Члены Веселья

      В Её глазах Иван, как бы ни старался, не мог отыскать той печали или чувственности, присущей всем знакомым ему людям. Казалось, Её совершенно не волновали беды и счастья других, словно никто для Неё не имеет значения.       Она отличается ото всех чем-то неуловимым, неосязаемым. Внутренний голос подсказывает держаться подальше от Неё и Её сладких речей, потому что она другая. Но Ваня не хочет слепо верить предрассудкам. В городе и так все сторонятся её, будто она плюётся ядом или владеет колдовством. Парень не может избавиться от её общества ещё и потому, что она сама тянется к нему. А отказывать ей... сложно. У неё чудесные гладкие рыжие волосы и прелестные зелёные глаза, а улыбка сбивает напрочь всю спесь, с которой сын купца идёт рвать с девушкой отношения. Ещё ни разу при ней он не заикнулся о чём-то подобном. Он и правда словно околдован.       Пускай самые старые бабушки тычут на неё пальцем и заходятся в кашле, уверяя, что ещё в юности видели Аню, и что она со временем ничуть не изменилась. Пускай дети бросают все свои игрушки при виде Ани и прячутся за кусты. Пускай Ивану чуть ли не ежедневно поступают жалобы на её странное поведение. Что понимается под словом «странное»? Да так, ничего особенного. Девушка всего-то иногда обнаруживалась в лесу, собирающей мухоморы. Или же дом её, и без того пугающий внешним видом, встречал гробовой тишиной, прерываемой змеиным шипением. Главным доводом всех жителей была внешность Ани. Только из-за этого Ивану удавалось выгораживать её раз за разом, ведь внешность не является весомым аргументом. Но Ваня боится, что в какой-то момент найдётся человек, что сможет разложить по фактам, почему Аню стоит изгнать из города.       — Вань, – а ещё Аня умеет подкрадываться до ужаса бесшумно. Это пугает каждый раз, – пошли погуляем в лесу?       — У меня дела, – парень отвечает сухо, делая вид, что Аня его ничуть не напугала, и раскладывает бумагу на столе по стопкам. Девушка с интересом наблюдает за его действиями.       — Они не могут подождать?       — Нет.       В дровянике воцарилось молчание. Девушка перебирала свои волосы, смотря на спину советника столь жалобно, что захотелось тут же её обнять. Ваня в очередной раз поразился тому, как мастерски эта рыжая манипулирует им, не говоря и слова. Он повернулся лицом к ней.       — Хорошо. Можем сходить погулять.       Как только он произнёс это, Аня бросилась ему на шею и радостно засмеялась. Она сжала в руках его рубаху, и парень почувствовал, как страх огромными склизкими лапами заскользил по спине. Инстинкты вопили о том, что нужно отстраниться. Похожее чувство человек испытывает, когда где-то рядом находится дикий зверь. Ты кожей чувствуешь опасность, и волосы встают дыбом. От Ани веет угрозой.       Несмотря на это, парень всё же решается пойти с ней в безлюдное место. В конце концов, ну какая магия? Какие ведьмы? Это бред, в который верить у Вани нет никакого желания. Это бессмысленно. Аня самая обычная девушка. Возможно, немного странная, но от этого она не перестаёт быть человеком.       День сегодня располагает к прогулкам на свежем воздухе – солнце освещает торговую площадь, согревая в своих лучах жителей, решивших приобрести провиант или материалы. Здесь сейчас почти все те, кто писал жалобы на Аню. И все они смотрят на неё так, будто она при них расчехлила тесак и приставила его к горлу Вани.       Хорошая знакомая его отца вдруг материализовалась на пути парочки, и им пришлось остановиться.       — Куда направляетесь? – Екатерина избегала зрительного контакта с Аней, вместо этого предпочитала буравить настороженным взглядом Ивана, – Вань, у тебя ведь работы непочатый край. Уже освободился?       — Я... да, – он медленно кивнул, смотря прямо в глаза Ане. На миг ему показалось, что её зрачки сузились, как у кошки, а на дне зелёной радужки промелькнули слова, будто сценарий, по которому он должен сейчас играть свою роль. Он не смел ослушаться, – да, Катерин, передайте моему отцу, что я вернусь ближе к вечеру. Не ищите меня.       Екатерина не выглядела убеждённой. Более того, она попыталась взять парня за руку, но тот отдёрнул её и приобнял Анну. Последняя удивлённо выдохнула.       — Мы идём гулять.       Екатерина смотрела вслед уходящим и не верила, что всё происходящее взаправду. Анна может сколько угодно строить Ване глазки и играть невинную овечку, это не имеет значения. Женщина видит её насквозь. Это всё шелуха, фасад, за которым прячется что-то. Что именно – не понятно. Это и пугает.       Ваня между тем шёл за Аней. Она крепко держала его за руку. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что даже слишком крепко. Из такой хватки попробуешь вырваться – потерпишь неудачу. Но он и не думал вырываться. Мысли будто одурманило алкоголем. Хотелось зарыться носом в рыжие волосы и обнять талию, скрытую под тканью голубого платья. Именно сейчас, когда рядом никого нет, кроме шелестящего на ветру поля, он целиком и полностью доверил себя Ане.       Солнце проникало сквозь хвойные ветки, подсвечивая лесную опушку. Анна задорно засмеялась и бросилась вперёд. Завороженно улыбнувшись, Ваня бросился за ней. Она сейчас выглядит как олицетворение солнечного зайчика. Такого сказочного перелива в волосах и сияющих глаз до этого Ваня не видел. Аня будто стала частью солнца. К ней невозможно было не тянуться, поэтому он сделал два уверенных шага в её сторону. Аня махнула рукой, и тогда Ваня подошёл к ней вплотную, счастливо выдыхая в самые губы.       Слишком резко переменилось настроение. Слишком быстро Аня повалила его на землю и стальной хваткой сжала запястья над головой. Ваня смотрел всё так же влюбленно, не до конца понимая, что происходит. Но когда зрачки Ани расширились, почти полностью поглощая радужку, а губы растянулись в оскале, являя острые клыки, дымка беззаботности, наконец, оставила сознание. Парень тряхнул головой, будто вынырнул из воды, и забился в хватке.       Бессмысленно.       — Говорили Ванечке не ходить с Анной в лес. Не верить Анне. Не позволять Анне завладеть разумом. А Ванечка не послушался. Бедненький.       К горлу подступил ком. Ваня снова обомлел перед Аней, но иначе. Страх парализует сильнее восхищения.       Нечеловеческие глаза, зубы, язык. Даже голос. Он только сейчас понял, что голос девушки странно вибрирует. Возможно, именно это и настораживало его всё время. А, может, её стеклянный не моргающий взгляд. Сейчас уже бесполезно размышлять об этом, да и о чём угодно. Всему пришёл конец.       Его ведь и не похоронят, как следует, потому что тело не найдут. Навряд ли Аня хоть что-то от него оставит.       Ведьма, словно прочитав его мысли, хитро протянула:       — Не бойся, я не убью тебя. Мне хватит твоих мучений, – решив долго не трепаться, девушка достала из темлячного отверстия на лодыжке маленькое лезвие и склонилась ниже над замершим, словно кролик, парнем. Он боялся дышать, но глаз отвести не мог. Поднеся остриё к руке, ведьма закусила губу в предвкушении.       Боль от пореза отрезвила словно пощёчина. Сын купца тут же вскрикнул и сжал зубы так, что заныла челюсть. На глазах выступили слёзы. За реакцией жадно смотрели зелёные глаза. Анна впитывала в себя всю его боль и будто наслаждалась ею, купалась в ней.       Иван перестал робеть перед девушкой в тот момент, когда она слизала кровь с его ран. Сердце сжалось. Его использовали. Всё это время над ним смеялись. В душе кипела обида, которую захотелось выместить на Ане.       Парень предпринял попытку освободить руки, но тут же взвыл от силы, с которой Аня сжала их.       — Стирать тебе память или нет? Хм-м, – ведьма задумалась. Ваня поймал себя на мысли, что хотел бы сжечь её, – пожалуй, не буду. Так будет интереснее. Пришло время представиться, Ваня. Я Грейвс.       Она перестала сжимать его запястья и протянула руку в приветственном жесте. Ваня сплюнул в землю справа от себя и ударил её в челюсть. Ему удалось выиграть время, пока Грейвс упала спиной на траву позади себя, но он не успел воспользоваться им. Она тут же снова набросилась на него и вжала собой в землю.       — Зря. Очень даже зря.       Финальный порез в форме креста рассёк грудь.

***

      — Он умер? – зеленоглазый парень мрачно взглянул на рыжую подругу. Она неспешно отпивала сок из бокала.       — Нет. Но шрам остался по-любому.       — Ты слишком жестоко поступила с ним, – светловолосая девчушка покачала головой. Голди уже слышала подобные рассказы из уст Грейвс, но её зверство поражает до сих пор.       — Возможно. Меня больше волнует, что я не стёрла ему память, чтоб было интереснее. Какова показушница, – Грейвс обречённо вздохнула. Её одолевал стыд за себя в прошлом.       — Ничуть не изменилась, – Скамандор сказал это с той интонацией, с которой обычно констатируют факты.