***
Несколько заключенных силком затащили в импровизированную тюремную библиотеку и расставили вдоль стены. На зоне эту комнату называли «рекриация», будто отсылаясь к школьным коридорам. Многие презрительно смотрели на людей, заседающих там в перерывах между работой. Ну и, конечно же, со временем эта комната стала сродне черной метки — зашел, значит вляпался в грязь и уже не смоешь. Отчасти поэтому Леви ни разу там не был. Конечно, он не искал себе проблем и трудностей, но все-таки главной причиной стало то, что он просто напросто не умел читать. В один момент, когда заключенные уже успели заскучать, в библиотеку зашли трое: высокий, статный мужчина в зеленой строгой одежде и какой то нашивкой на рукаве и ещё двое рыжеволосых парней, одетых точно так же. Они опрашивали всех стоящих по очереди, задавая не совсем понятные Леви вопросы, ведь что бы узнать правдивые ответы на них им стоило просто открыть личные дела преступников. Вскоре очередь дошла и до него. — Итак. Ты Леви, верно? — с легкой улыбкой спросил высокий светловолосый мужчина, указывая пальцем на невысокого брюнета. — Верно. — нехотя ответил парень, смотря куда то в дальний угол рекриационного помещения, обустроенного для того, чтобы уголовники могли читать, обучаться и писать семьям письма. — И как же тебя такого молодого угораздило? — будто бы насмехаясь спросил мужчина. Леви скосился на него, одаряя презрительным взглядом серых глаз. Будто пожирая. Угрожая расчленением, убийством, избиением, пытками. Блондин же упрямо смотрел тому в лицо, улыбаясь. Как удав, заведший добычу в свою ловушку и готовившийся захватить ее, задушить и проглотить. — меня зовут Эрвин Смит. — внезапно сказал он, протягивая парню руку. — Леви. — строго ответил тот, принимая рукопожатие. — просто Леви. — Ну что, Леви, тебя часто навещают родные? Друзья? Может, девушка есть? — хмыкнул вошедший. — Что за бред вы несёте. — грубо ответил мужчина, смотря Смиту прямо в лицо. Глаза Эрвина блеснули в тусклом свете потолочной лампы, будто кубики льда. — Нет. Моя мать давно умерла. Банду либо убили, либо рассадили по тюрьмам. Больше «родных» у меня нет. — чуть погодя сказал Леви. — Это ужасно. — Вопреки сказанному, Эрвин улыбнулся чуть шире, будто был доволен ответом, кивнул, и перешел к следующему заключённому. Леви скривился. Страшный же мудак. Абсолютно ненормальный. Остается только надеяться на то, что видит он этого мужчину в первый и последний раз своей жизни. Но, к сожалению, им ещё предстояло встретиться. И не один раз.***
Вскоре люди в зелёном закончили допрос и судя по всему отправились на переговоры с начальником колонии, а заключенных развели по камерам, шутя пригрозив готовящимся этим вечером «медосмотром». Леви эти новости не понравились. Нет, после жизни в трущобах он безусловно стал чистоплюем, раздраженно дрожащим от любой грязи и микробов, однако он не по наслышке знал, какой шум и суета начинается во время прохождения заключенными «диспанцеризации». Кто то был недоволен работой врачей, кто то до ужаса ненавидел медицину, считая, что фарм. компании состоят в тайном сговоре, а кто то просто был асоциальным психом. Да, Леви жалел, что в его стране не «усыпляли» психов, подобных этим. Они его раздражали, а иногда даже… Пугали. Поэтому мужчина, зайдя в камеру, не нашел ничего лучше, чем улечься на койку и развернуться лицом к кирпичной потрепанной стене. Хоть немного поспит в тишине, а потом будь что будет. Все равно он уже выдраил до блеска весь свой закуток, от края до края омывая его тряпками и губками, а больше в общем то заняться ему было нечем. Благо, тюремщики были даже довольны таким его усердием все эти годы. Редко когда находились такие чистюли, а эпидемий из-за загрязненности тюрем никто не хотел. «Эрвин Смит.» вдруг щёлкнуло в его голове. «Мудак, что как ворона пришёл по мою душу. Что же меня ждёт?» только сейчас он полноценно задумался о том, что же станет с ним в будущем. Раньше, до заключения в тюрьму, он жил по наитию и наставлениям дядюшки, так любезно научившего его убивать и воровать. А после заключения и не старался выживать вовсе. Леви ушёл в себя, осознавая, кто он такой и с какими отвратительными людьми он застрял. Больше мужчина не беспокоился о том, чтобы непременно выжить и превзойти окружающий его сброд, лишь о базовом комфорте в настоящем, какой только возможен. Пришельцы в строгой зеленой одежде его будто встряхнули. Пробудили спавшие в нем инстинкты, так и кричавшие «Опасность, опасность! Будь на чеку, пацан.». Но… Так же в Леви поселилось странное чувство интереса. Интереса к тому, кто и что его ждёт, если его подозрения оправдаются. И он готов был встретить кого то особенного, даже рискуя собой. Да… Готов. Будто какой то зверь внутри просил его пойти вперед, напролом, ища что то, что ждет его там, в темноте будущего. «И все-таки, почему им понадобились именно я и эти… Обалдуи? Странно все это. Может, мы просто… Никому не нужны…» Размышляя о том, почему же «зеленые человечки» вломились в забытую богом тюрячку и стали задавать странные вопросы, Леви сам того не заметил, как уснул. Ему давно уже ничего не снилось. Если быть точной, то сны посещали его только в самые тяжёлые, переломные моменты его жизни — после смерти матери и ухода дяди и в первые недели в заключении. В основном мужчину посещали только странные сны о Кушель, ее улыбающееся лицо, переменяющееся на неестественно бледное и отяжеленное печалью, которую вызывали, по всей видимости, поступки Леви. В этот раз он опять спал в темноте без снов и видений, утопая в единственно возможном спокойствии. В безмятежности небытия. — Встаньте пожалуйста, Леви. — донеслось до него откуда то сверху, отдалённо, будто бы из-за кромки воды, когда ты находишься глубине. — мне нужно сделать некоторые тесты. — Эй, вставай уже, спящая красавица! Не позорь меня, мелкотня! — он услышал другой голос, как будто смутно знакомый, а затем почувствовал пинок под зад. Только тогда Леви вдруг осознал, что до него пытаются достучаться. Странно же бывает, когда спишь, ты часто не понимаешь, что реальность, а что дурман, закрывающий тебе вид на мир. Заключенный подскочил, открывая глаза. Его взору представился приятный, лет сорока-пятидесяти старичок с едва-едва проглядывающейся сединой в каштановых волосах и жиденькой бородке. На его носу сидели небольшие очки, в которых он виделся Леви стереотипным ученым из фильмов, на которые ещё в детстве его водил «любимый» дядюшка. Одет был мужчина в белые одежды с голубыми полосами на стыках ткани, из чего заключенный сделал вывод о том, что перед ним сидит врач. Только вот… Что он делает прямо тут, в камере? — Прошу меня простить. — угрюмо протянул он, оглядывая помещение. Оказалось, ему только причудилось, что голос, услышанный сквозь плену сна ему знаком. В помещении он не узнал ни одного человека за исключением прапорщика, зачем то ошивающегося тут. Но и его он почти не слышал никогда, только видел мельком. Этот прапор не занимался его крылом. — Ну и крепкий же у вас сон. — проговорил немолодой мужчина, одетый врачом. Он смешливо улыбнулся, доставая какой то листок. — Уважаемый, мне нужно провести кое какие анализы. Даже хорошо, что вы вот в таком… Полусонном состоянии. Легче будет разобраться, как ваша нервная система реагирует на раздражители. — хмыкнул он. — Откуда такая необходимость осматривать меня? Я здоров. — спокойно сказал Леви, все же присаживаясь, готовясь выполнять указания врача. Ему просто было любопытно, ведь такого интереса к заключенным его тюрьмы на памяти мужчины никто не проявлял. Да, эти «зеленые человечки» сегодня днем явно не чай пить пришли. — Вас выбрали для особых исправительных работ, как физически сложенного и довольно находчивого человека. — спокойно проговорил доктор, беря молоточек. Леви нахмурился. — возможно, вам светит уменьшение вашего срока. — тихо добавил мужчина в белом и загадочно, будто стараясь подбодрить, улыбнулся. «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.» — вот, что первым пришло в голову заключенного после ответа врача. Да, его там точно не спокойная работенка ожидает. Кажется, у Леви снова прибавится проблем… Будто бы ему не хватало имевшихся. Через некоторое время врач закончил, напоследок попросив Леви поднять несколько видов гирь и выполнить какое то глупое задание типа «закрой глаза и дотронься указательным пальцем до носа, стоя на одной ноге». Мужчина молча выполнял все его указания, подозревая, что если он начнет протестовать, ему назначат несколько лишних часов работ и заставят отсиживаться в карцере. А этого почему то очень не хотелось в последнее время… Да и приказ есть приказ, пусть даже это и слова докторишки, пытвшегося заманить Леви в ловушку. Он должен выполнить его. — Ну все-с. — произнес немолодой мужчина, поправляя халат и вставая. — сейчас вколю вам хорошее снотворное, чтобы вам вернулся ваш спокойный сон, а на днях с вами встретятся по отработке. Договорились? — Валяйте. — сухо ответил Леви, закатывая рукав тюремной рубахи, открывая вену для укола. Он подозревал, что его ждёт какая то мутная история, но очень не хотел наживать неприятностей. Да и не в его стиле это. А ещё… Он надеялся, что это поможет ему покинуть тюрьму, а возможно даже зажить хорошо. Так, чтобы труд матери не пошел прахом. А зверь внутри… Будто урчал в ожидании предстоящих событий… — Это будет не больно. — проговорил с добрейшей улыбкой шатен, проверяя, чтобы в шприце с полупрозрачной голубой жидкостью не было пузыриков воздуха. — добрых снов вам, Леви. Когда врач вколол содержимое шприца заключенный и сам не заметил, как уснул, будто бы окутываемый густым туманом…***
Внезапно в мир вернулись звуки и чувства, туман рассеялся. Леви почувствовал, что сидит в каком то… Кресле, что ли. Очень мягком, приятном на ощупь и крайне удобном. А ещё он услышал легкое, невесомое шелестение каких то бумаг напротив себя. Где же он, черт побери, находится, и как здесь оказался? С огромным усилием сдержав зевок, мужчина наконец осилил полноценное пробуждение. Открыв глаза, Леви увидел смутно освещенную желтой настольной лампой комнатку с прекрасным на его взгляд убранством. Руки его лежали на столе из какого то дорогого на первый взгляд дерева, а тело и правда находилось в мягком кресле. На стенах висели какие то картины с то ли кошками, то ли зайцами, рассмотреть их мужчина не мог. Будто он оказался в нормальной квартире, в которых редко бывал даже до заключения. А ещё… Прямо перед собой он увидил неясный силуэт. Он сощурился, пытаясь разглядеть, кто сидит по другую сторону стола, но не смог. — Здравствуйте, господин Леви. Простите за неудобства, но вы так мирно дремали здесь, что я не смог позволить себе разбудить вас. — по тону голоса парень понял, что говорящий улыбался ему. Почему то тон мужчины показался ему… Добрым и приятным. Как будто он состоял из мягкого белого хлеба. — Мое имя — Ури Райсс. Жаль, что я уже знаю ваше и мы не сможем полноценно познакомиться. Должно быть, вы уже слышали обо мне? — Нет. — хрипло ответил Леви, хмурясь. — Вероятно, вам интересно, по какому делу вы здесь находитесь? — говорящий дождался короткого кивка от ещё не до конца пришедшего в себя мужчины. — Хм… Скажите, вам никогда не казалось, что вы слишком сильны для… человеческого существа? — спросил Ури. — Думаю, казалось. — честно ответил мужчина, не понимая, к чему клонит Райсс. Честно говоря он мало что понимал и все ещё не мог ясно мыслить, что уж говорить о том, чтобы даже пытаться анализировать ситуацию. — Скольких вы победили в своей жизни в равном бою? — Спросил его собеседник, и не дожидаясь ответа, продолжил. — Казалось бы, такой маленький мальчик, а, Леви? Хрупкий, голодный… А уложили всех, кто только посмел к вам притронуться. Это волшебно, Леви. Если вы хотите узнать природу этой силы и научиться жить с ней, что называется, в полной мере, вам стоит выслушать меня. — Я вроде и не сопротивлялся вам до этого. — съязвил парень. Однако, он был сильно заинтересован в словах говорящего, вспоминая слова, брошенные ему перед уходом дядей «Ты сильный, пацан. А пока в тебе есть сила, ты жив. Сохрани эту силу, чтобы старания Кушель не пошли прахом. " — Чудесно. Кенни, можешь зайти. — проговорил Ури, загадочно улыбаясь. Только теперь Леви увидел его лицо. Такое доброе и такое мудрое. Будто бы этот мужчина знал все на свете. А ещё… Он напоминал ему лиса. Хитрого, довольного, ластящегося от сытости. От этих противоречащих друг другу чувств Леви даже не подумал, кто же этот Кенни. Дверь открылась и кто то спокойно вошел в комнату. Высокий, под два метра ростом мужик с жидкой бородой, одет был в будто бы военную форму и какого то черта ковбойскую шляпу. Он кивнул Ури, улыбаясь, как безумный чеширский кот. — Ну привет, пацан. — протянул мужик. Несколько долгих мгновений Леви непонимающе смотрел навошедшего, складывая кусочки пазла из воспоминаний вместе. — Кен… Ни… — вдруг прошептал он, в голосе снова появилась хрипотца. «Какого черта?!» — Пора бы поведать тебе нашу семейную историю, а, малой? — Кенни, пожалуйста, расскажи ему некоторые вещи. Мы все ещё не можем быть полностью уверены, так что постарайся подбирать выражения. — до этого Райсс молчал, смирно сидя в кресле напротив Леви. Будто ему было неловко из-за встречи давно не видевшихся родственников. Хотя, вполне возможно, это было просто актерской игрой. Черт его знает… — Леви молча переваривал информацию. Нет, это точно не на самом деле. Просто страннейший сон, вызванный… Какими нибудь переработками. «Может, я просто средства для мытья санузла надышался?» — промелькнула в его голове глупая мысль. Парень нахмурился ещё сильнее, и вдруг повернулся к Ури. — Как скажешь, Ури. — Кенни усмехнулся. — Видишь ли, Леви, у нас с тобой общая фамилия. Мы Аккерманы. Наша семья обладает особой силой. — Кенни поправил шляпу. — Которую твоя матушка передала тебе. Леви, тебя не смущало, что ты был сильнее почти любого из своих противников? Чувствовал, как судьба зовет тебя? По твоему лицу все видно, моюешь не отвечать. Короче сделай любимому дядюшке приятно — подпиши бумагу. — Расскажите об условиях. На каких условиях… Проходит сделка? Райсс улыбался точно так же, как и в начале диалога. — Вам предстоит работа под грифом «секретно». Если все пройдет успешно и вы таки окажитесь Аккерманом, как говорит Кенни, — он кивнул на фигуру за своей спиной. — то вы проработаете у нас несколько лет, а затем сможете забыть о тюрьме. У вас будет приличное жалование, а так же вы пройдете курс школьной и университетской программы. А если нет… — он помедлил, ожидая, пока Леви обработает информацию. — мы заберём вас всего на месяц. Работенка, конечно, не пыльная, однако в таком случае ваш срок вместо пожизненного сменится на десятилетнее заключение. Что думаете? Глаза Леви расширились. Если этот Райсс не врет, то условия кажутся ему наиприятнейшими. Да, возможно, его ожидает тяжёлый труд, однако нутро подталкивало его взяться за ручку и подписать соглашение на самоубийственную работу. В голове вдруг вспыхнул образ какого то безумного ученого, истерически смеющегося на полусогнутых. — Где подписывать документ? — читать мужчина не умел, так что просто положился на свою чуйку. А Ури будто воссиял тому, как просто оказалось склонить мужчину к согласию, перевернул лист, лежащий на столе и указал тонким пальцем на место для росписи: — Вот здесь.