***
Чимин лежит на плече своего парня, смотрит в потолок и лыбится после полученного оргазма, восстанавливая своё дыхание. Как и Чонгук, счастливый и расслабленный, поглаживая кончиками пальцев руку своего хёна, часто дыша. И тут Чимин задумывается. Он и раньше думал над этим, но сейчас, когда они уже почти год вместе и всё это время удовлетворяли себя руками, оральными ласками, помогая друг другу и даря наслаждение, он задумывается еще серьезнее. — Чонгук-а, — мягко тянет Чимин и поворачивается к Чонгуку лицом, приподнимаясь и подползая к нему ближе, укладывая руки на обнаженную грудь, — ты же... понимаешь, что когда-нибудь мы должны попробовать что-то другое? В плане близости, я имею ввиду, — Чимин ловит взгляд черных глаз и укладывает подбородок на свои руки, смотря мягко и влюбленно в любимые глаза. Чонгук смотрит на старшего и улыбается кончиками губ, тянется рукой к волосам и убирает упавшие вперед прядки с красивого чиминового лба. — Ты имеешь ввиду... анальный секс? — уточняет макнэ и, получив утвердительный кивок, чуть шумно выдыхает, облизывая свои губы. — Да, но... Ты же понимаешь, что этого должны хотеть мы оба? И... кто-то будет пассивом, а кто-то активом... Чимин кивает и глубоко вдыхает, приподнимая голову на последних словах и сразу выдыхая: — Давай... Ах, давай... я буду пассивом, — Чимин чуть кусает нижнюю губу, опуская взгляд на чонгукову шею, смущаясь. — Просто... просто... — Чимин не знает, как сказать. Сейчас он так смущается, так краснеет от своих мыслей, хотя буквально десять минут назад, лаская орган своего младшего, стыда не было от слова совсем. Чон видит это и умиляется с этого смущения. Ведь смущающийся Чимин — это такая милая и очаровательная картинка, от которой сердце тает и превращается в лужу. Но он поддерживает своего Чимина. Успокаивает его, подхватывая пальцами подбородок и поднимая его голову, возвращая смущающийся взгляд к себе. — Не бойся, Чимин. Говори, как есть, я внимательно тебя слушаю. Не смущайся этого. Это естественно, — говорит мягко, хотя и у самого легкое смущение появилось от таких откровенных разговоров. Но они вместе и они через всё это пройдут. Они вместе и они должны говорить о таком откровенном, ведь они есть друг у друга. И Чимин, чувствуя эту необходимую ему поддержку, улыбается кончиками губ, продолжая говорить более уверенно, стараясь объяснить всё правильно и понятно. — Я просто не вижу себя в роли актива. По крайней мере, не сейчас. Я могу быстро растеряться, ведь это всё так в новинку, впервые, и могу сделать что-то не так, ведь с парнем не так, как с девушкой, поэтому... Если ты не против быть активом... — Я не против, Чимин-и, — мягко перебивает Чонгук и проводит костяшками пальцев по румяной щечке, чем вызывает более широкую улыбку на прелестном лице. — Я чувствую, что ты справишься с этим лучше, чем я, — искренне проговаривает, но после опускает взгляд опять вниз, на шею парня, кусает чуть свою губу и опускает подбородок снова на свои сложенные ладони на груди макнэ, продолжая более тихо и немного грустно. — Но я боюсь. Я читал и многие пишут, что это больно и неприятно, и... ах, это всё так... любопытно, но страшно. Чонгук слушает Чимина и в конце тянется к нему, целует в лоб, после спускаясь и оставляя тихий чмок в кончик носа. — Больно и неприятно, если актив делает что-то не так, — говорит Чонгук, вспоминая то, что читал по этому поводу. — И мы не будем ничего делать, пока ты сам к этому не будешь готов. Хочешь, мы вместе сейчас почитаем про анальный секс? Я знаю лишь самую малую часть про это, поэтому... Давай познавать всё это вместе? — ласково предлагает Чонгук и получает одобрительный кивок, а следом легкий поцелуй в плечо, от которого тепло мигом расходится по всему телу. И они начали читать. Самую общую информацию с множества сайтов, из которых выяснили самое важное, но при этом несколько поверхностное, что формировало их первоначальные знания про всё это. Первую информацию про то, что им предстоит пройти. — Мне надо очистить себя, промыть перед этим, — подытоживает Чимин, утыкаясь в грудь Чонгука и чувствуя, как горят его щеки после прочитанной информации, которую он вновь анализировал. — Много лубриканта. И презервативов, чтобы не навредить твоим органам, когда... ну ты понял, — произносит Чонгук и целует своего Чимина в мягкие волосы, обнимая за плечо. — Главное не накручивай себя. Когда ты захочешь и будешь готов, мы попробуем. И я сделаю всё в лучшем виде. Чимин целует благодарно в грудь своего парня за такие слова, за такую поддержку, засыпая так с счастливой улыбкой, что всё у них будет действительно хорошо.***
После этого разговора прошло три недели. И Чимин прекрасно помнит всё то, что они читали. — Я знаю. Я уже подготовился, — шепчет преданно в губы, словно самую сокровенную тайну. — Не самое приятное, что только могло быть... — чуть смеется, но следом целует ласково в щеку. — Я сделаю тебе приятно, — уверенно произносит Чонгук и, обхватив крепко талию Чимина, переворачивается с ним, укладывая любимого спиной на постель и нависая над ним. — Главное — не бойся. Я рядом с тобой, я в любой момент могу остановиться, хорошо? — ласково шепчет, оглаживая кончиками пальцев мягкие волосы, пока собственное сердце всё увеличивает свои удары, ускоряя пульс и нагревая кровь. Чимин смотрит влюбленно и преданно, кивает согласно и улыбается нежно, потянувшись ручками к основанию футболки. Хватается пальчиками за концы и тянет наверх, стягивая со своего парня мешающуюся футболку, что скрывала тело любимого от его взгляда и его прикосновений. Чонгук повторяет то же самое с футболкой Чимина, обнажая перед собой стройное тело, по которому плавно проводит ладонями. И Чимин выгибается навстречу его рукам, улыбается всё так же влюбленно, пока сам оглаживает предплечья и плечи своего Чонгука, нежным взглядом осматривая его лицо. — Чонгук-а, если... — начинает мягко Чимин, встречаясь сразу взглядом с Чонгуком, как только он его позвал, — если мне надо что-то сделать, то просто скажи, ладно? Я... я теряюсь от всего этого, ведь это так волнительно и так впервые... Я могу вовремя не сориентироваться... — искренне просит Чимин, не скрывая совершенно свои эмоции и свои мысли в такой важный для них обоих момент. Макнэ улыбается нежно и целует в ответ в губы, этим безмолвно говоря, что он всё понял и что всё будет хорошо. Поцелуй углубляется. Чимин зарывается своими пальчиками в волосы Чона, тянется к нему навстречу, к любимым губам, мнет их своими пухлыми, пока всё подставляется под родные руки, так нежно и так плавно оглаживающие его обнаженный торс. Мурашки от этого знакомые пробегаются, заставляя сладкий узел желания медленно закручиваться. Дыхание сбивается, поцелуи становятся до приятных мурашек развязными и глубокими. Маленькие ладошки путешествуют по молодому, подтянутому телу, оглаживая кончиками пальцев выделяющийся пресс, поднимаясь выше и ноготками проходясь по груди, затем и вовсе скользя на плечи и обнимая за них, желая быть как можно ближе. И когда Чонгук первым прерывает поцелуй, Чимин цепляется ладошкой за его щеку и часто дышит в чужие губы после таких поцелуев, от которых уже чувствовалось возбуждение внизу. Чонгук знает, как быстро завести Чимина, и непременно этим пользовался. Чонгук улыбается довольно, целует в кончик носа и шепчет следом, зачесывая блондинистые волосы Чимина назад. — Нам надо немного сместиться... Будет лучше и удобнее, если ты будешь на краю кровати. И они сдвигаются. Чимин делает беспрекословно всё так, как говорит ему его парень. Теперь он лежит полностью спиной на кровати, упираясь стопами в пол, его таз как раз на краю кровати. И вот Чонгук нависает над ним. Снова нежно целует в губы, но недолго. Выпрямляется и, не уводя взора своих темных глаз от личика Чимина, хватается мягко за пояс домашних штанов, подцепляя и резинку боксеров, и начинает стягивать их вниз, высвобождая прекрасное тело от ненужной одежды. Чимин немного теряется от того, как взгляд Чонгука меняется. Темные глаза наполняются похотью, желанием, нескрываемым возбуждением, ведь Чимин перед ним полностью обнаженный, полностью открыт перед ним так впервые, распростерт на темных простынях и выглядит таким прекрасным. А Чонгук смотрит и восторгается своим Чимином. Скользит взглядом по всему телу, по животу, где виднеются очертания кубиков пресса, по возбужденному небольшому органу, что прижимался к животу и немного блестел от выделяющегося предэякулята, по всему этому красивому и хрупкому телу, от вида которого у самого возбуждение давало о себе знать. — Какой же ты красивый, — произносит искренне Чон и опускается перед Чимином на колени, укладывая теплые ладони на колени и разводя их в сторону, подползая и становясь между разведенных ног парня. Чимин улыбается смущенно, смотрит на действия Чонгука и уже от этого ему не хватает кислорода. И вот Чонгук приподнимается, снова нависает над его телом и начинает путь из ласковых и нежных поцелуев по его телу, пока ладонями всё гладит соблазнительные изгибы талии. — Сначала я хорошенько расслаблю тебя, — шепчет свои действия Чонгук, ощущая на своих плечах и волосах маленькие ручки. Обладатель которых томно выдыхает, стоит Чонгуку обхватить мягко сосок губами, начиная тянуть его и смачно лизать. Макнэ знает, что соски у Чимина эрогенная зона. Так же как и изящная шейка. Так же как и внутренняя часть бёдер. Так же как и весь Чимин. Пак тихо стонет, когда ласки становятся всё сильнее и всё развратнее. Он тянет за волосы, проводит ладошками по предплечьям Чона и подставляется сильнее под его ласки и его сводящие с ума поцелуи. И он продолжал поцелуями спускаться всё ниже и и ниже, пока не доходит до возбужденного и влажного члена. И стон Чимина звучит ярко и сладостно, когда мокрая головка погружается в горячий рот. Большие ладони не прекращают оглаживать властно его тело, навстречу касаниям которых Чимин на автомате начинает выгибаться, сходя с ума от этих ласк. Он дергается, когда чонгуков язык начинает лизать его член снизу вверх, своими ножками обнимает его за спину, выгибаясь от рук, что так властно и так собственнически сжимают его тело и гладят, заставляя кожу от своих прикосновений гореть. Чимин стонет и выгибается сильнее, чем подставляется под язык Чонгука сам и под его прикосновения, когда его пальцы начинают мягко оглаживать затвердевшие бусины сосков, посылая от этих прикосновений ток по всему телу. Чимин выгибается и мечется головой по кровати, сгорая и растворяясь во всем этом. Его тело словно превращается в воздушную вату, он расслабляется настолько, что теряет голову, а в собственных ушах отражаются свои же стоны. Ласки Чонгука медленные, плавные, разжигающие сладостное удовольствие всё сильнее и сильнее. Чонгук сам сходит с ума от такой реакции Чимина. И это подначивает его всё продолжать, оглаживать расслабляющими движениями хрупкое тело, облизывать и посасывать желанно и медленно влажный орган своего любимого, хотя у самого внизу всё нещадно сводило. Он видит, чувствует, как его парень расслабляется, и потому решает перейти к следующему этапу. Он отстраняется от члена, поднимая голову и смотря на своего расслабленного Чимина, скользит ладонями от груди к бедрам, вплотную прижимаясь к нежной коже своими руками. Водит ласково и нежно круговыми движениями по аппетитным бедрам, пока одной рукой тянется к тумбе, вытягивая оттуда новый тюбик смазки и пачку презервативов, укладывая это рядом с Чимином. Приподнимает одно бедро и укладывает на свое плечо, обнимая его своей рукой, смотря всё это время на своего Чимина. И встречается с ним взглядом, когда тот приподнимает голову, ощущая, что его бедро лежит теперь на плече Чонгука. — Сейчас я буду растягивать тебя, — шепчет Чонгук и целует в нежную кожу бедра на его плече, тянется рукой к тюбику и, открывая его с тихим щелчком, подносит к анусу. — Старайся не зажиматься. Выдавливает небольшое количество прозрачной смазки, что медленно начинает стекать к розоватой мягкой дырочке. Чонгук смотрит на такого открытого Чимина, что отводит вторую ногу в сторону, еще больше открываясь перед своим парнем, и что чуть томно вздыхает от смазки, ощущая, как волнующе и трепещуще бьется в груди его сердце. По всему телу проходятся огромные мурашки, стоит длинным пальцам Чонгука начать нежно, медленно размазывать её по отверстию, легкими поглаживаниями подушечками пальцев кружа по дырочке, расслабляя её массажными круговыми движениями. И хотя Чонгук знает, что делает, ведь много раз и читал, и смотрел про это, всё равно чуть нервничает, ведь это же его Чимин. И от его реакции, от тихих вздохов Чонгук и сам начинает дышать чаще, мягко и расслабляюще продолжая кружить по анусу, зная, что его надо хорошенько расслабить. Делает всё терпеливо, осторожно, со знанием дела. И когда понимает, что Чимин всё также расслаблен, решает зайти дальше. Выливает еще немного смазки и, размазав по отверстию, из-за чего то было уже таким влажным, он скользит медленно и неторопливо указательным пальцем внутрь, останавливаясь на половине фаланги, поднимает взгляд наверх, отводя глаза от сводящей его с ума картины. Чимин чаще дышит, тихо стонет, ощущая это что-то постороннее внутри себя. Бегает взглядом по потолку, чуть сжимая простыни в кулачках, концентрируясь на ощущениях и стараясь не волноваться, но это выходит не очень. И Чонгук видит. А потому нежно и успокаивающе начинает целовать его бедро, мажет то влажными поцелуями, то медленно языком, поглаживая свободной рукой изгиб талии. Успокаивает прикосновениями, успокаивает взглядом, чувствуя, что Чимин перестает так сильно сжимать его палец и всё же расслабляется. — Как ощущения? — хриплым от возбуждения голосом спрашивает и прокашливается, начиная немного двигаться пальцем внутри, немного выходя и медленно заходя обратно. Пока Пак изгибается сначала от этих движений, часто дышит, свыкаясь с ощущениями и быстро успокаиваясь от нежных ласк Чонгука. — Это так... непривычно... — делится ощущениями Чимин и выдыхает тяжело, прикрывая глаза и глубоко дыша. Чон выдыхает от этих слов, дорожкой поцелуев подниматься начинает выше, выцеловывает медленные ласковые узоры своими губами рядом с возбужденным органом и опаляет его нарочито своим дыханием, снова поднимая взгляд и встречаясь с чиминовым. — Я добавлю второй палец. Первое время будет неприятно. Если станет совсем больно и нетерпимо, то говори, понял? — серьезно говорит и, получив положительный кивок, продолжает свои расслабляющие ласки. А Чимин и вовсе теряет голову от своего любимого человека. Не сдерживает стона и выгибается, когда влажные губы начинают посасывать его мокрую головку члена, а вместо одного пальца в него входят сразу два, медленно, осторожно, растягивая нежные и узкие стенки. Чимин сжимает плечо и волосы своего Чонгука, прикрывает глаза, пока его рот застывает в немом стоне. Он уже явно ощущает такую чуждую наполненность, которая растягивает его внутри, но теперь, спустя несколько прошедших секунд, это не больно, это... Непривычно. Чонгук видит, чувствует Чимина, смотрит за каждой его реакцией, поглаживая бедро, что так идеально расположилось на его плече, успокаивает массажными легкими касаниями и поцелуями. И сам готов потерять здравый рассудок от того, что сейчас происходит, от своего Чимина, что такой чувствительный и такой открытый сейчас перед ним. Но Чонгук держится. Ведь это его любимый человек. И он должен быть серьезным, должен делать всё внимательно и осторожно, чтобы принести только наслаждение. Пытается немного двигать пальцами, но получается не очень, ведь внутри парня так узко, и Чонгук решает добавить больше смазки. Осторожно вытаскивает пальцы, выливает на них достаточное количество и вновь пристраивается ко входу, медленно, но уже гораздо легче проникая внутрь за счет скольжения. Видит, как парень изгибается от этого, пропускает еле слышный выдох, и Чонгук продолжает. Он знает, что надо найти простату. Тот самый комочек нервов, что должен доставить крышесносное удовольствие. И он продвигается медленно пальцами дальше, поднимается поцелуями к возбужденному члену, понимая, что сейчас его хёна надо расслабить еще больше. Принимается посасывать влажную головку, пока пальцами уже зашел по основание, принимаясь кончиками пальцев мягко и осторожно водить по нежным и горячим стенкам. А Чимин задыхается от этого. Зарывается пальчиками в чонгукову шевелюру и стонет тихо от ласк к его члену, от чужих пальцев внутри себя, что ласкали его изнутри. Но в одну секунду Чимину кажется, что он теряет себя окончательно. За одну секунду он не совладает со своим телом, которое изгибается слишком сильно в пояснице, а из груди так и рвется громкий стон, когда чужие пальцы дотрагиваются внутри до чего-то такого, что заставляет волны удовольствия пробегать по телу. Его член дергается, он сильнее сжимает волосы Чонугука в своих руках, глубоко и громко дышав. — Сделай... сделай так еще раз! — просит задушенно Чимин, бегая широко распахнутыми глазами по потолку. — Чёрт, это так приятно! — Чимин закусывает свою губу, чуть ослабляя хватку в волосах парня. А у Чонгука у самого мурашки проходят от такой реакции. Он поднимает голову, выпуская член Чимина из своего рта, смотря, как тот дергается, а после поднимает взгляд выше, на Чимина, слушая его слова и утопая в них. Он нашёл нужную точку и доволен этим. И не сдерживает пошлых мыслишек, что сразу появились в его голове и что подбавляют ему излишней уверенности и возбуждения. — А теперь представь, как тебе будет приятно, когда вместо моих пальцев будет мой член, — проговаривает пошло и вновь проходится пальцами по комочку нервов внутри, снова заставляя изящное тело прогнуться до соблазнительного изгиба в пояснице. Чимин краснеет от этих слов, но не может не сходить с ума от того, что с ним вытворяет макнэ. Ему так хорошо, он буквально вмиг опьянел от всего этого и хочет лишь больше и больше. Дотягивается ручками до плеч и сжимает их, сводя брови к переносице, когда чонгуковы пальцы начали в нем медленно двигаться, доставляя такое странное удовольствие от трения об узкие стенки, что Чимин теряется вновь. Он чувствует приближение оргазма и понимает, что не сможет сдержаться. Еще пара таких ласк и он просто кончит, даже не имея возможности и желания как-то это предотвратить или сдержать себя. — Ч-Чонгук, — тянет жалобно и поднимает голову, встречаясь с темными глазами, что со всем вниманием смотрели на него, пока пальцами Чонгук продолжал двигаться внутри Пака. И это осознание, что они делают, эта картина, как Чонгук меж его ног двигается внутри него, просто добивают Чимина, он снова падает головой на кровать, прикрывая глаза. — Чонгук, я сейчас кончу, я не могу больше, мне так хорошо... И Чон слышит. Чон всё понимает и потому, осторожно убрав ножку со своего плеча, поднимается вверх, прекращая движения внутри, но по-прежнему оставаясь в парне. Упирается рукой в кровать, нависая над разгоряченным и таким красивым хёном, что очаровывал его сейчас еще сильнее. Блондин тянется к нему ручками, оглаживает лицо, плечи, смотря преданно и так возбужденно, таким нуждающимся взглядом, что Чонгук не может сопротивляться. — Я доведу тебя до оргазма одними пальцами, и мы можем закончить, — предлагает Чонгук и хочет сказать уже другой вариант, как Чимин перебивает его, потянувшись к нему своим лицом, часто дыша. — Ты доведешь меня до оргазма, и мы продолжим, — шепчет уверенно Пак и чмокает быстро в губы, опаляя их после своим горячим дыханием. От приближающегося оргазма ему совсем сорвало крышу, и он уже не чувствует ни стеснения, ни смущения, лишь возбуждение и откровенное желание. — Я хочу тебя, Чонгук. Очень хочу тебя внутри. Ты уже даришь мне такое наслаждение, и я не намерен останавливаться на этом, — снова целует легко и ложится обратно на постель, рвано выдыхая. Чонгук сходит с ума вместе с ним. Облизывается быстро от волнующего возбуждения, такого сильного, и наклоняется над своим парнем еще ниже, продолжая медленно двигаться пальцами. Смотрит на личико, полное блаженства, так близко, и это заставляет его самого тихо простонать. Он и до этого так близко видел это очарование во время того, как дразнил пальцами его член, но сейчас... Всё чувствовалось как-то по-другому, как-то по-особенному. Хватило лишь нескольких легких поглаживаний и нажатий на простату, чтобы его Чимин с громким криком кончил на свой живот, до красных отметин сжимая чонгуковы плечи и сжимая его пальцы внутри. И Чонгука это зрелище убило и возродило вновь, потому что Чимин был таким красивым, таким горячим и таким удовлетворенным, что Чон, как ему кажется, мог бы кончить и сам только от этого вида. И пока он выцеловывал тонкую шейку с ключицами, Чимин часто и глубоко дышал, пытаясь восстановить потерянное дыхание и найти какой-никакой но рассудок. — Чёрт, если бы... если бы я знал, что это будет настолько хорошо, я бы отдался в твои руки еще раньше, — шепчет, словно в бреду, на что Чонгук лишь тихо усмехается в чужую шею, лишний раз самоутверждаясь в том, что он не зря потратил много времени на изучение литературы и различных видео на этот счет. И сам Чимин понимает, что если бы не его Чонгук и не его забота, не его внимание по этому поводу, то всё поплыло бы куда подальше. Если бы не его Чонгук, что, как видит Пак, очень хорош во всём этом, то всё было бы ужасно и плохо. А потому шепчет благодарно, искренне мягким голосом: — Ты такой молодец, Чонгук-а, — целует в щеку и снова переводит дыхание. — Я... я, ах, я так люблю тебя, — накрывает с нежным поцелуем, на который, конечно, ему желанно отвечают. Ведь Чонгук тает от этих слов и возбуждается сильнее, желая продолжить, желая доставить еще большее удовольствие своему парню. Он целует любимые губы с желанием, со страстью, пока пальцами снова начинает двигать назад-вперед, назад-вперед, срывая прямо в поцелуй чужое довольное мычание. Раздвигает осторожно пальцы на манер ножниц, растягивает Чимина заботливо и осторожно изнутри, пока новой порцией влажных и горячих поцелуев начинает медленно спускаться вниз, по новой возбуждая и расслабляя хрупкое разнеженное тело. И Чимину вдруг становится неудобно. Становится не по себе. Ведь Чонгук только и делает, что ласкает и ласкает его, одаривает тысячью ласок, а сам взамен ничего не получает. И Чимин, вновь сбившись со своего дыхания, тянет легонько Чонгука за его волосы, когда тот уже выцеловывал его живот, слизывая капли спермы, опаляя дыханием чувствительную головку члена, заставляет того поднять голову и сам смотрит вниз, переводя дыхание, что выпаливает на одном выдохе: — Чонгук, что сделать мне? — облизывает нервно губы и делает новый глубокий вздох. — Всё делаешь ты, а я... Я ничего, — тихо говорит и проводит кончиками пальцев по щеке Чонгука. Чон мягко улыбается. Влюбленно, нежно и после целует легко в косую мышцу живота, снова поднимая свой взгляд. — Не сдерживай себя. Ни грамма, — шепчет искренне в ответ на его вопрос. — Я хочу слышать тебя. И с этими словами продолжает свой путь губами, вновь приземляясь на свои колени меж разведенных ножек хёна, прекращает свои ласки лишь тогда, когда доходит поцелуями до середины бедра, которое вновь укладывает на свое плечо. Он уже достаточно растянул своего Чимина и сейчас, смотря, как два его пальца довольно легко выходят и входят обратно во влажный и расслабленный анус, каждый раз так срывая всё новые томные вздохи с чужого ротика, решает, что надо идти дальше. Хотя самого от такой развратной и пошлой картины кроет не по-детски, а красивое тело так и манит, так и притягивает к себе. Чонгук берет тюбик со смазкой и снова немного выдавливает на анус и теперь уже на три пальца, подставляя их ко входу. Давит и проскальзывает самыми кончиками только двух пальцев, добавляя следом и третий, начиная медленно, миллиметр за миллиметром продвигаться внутрь, чувствуя, как ножки мальчика вздрагивают, а с пухлых губ слетает тихое шипение, которое Чонгук непременно слышит. Он успокаивающе целует бедро, продолжает медленно скользит дальше пальцами в горячую узость, понимая, что нужно еще больше ласк, чтобы еще больше расслабить. И потому поднимается выше, берет в рот вновь возбужденный орган парня и начинает нежно его посасывать, из-за чего чувствует вновь пальчики в своих волосах. Пока Пак всё разрушается и разрушается на счастливые атомы удовольствия. — Ах, что же ты делаешь со мной.... — восторженно и словно в бреду шепчет Чимин и выгибается, еще сильнее от этого толкаясь в чужой рот. И Чонгук не смеет остановиться после таких слов. Входит полностью пальцами и останавливается, продолжая целовать и плавно, не торопясь, лизать красивый член своего любимого мальчика, заставляя его расслабиться, заставляя переключиться от наполненности к удовольствию. И это работает, ведь в следующую же секунду он снова слышит чужой сладкий стон, срывающийся на рваный выдох, когда проходится по головке языком и одновременно легонько касается простаты пальцами. Немного ведет пальцы назад и, практически выйдя, вновь движется вперед, всё так же осторожно, пока не прекращает ласкать орган языком и губами, заставляя расслабляться. Чимин извивается весь под ним, не сдерживает совершенно своих томных вздохов и стонов, мечась между не совсем приятным растяжением и удовольствием от непрекращающихся ласк по его члену. Но вскоре это всё смешивается в одно сплошное удовольствие. Ведь Чонгук терпеливо растягивал его, не торопился, и от того Чимин практически не ощущал боли, о которой так много читал, лишь в начале было не очень приятное растяжение, которое слилось в удовольствие вместе с оральными ласками, которыми одаривал его Чонгук. Всё это благодаря Чонгуку, которого он в этот момент, кажется, полюбил еще сильнее, насколько это было в принципе возможно. И когда Чонгук понимает, что три его пальца легко скользят внутри парня, что его Чимин получает удовольствие, он отстраняется от члена, последний раз лизнув покрасневшую головку. Вытаскивает осторожно пальцы и поднимается с затекших колен, упираясь руками по обе стороны от бедер Чимина и смотря на разнеженное и пылающее жаром тело. — Подползай выше, к подушкам, — шепчет и одновременно с тем, как парень начинает ползти выше, Чонгук ступает коленом на кровать и сам подбирается к нему следом, словно хищник, загоняющий свою жертву в угол. И Чимин теперь сам разводит свои ножки шире, между которыми располагается Чонгук. Он выпрямляется, вновь становясь на колени, и уже помещает серебряный квадратик меж губ, руками потянувшись к домашним штанам, что так явно натянуты в области паха, чтобы снять их, но вдруг его рук касаются чужие ручки, останавливая, и Чонгук непонимающе смотрит на Чимина, вздергивая бровь, уже решая, что тот передумал. Но Чимин не это имел ввиду. Он хочет его, по-прежнему хочет, что не скрывает его полный вожделения и одновременно преданности взгляд, но просто он хочет хоть что-то сделать сам. Пак поднимается корпусом, смотря снизу вверх из-за такой позы, и тянется рукой ко рту Чона, мягко вытягивая из его губ серебряный квадратик с презервативом. — Позволь мне тоже что-нибудь сделать, — шепчет и, не встречая никакого сопротивления, чего и ожидал, получая лишь в ответ нежное поглаживание по волосам в знак одобрения, Пак начинает, опуская взгляд. Он прикусывает край квадратика зубами, пока пальчиками цепляется за пояс штанов, стягивая их медленно вниз, до колен. Видит выпирающее возбуждение своего Чонгука, что облегают темные боксеры, и проводит по нему осторожно ладонью, срывая с чонгуковых губ тихий вздох. Стягивает следом и их также до колен, открывая для себя возбужденный орган. Оглаживает его взглядом и, вынув квадратик из губ, тянется вперед и целует низ живота, где под губами чувствуются последние кубики пресса, спускается еще ниже, оглаживая мягко второй рукой бедро, ощущая длинные чужие пальцы в своих волосах. И когда доходит невесомыми поцелуями до лобка, тянется рукой от бедра к органу, который у его макнэ не малых размеров. И по началу Чимин легко подшучивал насчет этого и дразнил, пока ласкал его член руками и губами, но после стал только гордиться и в подобные моменты тоже шептать о его размерах, но только более томно, соблазнительно и с довольством. Сейчас же он проходится языком по всей длине, обхватывает своей ручкой и начинает легко надрачивать, облизывая и посасывая самую головку своим юрким язычком. Из-за которого Чонгук окончательно сбился со своего дыхания, сходя с ума от этих ласк по до боли возбужденному органу. Чимин не собирается играться, не собирается дразниться, ведь чувствует, насколько его парень возбужден, чувствует, как тот хочет его. И потому, пару раз пройдясь рукой по возбужденному органу и широким мазком языка лизнув по красной и влажной головке, отстраняется и разрывает зубками обертку презерватива, смотря снизу вверх на своего возлюбленного. Отбрасывает обертку в сторону и осторожно раскатывает латекс по члену, после поднимая глаза снова наверх и получая легкое поглаживание по щеке. — Теперь нужна смазка. Много смазки, — говорит Чонгук мягко, немного наклоняется и хватает бутылочку смазки, открывая её и одним взглядом говоря Чимину ложиться. Что он и делает. Он бы и сам, может, смазал бы Чонгука, но понимает, что может или переборщить, или не доделать. Поэтому ложится и с замиранием сердца смотрит на то, как Чонгук смазывает свой член, отчего тот начинает блестеть, а после вновь смазывает его анус, подползая ближе и пристраиваясь головкой ко входу. У Чимина мурашки огромные пробегаются, его грудь невольно начинает чаще вздыматься, пока пальчиками он захватывает в свой плен простыни. Он ощущает легкую дрожь в согнутых коленях от волнения, от предвкушения, но смотрит на лицо Чонгука, на его сосредоточенное прекрасное лицо. У Чонгука точно так же сердце трепещет от всех этих чувств. Но он собирает себя, собирает свои чувства и наконец решается. Давит на разработанную дырочку и входит медленно только головкой, останавливается и поднимает сразу взгляд наверх, на выгнувшегося от переполняющих его чувств Чимина, что сжал простыни в своих ручках и прикрыл глаза, слегка жмурясь. Чонгук ждет. Оглаживает плавно своими ладонями бедра Чимина, скользит дальше, к талии, лаская и успокаивая своими прикосновениями Чимина, что вновь открывает глаза и смотрит только на Чонгука. По взгляду видит, что всё нормально, и медленно выходит, но не до конца, оставаясь в Чимине всё еще самым кончиком головки, и снова медленно-медленно входит обратно, погружаясь только головкой. Делает это, чтобы анус привык к такому размеру, чтобы привык Чимин к такой растяжке. Смотрит на задыхающегося от частых вздохов парня и не прекращает легко оглаживать его тело, не двигаясь. — Продолжай, — шепчет сбито Чимин, облизывая свои губы. — Продолжай наполнять меня собой и иди ко мне, прошу тебя, — голос срывается на вздох, Пак тянет руки к Чонгуку, который осторожно наклоняется над своим любимым, удерживая свой вес на согнутых в локтях руках. Ощущает, как Чимин жмется к нему, обнимает своими маленькими ладошками его спину и вжимается носиком в шею. Чонгука кроет от этого, он сжимает в своих руках простыни и продолжает медленно, не торопясь, продвигаться в горячую и влажную узость, в то время как Чимин так и прижимается к нему вплотную, грудью к груди, обжигая чужую шею своим частым и неровным дыханием. И когда Чонгук входит полностью, срывая с пухлых губ громкий стон, ведь проходится прямо по простате, жмурится сам от того, насколько сильно Чимин обхватывает его своими горячими и влажными стенками, что Чон готов от этого уже кончить, но сдерживается из последних сил. Останавливается, дает время Чимину привыкнуть к наполненности и своим размерам, начинает целовать его плечо и спину, успокаивая и поддерживая. — Ты такой молодец, так хорошо справляешься, — шепчет и целует-целует, сам же задыхаясь от всех этих новых и крышесносных ощущений. — Так люблю тебя, Чимин-и, так люблю, — тянет губами за мочку, пока одной рукой так и оглаживает тело любимого, успокаивая и этим. Чимин постепенно отходит. Выдыхает горячо на чужое ухо и проходится ладонями по спине Чона вниз, слегка пальцами с нажимом, и возвращается одной рукой к волосам, зарываясь в них. Целует с любовью и благодарностью мочку уха, переходя к виску и спускаясь к щеке. Ему не было больно, скорее, немного неприятно, но сейчас, когда он более-менее привык к размерам внутри себя и к такой наполненности, что дарила немного странные, но вполне приятные ощущения, Чимин шепчет с нежностью и просьбой: — Продолжай. Двигайся, Чонгук-а, давай же, мне кажется, я сейчас умру от таких новых и приятных ощущений, — целует в уголок рта, начиная сам подбадривать Чонгука и подначивать его. — Ты со всем так хорошо справился, а теперь расслабься, — поднимает взгляд и встречается с чужими черными глазами, улыбаясь своей самой нежной улыбкой, которую дарил лишь ему. — Расслабься и получи удовольствие вместе со мной. Чонгук целует своего Чимина, утягивая в тягучий, но нежный поцелуй, высказывая им всю свою любовь, всю свою нежность и всю свою преданность. И подается неторопливо назад, пока прямо в поцелуй его Чимин тихо мычит. И мычание это от удовольствия, что так ново для них обоих. — Произноси мое имя, — шепчет Чонгук в губы и, выскользнув лишь наполовину, толкается медленно бедрами опять вперед, отчего чужой ротик застывает в немом стоне, — выкрикивай мое имя, пока я вновь и вновь буду наполнять тебя собой, — шепчет, как в бреду, сходя с ума от своего Чимина, от собственных чувств и ощущений, от всего, что сейчас происходит. — И я вознесу тебя к вершине удовольствия, — голос его переходит на хрип от неистового возбуждения. Чонгук наращивает постепенно свой темп, раз за разом срывая с любимых пухлых губ, которые не переставал ласкать своими, громкие сладкие стоны, сквозь которые каждый раз проскальзывало его имя. Чимин обнимает его своими ножками, своими руками, теряясь от такого наслаждения и таких глубоких, размеренных толчков. Чимин не мог сдерживаться и не хотел этого. Его голос раз за разом срывался на высокие ноты, на сладкие стоны, и Чонгук не думал, что его хён может так красиво и сексуально стонать. Это было лучше, чем во всех тех видео, что смотрел Чон. Всё то, что между ними происходило сейчас, было во много, во много раз лучше всего того, что видел Чонгук. И с каждым толчком, с каждым новым движением и каждым новым стоном, с каждым новым движением пальчиков по его спине и плечам, оставляющим за собой следы, Чон осознавал, что всё то, что он смотрел, было ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас. Его Чимин так хорошо принимал его, отдавался сполна в его руки, в его власть, вознося и самого Чонгука к пику удовольствия. Пак сгорал вместе с ним. Сгорал от горячих губ, что оставляли на его коже следы его любви и удовольствия, от родных рук, что оглаживали так властно всё его тело. И Чимин чувствовал его так глубоко и от того так хорошо. С каждым новым толчком Чонгук попадал прямо по его простате, и Чимин не успевал отходить от такого удовольствия, как следом проходила уже следующая волна при следующем толчке. Он по-настоящему сходил с ума от всего этого, метался и изгибался под Чонгуком, не переставая ласкать своим голосом его слух. Чимин думал, что действительно попал в Рай от такого удовольствия, что дарил ему его парень. И думал, что лучше быть не может, пока на его сочащийся прэдэякулятом член не опустилась чонгукова рука, что начала двигаться в такт толчкам. На этот раз имя Чонгука он действительно выкрикивал, теряясь и распадаясь на атомы, неконтролируемо кусая и посасывая его шею и плечи, забывая, как дышать. Как и Чонгук сходил с ума вместе с ним. Его толчки стали еще быстрее и быстрее, поднося их обоих к долгожданному и такому сладкому оргазму. Чонгук чувствовал, как дрожали бедра его мальчика, по собственному телу проходились мурашки. И так жарко, так горячо между ними было, воздуха было катастрофически мало, пока стоны так и смешивались друг с другом. Они кончают одновременно. Оргазм сокрушительным водопадом обрушивается на них, каждый утопает в этом неземном наслаждении и в стонах друг друга. Чимин слишком сильно, несдержанно, проходится ногтями по лопаткам Чонгука, откидывает голову на подушки, ощущая на своей влажной от поцелуев и языка Чона шее его опаляющее дыхание, его низкие стоны, от которых он начинает улыбаться. — Дыши, — шепчет Чонгук загнанно в шею Чимина и поднимает голову. — Дыши со мной, глубоко и размеренно, — меняет руки местами, испачканной в сперме Пака теперь упираясь в смятые простыни, а другую руку раскрытой ладонью прижимая к середине груди, чувствуя, что чужое сердце бьется так же сильно, как и его. И Чимин дышит. Дышит с улыбкой на губах, ладошками оглаживая ласково лицо Чонгука и зачесывая его волосы назад. И видит на чужих губах такую же улыбку, от которой готов еще раз расплыться на миллионы счастливых атомов. — Это было так... Ах, я даже словами описать не могу, — Чимин говорит искренне, всё также продолжая обнимать своего Чонгука своими ножками. И видит по довольному и блаженному лицу, что Чонгук думает точно так же. Потому что в следующую же секунду Чонгук целует его. Нежно, влюбленно, и обнимает крепко-крепко, шепча множественные слова о любви и о том, что Чимин только его. Теперь только его, и душой, и телом. Как и Чонгук его. Навсегда.