В рабстве у любви

После того случая прошло достаточно много времени. Я находилась у Алишера вот уже почти две недели. За это время я пережила множество изощренных унижений и пару нелепых попыток избить. Нужно отдать должное ему за то, что он ни коем образом не лез ко мне, хотя угрожал этим Алишер конечно умело. Всё же мне пришлось притворяться домработницой, когда он приводил к себе гостей, в основном, парней, вероятно, тоже пользующихся популярностью в обществе. При них он вёл себя со мной как можно более любезно. Но никто не смел трогать меня, даже не в плане чего-то запретного, с прямой просьбой убрать что-либо не обращались (скорее всего, потому что боялись Алишера). В любом случае, попойки он устраивал не так часто, что очень сильно меня радовало. В тот день я, как и обычно тогда, вымывала его пол. Постепенно Алишер бесстыдно добавлял мне обязанностей: протереть пыль, мыть окна, зеркала и прочее. И всё бы ничего: это лишь обычные, на первый взгляд, требования, но бляяяять… Это всё приходилось делать в огромном доме. Ежедневно. И за косяки на меня, в лучшем случае, бы наорали и дали пару раз. Куда бить, Алишера совершенно не волновало. В общем, я уже почти закончила с уборкой и домывала пол перед входной дверью. Вчера он здесь, кажется, что-то разбил или уронил, я не знаю, но следствие каких-то действий на его «безупречном дорогущем (в чём не уверена) ламинате» образовалось багровое пятно, которое никак не желало оттераться. Конечно, Алишер никогда не признает свою вину и изобьëт меня за то, что не смогла оттереть нанесённый им же ущерб полу. Вот бы уже наконец-то понять, как сбежать… К слову, во время нахождения здесь я заметила одну деталь. Алишер не везде позволял мне убираться. В основном, это касалось тех мест, где находилось какое-либо оборудование, типа той его комнаты создания хитов. Но была ещё одна, которую он всегда запирал на ключ и, естественно, не говорил мне о том, что там находится. Никакой мистики. Я лишь подозреваю, что в ней скорее всего транслируется изображение с камер, что расположены на территории всего двора. Надеюсь, что если спереть ключ, то я смогу продвинуться чуть дальше. Хочу сказать ещё вот что. Я крупно лоханулась, когда не воспользовалась шансом вылезти из окна. Теперь на всех окнах, которые открывались, стояла сетка, и как бы я не пыталась, она не желала сниматься. Придётся ещё добывать ключ и от входной двери. Вся моя жизнь превратилась в безумный квест… Пятно так и не удалось оттереть. От мыслей о побеге меня отвлёк звук опирающегося замка. Затем открылась дверь, и внутрь сначала было зашёл Алишер, но потом… за ним в дом последовала какая-то дама. Пока я в шоке сидела с тряпкой в руках (от швабры я давно отказалась, ибо было неудобно), Алишер спокойно стягивал с себя куртку и обувь, даже ни разу не взглянув на меня. А вот взгляд девушки как раз таки был направлен на меня. Нет-нет, она не изучала меня, а смотрела вполне дружелюбно. На ней не было дорогих шмоток: простая, скромная девушка. Но мне сейчас по некой причине всё было враждебно: её взгляд, присутствие, наигранная, как мне казалось, улыбка. Она сама была мне враждебна. В чём между нами разница? Она такая же, как и я, не королева и не богиня. Но к ней относятся спокойно, вежливо. Ухаживая, Алишер помогает ей снять пальто. Аккуратно, словно ребёнка, целует её в лоб. Без грязи и грубостей. А в чём провинилась я? Я всеми силами стараюсь. Я пытаюсь наладить наши отношения с ним. Я просто хочу, чтобы ко мне относились как к человеку. Если он бы он обращался со мной чуточку лучше, я бы и не думала сбегать. Да, я устала, что он пользуется моим трудом. Но я ведь не против. Я бы могла стараться ради него. Похвалите меня, и я бы всё сделала. Но не относитесь ко мне, как к скоту… Не я же виновата в том, что из жалости он забрал вместе со мной и мешок проблем. Я правда благодарна за это. Но просто не унижайте меня, прошу. По моим щекам в одночасье потекли слёзы. Это не ревность, нет… Мне правда очень обидно. — Маш, поднимись пока, я новые указания ей дам. — произнёс Алишер, указав на меня. И девушка тут же перестала меня рассматривать, а пошла в сторону лестницы. — и что же ты ноешь? Боишься, что я трахну её, а не тебя? Чтож, если это так, то боишься ты обоснованно. — да почему ты… Но он не дал мне договорить. — ты серьёзно думаешь, что понравишься мне? Сравни себя и её. По крайней мере, мне не стоит её описывать, сама видишь что и лицо, и фигура у неё хорошие. А посмотри на себя. Ты доска. Нет, это слабое описание. Скелет, пугало… Как-то так. А с волосами у тебя что? Ты курчавая, как овца. И в целом, ты как заморыш. Выглядишь так, будто помираешь… — а не ты ли в этом виноват? Ты просто держишь меня здесь, как скота. Заставляешь прислуживать тебе, кормить забываешь, а можешь запереть в одной комнате на полдня. И почему ты считаешь, что я ревную тебя? Было бы к чему. Ты сам ничто, и даже дать мне ничего не можешь. Ты просто держишь меня. Уж лучше убей, и дело с концом! В его глазах не проскользнуло ни единой искры гнева. — обсудим это позже. Он последовал к лестнице. *** Я просто сидела внизу. Как ни странно, слёзы не прекращались. Может, я и вправду просто приревновала? Я чувствовала облегчение, понимая, что не слышу кувырканий и стонов сверху. Хотя бы на нервы ничего не действует. Ничего уже не понимаю, но просто хочу, чтобы всё закончилось. Чтобы она ушла. Пусть он меня хоть изобьëт до полусмерти, только бы не в присутствии посторонних… Что же я так туплю?! Она вроде вполне нормальная. Может, эта Маша сможет мне помочь? Если я скажу, что меня держат в плену и попрошу обратиться в полицию, она поможет мне? Не отвернётся, не уйдёт просто? Она поможет мне. Осталось только заговорить с ней, но для этого нужно отвлечь Алишера. А что, если не успею сказать всё? Может, тогда лучше подкинуть ей записку? Я стала метаться в поисках бумаги и ручки, но не могла найти ничего подобного. И если бумагу можно чем-нибудь заменить, то я не могла найти даже карандаша вместо ручки. Ладно, подожду, пока он отойдëт, и скажу всё словами. Я стала тихо подниматься по лестнице. Подходя к двери спальни, я не услышала ничего. Абсолютно ничего. Слишком подозрительно тихо. Дверь была приоткрыта. Я осторожно приблизилась к ней, дабы меня не услышали. Было видно, что Алишер сидит на коленях, склонившись над чем-то. Нет, он не делал предложение. Он просто сидел, смотря в пол шокирующим взглядом. Что-то не давало мне покоя. Я чувствовала, что не надо этого делать, но всё же открыла дверь настежь. Нет… Не нужно было… Теперь ясно, на что смотрел Алишер. Рядом с ним лежало бездыханное тело той девушки. Вокруг горла у неё красовалась глубокая рана, а в руке Алишера был нож. Всё, что находилось вокруг, было залито кровью: пол, кровать, руки и лицо Алишера… Брызги даже попали на стены. Почему я не почувствовала этот ужасный запах ранее? Всё вокруг воняло железом и… как будто бы белком. Этот тяжёлый запах заполнял всё, а мои лёгкие и нос готовы были разорваться от него. Алишер сразу понял, что я здесь. — я не хотел её убивать… Правда, ты не знаешь ничего… И не поймёшь меня. Он быстро встал на ноги. Я медленно начала шагать оттуда, даже не повернувшись, готовая бежать. Но Алишер быстрым шагом прошёл мимо. Что же произошло здесь… Сейчас я почувствовала сильную жалость к Маше. За что он с ней так? Она ему отказала? Нагрубила? Но, в таком случае, я бы услышала. Но она даже крикнуть не успела. По всей видимости, нож задел не только артерию, но и трахею. Ужас… Неужели он заставит меня избавляться от тела? Я не могла больше смотреть на это, поэтому очень быстро побежала прочь. Алишер сидел на кухне. Рядом с ним на столе стояла бутылка с водой, половина из которой была уже випита, и пустые пластики из-под каких-то таблеток. Неужели он выпил всё… — ты как? Я подошла и робко коснулась его плеча. Он ничего не ответил. — что происходит? Сколько таблеток ты принял? Он лишь пожал плечами, жестом указав на пустые пластики. — о боже, Алишер… Зачем? Он снова ничего не сказал. Я взяла эту бутылку и понеслась в ванную. Набрав воды, я тут же примчалась назад. Потом взяла из шкафчика с посудой кастрюлю и кружку, и налив в неё воду, сказала Алишеру, предварительно поставив кастрюлю ему на колени: — ты должен это выпить. Он безразлично взял кружку из моих рук и выпил всю воду, затем вручил мне её обратно. — тебе нужно будет сделать это ещё пять-шесть раз. Я раз за разом наливала ему воду, а он пил с таким же безразличием. Наконец, это сработало. Его стало вырывать. Зачем я вообще спасаю его? После того, как рвота закончилась, я сначала выбросила пластинки в мусорку, а затем пошла с кастрюлей в туалет. Вылив всё, что было, в унитаз, я села на пол. Дикий страх не давал волю моим слезам, но мне очень сильно хотелось зареветь. Я так ничтожна… Я спасаю жизнь насильнику и убийце… Почему я просто всё не оставила так? В крайнем случае, я просто могла бы найти телефон и позвонить в скорую, а затем вызвала бы полицию… Когда я вышла оттуда, то увидела, что Алишер идёт, неся огромный чёрный пакет, который, по всей видимости, предназначался для мусора. Он подозвал меня жестом. — я вынесу тело… Убери там, пожалуйста. В первый раз он просил вежливо, но это уже не имело никакого смысла. Сначала я позволила ему выжить, а теперь должна помогать избавляться от следов тяжкого преступления. Мы подошли к спальне. Там по-прежнему стоял отвратительный запах железа. Алишер с трудом пытался засунуть труп в пакет, но для него это было слишком тяжело. — помоги мне, прошу… Я неуверенно сделала шаг. Тело девушки стало ко мне ещё ближе. В её открытых глазах застыл испуг, который при жизни так и не успел превратиться в ужас. Некогда светлые пряди волос тогда окрасились ярко-алой кровью… Запах стал настолько невыносимым, что меня саму чуть не вырвало. Я понеслась прочь. Долгое время сидела внизу, подальше от этого ужаса, пока не увидела Алишера, спускающегося вниз. Если бы Маша не была завернута в пакет, можно было бы думать, что всё не так страшно, и он герой, несущий девушку на руках в попытке её спасти… Что же теперь этот псих со мной сделает? Также убьëт? Я вспомнила о словах, сказанных ему сразу после того, как он привёл эту девушку в дом. Напрасно я это всё говорила… Теперь то я понимаю, как сильно на самом деле хочу жить. И единственный выход в этой ситуации — бегство. Нужно бежать от Алишера подальше, пока он не убил и меня… Рядом с ним меня подстерегает повышенная опасность, нет, Алишер и опасность теперь для меня как синонимы. Он сам и есть опасность… Он хотел было повернуть за угол, но остановился и посмотрел на меня. — помой комнату пожалуйста… Я опустила голову на колени и дала волю слезам.