, что не кажется. А как это можно сделать? Камила вспомнила ещё одну фразу: «когда кажется – креститься надо». Правда о продолжении на тему того, что после того, как перекрестишься, ещё больше кажется, Камила предпочитала не думать. И о том, что она неверующая – тоже. Она осталась незамеченной, однако быстрый крест, изображённый рукой в воздухе, тоже не помог, после чего она решила себя ущипнуть – ну а вдруг поможет? – Ха, не помогает, – выдала Камила, когда на предплечье расплылось небольшое покраснение от ногтей, которыми она решила себя ущипнуть. – Твою мать! – Воскликнула Саша, отскакивая от ошарашенной Ани. Рыжеволосая умудрилась поскользнуться на кафеле и уже в полёте Аня попыталась остановить её голову от соприкосновения с вообще не мягким полом, но лишь усугубила ситуацию, потому что поскользнулась и сама, и они вдвоём распластались прямо у ног всё еще смотрящей на них с открытым ртом Камилы. – Анют, ты не ушиблась? – Спросила Саша лежащую на себе девушку. – Думаю, этот вопрос резоннее задавать мне, я ведь на тебя приземлилась, – ответила Аня, потирая ушибленный локоть. – Ты лёгкая, так что я в норме, не переживай, – ответила Саша. – Сможешь встать? – Да, секунду. Аня встала на ноги, после чего протянула руку помощи Саше, которая сразу схватилась за спину, оказавшись на ногах. – А говорила, что не ударилась, ну Саша, – взволнованно проворчала Аня, круговыми движениями поглаживая спину рыжеволосой. – Я и не ударилась, честно, кажется, дёрнула, – простонала Саша. – У тебя дома разогревающая мазь есть? – Заботливо спросила Аня, наблюдая за болезненной гримасой на лице Саши. – Нет. – Значит поедем ко мне, – твёрдо сказала Аня. – У меня ещё пояс из собачьей шерсти есть, прогреем твою поясницу, скоро будешь как новенькая. – Спасибо, – мягко улыбнулась Саша, поглаживая щёку Ани, которая льнула к ладони, прижимаясь ближе. – А что здесь происходит-то!? – Воскликнула отошедшая от первого шока и наблюдающая всю эту сцену Камила. – Когда вы?.. Что вы?.. Как вы?.. Чего? Камила активно жестикулировала, указывая то на Сашу, то на Аню, изображая какие-то непонятные и не всегда приличные знаки, но в конце своей «тирады» не выдержала и схватилась за голову. – Ками, мы не встречаемся, если ты об этом, – первой начала Аня, видя шоковое состояние подруги. Она сделала шаг вперёд, поглаживая Камилу по руке и пытаясь поймать её взгляд, сейчас устремлённый в пол. – Не встречались, – поправила Саша, переплетая свою руку со свободной рукой Ани. – До сегодняшнего дня. – Прости, не успела привыкнуть, – смущённо улыбнулась Аня, поглаживая пальцы Саши в своей ладони. Её взгляд вернулся к потерянной Камиле. – Мы только сегодня решили попробовать отношения, потому что нас обеих очень сильно тянет друг к другу, да и Вселенная явно подаёт нам очень много знаков, но об этом в другой раз. – Мы не успели никому ничего рассказать, хотели собрать всех вместе в другой день, чтобы сегодняшний вечер посвятить знакомству с Лизой, а оно вон как получилось, – Саша продолжила речь Ани, неловко потирая шею. – Прости. Камила выпрямилась, встряхнула взъерошенными волосами и пару минут хлопала глазами, переводя взгляд с Саши на Аню и обратно. Наконец на её лицо пробралась улыбка, вымещающая потерянность и шок. – Девчонки, я так за вас рада! – Воскликнула Камила, сгребая подруг в объятия. – Не извиняйтесь, это я сегодня себе накрутила и перекрутила, голова совсем не в том направлении думает, но вы просто прелесть! А я чувствовала между вами какую-то химию, но у меня с ней ещё со школы не пошло, так что я отложила эту мысль в дальний ящик. Ух, девчонки, ну вы порадовали! Саша и Аня радостно переглянулись и прижались к Камиле ещё сильнее – такая поддержка порой крайне необходима, тем более в делах любовных, тем более в самом начале этих дел. – Спасибо, Ками, эти слова очень многое для нас значат, – мягко сказала Аня, поглаживая спину подруги. Саша согласно угукнула и предложила вернуться к остальным, пока их не потеряли. – Ками, только… – начала Саша, но Камила тут же подхватила: – Я буду молчать, вы расскажете всем тогда, когда захотите, это только ваше решение и ваше дело, я вмешиваться не буду. – Ты чудо, крошка, – улыбнулась Аня, благодарно кивая. – Пойдёмте, мои дорогие, надеюсь, мамочки там не избавляют диван от невинности, – хихикнула Камила, направляясь к их столику. *** Пару коктейлей спустя вся компания оказалась на танцполе в дружном кругу. Камила давно хотела сходить в бар с близкими друзьями, чтобы хорошенько отдохнуть и потанцевать в приятной компании. В детстве Камила около десяти лет занималась танцами и всей душой любила это искусство, однако как бы красивы ни были танцы, это тоже спорт, а всякий спорт имеет множество неприятных аспектов во главе с травмами. Абсолютно нелепое стечение обстоятельств, одна секунда и ужасная боль, пронзающая всю спину – вот конец очень успешной и насыщенной карьеры танцовщицы Камилы. Она до сих пор с ужасом вспоминает жуткую боль, растекающуюся по всему позвоночнику и иррадиирущую в нижние конечности после падения с высокой поддержки, потерю равновесия и координации в пространстве, головокружение и невозможность сделать вдох. Она помнит нестереотипные персиковые стены больницы, приветливых медсестёр и абсолютно неприветливый диагноз: перелом позвоночника, повлекший повреждение спинного мозга и тетраплегию. Она помнит долгие месяцы лечения и реабилитации, помнит, как заново училась не то, что ходить, а двигать пальцами на ногах. Помнит кресло, костыли и лангетки, помнит боль, не снимаемую даже опиоидными обезболивающими. Она помнит рыдающую у кровати маму, слёзы в глазах тренера и девочек из своего коллектива, помнит, как особо циничные врачи не пророчили ей даже возвращение возможности ходить. Помнит, как сама улыбалась всем плачущим, а сама глотала слёзы в тишине ночи, тыкая ноги самыми разными острыми предметами в надежде почувствовать хоть что-то. Но не было ничего. А потом она взяла себя в руки и начала бороться: прочитала все существующие в интернете медицинские источники и статьи о своём диагнозе, читала истории людей, столкнувшихся с этой проблемой, искала клиники и врачей, спасавших даже самых бесперспективных пациентов в таких ситуациях, и нашла. Долгие уговоры родителей и врачей, и всё по новой: новые методы лечения, новые физиотерапевтические вмешательства, три операции и тренировки, тренировки, тренировки. Она впервые пошевелила пальцами спустя полгода, смогла согнуть ногу ещё через три месяца, встала – через полтора года. Ходить училась подобно годовалым детям – сначала пыталась стоять у опоры, потом – без; пробовала сделать хоть один шаг, держась за руку медсестры, ликовала до слёз, когда это получилось, и пробовала, пробовала и пробовала. Ей потребовалось чуть больше двух лет, чтобы научиться ходить самой, и то после долгого нахождения на ногах перед глазами Камилы начинали бегать чёрные пятна, после чего ей нужно было провести около часа в лежачем положении, чтобы не потерять сознание. Это случилось, когда ей было четырнадцать, и сейчас, четыре года спустя, о том кошмаре ей напоминают шрам на спине, периодические боли и костыли в кладовке маминой квартиры. Сегодня она впервые выходит на танцпол, и колени начинают дрожать, руки ужасно потеют, а по спине бегают фантомные боли. – Возьми себя в руки, – шепчет самой себе Камила, подходя с Аней и Сашей к танцующим Жене и Алине. – Отжигаете, красотки? Широкая улыбка на лице, вторящая улыбкам подруг, сносит все печальные мысли, начавшие строить стены в её голове, и Камила выдыхает, отдаваясь музыке. Она танцует, растворяясь в музыке и восхищённых взглядах, направленных на неё. Глаза закрыты, тело не представляет собой отдельно корпус, руки, ноги и голову, а становится абсолютно единым куском пластилина, перевоплощающегося в самые разнообразные формы в руках талантливого творца – музыки. Камила не слышит разговоров, криков и звона бокалов, в бескрайней тишине, в которую она окунулась с головой, есть лишь один маяк – ритмичная мелодия, слова которой не имеют значение. Сейчас она бы даже не смогла сказать, на каком языке звучит песня, для неё главное, что она звучит, а её тело способно двигаться. Из сотен взглядов, бегающих по её телу, сейчас особенно остро ощущается один – Камила с закрытыми глазами может сказать, что он лесного зелёного цвета. Он плавно прикасается к открытым участками кожи, обжигает, но тут же ласково поглаживает, словно извиняясь за вырывающуюся страсть нежностью. Взгляд следит за каждым её движением, вырывая её фигуру из плотной толпы, он единственный прорывается сквозь барьер отрешённости от мира сего и даёт стимул показать абсолютно все свои умения, оттачиваемые годами. Камила хочет танцевать для неё. Камила открывает глаза, сразу сталкиваясь с горящими зелёными глазами, обладательница которых стоит у барной стойки и, не отвлекаясь от объекта своего наблюдения, переговаривается о чём-то со стоящим рядом с ней барменом. Или она говорит не с ним, а с самой Камилой, которая даже с суперслухом не смогла бы разобрать её слов – динамики выкручены на максимум. Камила знает одно – губы Лизы движутся, и, что увлекает Камилу, движутся в такт музыки. Или ей кажется. В любом случае губы у Императрицы красивые. И Камила смотрела бы на них, не отрываясь, и дальше, если бы к Лизе не подошла какая-то девушка, которой Императрица улыбнулась. Камила почувствовала неприятный укол в грудной клетке, на секунду остановивший работу сердца. А в следующее мгновение грудина приняла на себе не укол, а удар – та самая незнакомка с чувством прикоснулась к этим самым губам. Перед глазами упал занавес всей этой маленькой и только зарождающейся истории, и Камила развернулась, не желая наблюдать за продолжением того спектакля. Камила на шатающихся ногах добралась до их столика и залпом осушила свой (или нет) бокал, чувствуя неприятную горечь во рту. – Это явно не мой коктейль, – выдохнула Камила, ощущая пожар в ротовой полости и во всём пищеводе, по которому бежал явно крепкий алкоголь. Камила упала на диванчик, рассматривая уже пустой бокал и звенящие на его дне кусочки льда. В них отражался зелёный листочек свежей мяты, такого же оттенка, что и… – Не буду я больше о ней думать, пусть катится к этой девке, – возмутилась своим же мыслям вслух Камила, оставляя бокал куда подальше. К столику подошли весёлые девушки, увлечённые своими вторыми половинками и абсолютно не замечающие в своей романтической комедии эпическую драму Камилы. – Крошка, ты бомбически танцуешь! – Восторженно похлопала в ладоши Женя, смотря на Камилу. – Присоединяюсь, Ками, ты невероятна! – Сказала Аня, показывая «класс». – Спасибо, – выдавила из себя улыбку Камила. – А кто-нибудь видел Императрицу? – Спросила Саша. Камила хмыкнула, что осталось незамеченным, и отрицательно покачала головой. – Пойду поищу её, – сказала Саша, вставая из-за стола. – Знаете, я, наверное, пойду домой, – Сказала Камила, надевая на плечо сумку. – Что-то случилось? – Спросила не успевшая отойти Саша, обеспокоенно глядя на Камилу. – Нет, просто устала, – пожала плечами Камила. – Хорошо, но напиши, когда будешь дома, ладно? – Кивнула Саша, первой обнимая подругу. – Да, разумеется. Все по очереди обняли Камилу, трижды напомнили ей о необходимости отписаться им из дома и удостоверились, что она заказала такси, а не решила тащиться пешком через полгорода. Уже выйдя на улицу, Камила позволила первым двум слезинкам скатиться по её щекам на серый асфальт. Она быстро отменила заказ машины, решив всё-таки устаканить всё в своей голове за время пешей прогулки. – Ну почему я? – Она остановилась за углом здания, в котором находился бар, и подняла взгляд в тёмное ночное небо. – Почему я всегда влюбляюсь невзаимно? Камила пару минут обдумывала сказанное, а потом её глаза резко округлились: – Я сказала «влюбилась»? – Прошептала она себе под нос, прикасаясь пальцами к губам, словно пытаясь пощупать вырвавшееся слово. Осознание сказанного накрывало волнами, каждая из которых приносила с собой разную эмоцию: сначала Камила удивилась, затем испугалась, после чего разозлилась. Разозлилась на наивную себя и слишком прекрасную Лизу. – Чёрт бы тебя побрал, Императрица, – выплюнула в ночную тишину Камила. Она сделала буквально пару шагов, когда позади послышались звучные шаги. Камила вздрогнула, ощущая что-то неладное, но не обернулась, продолжая медленно брести вперёд. – Красавица, почему одна? – Раздался из-за спины пропитанный алкоголем мужской бас. Камила ничего не ответила и не обернулась, стараясь не слишком сильно дрожать от накатывающего на неё страха. – Составить компанию, молчунья? – Повторил голос уже сбоку, и Камила невольно бросила взгляд на мужчину: с виду ему за тридцать, одет в джинсы, футболку и кожанку, в зубах сигарета, а в глазах высеченная алкоголем пустота. – Ну чего ты, я ж не кусаюсь, – он гадко рассмеялся, хватая Камилу за руку. – Прогуляемся? – Мужчина, уберите от меня руки, я не знакомлюсь, – Камила резко развернулась к нему лицом, пытаясь стряхнуть противно липкую руку мужчины со своей. – Дерзкая, – он ухмыльнулся, крепче сжимая её предплечье. – Люблю таких. В одно мгновение Камила оказалась прижата к ближайшей стене потным телом, в два раза превосходящим её собственное по весу и параметрам. Затылок врезался в бетон, отдаваясь неприятными болевыми волнами по всей поверхности черепной коробки, лицо скривилось в гримасе, когда мужчина, находясь слишком близко к ней, выдохнул прямо в лицо Камилы отвратительную смесь алкоголя и сигаретного дыма, приправленную зловонным ароматом пота, исходящим от всего его тела. Слишком горячие и липкие руки схватили Камилу за талию и бедро, не давая вырваться или хоть как-то отодвинуться от огромного тела мужчины. Дыхание опалило лицо, оставляя невидимые ожоги, от которых хотелось кричать от боли, но рот словно зашили – не получалось издать даже писк. Камилой овладел страх. Ужасный, мерзкий страх расползся по всему организму, порабощая его работу и добираясь до мозга, чтобы нажать кнопку «выключить». Все мысли испарились, извилины будто распрямились, не работало ничего, кроме сердца, которое хотело убежать из этого переулка, сверкая пятками. Дыхание спёрло и не понятно – то ли это защитный механизм, помогающий не отравиться всему организму от вдыхания паров этого животного, что прижимало сейчас Камилу к стене, то ли организм сдался и решил, что проще умереть от удушья, чем если этот ирод после её отказа разобьёт ей голову прямо об эту бетонную стену. – Отпустите, – титаническими усилиями Камила заставила себя прохрипеть хотя бы одно слово. – Ну почему же? – Он провёл рукой по щеке дрожащей девушки, из глаз которой градом лились слёзы. – Мы с тобой отлично проведём время. Камила лишь пискнула, когда его руки начали блуждать по её телу, пока прикрытому одеждой, сжимая грудь и бёдра. – Отпустите, – повторила Камила, чувствуя, что начинает терять сознание. Он не обратил никакого внимания на тихий шелест её слов и лишь прикрыл рот девушки своей широкой ладонью. Камила закрыла глаза, роняя жгучие слёзы из-под опущенных ресниц, и молилась всем богам лишь о том, чтобы это закончилось побыстрее. – Руки от неё убрал, урод, – раздалось грозное рычание из-за спины мужлана, когда тот уже начал спускать с тела Камилы топ. Камила попыталась открыть глаза, но из-за слёз картинка была слишком размытой, чтобы она смогла понять хоть что-то. Мужчина развернулся на женский голос, готовясь отправить нахалку прочь парочкой лестных слов, но нарвался на поразительно сильный удар прямо в лицо. Туша повалилась на землю, сдирая себе ладони об асфальт, а девушка добавила пару ударов ногами и угроз, которые Камила не могла разобрать из-за белого шума в ушах. Она сползла по стене, падая на холодный асфальт, и протирая руками глаза в попытках восстановить зрение. Девушка подошла ближе к ней и Камила сразу узнала эти глаза цвета зелёной мяты, что сейчас смотрели на неё с испугом и волнением. – Крошка, ты как? – Тихо спросила Лиза, помогая Камиле встать. – Не трогай меня, – прошипела Камила, скидывая её руку с себя. – Прости, – прошептала Лиза, отходя на шаг и поднимая руки в сдающемся жесте. – Как ты? – Как я? – Истерично усмехнулась Камила, окидывая взглядом валяющегося без сознания мужчину. – Какое тебе дело? – Камил, я… – Иди и дальше обменивайся слюнями со своей девушкой, а меня оставь в покое, ясно? – С ненавистью выплюнула Камила, пронзая Лизу убивающим взглядом. – Не смей делать из себя рыцаря, я не куплюсь на этот фокус. Лиза молча смотрела за уходящей девушкой, походка которой слабо напоминала уверенную девушку, каковой она была полчаса назад. В абсолютной тишине Лиза проследила за тем, чтобы Камила вызвала такси и села в машину, а затем повернулась к бессознательному телу и вызвала полицию. – Убила бы урода, да руки марать не охота, – процедила сквозь зубы Лиза, ожидая служителей закона. *** Вы: «Девчонки, я дома» Камила отправила сообщение, надеясь, что Лиза не рассказала всем о произошедшем. Хотелось забыть этот вечер как страшный сон, а полные сочувствия и жалости взгляды Камиле осточертели ещё с перелома спины. Почему люди никогда не понимают, что их сочувствие вообще ничем не помогает? Видя эти слезливые глаза, полные уверенности в изречениях о том, что «всё будет хорошо» и правоте этих самых изречений, больше хочется резать вены, а не жить дальше. Жалость не помогает, а усугубляет, открывая тебе все грани собственной беспомощности. Хотите помочь – помогите бороться и держите за руку, ведите вперёд, а не гладьте эту руку, оставляя человека в яме собственных проблем, припорошив бедолагу пеплом своей жалости. Алина: «Хорошо, доброй ночи, крошка!» – Видимо, Императрица настолько занята своей подружкой, что не рассказала, но это даже плюс, – выдохнула себе под нос Камила. Камила закрыла все замки, прошла в спальню, скинула с кровати все вещи и дошла до кухни, наливая себе стакан воды. Руки трясутся так, словно ветви осины под грозовым ветром, половина жидкости проливается мимо стакана, но то, что попадает в посуду, Камила мгновенно вливает в себя, после чего стакан с криком летит в стену. Осколки разлетаются на всю кухню, раздражая своим звоном барабанные перепонки, но Камила не обращает на это никакого внимания и идёт по разбитому стеклу в ванную. Горячая вода, по температуре близкая к кипятку, максимальный напор струи воды и жёсткая мочалка – идеальный рецепт избавления от ощущения омерзительных рук на своём теле. Камила раз за разом намыливает мочалку огромным количеством геля для душа, втирает в свою кожу, с остервенением проходясь по затронутым уродом участкам голой кожи, смывает пену, окрашивающуюся в алый цвет от бесчисленного количества порезов, появившихся от интенсивного трения, и повторяет эту манипуляцию вновь и вновь. Когда первая баночка геля для душа заканчивается, в ход идёт вторая, затем третья. Сумасшедший аромат всех трёх бутылей смешался в усеянном паром помещении, вызывая рвотный рефлекс, и Камила склоняется над унитазом, опустошая желудок. С волос капает вода, раздражённая кожа щиплет, из глаз текут слёзы, живот крутит, а тошнота не уходит. Камила бегает от душевой и попыток отмыться до туалета и желания выбросить из себя всё, напоминающее о сегодняшнем дне, включая выпитое и съеденное. Истерика накрывает с головой, когда она резким движением переключает горячую воду на ледяную. Вся кожа покрывается мурашками, ноги немеют, в груди давит, но она упорно сидит под ледяными струями воды, пытаясь избавиться от ощущений этих касаний. Умывается раз за разом, пытаясь смыть с себя его дыхание и взгляды, пытаясь смыть не останавливающиеся слёзы, но всё тщетно. Камила не знает, сколько времени прошло, когда она вылезает из ванной и, не прикрываясь одеждой или полотенцем, нагой идёт в спальню и падает на кровать, сжимаясь в позе эмбриона. В голове сотни мыслей, она жутко болит от выпитого алкоголя, стресса и паники. Тело замёрзло то ли от ледяного душа, то ли от ужаса пыталось уйти в состояние анабиоза, недоступное человеческому телу, но такое желанное. Камила гладила себя руками, пытаясь убедить мозг, что это её собственные руки, тонкие и мягкие, а не мерзкие и толстые. В какой-то момент слёзы кончились, и она молча смотрела в своё отражение в зеркале, стоящем напротив кровати. Абсолютная пустота на лице и в глазах, раскрасневшаяся кожа, покрытая мурашками, и расцветающие на руках и туловище синяки. Тишину пронзил крик. Громкий, отчаянный и пропитанный болью. В тон ему с улицы послышался лай дворовых собак. Камила, вспомнив о соседях, сжала зубами подушку, крича уже в неё. Не смогла кричать тогда – выплеснет всё сейчас, это не должно сидеть внутри. Она не спала до утра, опустошёнными глазами глядя в просыпающуюся природу за окном. Желания спать, передвигаться и вообще хоть что-то делать не было никакого. Сил не осталось, поэтому подушка, пропитанная слезами и слюной от криков, упала на пол. Единственный плюс сегодняшнего дня – то, что это суббота, и учёбы нет, нет смысла играть живого человека. Остался один вопрос – а как собрать себя из пепла за два дня?