В тени

Камила чувствовала себя четырнадцатилетней собой: тело не шевелилось, все конечности предательски ныли, в голове пустота. Щёки, всю ночь впитывающие в себя слёзы, а последние пару часов – кажущуюся острой наволочку, которая иссушила всю влагу, начали шелушиться и трескаться. Губы искусаны в кровь до жутких язвочек, но Камила всё равно продолжает облизывать их, чувствуя режущую щиплющую боль. Единственное отличие двух одинаково разбитых версий Камилы заключалось в том, что младшей помогли выбраться лекарства и процедуры. Жаль, что таблеток для избавления от последствий от таких ситуаций ещё не придумали. Взгляд лениво наблюдает за медленно движущимся по горизонту солнцем, отмеряющим минуты и часы её существования. На улице всё дышит жизнью: сквозь настежь распахнутые окна в молчаливые стены её квартиры врезаются крики и смех детских голосов, разговоры молодёжи, ворчание старушек у подъезда и пение уличных музыкантов. Сумасшедший по уровню децибел ураган звуков совершенно не тревожил лежащую на кровати девушку – она будто ничего не слышала, всё слилось в единое звуковое пятно, еле подающее какие-то отголоски звучания сквозь толщу воды. Камила тонет в собственном страхе. Вода вокруг ледяная, конечности онемели и покрылись мурашками. Всё тело окутано лоскутами страха и отвращения, связывающими руки и ноги по швам, удушающими петлями на шее, закрывающими глаза. К груди дребезжащими цепями привязан бетонный блок, не дающий никакой возможности спастись, ключ от замка на цепях плавает на расстоянии метра от неё, но сил протянуть руку нет. Она понимает, что утопает всё глубже и глубже, когда свет от водной поверхности становится всё дальше, а окружающая её толща воды – всё темнее. Всё смешалось, и понять, что стало темно из-за заката и постепенного наступления ночного времени суток, не получается. Голова разрывается между картинкой, где её тело тонет, и реальностью, где оно лежит на кровати, не прикрытое одеждой, под морозными порывами осеннего ветра, льющимися из открытого окна, и наблюдает за течением времени. Глаза периодически закрываются, унося её в тревожную полудрёму, где вчерашний вечер прокручивается раз за разом, только её никто не спасает. Мозг упорно вычёркивает зеленоглазую спасительницу из накрученной истории и рисует извращённые картинки реальности, пугающие ещё сильнее. Она просыпается с криком и стекающим по всему телу ледяным потом, но реальность не меняется – это был не сон. Ранки на теле начинают покрываться корочкой к середине воскресенья, синяки, в первые часы кричащие о себе чёрно-фиолетовыми следами, начинают терять свою яркость и преображаться в жёлто-зелёные пятна. Камила слабо видит мелкие детали в своём отражении, но испещрённые лопнувшими капиллярами глаза не дают утешительных прогнозов. Сорванный от криков голос, рвущий глотку когтями дикого зверя, вряд ли помог бы ей сказать хоть слово, но завтра нужно выглядеть презентабельно и никому ничего не показать. Камила делает глубокий вдох и садится на кровати, чувствуя разливающуюся по всему организму ноющую боль. Хочется сразу лечь обратно и больше не вставать, но, когда она опускала руки? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, поэтому в своей голове она отчаянно пытается сбросить со своего тонущего тела цепи. Получается слабо, но попытка – уже хорошо. Она медленно бредёт в сторону кухни, дёргаясь от любого шороха, будь то звуки с улицы или колышущиеся от ветра занавески. Ноги слабо слушаются, больше напоминая набитые ватой ноги куклы, ниточки только обрезали, потому она словно только учится на них ходить. Как только она входит на кухню, в стопы впиваются осколки разбитого двое суток назад стакана. Камила даже не дёргается, лицо остаётся непроницаемым, и она молча упирается одной рукой в стену, сгибает пострадавшую ногу в колене, склоняется к ней и стряхивает впившиеся осколки на пол. Следующим же шагом она вновь наступает в них, и решает не тратить на это время – сначала разберётся с уборкой, потом обработает порезы. Наверное. Все её движения тягучие и при этом дёрганные, она словно состоит из антонимов: руки плавно тянутся к чайнику и резким движением наливают кипяток в кружку, после чего медленно, словно рисуя, окунают чайный пакетик в воду. Глаза следят за расплывающимися разводами краски, ассоциируя картинки с чем-то не понятным даже ей самой. Горячий чай обжигает истерзанное горло, проходясь по мышечным стенкам и находя все самые уязвимые точки. Камила быстро достаёт с верхней полки банку мёда и мигом отправляет в рот целую ложку. Сахарная бомба вызывает тошноту и слёзы на глазах, но блаженно растекается по горлу, падая по пищеводу в пустой желудок. От единственной попавшей в него еды, тот сразу начинает вопить, требуя нормальной пищи, но этот крик Камила упорно игнорирует, пытаясь разобраться сначала с голосом. Горячий чай расплёскивается на руки, оставляя покраснения и мелкие ожоги, отчего вспоминаются прикосновения и крепкий захват рук теми руками… Камила бьёт саму себя по щеке, пытаясь выгнать из головы воспоминания. Получается слабо, но физическая боль отвлекает. Главное не пристраститься. Дальнейшие её действия, всё такие же дёрганные, занимают порядка часа: она допивает четвёртую кружку чая, подметая осколки на кухне, идёт в ванную, смывая с себя усталость и засохшую кровь, обрабатывает все порезы, сбиваясь в их подсчёте после третьего десятка, собирает тетради в сумку и падает в кровать, заводя будильник. Очень нужно поспать, иначе завтра весь её спектакль потерпит крах ещё до третьего звонка. Телефон в её руках оживает, когда она собирается его заблокировать. Она лениво пробегается по экрану, отмечая, что в чате с девочками накопилась пара сотен сообщений, но читать их не было ни сил, ни желания. Лисичка: «Девчонки, всем привет! Мы с Аней хотели пригласить всех на небольшую вечеринку в пятницу, нам есть, чем поделиться» Алина: «Звучит интригующе! Мы с Женей будем. Во сколько и где?» Принцесса: «В 19:00 в баре у Императрицы» Камилу передёрнуло. Телефон выпал из внезапно ослабевших рук, неприятно впечатываясь в ключицы. Нужно отмазаться. Спасительница Женя: «Супер, уже жду пятницу!» Лисчичка: «Ками, ты с нами?» Камила закусила губу, всё же пролистывая историю сообщений. Девочки писали ей практически каждые пару часов последние два дня, потеряв подругу. Личные сообщение тоже были забиты расспросами о её состоянии и причине пропажи. Нужно срочно что-то придумать. Вы: «Привет, девчонки! Отвечу всем и сразу: со мной всё хорошо, я просто приболела, поэтому телефон даже в руки не брала. Насчёт пятницы увидела, но я вряд ли смогу – моя мама приезжает в пятницу днём и мы хотели провести время вместе» Лисичка: «Эх, жалко, конечно, но время с родителями – это святое, так что отпускаем!» Принцесса: «Ками, как ты сейчас себя чувствуешь?» Алина: «Врача вызывала?» Вы: «Сейчас всё намного лучше, спасибо за беспокойство!» «Врача не вызывала, ничего серьёзного, просто слегка продуло, завтра буду на учёбе» «Вы от меня так просто не избавитесь!» Как тяжело врать друзьям. Лицо Камилы не выражало ни одну эмоцию, они все остались в той ночи, стирая с палитры все существующие краски. Пустота. Всегда яркая и эмоциональная, не стесняющаяся и не скрывающая своих чувств, сейчас Камила напоминала самой себе потухшую свечу – воск расплавился, изображая подобие статной фигуры, фитиль почти полностью прогорел, зажигать её становится всё сложнее, пока в какой-то момент никакой огонь не сможет породить её свечение. Как играть завтра счастливую и довольную жизнью студентку, Камила не знала. Осталось уповать на так восхваляемый всеми актёрский талант и выдержку. *** «Пора сменить мелодию будильника» – первая мысль, пробежавшая в голове Камилы с утра. За ночь удалось поспать примерно чуть больше получаса в общей сложности, что не могло не отразиться в виде жуткого раздражения на весь мир и ужасающе надоедливый звонок будильника. Следом раздалось утиное кряканье, оповещающее о новом сообщении, которое тоже захотелось поменять на что-то более приятное. Сперва Камила не поняла, кто ей написал, а затем вспомнила, что ночью, когда сон либо не шёл, либо прокручивал в голове её личный фильм ужасов, она решила переименовать всех девочек у себя в телефонной книге. Женя стала Мишкой, Алина – Мамочкой, Аня осталась Принцессой, а Саша стала Рыжулей. Камила отчаянно не хотела признавать тот факт, что с её языка «Рыжуля» срывается не так лаконично, как с уст одной зеленоглазой особы, но она лишь закатила глаза на собственные доводы и оставила контакт с новым названием. Мишка: «Привет, Крошка! Тебя сегодня подвезти?» Камила устало выдохнула. С одной стороны её отказ прозвучит странно, но с другой… Она сейчас не готова провести полчаса в машине с подругами. Слишком долго, ей ещё весь день притворяться перед Сашей и Аней. Вы: «Доброе утро! Спасибо, но я сегодня хочу прогуляться» Мишка: «Хорошо)» Камила успела облегчённо выдохнуть, когда телефон вновь крякнул. Мишка: «У тебя точно всё хорошо? Не хочу давить и всё такое, но ты можешь поделиться со мной своими проблемами, просто знай.» На глаза навернулись слёзы. Удивительно, Камила уже думала, что солёная жидкость высохла. Вы: «Спасибо за заботу, но у меня правда всё хорошо. Я очень рада, что у меня есть такая подруга!» Камиле стало тошно от самой себя. Женя действительно хочет помочь, и она явно чувствует что-то неладное, но страх быть отвергнутой и высмеянной, страх заново вспоминать те события, страх рассказать кому-то был сильнее. – Я справлюсь сама, – шепнула себе под нос Камила. Она неспешно собралась и привела себя в порядок. Привычную блузку сегодня заменил утеплённый бадлон с высоким горлом и длинными рукавами – ей всё время холодно. Под джинсами утеплённые колготки, вместо пальто она выбрала тёплую куртку, на голове вязаная шапка. Поверх колготок Камила надела любимые тёплые носки, с которыми ноги еле влезли в ботинки. Проблема осталась – ей всё ещё холодно. – Чёрт. Делать нечего – кажется, это не осень виновата в том, что похолодало. Камила подхватила сумку и остановилась у входной двери. Появилась ещё одна проблема: стоило девушке поднести руку к дверной ручке, её прошибал животный страх. Выйти на улицу казалось самым страшным испытанием, которое приходилось на её долю. Ощущение того, что как только она выйдет за порог квартиры, на неё набросится какой-то маньяк, не давало сделать и шага. Дыхание сбилось, сердце сошло с ума, перед глазами слёзы и разбивающиеся надежды на хоть какое-то будущее. Она не знала, сколько стояла у двери, но в конечном итоге взяла с собой баллончик со средством от насекомых, надеясь, что он сработает по принципу перцового баллончика в крайнем случае, и медленно открыла дверь. Лестничная клетка встретила её тишиной и раздражающим запахом табака. Каждый шаг давался с трудом, но Камила медленно двигалась к лифту. Нажала на кнопку вызова и стояла, без остановки оглядываясь по сторонам. От писка приехавшего лифта она дёрнулась, подпрыгивая на месте, и испуганно уставилась в открывающиеся двери. В кабине стоял её знакомый, живущий тремя этажами выше – молодой парнишка, младше её на два года, с портфелем в руках. Он приветливо улыбнулся и махнул рукой, но Камила попятилась назад, затравленно глядя на парня. Тот непонимающе смотрел на девушку, но решил не лезть и повторно нажал на кнопку первого этажа, оставляя Камилу в одиночестве. Она спустилась по лестнице, оглядываясь на каждом пролёте. Страх, дошедший до паранойи, не давал места даже лишнему вдоху. Дорога до вуза прошла как в тумане: Камила чуть ли не бежала бегом, стараясь выбирать людные улицы, еле различала дорогу из-за застывших в глазах слёз и добралась с опозданием на десять минут. Она боязливо постучала в дверь аудитории, просунула голову в приоткрытую дверь и, не увидев преподавателя, быстро прошмыгнула на последний ряд. Почувствовав на себе чьи-то взгляды, Камила пробежалась глазами по аудитории, натыкаясь на обеспокоенные лица Саши и Ани, сидящих на шесть рядов ниже неё. Она постаралась выдавить из себя приветливую улыбку, но, судя по выражениям их лиц, получилось плохо. Аня махнула ей рукой, приглашая к ним, но Камила отрицательно помотала головой. Аня задумчиво кивнула, и отвернулась к Саше, что-то шепча ей на ухо. Между ними завязался диалог, и Камила была уверенна, что именно она стала предметом обсуждения. Камила отсидела всю пару, не отрывая взгляд от окна. Периодически группки студентов проходили по внутреннему двору университета, кто-то из преподавателей выходил покурить за углом здания, что было ясно по летящему оттуда дыму. Листья медленно опадали с деревьев, кружась в ясном лишь им одном вальсе и оседая на серой земле разноцветным ковром. Камила периодически чувствовала скользящие по ней обеспокоенные взгляды подруг, проходящиеся по лицу быстрыми мазками. На фоне нудно читал лекцию пожилой преподаватель, слова которого даже не долетали до ушей Камилы, сосредоточенной на своих мыслях. Она не заметила, что пара уже закончилась и на неё упали тени стоящих рядом Саши и Ани, не тревожащих её, заблудшую в лабиринтах в собственной голове. – Камила, – аккуратно прикоснулась к плечу подруги Аня. Камила подпрыгнула на месте, сбрасывая руку с себя. Она напугано смотрела на ошарашенных подруг, чьи руки переплелись и сжали друг друга. Кажется, напуганы были все трое. – Простите, – прошептала Камила, поправляя немного упавший с головы капюшон. – Ты уверена, что с тобой всё в порядке? – Осторожно спросила Саша, не подходя и не приближаясь к очевидно не готовой к физическому контакту Камиле. – Да, простите, просто не ожидала, задумалась, – пролепетала Камила, поднимаясь на ноги. – Я пойду, извините. Камила проскользнула мимо девушек и побежала в сторону туалета. Слёзы накатили очень не вовремя, и она более чем уверенна, что уже сегодня вечером ей устроят допрос с пристрастием. Ругаться с девочками совсем не хочется, но и говорить ничего она не планирует – сама ещё ничего не поняла, в голове даже сам факт не устоялся, она самой себе не может признаться в том, что стала жертвой насилия. А как рассказать об этом близким? В туалете никого не оказалось – судьба, видимо, решила хоть немного побыть благосклонной. Камила опёрлась руками о раковину, не поднимая взгляд на своё отражение – она прекрасно понимала, что там увидит. Сердце в груди бешено стучит, вызывая тянущую боль в грудной клетке. Камила давит рукой на грудь, стараясь буквально выдавить этот болезненный ком. Дыхание спёрло, перед глазами начало двоиться, голова закружилась. Кажется, дверь открылась, и кто-то зашёл, но это не имело значения. – Чёрт, – раздался совсем рядом знакомый голос. – Так, Камила, посмотри на меня. Спутанное сознание не давало осознать те слова, которые говорила ей знакомая незнакомка, они попадали в уши, но до мозга доходили бессмысленными наборами звуков. Руки трясутся, ноги дрожат и подгибаются, но девушка берёт её под руки и облокачивает спиной о стену. Из глаз Камилы брызнули слёзы – происходящее отвратительно идеально совпадало с произошедшим у бара. Эти руки приятнее и каждое их движение осторожно, однако ассоциации уже не остановить. – Прошу, прости, я бы не прикасалась к тебе, но это единственный способ сейчас помочь, – твердит девушка, видя, что её слова не оказывают никакого влияния, пытаясь успокоить, наверное, и себя. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, пожалуйста, просто смотри на меня. Ты не там, ты в безопасности, слышишь? Камила? Пожалуйста, услышь меня. Камила пытается, пытается понять, что она говорит и делает, но распознаёт только своё имя и обрывки фраз. Девушка, видимо, знает её. Руки мягкие, а не как тогда… Касания осторожные, а не… Взгляд лесных глаз нежный, а не… Лесных? – Ли… Лиза? – Единственное, что срывается с губ. – Я, – мягко ответила девушка, поправляя растрепавшиеся волосы Камилы. – Всё хорошо, ты со мной, я рядом. – Я, – голос снова срывается, очередная порция слёз проливается на кофту Лизы. – Я… – Не нужно, не говори, просто плачь. Камила кротко кивает и отпускает свои чувства. Эмоции накрывают с головой, она плачет и не скрывает своих эмоций. Перед Лизой почему-то не страшно, почему-то комфортно, почему-то в голове ярко сияет её фраза: «я знаю, что ты сейчас чувствуешь, пожалуйста, просто смотри на меня. Ты не там, ты в безопасности, слышишь?» Лиза прижимает её к себе, но не удерживает, позволяя ей самой либо приблизиться в объятиях, либо оттолкнуться. От неё веет теплом и комфортом, она сразу внушает ощущение безопасности, и Камила сдаётся: прижимается к ней как можно ближе, забирается ладонями под её кофту, греет замёрзшие конечности о горячее тело. Ладони Лизы сбрасывают с её головы капюшон и скользят по её волосам, мягко перебирают пряди, поглаживают кожу голову. – Я рядом с тобой, милая, – шепчет Лиза, осторожно прикасаясь губами к её макушке. – Я рядом. Камила активно кивает, забывая о том, что на Лизу она вроде как обижена, что Лиза вроде как занята, что она вроде как знает Лизу пару дней и у неё нет никаких оснований ей доверять. Сломанное сознание куда проще контролировать, и она куда легче поддаётся на проявление заботы. Почему-то хочется верить, что Лиза не пользуется её состоянием, и почему-то верится. Камила успокаивается спустя кажущиеся её самой вечностью полчаса. Она аккуратно отстраняется от Лизы, вытирая мокрые дорожки на щеках. Внезапно тишина между ними приобретает неловкие нотки, и Лиза прокашливается, первой поднимаясь с пола и подавая Камиле руку. – Что это… – хрипит Камила, – что это было? – Просто паническая атака, – пожала плечами Лиза, стараясь не акцентировать внимание на моменте её слабости. – Такое вполне нормально после… Лиза не договорила, всматриваясь в подёрнутое тенью ужаса воспоминаний лицо Камилы. – Спасибо, – младшая неловко выдавила на лице слабую улыбку, на что Лиза сразу отрицательно покачала головой: – Не стоит выдавливать из себя эмоции просто ради факта их проявления, – аккуратно сказала Лиза. – Ты имеешь полное право просто принимать помощь, если хочешь. И я не жалею тебя, хорошо? Я просто хочу помочь тебе вернуться к жизни. Камила помолчала, борясь со своими тараканами, но те победили: – Спасибо, но больше не нужно. У тебя есть близкий человек, думаю, ей ты нужнее, чем мне. Лиза разочаровано посмотрела на младшую, делая к ней мелкий шаг, но тут же одёрнула себя. – Хорошо. Лиза бегло окинула её взглядом и вышла из туалета, оставив Камилу наедине с собой. – Дура! – Камила ударила себя по лбу ладонью. Она провела в туалете ещё несколько минут, после чего решила прекратить эту пытку социумом и нагло прогулять последнюю пару. Вы: «Саш, мне стало не очень хорошо, я пойду домой, кажется температура поднялась» Рыжуля: «Да, без проблем, пиши, когда будешь дома. Выздоравливай!» Камила умылась холодной водой, вновь накинула на голову капюшон и вышла из университета. Дорога до дома проходила под аккомпанемент любимого плейлиста классической музыки. Солнце потихоньку выглядывало из-за свинцовых туч, переливаясь радугой в лужах и покрытых каплями недавно прошедшего дождя деревьях. Камила посильнее натянула капюшон, пытаясь спрятаться от слишком яркого света. До дома оставалось пройти несколько дворов, когда какой-то звук позади привлёк её внимание. Камила выключила музыку, прислушиваясь к аккуратным шагам позади себя. Она замедлила шаг, нащупала в сумке баллончик и затаила дыхание. Выждала, когда шаги, судя по громкости, приблизятся и резко обернулась, выставляя руку с баллончиком вперёд. – Девушка, вы с ума сошли!? – Воскликнула перепугавшаяся женщина средних лет, ударяя Камилу сумкой. – Извините, пожалуйста, – дрожащим голосом прошелестела Камила. – Простите! – Лечите нервы! Женщина гордо подняла подбородок и прошла мимо Камилы. Странный осадок подавило убеждение в том, что это просто чувство самосохранение после пережитого, а не последствия нервного срыва. Хотя, может, у неё ещё и нервный срыв. Камила вновь включила музыку и продолжила свой путь. Спустя пару поворотов ей вновь почудились шаги. Вынеся опыт из ошибок недавнего прошлого, Камила просто обернулась, однако улица была пуста. Она встряхнула волосами и пошла дальше, пиная попадающиеся на пути камушки. Солнце мягко гуляло по виднеющемуся из-под капюшона подбородку и рукам, скрытым рукавами; отдалённый шум улицы, приглушённый во дворах, не мешал, заглушаемый классикой в наушниках. Из-за длительной физической активности и тёплой погоды вкупе с адреналином в крови Камиле стало жарко. Она решила всё-таки скинуть капюшон, но задела наушник, который выпал из уха. Чертыхнувшись, Камила наклонилась и услышала различимый щелчок затвора камеры и лёгкие шаги позади. Страх вновь ворвался в её тело, побуждая медленно подняться, убрать наушник в кейс и резко обернуться. Вокруг пусто. Ни одного человека, никаких бездомных животных, даже птиц не было видно – ничего. Стало страшно. Камила сделала вид, что вставила наушник в ухо, и побрела дальше, стараясь незаметно оглядываться. Шаги сзади повторились. Судя по звуку, человек шёл за ней, каждые пару метров останавливаясь. Камила ускорила шаг, буквально вбегая в подъезд. Она забежала на третий этаж, не оглядываясь, и остановилась у окна в пролёте, выглядывая во двор. Никого не было видно. – Я схожу с ума…