***
Новость о внезапном выходном сильно огорошила Итачи. Он и часа не смог высидеть дома, так как матушка то и дело недобро косилась на него, фыркая. Госпожа Микото догадалась, где сынишка провел ночь и за каким занятием, но закатывать лекции о пагубности непристойного поведения не стала. Конечно, Асэми не была желанной невесткой, к тому же, все знали о взаимной любви Итачи и Изуми. Но она поверить не могла в то, что девица, четырнадцати лет от роду, возлегла… Продолжать рассуждение было не то что неприятно, а больно! Госпожа Микото не относилась к числу закоренелых консерваторов, но мысль о добрачной связи несовершеннолетних сводила с ума. Тем сильнее нарастало возмущение, когда в подобном участвовал ее отпрыск, так и не абы с кем, а с потенциальной спутницей жизни. Ей становилось дурно от представления о том, что Изуми наденет белое кимоно и пойдет к алтарю, не будучи невинной. От горечи на душе матушка заварила не чай, а кофе. Итачи только почуяв запах понял, что дело дрянь, и что на кухню лучше не соваться. Он на цыпочках пробрался в прихожую, присел на кушетку, чтобы обуться, как седзи распахнулись, а в проеме показалась разозленная Микото. Она скрестила руки на груди и смерила сына укоризненным взглядом. Учиха не поднимал головы, делая вид, что занят застежкой ботинок. — И правильно, лучше не смотри мне в глаза, — строго отчеканила матушка. — Знай, что твои дурные поступки — это промахи моего воспитания. — Но… — невнятно промычал он, согнувшись в три погибели. — Не перебивай! — грозно отрезала она. — Не перебивай и слушай! Каждое наше действие влечет за собой последствие. Я плохо воспитала тебя — ты делаешь глупости. Ты делаешь глупости — страдает не только твоя семья, но и… — госпожа осеклась, словно смущаясь, только представляя себе ночь влюбленных подростков, — но и сам знаешь кто! Тебе так не кажется, но ты совершил большую ошибку, которая ляжет грязным пятном на репутации нашей семьи, и скажется на… — вновь недовольно фыркнула. — Изуми — молодая девушка, она не думает о завтрашнем дне. Если ты ее любишь, то должен оберегать от ошибок, а не потакать им. Держи все случившееся в тайне. И даже от Шисуи! Никто не знает, будете ли вы с ней так глубоко привязаны через месяц, через полгода. А ей в любом случае выходить замуж и рожать детей. Не осложняй то, что и так окажется непросто, — и тут же скрылась на кухне, сомкнув седзи. Итачи хотел было возразить, что ничто в этом мире не способно разлучить их с Изуми, что так или иначе он попросит руки возлюбленной у ее родителей и поведет к алтарю. Но время для ответа прошло, а необходимость для него не наступала вовсе. В глубине души он прекрасно понимал, что дело не в факте случившегося, не в возможных последствиях действий, а в моральной истощенности матушки. Она не потеряла веру в общее дело, но оставшись в одиночестве на долгое время, стала скатываться в бездну уныния. Все ей виделось серым, чаще безынтересным, а иногда и вовсе враждебным. Подвох чуялся повсюду. Госпожа Микото сначала потеряла мужа, а затем и двух сыновей. День за днем проводя сама с собой. Поначалу она бодрилась, находила занятия для отвлечения, пыталась быть опорой для родных, но не так давно силы стали иссякать. «Она попросту сорвалась. Сейчас ее лучше не трогать, уделю ей время вечером», — умозаключил парень, выходя из дома. Он скитался по деревне, чтобы освежить рассудок. Посидел возле осиротевшего водоема, надеясь случайно столкнуться с Изуми. Побродил неподалеку от Полиции, авось, не выйдет ли Шисуи. Из квартала выбрался ближе к обеду. Желудок звучно заурчал, прося данго из излюбленной закусочной. Итачи сдался и пошел на поводу у потребности. Пустое помещение со скучающим продавцом за прилавком встретило его нарочито сладким, но приятным запахом. Он набрал целую горку рисовых шариков на шпажках под разнообразными соусами, заказал чайник зеленого чая и уселся в углу за столик возле окна. Итачи медленно жевал одно лакомство за другим, растягивая удовольствие. Продавец за прилавком уснул вовсе, тихо засопев. Вскоре дверь в закусочную заскрипела, но даже колокольчик у входа не нарушил дрему горе торговца. Молодая девушка, примерно ровесница Итачи, осмотрелась по сторонам и недоуменно уставилась на него голубыми глазами, как бы спрашивая, давно ли продавец спит. Учиха лишь пожал плечами и вновь перевел взор на окно. Блондинка не стесняясь вероломно приземлилась напротив. Итачи опешил от наглости и одарил ее вопросительным взглядом. Та тяжело выдохнула и угрюмо заявила: — Жалко будить бедолагу. А сладкого жуть как хочется. Не поделишься? Учиха нахмурился не из жадности, а от наглости, но тарелку все же придвинул к ней. — Прелесть! Спасибо! — радостно отозвалась она и тут же набила рот лакомствами. — Да не за что, — с некоторой неловкостью ответил Учиха. — А ты… — обратилась она, прожевывая данго, — тебя зовут Итачи? На что он лишь недовольно кивнул. — Черт, а я сразу тебя узнала! — как бы похвасталась незнакомка, вздернув нос кверху. — Один в один младший братец. А я Айко Яманака, кузина Ино — одноклассницы Саске. Приятно познакомиться, — и улыбнулась во всю ширь. — Взаимно, — неумело солгал Учиха. Ему была не по душе компания сумасбродной девушки. — Вряд ли ты меня помнишь, но мы учились с тобой в Академии. Я была на класс старше, но черт с этим. Господин Иноичи попросил забрать Ино из Академии и сходить… По делам короче, не важно! — отмахнулась она. — Иду мимо, запах стоит на всю улицу. Так сладкого захотелось, думаю, дай зайду. Кто ж знал, что я напорюсь на самого известного красавца в Конохе, — и подмигнула. Итачи стало брезгливо от неказистого флирта, он нахмурился сильнее прежнего. — Да ладно тебе! Ну-у, преувеличила слегка, — непринужденно пожала плечами. — Не на самого известного, каюсь. Есть же еще твой дружок Шисуи. Какаши Хатаке, в конце концов, — и звонко рассмеялась, отчего даже продавец пробудился ото сна. — И много же тебе известно о моей жизни? — нехотя подтрунивал Итачи. — Уж не знаю о твоей ли это жизни, — ехидно прыснула Айко и поддалась вперед, понизив тон голоса. — Но иногда я подрабатываю в цветочной лавке тети с дядей. Вот например сегодня утром к нам заходил один полицейский за огромной охапкой хризантем. И попросил подписать открытку, — она взяла паузу, а затем с пафосом продолжила, — «Возлюбленной Изуми от верного ей Яширо». Учиха сам не заметил, как побагровел. Челюсти стиснулись, ноздри встрепенулись, взгляд помрачнел, а кулаки сжались. — Красивый букет, лично собирала, — причмокнула Яманака, откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и посмотрела в окно. — Приятно было познакомиться, — прошипел Итачи и вскочил с места. Айко задала вопрос, от которого тот замешкался: — Собрался морду ему начистить? — А тебе-то какое дело? — не оборачиваясь буркнул он. — Абсолютно никакого, — честно призналась она. — Только вот мне чертовски скучно. Не хочешь ли составить компанию и заодно увидеться с младшим братиком? Учиха недолго обдумывал предложение и почти сразу согласился. Ломать носы поклонникам Изуми не входило в его планы. Пусть ревность и жгла нутро, но он знал, что обойдет всех в борьбе за сердце желанной невесты. Да и к тому же, тоска за Саске была сильнее сиюминутной жажды отмщения. Сердце болезненно кольнула совесть, когда разум подсчитал, сколько дней глаза не видели младшего брата. Айко сообщила, что учебный день через сорок минут подойдет к концу. Яманака пружинила впереди, насвистывая незатейливую мелодию. Итачи же недоуменно смотрел ей в спину. — Знаешь, — покосилась назад она, — моя кузина чертовски влюблена в твоего Саске. Все время о нем талдычит. — Он обещан Ханаби Хьюга, — непринужденно отозвался Учиха. — Ясен пень, — цокнула она. — Я не сваха, если ты вдруг что подумал. — Ничего я не подумал, — отмахнулся он. — У них не класс, а мыльная опера. Страсти кипя-ят! — хихикнула она. — Например? — полюбопытствовал Итачи, нагнав спутницу и встав с ней вровень. — С чего бы начать? — задумчиво почесала макушку Айко. — Моя Ино и Сакура были лучшими подругами. Они и сейчас дружат, но как попали в один класс с Саске, так между ними будто черная кошка пробежала. Обе в него влюбились. За Сакурой приударяет местный хулиган — Наруто Узумаки. А по нему, судя по тому, что рассказывает Ино, тайно сохнет твоя будущая родственница — Хината Хьюга. Добавь к этому мальчишку из клана Инузука, который объявил Саске своим соперником — и получишь драму, достойную экранизации, — вновь засмеялась Яманака. — Да уж, — замешкался от стыда Учиха. Ему стало неловко рядом с Айко. Она была хорошей и внимательной старшей сестрой, не то что он. — А кто-нибудь нравится Саске? — Подруга Ино — Сакура видит соперницу в Хинате, — безразлично пожала плечами Яманака. «Боюсь, родители не стерпят еще одной расстроенной помолвки», — мысленно ужаснулся Итачи. — Но я так не думаю, — мимоходом добавила Айко. — Я видела их пару раз вместе. Как по мне, так брат и сестра. Учиха облегченно выдохнул, и они подошли к воротам Академии. Яманака затянула потуже высокий хвост, пару раз перекатилась с пяток на носки и обратно, посмотрела на часы над козырьком у входа и присвистнула. Итачи вопросительно посмотрел на нее. — Окно их класса на первом этаже. Третье слева на противоположной стороне. — Предлагаешь подглядывать? — прищурился он. — Болван, мне что, делать нечего? Я свою малявку вижу чаще, чем мне хотелось бы. А твоего заберет конвой из Хьюг почти сразу после звонка. Так что вымани его на улицу хоть на полчаса, — словно скомандовала она и посильнее замотала шерстяной шарф. — Ну-у и холодина сегодня, — недовольно буркнула Айко. Итачи непроизвольно подчинился приказу новоиспеченной знакомой, а затем застыл на месте, поняв кое-что интересное. Он смерил ее взглядом, полным любопытства, а после прямо спросил: — Ты же сенсор? — Ну и что с того? — напряглась она, ссутулившись. — Ничего, — помотал головой Учиха. — Хотел сказать, что ты превосходный сенсор. Спасибо за помощь, — как можно ниже поклонился. — Надеюсь, что встретимся еще, — бросил напоследок. «Удивительно, чувствует не только чакру, но и настроение, а также умело им манипулирует. Впервые сталкиваюсь с подобным», — он мысленно восторгался талантами Яманака. Итачи устроился на скамье заднего двора, а за Саске отправил ворона. Смекалка младшего братца сработала быстро. Он отпросился у Ируки в медицинский пункт, а сам прошмыгнул наружу, где его уже ожидали. Мальчик мигом сорвался с места, только завидев старшего брата. По обыкновению бросился бы на шею, но не в этот раз. Разлука заставила повзрослеть, поэтому несмотря на искреннюю радость от встречи он все же сдержался, отрывисто поклонился и спросил: — Ничего не случилось? — в голосе чувствовался испуг. Вечно занятой Итачи не баловал вниманием по пустякам. Следовательно, Саске чудился подвох. Старший оторопел от холода, веявшим от младшего, и поспешил заверить, что визит связан лишь с тоской. — Да ну? — недоумевал Саске, сильно насупившись. — Честно, — мягко улыбнулся Итачи и похлопал ладонью по скамье, приглашая присесть. — Как там мама? — несколько отстраненно и для приличия спросил Саске, умостившись рядом. Итачи озадаченно посмотрел на него, а затем дежурно выпалил: — Нормально. Только очень скучает по тебе. — Мы не так давно виделись. Она заходила в гости. Передай ей, что у меня тоже все хорошо, — пробурчал под нос мальчик. — Саске, — вкрадчиво обратился Итачи, придвинувшись ближе и чуть нависнув над ним, — я действительно пришел просто так. Внезапно Данзо-сама дал мне три дня выходных, — он решил говорить откровеннее, чтобы расположить закрывшегося в себе братика. — Пошел прогуляться, встретил кузину твоей одноклассницы. Она и сообщила, что можно тебя ненадолго отвлечь от занятий, — мальчик чуть оттаял и легонько ухмыльнулся. — Как поживаешь? Освоился среди Хьюг? — Наверное-е, — протянул он, а затем кивнул, — уже да. Среди них много чудиков, но есть и неплохие ребята. Например, кузен Хинаты с Ханаби — Неджи. Мы с ним иногда тренируемся после ужина. — А как тебе юные госпожи? — шутливо поинтересовался Итачи. — Такие же чопорные, как и отец? — Чопорные? — Саске недоуменно посмотрел на старшего брата и помотал головой. — Не знаю, нормальные они. Да и Хиаши-сан иногда бывает нормальным. Правда он редко появляется дома. — Из-за работы? Мальчик посмотрел по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, затем шепотом нехотя признался: — У него проблемы. — Какие? — еле слышно уточнил Итачи, явно посерьезнев. — Неджи рассказал мне, что узнал от своего воспитателя, как Хиаши-сан на собрании заявил, что за ним следят. И он думает, что не только за ним, — договорив он будто бы сам испугался собственных слов. Итачи приобнял братика за плечи и на ухо заверил: — Ты можешь мне сообщить все, что знаешь. Я никогда тебя не подставлю. Саске сконфуженно ссутулился, словно сомневаясь, но все же решился и впопыхах затараторил: — Я думал, что все закончилось. Отец стал хокаге, ты помирился с Шисуи, наш клан заключил союз с Хьюгами, но… — запнулся, — это не конец. Мама взяла меня с собой в резиденцию, чтобы проверить, хорошо работают охранники или нет. Потом в Академии я услышал, как два сенсея спорили между собой. Тогда я понял, что мама меня обманула. — В чем же? — недоумевал старший. — Ей для чего-то нужны были документы Наруто Узумаки — это мой одноклассник. Затем сенсеи спорили о том, что какой-то Джирайя не просто так хочет усыновить его. — И что ты думаешь на этот счет? — Не знаю, — досадливо пожал плечами Саске, сильнее опустив голову. — Ничего не закончилось, все продолжается. Теперь вот за господином Хиаши кто-то следит. И это страшно, потому что у Хьюг глаза даже на затылке. Кто способен следить за ними и не быть пойманным на месте? — резонно сомневался он. В этот момент Итачи испытал неподдельную гордость за младшего брата, еще недавно такого маленького, и так быстро повзрослевшего. Но моральный триумф помрачнел из-за неведомого слизкого чувства. Логический тупик защекотал подсознание. «Страх», — с трудом признался сам себе Итачи. — Либо самый лучший в мире шпион, либо кто-то из Хьюг, — продолжил мысль мальчик. — Самый лучший в мире шпион на нашей стороне, — парировал старший. Саске вопросительно посмотрел на него. — Джирайя-сама — наш союзник. — Не понимаю, — нахмурился мальчик и отрицательно помотал головой. — Что-то не сходится. На вашей стороне самый лучший шпион в мире, который не смог обнаружить слежку за вашим же союзником? — он искренне желал услышать ответ. Детское любопытство порой было прозорливее логики опытнейшего стратега. Итачи не знал, чем унять интерес Саске, поэтому простодушно заявил: — Сам не знаю, как так вышло. — Вам бы разыскать его поскорее и рассказать обо всем, потому что господин Хиаши на себя не похож, — договорил мальчик, как прозвенел звонок. Тут же вскочил со скамьи, собрался было бежать, но застыл на месте, уставившись на старшего брата. — Все в порядке, — отмахнулся он. — Беги, пока тебя не потеряли. — Да? — буркнул под нос он, немного потоптался, а затем резко обвил шею Итачи руками, тем самым безмолвно признавшись, что сильно по нему скучал. Послевкусие спонтанной встречи оказалось двояким. Это и безумная радость, и неподдельная гордость, и приятное удивление — с одной стороны. С другой же — смятение, страх перед неизвестным, никчемность в связи с прозорливостью врага. Пусть блаженная улыбка долго не сходила с его лица, одновременно нутро раздирали сомнения, которые и осмысливать было стыдно. Итачи покинул территорию Академии, перепрыгнув через забор, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Прогулялся к тренировочным полигонам, дабы прогнать дурные образы из головы. Когда холодное осеннее солнце окончательно скрылось за тучами и завыл ветер, предвещающий ливень, он вернулся в центр, зашел в кафе, заказал ужин с собой и отправился домой, помня об утреннем обещании самому себе. «Матушка наверняка ждет», — мелькнуло в мыслях. Госпожа Микото весь день себе не находила места из-за того, что сорвалась на сына. В ней боролись жалость и моральные устои. Она безусловно понимала отпрыска на поприще любовных дел, но воспитание, заложенное ее родителями, не позволяло спокойно относиться к добрачной связи. Она тоже в молодости по уши влюбилась в Фугаку, но не позволила себе возлечь с ним до замужества. Да, они виделись тайком от всех. Да, гуляли за руку под луной, когда все спали. Да, целовались украдкой в лесной тени. Но их пальцы не бороздили интимные места, губы не спускались ниже лица, а слова не вертелись вокруг соития. Микото допускала, что первоначально влюбленность была невзаимной, поэтому они вели себя более пристойно, чем Изуми с Итачи. Но неужели она так плохо воспитала сына, что он просто не способен держать себя в руках? К вечеру госпожа успокоилась, несмотря на зашкаливающий пульс от множества выпитых чашек кофе и одной горькой папироски. А когда на порог явился Итачи, с виноватым видом протягивающий коробку с чуть остывшим ужином, то гнев резко сменился на милость, и она оттаяла вовсе. Микото обняла его как можно крепче и извинилась за утреннюю сцену. Итачи же заявил, что постарается впредь никогда ее не тревожить. Они позволили себе невиданную вольность: вытащить из подсобки черно-белый телевизор, перетащить в гостиную и разлечься на диванах с тарелками в руках для просмотра паршивой комедии. Итачи сообщил, что виделся Саске, передал от него «привет». Микото заискрилась от счастья и произнесла: «Мои мальчики родные». Ночь без сна дала о себе знать. Юноша засопел, не дождавшись финала фильма. Матушка же убрала последствия ужина, перемыла посуду, укрыла сынишку пледом, выключила телевизор и ушла отдыхать. Утро началось не с приглушенного шума бытовой возни, а с навязчивого стука в дверь. Так напористо мог ломиться только кто-то хорошо знакомый. Едва Итачи разлепил глаза, как в мыслях пронеслось: «Шисуи что ли?» Учиха тут же вскочил с дивана, чтобы поскорее открыть, дабы не разбудить мать. На пороге действительно стоял товарищ, странно довольный и бодрый для столь раннего часа. Итачи смерил того с головы до пят недовольным взглядом и буркнул: — Нашел время для гостей, — но отступил в сторону, пропуская наглеца внутрь. — Еле уснул вчера, — махнул рукой товарищ, плюхнулся на кушетку и принялся разуваться. — Глаза разлепил за полтора часа до будильника, а мои домашние бестии уже на ногах, представляешь? Что-то уже возятся на кухне. Обе недовольные, словно голодные кошки. Фыркают, носом вертят, как будто им воняет. Подумал, ну их черту! Дай-ка разбужу тебя, — и ехидно хихикнул, выпрямившись. — Конечно, — прыснул Итачи, опершийся спиной на стену, — если тебе испортили утро, то нужно испоганить его кому-нибудь другому. — Именно, другой мой, — подмигнув хлопнул того по плечу. Они прошли на кухню. Шисуи уселся на дзабутон, пока Итачи изучал холодильник и шкафы на наличие чего-нибудь съестного. — Через час-другой Какаши пришлет за нами своего пса. В резиденцию вызывают, — протянул товарищ, заразительно зевая. — А пятнадцать минут назад бодрился как ужаленный, — тихо подметил Итачи, найдя корзинку с сухофруктами. — По поводу миссии? — чуть громче поинтересовался он. — За это я тебя и люблю. Смекалка — твое второе имя, — по-доброму издевался Шисуи. Итачи покосился на него и пригрозил: — Еще хоть слово — и останешься без завтрака, — хотя сам уже заваривал чай. — Понял, не дурак! Еда — это святое, — продолжал паясничать друг. — Хотя-я, — заговорщицки протянул он, склонив голову на бок, — меня ждет фантастический ужин, поэтому могу и потерпеть. — Она тебя пригласила? — сразу же догадался Итачи, подавая закуски на стол. — Да-да, — довольно закивал Шисуи. — Вчера пришло письмо. Он достал из кармана штанов сложенный лист бумаги, развернул и в горделивой манере зачитал: «Милый Шисуи, прошу прощения за то, что заставила Вас долго ждать ответного письма. С моей стороны было бы неприлично рассказывать о неприятных обстоятельствах, из-за которых мне не вручили Ваше письмо. Поэтому спешу заверить Вас, что в молчании не было неучтивости. Поверьте, в произошедшем нет моей вины или пренебрежения к Вам! Я хотела бы позабыть о неприятном инциденте и сгладить Вашу обиду. Жду Вас во вторник на ужин в 17:00. Умоляю, не отказывайте мне в визите!» В действительности, юноша с момента получения весточки перечитал написанное уже несколько десятков раз: про себя и вслух с разной интонацией. Но более наслаждался каллиграфичной подписью с краю бумаги. «А-сэ-ми», — твердил по слогам, словно умалишенный. Он позабыл обо всем. Его не волновала предстоящая миссия, отсутствие Джирайи в Конохе, кому служит Яширо и кто за ним будет следить. Насущные заботы улетучились из мыслей, будто их сдуло ураганом. Интересовало лишь одно — встреча с возлюбленной. Учиха весь вечер порхал по дому из угла в угол, пока матушка то и дело вопросительно глядела на Тоши, которая притворно отрицательно пожимала плечами. Госпоже Минами страсть как хотелось узнать причину помешательства сына, но манипуляция бойкотом сдерживала в тисках беспокойное любопытство. Сестренка хоть и знала причину резкой оживленности брата, но молчала, словно язык проглотила. Сейчас зрителем странного представления выступил Итачи. Он не хотел огорчать товарища тем, что тот буквально напросился на прием, а Асэми из соображений приличия просто не смогла ему отказать. Учиха поставил на стол чайник, устроился на дзабутоне, разлил напиток по кружкам, изо всех сил делая вид, что очень занят, дабы не комментировать услышанное. — «Милый Шисуи», прикинь? — по-детски удивлялся друг, разводя руками в стороны. — Я уже придумал, что подарю ей! После резиденции сразу же отправлюсь на рынок, сходишь со мной? — он смотрел на товарища с наивной надеждой на согласие. Итачи, не поднимая глаз, сухо солгал: — Я обещал матушке помочь разобрать подвал, извини, — и сделал глоток чая. — Блин, — расстроенно цокнул Шисуи, чуть сгорбившись, — думал, совет дашь… Хрен с ним, сам справлюсь. Раз госпожа Микото попросила, то мне крыть нечем, — и легонько улыбнулся, подцепив кусочек засахаренного персика. — Кстати, — деловито продолжил он, пережевывая лакомство, — вчера виделся с Какаши. — Интересно, — оживился Итачи и пристально посмотрел на него. — Джирайя отлучился из Конохи по делам. — Что за дела такие? — нахмурился Учиха. — Я задал Какаши тот же вопрос, но ничего внятного не услышал, — пожал плечами Шисуи, отпив из кружки. — А я виделся с Саске, — признался Итачи. — О-о, — удивился товарищ, — и как малец поживает? Ответ растянулся на целый рассказ: от странного отгула со спонтанным знакомством до наблюдений Саске вплоть до последней запятой. Друг заметно помрачнел к концу повествования и добавил, что не смог застать начальника на рабочем месте из-за растянувшейся на весь день загадочной деловой встречи. Разговор зашел в тупик, так как оба принялись размышлять про себя, как все события связаны друг с другом. «Яширо работал «на человека в маске». Как только бунт Учих стих, то и Яширо перестал действовать. Скорее всего «объект N» — это Орочимару, с которым активно работает Данзо. Орочимару состоит в Акацуки. Данзо хотел уничтожить Учих, как и «человек в маске». Могут ли они работать втроем? «Человек в маске» назвал себя Мадарой и беспрепятственно проникал в Коноху. Теперь же «неизвестные» установили слежку за кланом Хьюга. Возможно, Лжемадара следит за ними?» — они мыслили в унисон. И на последнем вопросе от шока уставились друг на друга. — Попроси Изуми понаблюдать за Яширо, — резко скомандовал Шисуи. — Это опасно! — возмутился Итачи. — Опасно идти с ним на миссию! А ты наверняка не смог ее переубедить, так пусть хоть польза будет! — стоял на своем товарищ. — Дерьмовая идея, — скривился Учиха, скрестив руки на груди. — От всех наших дел воняет дерьмом, — недовольно прыснул друг. — Ключ ко всему — Яширо. Он связывает Данзо, Орочимару и того странного типа. Мы можем пойти ва-банк, выловить эту крысу, притащить в кандалах на порог Яманака и попытаться уговорить тех без разрешения верхушки деревни покопаться в его мозгах. Ну что, согласен? — он говорил с напором, немного поддавшись вперед. — Это бред! — выпилил Итачи, зло уставившись на Шисуи. — Именно! Это идея дерьмовая! — всплеснул руками он. — А попросить Изуми проследить — единственный безопасный вариант. Если она разузнает что-нибудь интересное, то мы можем официально доложить об этом твоему отцу и, завершив миссию, сцапать всех в одну ночь. Тогда в клетку попадет не только Яширо, но и Данзо со своими прихвостнями. Вскоре проснулась госпожа Микото и сразу же возмущенно охнула потому, что гостя кормили лишь сладостями. Тут же устроилась у плиты, читая параллельно лекцию о пользе белков и сложных углеводов. Через полчаса на столе красовался тот самый полноценный завтрак, которого Шисуи благополучно лишили дома. Микото осведомилась о том, как поживали матушка и сестренка Шисуи. На что тот почесал затылок и без угрызений совести солгал: «Все отлично, вечно заняты чем-то». И предпочел не добавлять, что под «чем-то» подразумевалась его личная жизнь. После того, как все подкрепились, на порог пожаловал Паккун — главный из призыва Какаши. Юноши поклонились Микото и отправились в резиденцию. Шисуи шагал довольный, поглаживая набитый живот. Итачи то и дело косился на него, смущаясь придурковатой радости товарища. Паккун скептично смотрел на них обоих, рассуждая, чем эти же карикатурные олухи смогли прославиться на всю страну Огня. — Какаши уже ждет вас в кабинете хокаге, — сообщил пес на подходе к резиденции. — Удивительно, — прыснули одновременно друзья. — Согласен, — гавкнул Паккун и исчез в дымке. На вахте их дотошно досмотрели и пропустили дальше. Коридоры оказались на редкость пустыми. Ни тебе снующих туда-сюда секретарш, ни спящих дежурных, ни команд шиноби, ожидающих приема. Поэтому в кабинет хокаге они попали без очереди. Внутри уже были Какаши с Ямато, а за столом в громоздком кресле восседал Фугаку. Он оживился, увидев старшего сына, но поздоровался сдержанно, как того требовал долг. Друзья поклонились хокаге и поприветствовали боевых товарищей. Без лишних предисловий разговор сразу начался с деловых моментов. Фугаку взял документ и сухо зачитал: — В понедельник в 6:00 специальная разведывательная команда из шести человек отправляется на западную границу страны Огня от Главных ворот Конохи. Состав: Какаши Хатаке, Тензо Ямато, Шисуи Учиха, Итачи Учиха и… — он недовольно скривился и положил записку на стол. — Данзо навязал двух своих, — тихо объяснился хокаге и перевел взгляд на Хатаке. — Ты — командир команды. Отвечаешь за это задание собственной головой! — строго добавил он. — Если что-то пойдет не так, то виноват будешь ты, ясно? — Так точно, — кивнул Какаши. — Подробности знаешь. Объяснись с товарищами. И немедленно приступайте к подготовке, — Фугаку устало откинулся на спинку кресла и сомкнул веки. — Умоляю, не оплошайте. Иначе Данзо меня со свету сживет. Я пошел на это лишь из уважения к господину Джирайе, — честно признался он. — АНБУ Не Данзо-сама проинструктирует сам? — уточнил Хатаке. — Он уже оставил им всем инструкции, — холодно ответил хокаге. — Его нет в деревне? — осторожно поинтересовался Шисуи, исподлобья глядя на Фугаку. — Отлучился по личным делам, — нехотя отозвался хокаге, затем поднялся на ноги, скрестив руки за спиной. — Много лишних вопросов. Приказ получили? Выполняйте! — Есть!***
Шисуи отправился к торговым рядам, едва закончилось обсуждение деталей задания. Еще в прошлые разы он подметил, что Асэми любила лакомиться черешней. Пусть уже не сезон, но заветные ягоды удалось раздобыть в шоколаде и в цветной глазури. Цена за небольшой мешочек предвосхитила его ожидания. Пришлось выложить почти все накопленные на карманные расходы деньги. Но когда черешню упаковали в красные бархатные мешочки, а их сложили в красную деревянную шкатулку, подобно драгоценностям, то Учиха расплылся в дурашливой улыбке и торговаться не стал. «Ей непременно понравится! Она же любит все такое… пафосное!» — с триумфом умозаключил он. Далее он отправился в цветочную лавку Яманака. К сожалению, из-за долгого ответа Узумаки он не успел заказать розовые жасмины, а просто так они не продавались. Шисуи долго и задумчиво чесал макушку возле витрины, пока не подошла малышка Яманака: — Добрый день! — воскликнула детским голосочком. — Меня зовут Ино, как я могу к Вам обращаться? — Шисуи, — по-доброму отозвался он, глядя сверху вниз на деловитую наследницу. — Вы на свидание? — строго спросила она, посерьезнев. — Ино! — одернула ее матушка, стоявшая за прилавком. — Ой! — осеклась девочка, прикусив губу. — Извините! — Вы подбираете цветы для себя или… — чуть спокойнее напомнила матушка, параллельно заполняя товарные карточки. — Да, точно! — умудренно закивала Ино. Тут же выпрямилась и продолжила. — Шисуи, Вы подбираете цветы для себя или кого-то? Умилительная старательность маленькой Яманака заставила Учиху искренне заулыбаться. Было приятно наблюдать, как ответственно Ино относилась к семейному делу. — Для возлюбленной, — вежливо и честно признался он. В голубых глазах девочки заискрился хитрый огонек. Ее нисколько не смутил ответ, отнюдь, лишь заострил интерес. Хозяйка цветочной лавки услышав о том, что вопрос деликатный, тут же оставила карточки и направилась к ним. Ино сразу же запротестовала, принявшись громко заверять матушку: — Я справлюсь! Я все знаю! — тараторила она, а зрачки забегали туда-сюда, пока не остановились на красной коробке в руках Шисуи. Яманака ехидно ухмыльнулась, вздернула нос вверх и как выдала речь, что госпожа застыла на месте. — Вам подойдет букет из белых кустовых роз, он оттенит шкатулку. Мы скрепим его красной лентой для единства композиции. — Продано, покупаю, — шутливо сдался Учиха и кивнул в сторону кассы. Яманака старшая удивленно покачала головой, а затем добавила: — Составляйте букет, мадам, — и вернулась к прилавку, чтобы рассчитать покупателя. Ино шустро собрала цветы в огромную охапку, ловко перевязала их бархатной лентой, чтобы ни одна веточка не улизнула. Девочка напоследок помахала рукой и громко заявила: — Ждем Вас вновь! Я работаю после обеда во вторник, четверг и субботу! — Скромнее! — шикнула ее матушка. Шисуи остался доволен букетом, больше обслуживанием. Яманака показалась ему крайне очаровательной малышкой. «Наверняка сверстников в узде держит» — рассуждал про себя он, неспеша направляясь к дому возлюбленной. Поначалу все было как всегда: угрюмая охрана в лице АНБУ Не, снующая туда-сюда прислуга, строгая гувернантка и долгое ожидание, но не в гостиной, а в холле. В одно мгновение все попрятались кто куда, а на верхушке парадной лестницы показалась она. Нежно-сиреневое кимоно сияло под светом нескольких сотен свечей, подобно луне, отражающейся ночью на водной глади. Звезды, вышитые серебряными нитями искрились, словно настоящие. Гордую осанку держал широкий синий пояс, не позволявший дышать полной грудью. Из-под подола виднелись края множества белых платьев. Малиновые волосы, собранные в высокую конструкцию, венчал массивный гребень из белого золота, инкрустированный сапфирами и аметистами разной величины. Два локона, выпущенных у лица, кончиками касались линии талии. Выбеленная донельзя и так бледная кожа казалась неестественной, но это чертовски нравилось Учихе! Он чуть не подавился слюной. Узумаки ступала плавно и бесшумно. Шисуи же с жадностью наслаждался каждым ее шагом. Его все время удивляло, как хрупкая Асэми выносила тяжесть церемониального наряда, как не путалась во множестве юбок, как дышала, намертво укутанная в хлопок и шелк, как держала шею прямо под весом внушительной укладки и драгоценностей? Но именно отсутствие ответов на вопросы делало ее еще более сказочной, а следовательно, недостижимой, манящей, желанной. Она медленно плыла вниз и холодно смотрела ему прямо в глаза. Отрешенность, возбуждающая фантазию. Учиха чувствовал, как кровь приливала к щекам и интимным местам, заставляя их пульсировать. И только ее стопы коснулись деревянных дощечек пола, он поклонился и протянул подарки вперед, не разгибаясь. Узумаки поклонилась в ответ и, пролепетав множество благодарностей, приняла их. Она никого не позвала, не распорядилась о какой-нибудь ерунде, а тихо прошептала: — Пройдемте. Узумаки завела его в столовую, где их уже ждал ужин. Вечерний мрак тускло рассеивал свет не больше десятка свечей, расположенных вокруг стола. — Присаживайтесь, — кивнула Асэми на дзабутон. Сама же проследовала к этажерке в углу и поставила букет в хрустальную вазу. Постояла возле них пару минут, дабы насладиться сладким ароматом. Затем искоса глянула на гостя и кокетливо подметила: — Вы умеете угождать. — Угождать Вам — одно удовольствие, — завороженно прошептал он, не в силах оторвать глаз от возлюбленной. Узумаки тихонько рассмеялась и села напротив, а красную коробку положила на колени и с неприкрытым любопытством принялась изучать содержимое. Она водила подушечками пальцев по бархатным мешочкам, наслаждаясь мягкостью материала. Затем потрясла один и, услышав звон, сильно удивилась. Высыпала содержимое на ладонь и застыла, увидев цветные шарики. Недолго думая, нахмуренная Асэми прожевала странное лакомство, после резко перевела взгляд на Шисуи и расплылась будто бы в виноватой улыбке. Учиха поспешил объясниться: — Свежей черешни нигде нашлось, вот и пришлось… Он осекся, так как Узумаки отрицательно замотала головой. Она поддалась вперед как можно ближе, насколько позволял стол и промурлыкала: — Я была не права! Вы не просто умеете угождать, а угождаете с особым вниманием. Каждый ваш презент — это не жест вежливости, а жест чуткости и внимательности. Учиха оторопел не только от услышанного, но и от поведения дамы сердца. Она всегда была несколько холодной, сдержанной, а сейчас словно расчувствовалась. Он огляделся по сторонам, прислушался к звукам и вдруг понял, что они в хозяйской части поместья совершенно одни! Интимность обстановки усилилась не на шутку. Шисуи взглянул в глаза Асэми, что сияли подобно горному хрусталю, и зарделся пуще прежнего. Узумаки хихикнула, заметив пунцовый румянец, и игриво спросила: — Я Вас смутила? — она подперла лицо ладонью и наклонила голову на бок, внимательно изучая реакцию гостя. — Лгать не стану, — промямлил Учиха. — Да, смутили, но мне это по душе, — чуть увереннее отозвался он и поддался вперед. Их лица еще никогда не были так близко друг к другу. Ему показалось странным, что вся из себя благопристойная Асэми не отпрянула в стеснении или хотя бы в показном возмущении, а смотрела лишь с большим любопытством. Наверняка, для какой-нибудь другой, более понятной пары этот момент врезался бы в память, как мгновение первого поцелуя. «Нет-нет! Сейчас же выбрось эту дурь из головы!» — мысленно сокрушался на самого себя Шисуи. — Прелестно, — прошептала Узумаки. — Не хотелось бы стать причиной Вашего ненастья. — Вы просто не можете принять такую роль, — простодушно ответил он. — Уверены? — заговорщицки спросила она, ехидно улыбнувшись. — Готов спорить на что угодно! — шутливо заявил Учиха. — И даже если я выйду замуж за Вашего друга? — чуть посерьезнев поинтересовалась Асэми. — Только кивните, и я Вас украду, — юмор граничил с пылким признанием. Они ранее не говорили о собственных чувствах, но Узумаки прекрасно знала, что Шисуи влюблен в нее до безумия. А Учиха грезил о том, что его любовь хоть сколь-нибудь взаимна. Он не требовал равноценной отдачи, хватило бы и снисходительного согласия, чтобы заставить луну с солнцем целоваться. — А если я кивну Вам у алтаря? — продолжала флиртовать она. — Значит я заявлю, что категорически против этого брака, сгребу Вас в охапку и унесу на край света, — мечтательно протянул он и кончиками пальцев коснулся ладони возлюбленной. Та не вздрогнула, не одернула руку, а лишь ближе подвинула, давая возможность накрыть полностью. Учиха с упоением наслаждался бархатистостью умасленной кожи и приятным холодком пальцев. Сердце забилось на пределе возможностью, мысли рассеялись, рассудок одурманило, словно искусным ядом. Комок подступил к горлу. Он готов был расплакаться от блаженства момента, ведь то, что происходило в этот миг, оказалось смелее утренних фантазий. Представить себе, что он будет сидеть в темноте, в компании одной лишь Асэми и держать ее за руку — немыслимо! Но это впрямь происходило наяву! — Я похоже сплю, — устало и на выдохе прошептал он. — Я тоже, — робко пролепетала она и потупила глаза на стол. Шисуи сжал ладонь покрепче и томно ответил: — Значит у нас один сон на двоих. — В таком случае, — защебетала Узумаки и прикусила губу, сделав паузу, — я предпочту не просыпаться, — и с надеждой посмотрела на гостя. Учихе показалось, что взгляд возлюбленной погрустнел. Вот-вот по щекам покатятся слезы. Он встрепенулся и твердо заявил: — Клянусь Вам, скоро все закончится! Если Ваши намерения искренние, то нам больше не придется стесняться, видясь урывками! — Как же это? — вопрошала Асэми, одарив Шисуи крайне непонимающим взглядом. — Помолвка же назначена. Не считаете ли Вы, что побег возможен? — Помолвка, как и сам брак, может просто не состояться, — заверил Учиха. — Родители Вашего друга намерены отказаться от договоренностей? — недоумевала Узумаки. — Не только, — сухо отрезал Шисуи, взяв небольшую паузу. Возлюбленная резко одернула ладонь и покосилась в сторону, посчитав его ответ грубостью. — Моя дорогая Асэми, — словно взмолился он, — будь готова к тому, что в следующий раз я ступлю на твой порог, чтобы тебя засватать. — Вас! — с наигранным возмущением поправила Узумаки и легонько улыбнулась.***
Всю команду освободили от работы для подготовки к миссии. Поэтому неожиданные выходные Итачи продлились. Внутреннее состояние не тревожило безделье — по крайней мере, так казалось самому Учихе. В действительности же нельзя было сказать, что он бил баклуши. Никто не отменял тренировки для поддержания формы, помощь матушке по дому, а также сборы к заданию. Всю среду он провозился на тренировочном полигоне внутри квартала, вечером отужинал с госпожой Микото, ночью повстречался с Шисуи и выслушал любовные бредни. В четверг товарищи устроили череду спаррингов, затем решили понаблюдать за Яширо. Последний, к их замешательству, лишь паковал походный рюкзак. Не выяснив ничего путного, они отправили Изуми ворона с письменным посланием о необходимости наблюдения за неблагонадежным членом клана. В правом углу листа Итачи написал: «У Главных ворот не забудь посмотреть на хокаге». Ответа долго ждать не пришлось: «Все поручения будут исполнены». А также маленькое сердечко в углу. Увидев неказистый рисунок, Итачи чуть не растаял от умиления. Шисуи долго смеялся над раскрасневшимся другом. Ночь прошла беспокойно. Итачи долго не мог сомкнуть глаз, рисуя в голове пессимистичные сцены. Его ненаглядная была в опасности, а все, что ему оставалось, так это смиренно позволить ей самоуправствовать. Беды, придуманные им, варьировались от безобидно подвернутой лодыжки до… Дальше сердце крайне болезненно сжималось! «Я выверну кишку наружу Яширо, если хоть волосок упадет с головы Изуми!» — скалился Учиха, зло сверля потолок. Он то и дело вертелся с бока на бок, комкая туловищем отутюженную перину. За окном завыл ветер, колыхая створки. С неба стали срываться увесистые капли дождя, вскоре превратившиеся в сильнейший ливень. Но Итачи не замечал ничего, погруженный в пучины серой фантазии. «Она вернется, с ней все будет в порядке…» — тщетно пытался убедить сам себя. Внезапно в спальню ворвалась матушка. Она, зло шипя что-то бессвязное под нос, подобно демонице подлетела к окну, которое с грохотом закрыла. — Ты решил затопить первый этаж?! — чуть ли не взревела Микото, карикатурно подбоченившись. Но отпрыск и ухом не повел, лишь одарив безразличным взглядом. — Я что, со стеной разговариваю?! — еще больше разъярилась она, подойдя ближе и нависнув над ним. — Извини, — еле-еле слышно отозвался он, едва ли вникнув в суть претензии. Нахмурившаяся матушка посмотрела минуту-другую, затем звучно выдохнула и, слегка ссутулившись, с подозрением спросила: — Что опять произошло? — Тебе показалось, — лениво отмахнулся Итачи. — Да ну, — недовольно фыркнула она и присела на край постели. Сынишка приподнялся, поняв, что вопреки его желанию беседе все же быть. Он утихомирил пыл за мгновение, чтобы Микото не прочла беспокойство на его лице. — В понедельник ходил по дому блаженный, во вторник и в среду вел себя нормально. Еще несколько часов назад казался спокойным. Сейчас-то что стало? Кто тебя огорчил? — голос задрожал, из-за чего на Итачи накатила очередная волна вины. Он отрицательно покачал головой. — Ты из-за задания так переживаешь? — не унималась она, проницательно смотря на отпрыска. — Сам не пойму, — холодно бросил Итачи откровенную ложь. Матушка тяжело вдохнула, глотая подступающий к горлу ком. Пустить слезу на глазах у сына, тонущего в вязком волнении — губительная роскошь. Меньше всего на свете ей хотелось терзать его своими душевными грузами, поэтому решила сменить тему: — Что нового? — поинтересовалась Микото, отвернувшись, дабы Итачи не видел скорбного лица. — Да так… — шепнул он, пожав плечами, — вроде бы и много всего произошло, а поделиться толком нечем, — он не желал откровенничать, но и молчать было бы грубо. — Понятно, — сухо ответила матушка. — Если вспомнишь что-нибудь интересное, то заходи. Я спать еще долго не буду, необходимо изучить бухгалтерию фонда, — поднялась на ноги и пошла на выход. — Спасибо, — с небольшой задержкой отозвался сын. — Спокойной ночи, — ласково прозвучало перед тем, как захлопнулась дверь. Свет в хозяйской спальне горел до раннего утра. Тлеющие свечи, капающий воск, ворох скомканных бумаг и исписанных свитков, чернильные кляксы и уставшая Микото. Она не столько считала расходы, сколько думала над тем, как помочь первенцу. В ее ли силах побороть его хандру, в ее ли правах вмешательство в его личную жизнь. На ум приходило всякое: разговор с Шисуи, визит к Изуми. «Они ничего расскажут», — прекрасно понимала госпожа. Только матушка решила скинуть халат и устроиться в постели, как услышала шорох шагов в коридоре. Она прильнула ухом к двери, дабы не спугнуть сынишку. Он тихонько спустился вниз, госпожа на цыпочках последовала за ним. — Я скоро вернусь! — донеслось из прихожей. — Ложись спать, — и Микото покорно застыла на лестнице. — Надеюсь, — произнесла она одними губами. Ливень оставил после себя жуткую слякоть. Холодная влажность пробирала до костей. Учиха, с головы до пят замотавшийся в плащ с капюшоном, медленно брел до Главных ворот, смотря лишь под ноги. Когда в лужах отражалось угрюмое лицо, то он сильно жмурился и на несколько секунд ускорял шаг. Он покинул дом сильно заранее, поэтому никуда не торопился. Вскоре небо посветлело, а уличные фонари погасли. Итачи взобрался на крышу самого высокого здания близ начала центральной аллеи. От мокрой скользкой черепицы тело рефлекторно вздрогнуло, становилось зябко. Он устроился на краю у водосточной трубы и звучно зевнул, потянувшись, а затем свернувшись клубочком. «Они вот-вот появятся», — с грустью мелькнуло в мыслях. Туман, распростершийся над бесконечным лесом, медленно растворялся. И когда макушки деревьев прорисовали линию горизонта, то на дороге показалась небольшая группа людей, направляющаяся к Главным воротам. «Она!» — екнуло сердце, когда глаза подметили косы каштановых волос, выбившиеся из-под капюшона. Но гримаса скривилась, стоило юноше разглядеть рядом с любимой Яширо, что услужливо нес ее походный рюкзак. От ревности кулаки сжались так, что аж суставы хрустнули. Итачи сразу же представил, как ненавистный недотепа будет обхаживать его будущую невесту около недели. А та и не настучит ему по репе из вежливости. Изуми на ходу оглядывалась назад, с интересом к каменным портретам, но заметила возлюбленного лишь у Главных ворот. Она заулыбалась во все тридцать два и зарумянилась, как помидор. Яширо с подозрением уставился на напарницу, но ответа на молчаливый вопрос не услышал. Итачи выпрямился и помахал рукой, не боясь, что его заметят. «Пусть этот кретин увидит, что Изуми под защитой», — решил Учиха. «Все будет хорошо», — утвердительно кивнула она. «Я люблю тебя!» — губами обозначил он, на что получил воздушный поцелуй. Они долго не отводили глаза друг от друга. И безмолвно попрощались тогда, когда повозка заказчика тронулась с места, а затылок Изуми превратился в крохотную точку на горизонте. Итачи не хотел уходить, он по-прежнему сидел на крыше и фантазировал, будто бы любимая до сих пор находилась в поле зрения. Все закончится и они поженятся, смогут проявлять свои чувства как пожелают. Им не нужно будет держать дистанцию, переписываться урывками. Их ладони будут скреплены до тех пор, пока оба не испустят дух. И даже тогда он в завещании напишет: «Похороните рядом». Изуми уже прилично отдалилась от границы Конохи, но мыслей Итачи не покинула вовсе. Все в голове вертелось вокруг нее — по-хорошему и по-плохому. Он смотрел вдаль, но видел не солнце в одеяле серой полупрозрачной дымки, а искрящиеся карие глаза. Дежурные на посту сменились и уже с откровенным подозрением пялились на Учиху, но его это не волновало. «Изуми», — мечтательно воображал он. «Я верю в тебя! Твой сон — вещий. Мы со всем разберемся и воссоединимся у алтаря раз и навсегда, обещаю! Не важно, по какой причине Яширо ошивается рядом с тобой, он не осмелится навредить тебе. Ты вернешься целой и невредимой. Я завершу миссию с доказательствами связи Данзо с Орочимару и Акацуки. Скоро настанет тот день, когда они расстанутся с жизнью на эшафоте, непременно. Тогда нам никто не помешает. Ни проклятый Шимура, воняющий козьим сыром, ни Асэми, походящая на наряженную сороку, ни Орочимару, помешавшийся на исследованиях, ни «человек в маске», сошедший с ума по непонятной причине», — продолжал рассуждать Итачи. — Вот ты где! — прозвучал за спиной голос товарища. Шисуи спустился по крутой крыше и присел на корточки рядом с ним у самого края. — Матушка догадалась? — поинтересовался Итачи, покосившись на друга. — Нет, мои вороны заметили, — пролепетал он, вскинув нос к небу. — Я решил, что раз не могу выловить начальство, то прослежу пока сам. Вот и отправил нескольких наблюдать за Яширо. — Хиаши совсем пропал? — насторожился Итачи. — Да-а, — нехотя протянул товарищ, — на работе его давно не видели. Говорят, что взял больничный. Не пойду же я ломиться в квартал к Хьюгам, а то подумают чего-нибудь. — Если он и впрямь дома, — вдруг осенило Итачи, — то я могу попросить матушку наведаться к нему. А то она от безделья с ума сходит. — Вариант, — согласился Шисуи и умудренно кивнул. — Может он с ней поделится соображениями насчет мистических шпионов. Учиха пожал плечами и ответил: — Возможно… Шисуи недоуменно посмотрел на друга, словно у того в горле застряли какие-то слова, которые тот не решался произнести вслух. Он внимательнее присмотрелся к нему, невольно угрюмившись. — Я всю ночь думал, — устало выдохнул Итачи. — Думал и ни к чему не пришел. Наверное, никогда еще не чувствовал себя таким тупицей. — Насчет? — еле слышно уточнил товарищ, придвинувшись ближе. — Что может грозить Изуми? — взволновался младший. — Яширо же ее не тронет, верно? Он ведь побоится? — Ему и не за чем, — отчеканил Шисуи, а затем чуть смягчился. — Я не нашел ни одной мало-мальски вменяемой причины, чтобы «начальство» Яширо отдало приказ навредить Изуми. Без обид, но она дорога только тебе. Скорее всего, они хотят через нее выведать что-то о нас. Так что успокойся. Если что-то пойдет не так, то вороны нас оповестят. И мы непременно поможем ей, — он попытался взбодрить друга и похлопал того по спине. Итачи легонько улыбнулся, поддержка товарища была как нельзя кстати. — Да, ты прав, — чуть живее отозвался он. — Лучше готовься к миссии. В понедельник выступаем, — в горделивой манере напомнил Шисуи. — Добудем сведения, как раз Джирайя вернется обратно. Глядишь, и гад Данзо приползет обратно, — довольно протянул он. — Это тоже мне не дает покоя, — признался Итачи, словно смущаясь собственных опасений. — Все случилось одновременно: уход Джирайи, паранойя Хиаши, пропажа Данзо, задание Изуми. Мне кажется, что это все не случайно. — Допустим так, — кивнул Учиха, скрестив руки на груди. — Допустим всех озадачили специально, но и что с того? У нас есть задача — мы должны ее выполнить. Может, нас таким образом специально сбивают с толку. Ты не думал, что Шимура просто побоялся последствий и решил скрыться, чтобы переждать бурю? — и пристально посмотрел на друга. — Да, ты прав, лучше пока не терзать себя, — согласился Итачи.***