Пять стадий принятия

      Молодой человек лениво потянулся, лежа на кровати. Солнечные лучи пробивались в комнату сквозь плотно закрытые шторы. Он поморщился и отвернулся, чтобы свет не мешал заснуть. Но покрутившись на месте, парень понял, что сделать это снова уже не получится.       «Выспался вообще отлично, а думал не смогу уснуть. Время сейчас? – блондин взглянул на циферблат будильника, надевая очки, – Так еще рано! Всего 11:00. Ах, сегодня же выходной! Разъеб».        – Доброе утро!       Вышедшего из ванной, и прошедшего на кухню юношу встретил бодрый Данила.        – Доброе. А ты когда проснулся? – тихо басит парень.        – Около девяти, что-то такое. Я оставил тебе завтрак на плите.       Поблагодарив, студент сел, вместе с тарелкой за стол, и принялся отвечать на пришедшие за ночь сообщения.        – Да поешь нормально, что ты!.. – театрально закатывая глаза, возмущался старший.        – Это куратор, я же один экзамен проебал. Надо узнать дату пересдачи.        – А-а, – рыжий усмехнулся, – ну ты лох получается.       Коломиец только фыркнул, все еще печатая в телефоне: – Ха-ха, а может ты лох?       Кашин продолжал дразнить его, пока расхаживал по квартире. Он складывал необходимые вещи в свою поясную сумку. Заметив это, Дрейк поинтересовался: – Ты куда?        – Да на студию надо. Надеялся, что может они сами разберутся, но лучше поеду, проконтролирую. Думаю, через часа два-три вернусь. – Стример полностью собрался и подойдя к раздосадованному новостью парню, быстро чмокнул того в губы. – Все, пока, не скучай. И учи уроки, пиздюк.        – Ага-а, давай уже старость ебаная, – посмеиваясь, крикнул вслед Денис. Безусловно он хотел побыть вместе в эту субботу, но в то же время понимал как дорого для Данилы его творчество, а потому не возражал.       Спустя оговоренное время владелец квартиры вернулся. Судя по его виду, разгребать образовавшиеся проблемы пришлось долго и монотонно. Блондин поспешил окружить парня заботой, чтобы тот быстро восстановил силы для предстоящего стрима. Он знал, что если Даня будет не в духе, весь день пойдет насмарку. Прямой эфир не заладится, и стример надолго расстроится, чувствуя вину перед аудиторией. Как это было раньше, из-за проблем с интернетом.        – Спасибо, – сказал Кашин. Младший принес разогретую еду и напитки к телевизору и пристроился рядом.        – Подрубишь сегодня?        – Да. Ну, обещал же. Хотя я заебался, просто пиздец, – старший откинулся назад и прикрыл глаза. Однако после вопроса: «Чем ты занимался?» сразу оживился и принялся во всех красках описывать людей, с которыми работает, и которые так некстати подкинули ему сложностей. Собеседник внимательно слушал, пытаясь вникнуть в то, в чем не особо разбирался. Ему нравились закулисные истории музыканта; завораживал этот мир искусства, к которому по воле судьбы он смог приблизиться. Это откидывало Коломийца назад во времени, когда он точно так же слушал другого знакомого исполнителя. Неожиданно он ощутил меланхоличную ностальгию по тому времени, где он, девятнадцатилетний, сидел в гримерке за сценой, сдерживая слезы гордости за бывшего друга.              

***

             В соседней комнате раздаются громкие звуки. Уже пол часа Дрейк слушает, как ведущий трансляцию сетует на какого-то видеоблогера. Юноша закрывает рот рукой, стараясь не смеяться с реплик рыжеволосого. Сидеть тихо в другом помещении, пока кто-то стримит – одно из условий совместного проживания. Парни договорились об этом, и о паре других правил еще на берегу, перед тем как съехаться. Ведь о них никто не должен узнать. Уж точно не в этом году.       Благо жилище, которое Даня выбрал для съема, было большим и вместительным. Потеряться, и не попадать в кадр в нем оказалось довольно легко. Платили за аренду ребята вместе, но разную сумму. Кашин, как главный и более взрослый взял на себя большую часть расходов и всяческую бумажную волокиту. Каждый из жильцов обустроил себе персональное рабочее место – меняться ими, было так же запрещено. В случае раскрытия факта сожительства, ни один из них не сможет выкрутиться или оправдаться. Хоть личная жизнь и была сопряжена с определенными трудностями, парни не жаловались. Знали, на что шли, готовые вместе держать удар.              

***

             Столичные посиделки закадычных друзей закончились попойкой. Андрей решил переночевать у Ильи, не решаясь оставлять того в таком состоянии. Сам мужчина пить не собирался, и хоть приятель уговорил чокнуться бокалами за встречу, сильно накидываться он не стал. В отличие он того самого приятеля. Коряков не ограничился одной банкой пива, переходя на более высокоградусные напитки. Личная степень опьянения парня плавала между второй – слезные рассуждения о жизни, и третьей – крушение всего вокруг. Так, в очередном буйном порыве он выкинул полупустую, пластиковую бутылку из-под газировки в коридор, где мирно развалился кот. К счастью, тара пролетела мимо и не задела животное, но брюнет не на шутку испугался. Боясь поранить Завертина, он поумерил свой пыл и сидел уже относительно спокойно. Только вскакивал периодически, когда возрастал эмоциональный накал монологов.        – Я не могу короче, сука-а! – Мазеллов переминался с ноги на ногу, держа бокал в руках, желая излить душевные терзания.        – Дружище, ты можешь открыто рассказать мне о любом пиздеце, я готов.        – Чел, блять! Как бы я тебе не доверял, но это фулл хуевая ситуация, просто ебнешься. Вот… Вот ты знаешь из-за чего я с Ксюхой расстался?        – У тебя начались беды с головой, и ты не хотел расстраивать ее, – рассудил Андрей монотонным голосом.        – Ну да-да. А знаешь, из-за чего они начались?       Слушатель отрицательно покачал головой.        – В этом-то блять и заключается проблема, – парень выпил содержимое своего бокала до дна и продолжил. – Я сказал ей, что люблю другого человека. Вот нахуя я это сделал…       Друг изумился, поднимая брови. Опасаясь спугнуть внезапное откровение, он осторожно спросил: – Кого?       Музыкант сел и стыдливо поднял глаза на собеседника: – Это не… Не девушка в общем, – он зарылся руками в волосы. Загробная тишина накрыла комнату, никто из присутствующих не мог подобрать слов. И все же, Ромашин решил поддержать товарища в эту трудную для него минуту. Прокашлявшись, он изрек, кладя руку на плечо соседа:        – Все хорошо. Можешь не продолжать, если не хочешь.       Пара секунд очередного молчания, и тумблер щелкнул.        – …Это Дрейк, – надломленным голосом сказал Илья. Взгляды столкнулись: его отрешенный против чужого ошеломленного.        – Чт-Что?! – Вся напускная серьезность сошла на нет. Глубочайшее удивление и даже толика неверия отпечатались на лице. Забыв о такте, мужчина начал лепетать: – Это шутка? Хотя по тебе не скажешь, что ты будешь шутить о таком сейчас. Но, получается ты гей?.. И все это время страдал из-за чувств к Дрейку, хотя я бы никогда не подумал, что это случится. А почему не расскажешь ему? Легче станет. Или боишься, что он перестанет общаться?       Взор младшего ожесточился; желваки проступили, искривляя челюсть. Выглядел он устрашающе. Но внутри чувствовал лишь нарастающую панику. Чтобы она не захватила мужчину с головой, он решил не продолжать этот диалог.        – Андрей. Его не должны ебать мои чувства – это во-первых, а во-вторых, мы уже не общаемся. Все, хватит об этом.       Мазеллов и хотел бы поведать о том, сколько раз мечтал признаться, рассказать о безответности своих чувств, о том, с каким неимоверным торгашеством убеждал себя в сугубо «братской привязанности, и никак не любви», и наконец, о том, как счастливо Денис живет с другим, да не мог. Это была не только его тайна. Секрет, который умоляли никому не выдавать. И он не станет, как бы ни было тяжело самому. Все-таки Илья считал себя хорошим человеком, наделенным честью и достоинством. Выменивать эти качества на возможное облегчение мук – безнравственно.