Кто это влюбился?

Шэнь Цинцю обладал острым слухом и был способен расслышать малейший подозрительный звук на мили вокруг. Даже во сне он не терял бдительности, поэтому неудивительно, что он проснулся среди ночи, услышав, как кто-то переминается с ноги на ногу рядом с его ночным столиком. Нефритово-зелёные глаза распахнулись, подёрнутые пеленой, хоть в темноте они больше были похожи на угольно-чёрные пропасти, блестящие от слабого света луны, заглядывающей в окна. Шэнь Цинцю насторожился, незаметно разминая конечности, и повернулся к источнику шума, прищурив глаза. Когда же он разглядел, кто именно мнётся у его кровати, на его лице промелькнуло облегчение — это оказался не убийца, а кое-кто, знакомый ему, — которое тут же сменилось недоумением. — Бинхэ? — позвал он с хрипотцой в голосе — ещё не до конца проснулся. С того момента, как Шэнь Цинцю стал подавать признаки пробуждения, человек стал переминаться ещё заметнее, а уж когда тот хриплым голосом позвал его, он невольно вздрогнул. Впрочем, Шэнь Цинцю этого не заметил. Человек у его кровати оказался не кем иным, как Ло Бинхэ, главным героем во всей своей красе. Подросток был одет в обычные белые ученические одежды для сна. Его пушистые волосы были взлохмачены, очевидно, из-за беспокойного сна, а большие и блестящие, как у оленёнка, глаза с беспокойством глядели на него. В темноте его волосы казались ещё темнее и пышнее, чем обычно. Эта картина чуть не вызвала у Шэнь Цинцю смешок. Он вдруг вспомнил о своей младшей сестре, там, в его родном мире. Когда у неё были неприятности, она приходила к нему в комнату и просила спрятать её от родителей, зная, что он, как всегда, отчитает её за это. Уголок его губ на мгновение приподнялся. Всё это уже давно в прошлом. Не дождавшись от Бинхэ ответа, он снова позвал его, на этот раз приподнявшись на локте, но так и не вставая с кровати. Ло Бинхэ, запинаясь, сказал: — У-учитель… этот ученик просит прощения за то, что разбудил вас! — поспешно извинился он, низко склонив голову. Шэнь Цинцю мог поклясться, что заметил на макушке юноши щенячьи уши, поникшие вместе с его головой. Шэнь Цинцю моргнул и отвёл взгляд. Он слишком устал, чтобы думать об этом, и потому решил просто не обращать внимания. Может, он сошёл с ума, и что с того. Понятия не имея о шутливых мыслях Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ продолжил: — Но… этот ученик никак не может уснуть в собственной постели из-за кошмаров, и поэтому хотел спросить… Он говорил очень тихо, но его голос всё равно выдавал его волнение. Он не сразу продолжил и даже начал чуть подрагивать под пытливым взглядом Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю потратил эти секунды на то, чтобы выглянуть из большого окна у кровати, осмысляя, что на дворе до сих пор глубокая ночь с мириадами звёзд на небе, а ещё стоит необычайная тишина, если не брать в расчёт дыхание и голос Бинхэ. Картинка вдруг сложилась в его голове, хоть он и пытался прогнать сонливость, которая снова медленно подкрадывалась к нему. Это такая ерунда, право слово. И в то же время он ощутил беспокойство — кошмары? У Ло Бинхэ? Он ведь сейчас тренируется под началом Мэн Мо? На какое-то время на него накатили сомнения и подозрения. А, неважно. В конце концов он вздохнул и подвинулся на своей просторной кровати с балдахином, откинув краешек одеяла, которое уже было порядком примято. Он был одет в собственные одежды для сна, а его волосы свободно разметались по подушке. Если бы ему чуть меньше хотелось спать, он бы ужаснулся своим бесстыдным действиям и внешности. Но! Его сестра постоянно пробиралась к нему и укладывалась рядом, когда ей снились кошмары, а у Ло Бинхэ такой несчастный вид! Шэнь Юань не может жестоко относиться к детям. Да и не это главное. Сейчас Ло Бинхэ нужно, чтобы кто-нибудь рассеял его волнения. Он весьма удобно забыл про очевидный факт, что Ло Бинхэ уже совсем не ребёнок. Он поднял глаза на Ло Бинхэ, который замер на месте, распахнув глаза шире прежнего, только на этот раз от шока. Шэнь Цинцю невольно рассмеялся при виде этой картины, хоть его смех и вышел слишком уж хриплым. Чёрт, он слишком устал. — Бинхэ приснился кошмар, так? Ну же, этот учитель пустит тебя в свою кровать на ночь, чтобы Бинхэ больше ничего не боялся, — мягко настоял он, хоть его глаза так и норовили закрыться. В подтверждение своих слов он поднял край одеяла повыше. Приглашая. Ло Бинхэ добрую секунду стоял, разинув рот, не в силах сделать вдох, и вдруг его лицо словно бы осветилось изнутри — он сообразил, что его молчаливая просьба будет исполнена. Его прежние тревоги словно растворились в воздухе от слов его учителя, и он поспешил было к кровати, едва сдерживая широкую улыбку, как вдруг остановился. Поначалу он встал рядом, глядя на учителя, словно бы спрашивая разрешения, совершенно позабыв про то, что получил его всего мгновение назад. Шэнь Цинцю покачал головой и медленно опустил тяжёлые веки, а затем просто-напросто затянул юношу на кровать одним быстрым движением. Ло Бинхэ вскрикнул от неожиданности. Уложив Ло Бинхэ рядом и прижав его голову к своей шее, Шэнь Цинцю опустил одеяло и вздохнул. В самом деле, сплошные беспокойства с этим его учеником! …И всё же он был слишком очаровательным, чтобы просто так от него отмахнуться. Совершенно не осознавая, что юноша в его объятиях будто окаменел, он положил руку — ту самую руку, которой затащил его на кровать — на пушистую макушку под своим подбородком и стал ласково её гладить, то и дело цепляя какую-нибудь кудряшку и играясь с ней. Это помогло, и постепенно напряжение покинуло тело Ло Бинхэ. Поскольку юноша уткнулся ему в шею, Шэнь Цинцю не заметил, как сильно бедный Ло Бинхэ покраснел. — Ну как, успокоился? — с этими словами он похлопал своего ученика по голове, но очень мягко, Бинхэ даже не вздрогнул. — Уже такой большой, а до сих пор боишься кошмаров, как с тобой трудно, — даже если слова могли показаться холодными, в голосе не было и следа строгости. Шэнь Цинцю даже устало усмехнулся, и от этого в его горле родилась тихая вибрация. По позвоночнику Бинхэ стали бегать мурашки, а щёки заалели ещё ярче. Его руки словно одеревенели, а ладони сами собой сжимались каждый раз, когда накатывала эта дрожь. — Засыпай, завтра нас ждёт долгий день, — с этими словами Шэнь Цинцю в последний раз погладил Бинхэ по голове, и его тут же сморило. Когда он наконец поддался сну, его дыхание выровнялось, а тело расслабилось.

***

С тех пор, как Ло Бинхэ оказался на кровати, он абсолютно ничего не сказал и не сделал — был слишком занят тем, что краснел и обдумывал своё положение. Он сделал это. Он наконец сделал это! Ло Бинхэ прерывисто выдохнул, коснувшись губами гладкой кожи. Легонько, словно пёрышком провёл. Следующие полчаса Ло Бинхэ праздновал своё новое достижение, едва сдерживая слёзы чистого счастья, и вместе с тем мучился из-за того, что был слишком тесно прижат к своему возлюбленному. Повертевшись так и сяк, он наконец смог отодвинуться от белой шеи своего учителя, не разбудив того в процессе. Медленно откинув голову, он смог в полной мере насладиться видом на лицо мужчины. От такой картины у Бинхэ перехватило дыхание. Из-за того, что он до сих пор был прижат к своему учителю, он мало что видел кроме подбородка, и всё же он сумел разглядеть, как ресницы мужчины отбрасывают неясную тень на его щёки. Ло Бинхэ не раз видел холодное, отрешённое выражение на лице своего учителя; его настоящие эмоции прятались за маской величия. В хорошие дни Ло Бинхэ выпадал шанс увидеть легчайшую улыбку Шэнь Цинцю, иногда спрятанную за веером, иногда нет. Случаи, когда хозяин пика открыто улыбался ему, можно было сосчитать по пальцам. Сердце Ло Бинхэ сделало кульбит в груди, когда юноша вспомнил, как Шэнь Цинцю позволил ему сесть в одну карету с ним. Но такого умиротворения на лице мужчины Ло Бинхэ ещё не видел. Уголки губ Шэнь Цинцю слегка приподнялись, а привычная складка между бровей разгладилась. Его грудь мерно поднималась и опускалась, словно волны прибоя, и Бинхэ радовался одному лишь факту, что живёт в одно время с этим человеком. Он смотрел на такого умиротворённого Шэнь Цинцю этой тихой, холодной ночью, и его сердце наполняло тепло. Волосы его учителя разметались по мягкой постели, а лунный свет придавал его бледной коже мягкое сияние; в глазах Ло Бинхэ он выглядел просто божественно. Он и был словно божество. Неужели он сможет наслаждаться этой картиной каждую ночь, если они будут вместе? На равных? В его душе зародилась решимость определённого толка. В конце концов он снова прижался к шее своего учителя и, набравшись храбрости, обнял его за спину свободной рукой, с головой погружаясь в благословенный уют, а затем, довольный, закрыл глаза и уснул. На этот раз Мэн Мо не стал его ничему учить и появился лишь к началу только-только оформившегося сна Ло Бинхэ, фыркнув. — Твой план, с которым ты столько носился, всё же сработал? Щенок. Бинхэ тут же метнул на старшего демона холодный взгляд. Теперь он вёл себя совсем иначе, нежели со своим любимым Учителем. Медленно его губы сложились в усмешку, и он уверенно парировал подколку демона: — Ты просто завидуешь. На что Мэн Мо лишь фыркнул, пробормотал что-то, подозрительно похожее на «ну и молодёжь нынче пошла», и, взмахнув рукавами, исчез в облаке дыма. Ло Бинхэ нисколечко не возражал.