Silent cry

Неделя в Японии пронеслась как-то быстро. По большей части, я принадлежала сама себе, потому что все мемберы были заняты: съёмки, репетиции. И опять таки, в голове никак не укладывалось, зачем меня сюда привезли?! Или это всё было из-за съёмки для журнала? Кстати, платье мне всё-таки удалось урвать. Через три дня, зайдя в свой номер, я обнаружила на кровати большую коробку с чёрным шёлковым бантом. На нём была прикреплена записка: «самой прекрасной фее, с любовью от Д.» Я была так рада тому, что это замечательное платье, даже сказала бы, произведение искусства, оказалось у меня. И ещё в подарок. Просто сказка. На мой вопрос, почему мемберы представили меня, как девушку Хана, ответили: «первое, что пришло в голову». Как мне объяснил Чан, его младшие не знали о том, чем я занималась. И, если мне так будет комфортнее, знать не должны. Чанбин отказался от такого рода услуг, поэтому мог подозревать, но даже если он догадается, говорить об этом младшим не станет. Больше всего меня поразило, что эти самые младшие не были оповещены, потому что у них были вторые половинки. Сынмин только недавно познакомился с девушкой и у него, вроде как, были самые настоящие серьёзные намерения. А Чонин встречался со своей девушкой уже около двух лет. Информация конечно интересная, но конфиденциальная. Да я бы не стала никому говорить и без этого предупреждения. Под конец недели, меня снарядили в очередную поездку. Провели за кулисы какого-то шоу, где выступали ребята. Я оказалась в их гримерке, где было много людей: стилисты, визажисты, стафф и прочие, которые вроде все были при деле. Одна я не знала куда податься. Хотя, было достаточно интересно наблюдать за процессом. Ребята готовились к выступлению очень серьёзно. Лишь когда их полностью снарядили, они могли пообщаться между собой. И стиль общения был весьма забавный. Они не только весело подтрунивали друг над другом, но и не упускали возможности «палапать» за зад. Странно конечно, но насколько я поняла, это было обыденное дело для них. — Скучаешь? — подсел ко мне Феликс, протянув бутылку с зелёным чаем. — Отнюдь. Очень весело наблюдать за вами. Узнаёшь много нового, — усмехнулась я, отпивая немного. Слишком сладкий для меня. — Да, обстановка «рабочая», — посмеялся он, нервно поглаживая свои колени. — Переживаешь? — Так заметно? — Слегка, — улыбнулась я, показывая свою шкалу измерения пальцами. — Всегда волнительно выходить на сцену. Даже если делал это не один десяток раз. — Я бы сказала, что понимаю тебя, но это будет ложь. Уверена, всё пройдёт как надо! Я приободряюще погладила его по плечу и быстро убрала руки. Мало ли кто наблюдал со стороны. Вовсе не хотелось доставлять ему неудобства. Невольно вспомнила инцидент в аэропорту. У меня даже сердце сжалось. Не могу представить, какой стресс для них, каждый раз проходить через это. И пускай не все фанатки кидаются в ноги, но давление идёт колоссальное. Скорее всего, подсознательно, они ждут такого. Однако, нельзя быть готовым к таким выходкам. Они отправились на сцену. Я могла видеть всё в прямом эфире по телевизору, который стоял в гримёрке. Было интересно. С какой экспрессией и отдачей они выступали. Мне даже стал понятен такой ажиотаж вокруг этих айдолов. — Она точно не стафф! — услышала я шёпот неподалёку. — Тогда кто она по твоему? Шептались парень с девушкой, которые сидели не так далеко и я прекрасно их слышала, несмотря на фоновый шум вокруг. Они обсуждали меня? — Хороший вопрос. Саён носилась с ней весь первый день, как с важной персоной. — Серьёзно? Наша Саён? — Я сама удивилась. — Сплетничать не хорошо, молодые люди. Разве вас родители не учили? — невозмутимыми голосом проговорила я, не отрывая взгляда от экрана. Боковым зрением заметила, как они осунулись, а потом и вовсе удалились. Конечно, обсуждать будут там, где я точно не услышу. Плевать. Могло ли это доставить неудобства мне и мемберам? Если они работали в их команде, то скорее всего должны были подписывать бумаги о конфиденциальности и колоссальных штрафных санкциях в случаи нарушения. Вряд ли они будут что-то выносить в люди. Когда выступление подошло к концу, все зааплодировали так, будто были в зале. Мне показалось это немного странным, но у всех свои традиции и обычаи. Мне предложили «отметить» столь замечательное выступление в их компании. Я пыталась отказаться, но они умеют убеждать. После слов Минхо о том, что будут самые разные коктейли, не смогла отказаться. Похоже нужно задуматься о зависимости, но в другой раз. Сейчас, мне хотелось весело провести время. Не совсем поняла, что это было за место. Мы были в отдельном зале, куда войти могли только официанты, если их позвать. Играла ритмичная клубная музыка. Однако, я заметила монитор и караоке установку. — Вы что на сцене не напелись? — поинтересовалась я, поедая свежий виноград. На столе было много фруктов и разных закусок, лимонады, соки и содовая. Однако, я всё-таки ждала обещанные мне коктейли. — Это другое, — отозвался Чан, настраивая что-то в той самой караоке установке. — И ты будешь петь! — тыкнул меня в бок Хан, отчего я жалобно пискнула и выронила виноград. — Нет, не буду, — недовольно фыркнула я, отодвигаясь от него, но он, будто был привязан ко мне невидимыми оковами, двинулся следом. Я упёрлась другим боком в Минхо, который что-то внимательно изучал в своём телефоне. Заметив мою попытку сбежать от Хана, он отложил телефон, взял меня под плечи и пересадил через себя на другой конец. Я даже невольно пискнула. — Эй, что за дела?! — наигранно возмутился Хан. — Отстань от девочки. Дай ей отдохнуть. Я лишь посмеялась над всей этой ситуацией. Однако, заметила заинтересованный взгляд со стороны. Чанбин усмехнулся и отвернулся. И что это было? — Кто будет первым? — закончив с аппаратурой, поинтересовался Чан. — Я хочу! — тут же оживился Хан, потеряв ко мне интерес. Оно и к лучшему. Мне принесли парочку коктейлей: мохито и голубая лагуна. Я не фанатка таких напитков, мне было намного легче пить вино, но привередничать не стала. Сделав пару глотков мохито, ощутила весь вкусовой спектр, кроме алкоголя. Видимо его было настолько мало, что опьянеть мне сегодня не удастся. Но я и не планировала напиваться в хлам. Так, для настроения. Спустя четыре выпитых коктейля и множества спетых песен, я поняла несколько вещей. Первое, они были очень дружными, но не упускали возможности поиздеваться друг над другом. Второе, они очень талантливы. Голоса у них чудесные. Когда Сынмин спел одну из своих любимых песен, название которой я не запомнила, но точно знала, что это была композиция DAY6, была под неописуемым впечатлением. — Давай, детка, твоя очередь, — подошёл ко мне Хан и поднял с места быстрее, чем я успела возразить. Благо Минхо вовремя перехватил из моих рук стакан с коктейлем, иначе я бы его пролила. — Но я не хочу, — жалобно проскулила, пытаясь вернуться назад, но меня крепко обняли под рёбра и утащили к установке. — Ради меня, — состроил жалобную моську Хан, будто это должно было на меня как-то подействовать. Я лишь прищурила глаза и скрестила руки на груди, выражая своё недовольство. Не то, чтобы боялась публичных выступлений или была не уверена в своих «певческих» данных, просто мне действительно не хотелось. Но ведь он бы не отстал от меня. Пришлось недовольно вздохнуть, что дало ему понять о моём молчаливом согласии. Стала вспоминать какие песни знала. Большинство были на итальянском и английском. Вряд ли первые входили в репертуар данного заведения в центре Токио. Поэтому решила поискать что-то из американских исполнителей. Я была поклонницей творчества Рианны, поэтому попыталась отыскать песню, которую бы я знала. Долго выбирать не пришлось. Настроение было весьма хорошее, даже сказала бы игривое, и мне безумно хотелось спеть «Bitch better have my money». — О, детка, давай другую, — воскликнул Хан, опираясь на моё плечо подбородком. Эта его странная привычка начала казаться мне довольно милой. — Почему? — Среди нас есть дети. — Это ты про кого?! — возмущённо ответил Чонин. — Про себя, конечно, — посмеялся Хан. Я недовольно закатила глаза, но пролистала дальше. Вспомнила про композицию «The monster», которая была совместной с Эминемом. О, его я тоже любила. Конечно я не «Бог рэпа», но попытаться могла. — Тогда вот эту. — Уверенна? Я вновь недовольно фыркнула, потому что он явно намекал на то, что мне не справиться с партией Эминема. А когда мне бросают вызов, то лучше поберечься. Не люблю проигрывать и отступать. — Ого, интересно, — отозвался Феликс, которой подошёл к нам ближе. За ним следом Хёнджин, Чанбин и Чонин. Внутри всё затряслось. Что это со мной? Я переживала? Даже если ошибусь или собьюсь, никто меня не пристрелит. Поэтому смело запустила выбранный мною трек, пытаясь найти в памяти текст, несмотря на то, что тот был на мониторе у меня перед глазами. Строчки песни лились сами собой. Наверное потому, что текст был мне очень близок. «Спаси меня от самого себя». Это было определённо обо мне. «Ты думаешь я сумасшедшая, но это ничего». «Может быть мне нужна смирительная рубашка, факт, я действительно чокнутая, но мне всё равно». «Ты думаешь, я сумасшедшая, но это ничего страшного». Когда песня кончилась, я смогла вздохнуть полной грудью, будто до этого что-то мешало. Всё-таки партия Эминема была нелёгкой, но я справилась. Мне бурно аплодировали, вынудив меня сделать небольшой поклон. На лице была самая широкая улыбка. Мне действительно было приятно и весело. А главное, по какой-то неведомой мне причине, очень спокойно. Ещё несколько песен ребята исполнили дуэтом или по отдельности. Почти все были в самом центре, кроме старших. Так как Хан захотел потанцевать, мы были ближе всех к ним. Я замечала на себе недовольные взгляды Минхо, но никак не могла понять, что они должны означать? Когда музыка стихла, я осталась стоять одна и краем уха услышала из разговор. — Поговори с ним, — обращался Минхо к Чану. — Ты думаешь он меня послушает? — Как раз тебя то и послушает. Ты же видишь, что он к ней привязывается. Это плохо кончится. Хочешь, чтобы было как в прошлый раз? В прошлый раз? О чём они говорили? А главное о ком шла речь? — Мия, давай ещё одну?! — позвал меня Феликс, хватая за руку, потянув ближе к остальным, поэтому я потеряла суть дальнейшего разговора. Но интерес остался.

***

Поездка была действительно интересной. Я получила множество разных эмоций. Но как это обычно бывает, стоило тебе лишь немного отвлечься и пустить в свою жизнь это великолепное чувство «спокойствие», как что-то обязательно произойдёт. По прилету домой, раздался телефонный звонок. Это была мама. Голос её дрожал, словно, она рыдала уже несколько часов подряд. Это вызвало и на моём лице слёзы, как-то само собой, непроизвольно. Я старалась сдерживаться, но никак не могла. Мой холодный рассудительный ум стал сдавать позиции. Я всё чаще замечала, что эмоции начинали выходить из-под контроля, а это было плохо. Не хотелось мне возвращаться к той стадии, где была такой «тряпкой», о которую все вытирали ноги. Как оказалось, сестре становилось лучше. Это ведь была прекрасная новость, верно?! Так почему она плакала? А дело было в том, что доктора заметили образование, какую-то опухоль, которая была вызвана в ходе лечения. Что блять?! Лекарства, которые должны были спасти ей жизнь, вызвали очередную херню, которая снова пыталась её убить?! Да вы издеваетесь?! Что это за херня?! — И что они предлагают? — шмыгала носом я, сидя на диване, прижав колени к груди. — Операцию, — тяжело вздохнула мама, переводя дыхание, — Но никто не даёт гарантии, что всё пройдёт хорошо. Она слишком слаба и проводить такого рода манипуляцию будет сродни казни. Но если не вырезать опухоль сейчас, то она разрастётся и станет уже неоперабельная. Я сильно стиснула зубы, сжав в руках телефон. Меня прожигало изнутри гневом. Но среди этого чувства, закрался и страх, а также сожаление. Где в этом грёбанном мире справедливость? Где она? — И что ты решила? — затаив дыхание, спросила я. Мама долго молчала. Мне было отчётливо слышны её всхлипы, которые разрывали моё сердце. Даже представить не могу, что ощущала она и как ей было больно. Бороться за жизнь своего ребёнка, понимая, что она всё равно ускользает - очень тяжело. Невыносимо. У меня пронеслась мысль, что мы не сможем её спасти. Кажется, сама смерть стояла рядом с ней, дыша в затылок, ожидая, когда сможет забрать Лу. — Сколько нужно денег? — сразу вспомнила я о меркантильной части медицины. — Двадцать тысяч. У меня в глазах потемнело. В голове эхом разносился её голос. Двадцать тысяч?! Господи, да многие люди в год столько не зарабатывают! — У нас есть половина суммы, — поспешила хоть немного обрадовать меня мама. — Хорошо. Когда они нужны? — Операция планируется на конец месяца. Мы внесём часть сейчас, остальное нужно будет внести за день «до». Конец месяца. Да, это хорошо. Мне должна прийти остальная часть суммы. С этим проблем не будет. — Я тебя поняла. — Мне пора, милая. Я люблю тебя. — И я тебя. Стала замечать за собой, что не отвечала ей теми же словами. Почему мне было так трудно произнести: «я люблю тебя», самому родному и близкому мне человеку?! Когда звонок кончился, я ощутила опустошение. Злость испарилась. Мне стало страшно. Я боялась за её жизнь. И самое паршивое, что ничего не могла сделать. Меня выводил из себя тот факт, что никто не давал никаких гарантий. Все ссылались на побочные действия. Разве так можно? Это ведь жизнь. Слёзы сами текли по щекам. Я не могла их остановить. Пускай снаружи выглядела спокойно, внутри вновь начинала зарождаться ярость. От несправедливости этого мира, меня начало трясти. Я хотела выплеснуть всё, что накопилось за столь долгое время. И не только болезнь сестры. Меня использовали. Снова и снова, как «игрушку». Я сама подписалась и какое бы оправдание себе не находила, легче от этого не было. Уже не ощущала себя личностью. Нет, Мирелла Бьянка Моретти уже давно не существует. Вместо неё была просто Мия. Девочка, которая не имела прошлого и личной жизни. Образ, который защищал меня, когда я в этом нуждалась. Но также, она была той, кто окончательно сломил меня. Не знаю почему, но мне хотелось кричать. Хотелось выпустить наружу своё горе, обиду, разочарование. И плевать мне на весь мир сейчас. Я хочу, чтобы боль ушла! Телефон, что был в моих руках, полетел точно в стену. Он разбился вдребезги. Детали и осколки экрана разлетелись по полу. Я кричала. Громко, до хрипоты. Мне должно было полегчать. Сама не заметила, как схватила со стола стакан. Мне так хотелось крушить всё вокруг. И я не думала о последствиях. Стакан полетел туда же. Я перевернула журнальный столик, который имел стеклянную основу, поэтому тот тоже разбился вдребезги. Стало трудно дышать, будто вокруг моей шеи сомкнулись чьи-то пальцы и не давали мне шанса вздохнуть полной грудью. Я задыхалась от собственных слёз, которые затмевали мне взор. Руками вцепилась в волосы, сдавливая их так сильно, что вот-вот врывала бы. Однако, меня кто-то поймал. Я не слышала ничего вокруг. В ушах стоял дикий звон от моего крика. И почему я до сих пор продолжала кричать?! Пыталась вырваться, потому что мне хотелось заменить моральное истязание физическим. Это всегда помогало мне прежде. Но кто-то не давал мне. — Какого хера? Что делать то? — узнала я голос Хёнджина, которого, кажется, напугало моё состояние. — Тихо! Успокойся, Мия! — слышала я и голос Чана, который по всей видимости держал меня, чтобы я не поранила себя. — Блять, Крис, она кровит, — это был Феликс. Фраза прозвучала на английском. — Твою мать, — прорычал лидер, оттаскивая меня куда-то. А я продолжала вырываться. Зачем? Сама не знаю. Просто потому, что мне так было нужно. Я хотела забиться куда-то в тёмное место, чтобы меня никто не трогал. Хотелось спрятаться от всего этого поганого мира и ощутить тишину и покой. Но, как говорится, покой нам только снится. — Помоги мне! — командовал Чан. Я ощутила как другая пара рук схватилась за мои ноги. Меня подняли и усадили в ванную. Тут же ощутила дикий холод, потому что меня обливали ледяной водой. Я даже затаила дыхание, потому что мне стало холодно. Но это было что-то физическое, понимаете?! Да, это была не боль, которую я хотела себе причинить, но тоже помогло мне прийти в себя. Я тяжело дышала, глотая воздух ртом. Руками вцепилась в бортики ванной, да так сильно, что пальцы онемели. По моей голове стекала ледяная вода, затекая в уши, глаза, рот, вынуждая плеваться ей. Меня начало трясти и это было именно от холода. — Всё, хватит! Выключай, — узнала я голос Чана и ощутила тёплые прикосновения к моим, уже успевшим онеметь и окочинеть, рукам, — Иди сюда, всё хорошо. Это он ко мне обращался? Да, похоже так и было. Он взял меня под рёбра и вынул из ванной, придерживая, чтобы я не упала. Феликс протянул ему полотенце и меня тут же укутали, как маленькую деточку, после купания. — Найдите аптечку. Надо обработать ей ногу. А что с моей ногой? Видимо я настолько была поглощена своей истерикой, что не заметила, как порезалась о стёкла, что валялись всюду на полу. — Пойдём, Мия. Всё хорошо, — продолжал твердить Чан, будто пытался внушить эту мысль в мою черепную коробку. Однако, мой мозг отторгал её, как бы не старался мембер. Как бы не старалась я. Никак не получалось внушить себе, что всё будет хорошо. Что я не сломала себе жизнь. Что моя сестра будет жить. Что в этом мире есть хоть доля справедливости и всё, что я делала, было не напрасно. Как мне заставить себя поверить в это?! — Тебе нужно сменить одежду, — говорил со мной Чан, как с маленькой, — Ты сможешь сама? Я покивала головой, давая ему понять, что уже могу соображать. Только говорить мне было трудно. Горло безбожно щипало от моих криков. Возможно, я даже надорвала голос, но проверю позже. — Хорошо, я буду за дверью, ладно?! Если нужна будет помощь, только скажи! Я машинально покивала головой вновь. Когда дверь закрылась, внутри меня что-то щёлкнуло. Будто тот самый «выключатель», о котором я говорила Феликсу, сработал вновь. Возможно, каким-то образом, он переключился. Не уверена в какой момент меня снова стали так сильно накрывать эмоции, но это было. А сейчас, когда рубильник вновь находился на значке «выключить», я спокойно выдохнула. Прошла к шкафу, вытащив оттуда сухие вещи. Руки дрожали. Зуб на зуб не попадал от холода. Было немного сложно, но я справилась. Мокрая одежда валялась на полу. Надо бы её убрать, но мне было больно опираться на правую ногу. — Мия? — послышался стук в дверь. — Да, — прохрипела я, потому что голос всё-таки сорвала. В комнату вошёл Чан. В его руках было несколько пузырьков и бинты. Видимо, чтобы обработать мою ногу. Я послушно села на кровать, пока лидер что-то делал с моей ступней. Немного скривилась, когда он обрабатывал рану, потому что дико щипало. Когда же с обработкой было покончено, Чан взглянул на меня. — Поговорим о том, что случилось? — Нет. Он недовольно нахмурился, сжав губы в тонкую линию. Я видела, как его руки сомкнулись в кулаки и, кажется, мембер хотел тоже что-то сломать, но видимо с контролем было всё в порядке. Чего не скажешь обо мне. — Это не нормально, Мия! Ты навредила себе, понимаешь?! — Это вышло случайно. Я не видела. — Ты должна объяснить, что произошло! Понимаешь?! — он вглядывался в мои глаза, пытаясь донести какую-то простую и очевидную мысль, о которой я не догадывалась. Однако, потом до меня дошло. Если я не объясню ему, почему так поступила, то скорее всего он решит попрощаться со мной. Конечно, кому нужна неадекватная девица, которая может разрушить половину комнаты и при этом, может быть, навредит не только себе, но и окружающим людям. А так, как Чан заботился о своих ребятах, то это было логичное решение. Я тяжело вздохнула, пытаясь побороть себя. Передо мной стоял выбор: либо немного приоткрыть «тайну» моей жизни, либо лишиться своего дохода. А так, как мне не оплатили второй части, то скорее всего я её не получу. Луизе нужна операция и нужны грёбанные деньги. Мир не рухнет, если я расскажу правду. Может «мир» как планета и не рухнет, но вот мой «внутренний мир» вполне мог. — Моя сестра больна, — наконец решилась я, собрав все свои последние силы, будто ныряла в пучину, — Мама с отчимом не могли оплатить её лечение, поэтому мне пришлось возобновить своё сотрудничество с мистером Ёнгом. Я надеялась, что он поможет мне и даст возможность вновь ходить на разные встречи с толстосумами, в качестве красивой куклы. Мне было легко играть эти роли. Однако, когда я обратилась к нему, то мне предложили иной вид работы. Времени искать что-то другое у меня уже не было. Я никогда особо не отличалась мозгами, — нервно посмеялась, смахивая непрошеную слезу, — Если бы была умной, то имела бы нормальную работу. Могла бы помогать им. Но нет. Я просто «кукла». Без прошлого, без будущего. Я могу существовать только «здесь и сейчас». И мне было легко, правда. Но что-то пошло не так. Не знаю почему я снова стала ощущать эти чувства, которые успешно подавляла около пяти лет. Наверное, я просто устала быть «пустой»?! Я прикрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. Всё-таки Чан был первым человеком, которому я изливала душу за последние пять лет. Это было сложно для меня. Очень сложно. Хотелось замолчать, но в тоже время, хотелось высказать всё, что накопилось на душе. Может полегчало бы?! — С полученных денег, я оплатила её лекарства. Они, вроде как, даже стали помогать, но, — всхлипнула я, прижимая ладонь к трясущимся губам, — Сегодня звонила мама. Она сказала, что лечение, которое должно было спасти её жизнь, вызвало новые осложнения. Опухоль. Ей нужна операция, которая не только стоит огромных денег, но и не даёт никакой гарантии, что ей станет лучше. Но и отказаться от неё нельзя, потому что тогда опухоль будет только расти и прогрессировать и она всё равно умрёт! Меня снова затрясло. И дело было уже не в холоде. — Я не хотела ничего крушить, но не смогла себя сдержать. Мне очень жаль, правда. Кажется, мой рассказ произвёл на него неизгладимое впечатление. Он выглядел растерянным, даже немного обескураженным. Однако, вскоре поднялся со своего места и притянул меня в свои объятия. Не уверена кому от этого должно было полегчать, но всё-таки поддалась. Мне было всё ещё холодно, поэтому тёплые объятия грели не только мою душу, но и тело. Тревога постепенно отпускала меня. Всё ещё было чертовски не комфортно от того, что я «излила душу», но зато была спокойна, что меня не пошлют прочь.