Маски, которые мы носим

— Охренеть, Картман, чё случилось? Вся учебная группа пялилась на него, когда он заглянул на кухню Стэна Марша в субботу утром. Картман застенчиво потянулся к своим фиолетовым щеке и носу. — Всё прям плохо, да? — Ужасно! Выглядит очень болезненно, – его лучший друг Кенни ткнул его в лицо, как ублюдок, которым он был. — Ай! – Картман завыл, сидя рядом с девушкой Стэна. — Ёбанный хуй! — Что случилось? – ахнула она. — Не хочу говорить об этом, – он опустился вперёд на стол. — Давайте просто поработаем. Он порылся в рюкзаке в поисках учебных пособий, а затем остановился. — Где Дейуокер? Стэн закатил глаза на так называемое прозвище. — Кайл болен. Сегодня он остается дома. Картман фыркнул. Кайл мог позволить себе не учиться, этот натурал- натуральный рыжий ботан. Это было несправедливо. Эрик листал свой учебник и делал вид, что слушает расписание учёбы Венди. Всё, что он услышал, было «перерыв на закуски», и, честно говоря, это была единственная часть, которая его интересовала. Через несколько мгновений после прочтения первого отрывка о митохондриях (или, возможно, это были мидихлорианы — он понятия не имел, есть ли разница), он понял, что Кенни смотрит на него. — Что? – огрызнулся Картман. — Это засос? Эрик прижал руку к шее. — Нет. — Забавно, что это не засос, но ты точно знал, о чём я говорю и где оно было, чтобы скрыть это, – Кенни хихикнул и ткнул в складки шеи Картмана. — Ребята, – закричал он громче, мгновенно привлекая их внимание, — у Картмана засос! — К чëрту тебя, Кенни, – прорычал он, все его лицо стало почти таким же пурпурно-красным, как синяки. — Кенни, прекрати это, – сказала Венди своим самым суровым голосом «не связывайся со мной, мальчик». — Картман, могу ли я поговорить с тобой? Снаружи. Отлично, подумал он, следуя за ней в соседнюю комнату. — Почему я попал? Кенни — тот, кто беспокоит класс. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, – Венди застенчиво возилась с рукавами своей (Стэна) футболки. Картман поднял бровь. Он не ожидал этого. — О чëм ты говоришь? — Я не детектив, но у тебя есть и засос, и синяки одновременно. Я говорю о том, что у меня есть несколько брошюр, если ты захочешь их прочитать. Я могу дать тебе номер кого-то, кто может помочь с изнасилованием и домашним наси... — О, Иисусе, – вздохнул Картман и прервал её, прежде чем она смогла закончить. — Это не так. Даже близко нет, – но она не остановилась бы на чутком взгляде широко распахнутых в волнении глаз. Он решительно затоптал обратно на кухню. — Ладно, вы, жопушники, слушайте, потому что я объясняю только один раз. Вчера вечером на меня напали какие-то скрытные черти и попытались выбить из меня дерьмо. Если бы мой парень не был там, чтобы помочь мне, я бы выглядел намного хуже. Теперь мы можем просто узнать о джедаях или о чем-то ещё? Он упал обратно на свое место и скорее расслабленно наслаждался удивлёнными взглядами из-за стола, которые вызвал его внезапный каминг-аут.

***

— Боже мой, Бубочка! Плечи Кайла поникли, когда он увидел громко топающую фигуру, мчащуюся вверх по лестнице, и услышал высокий крик его матери из-за состояния его лица, когда он, наконец, выглянул из своей комнаты в тот день. Она закричала громче, увидев степень его травм вблизи. — Что с тобой случилось?! — Вчера вечером я подрался. — Что-что-что?! — прокричала она свою коронную фразу. Кайл прислонился к дверному косяку. Казалось, что он не собирается злиться в ближайшее время. — Одни парни избивали моего друга. Разве ты не видишь, мне пришлось вмешаться, ма. Могу я теперь вернуться в постель? — До тех пор, пока я не подлатаю тебя, нет, молодой человек. Кто были эти противные хулиганы? У меня будет разговор с их родителями. — Я не знаю и мне всё равно. Пожалуйста, ма, я уже обработал всё. — Бубочка, тебе может быть очень больно. У тебя может быть сотрясение мозга! – запричитала она. Почему он удосужился поспорить – он никогда не побеждал, не против своей матери. — Не волнуйся ты так. Я не собираюсь учиться у Стэна, я остаюсь сегодня. Ты можешь проследить за мной. — И я уверена, что, черт возьми, сделаю именно это. Вернись в постель, и я принесу тебе куриный суп. — Спасибо, ма. Звучит здорово. — Всё, что угодно для моего храброго маленького героя, – ворковала она и встала на цыпочках, чтобы поцеловать неповреждённую, нежную часть его щеки. — Кто это был? — А? — Тот, кого ты спас. — О, он наверняка разозлился бы на меня за то, что я сказал это. Она сердито щёлкнула языком. — Ты имеешь в виду, что это был Эрик Картман. Такой неблагодарный мальчик. Я не знаю, почему ты беспокоишься о нём. — Он не такой уж и плохой, – пробормотал Кайл. — У него есть более мягкая сторона, он просто ненавидит любого, кто её видит. — Как скажешь. Теперь вернись в постель. Кайлу не нужно было говорить дважды, и он охотно заполз обратно под одеяло, как только опорожнил мочевой пузырь. Он снова зашевелился только тогда, когда его мать принесла ему обед, и постучал по телефону, чтобы разблокировать, преждевременно потягивая богатый консоме и обжигая свою и без того больную губу. Стэн прислал ему сообщение. Он нажал на звонок и отложил суп в сторону ненадолго, чтобы дать ему остыть. — Чё как, Стэн? — Чувак, ты можешь сесть или типа того, но у Картмана есть парень». — Правда? – Сердце Кайла забилось. Он думал о нём... нет, скорее он думал о Принцессе в таком ключе? — Хорошо для него. — Ты не удивлён? Это сбило меня с ног на шесть часов. — У меня было ощущение, что он встретил кого-то... ну, в последнее время он был очень спокойным? Что касается парня — я думаю, что всегда это подозревал, – Кайл сидел прямо и играл пальцами ног. — Какой он? — Сначала он бы не сказал. Но Венди и Кенни возглавили огромную инквизицию, когда мы остановились на обед, и Картман... довольно быстро сломался. Всё, что он сказал, это то, что он взрослый парень, с которым они встретились в баре, но он не жутко-старый. — Я полагаю, всё, что имеет значение, это то, что он счастлив, – его сердце снова подпрыгнуло. — Ты думаешь, он счастлив? — Я никогда не думал об этом, но... да. Ты прав, последние несколько недель он был маленькой стервой гораздо меньше. Кайл засмеялся и снова попробовал суп. В самый раз. — Я должен идти, я обедаю. — Конечно, просто подумал, что интересно будет поболтать о последних сплетнях. Ты придёшь завтра на нашу следующую учебную сессию? — Скорее всего, нет. Я могу не попасть в школу и в понедельник. — Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты пытаешься пропустить тест. — Ты знаешь, я живу для тестов, Стэн, – сказал Кайл, и Стэн присоединился к его смеху на этот раз. Брофловски повесил трубку и уставился на маленькую коробочку на верхней полке гардероба, в которой находился его худший и самый блестящий секрет.

***

Картман покачал головой, когда Кайл, наконец, появился на уроке биологии в среду. — Ну-ну, блудный сын возвращается, чему мы обязаны честью? – он стрельнул в Кайла взглядом, пока тот стоически доставал свои книги из рюкзака и аккуратно клал их на стол. Эрик ударил его по руке. — Вот жид, не могу поверить, что ты разыграл больного на нашем тесте. — Я хорошо меняю роли, – парировал он. Затем Кайл вздрогнул от того, что он сказал. Его самым большим беспокойством по поводу возвращения в школу было то, что, сидя так близко к Картману, он мог позволить заметить настоящий макияж, который он носил, чтобы скрыть свои блески. Онлайн-видеоуроки и кража из коллекции косметических продуктов его матери оказались плодотворными, но у него было чёткое опасение, что его увидят. К счастью, его незаживший глаз был на противоположной стороне от Картмана. Кайл застенчиво провел рукой по рту. Его губа в основном зажила (и Святому Моисею потребовалось много попрошайничества и подыгрывания, чтобы убедить свою мать позволить ему остаться дома, пока рана не закроется), но он не хотел, чтобы парень задавал вопросы о маленькой отметине цвета фускии, оставленной позади. Остаётся надеяться, если бы он заметил, он бы не сложил два и два вместе. — Слышь, эти парни рассказали тебе о моей склонности к члену? – сказал Картман внезапно, рисуя в углу своего учебника вместо того, чтобы делать заметки. Каракули маски Lucha Libre. Кайл держал руку над ртом, медленно кивал и продолжал писать то, что он мог понять из непрекращающегося гудения учителя. - Не так любопытно, как им? — спросил Картман. — На самом деле нет. Кенни сказал мне, что ты ничего не знаешь о нем. Он не уточнял. Картман хлопнул карандашом по учебнику. — Доверься этому бедному дерьму, чтобы тебя предали. У всех нас не может быть ожидающей на каждом углу суки вроде него. — Он просто волнуется. Мы все. Странный парень из бара подаёт много тревожных звоночков, чувак. Какова его работа? Сколько ему лет? Откуда ты знаешь, что он не женат, не имеет детей и не использует тебя? — Да ни в жизнь, – усмехнулся Картман. Его сердце колотилось о грудную клетку. Доверься Кайлу, чтобы он точно определил и озвучил каждый из его страхов. — Ты хотя бы искал этого парня в Интернете на всякий случай? — Я... не знаю его имени, – прежде чем Кайл смог протестовать, он добавил: «Мы держим вещи случайными». — Не говорить кому-то свое имя не случайно, – съязвил Кайл, внутренне поздравив себя с игрой. — Это совершенно подозрительно. — Как угодно. Ты просто злишься, потому что ты единственный неудачник, оставшийся в банде. И единственный девственник. Кайл наклонился над учебником, чтобы скрыть свое лицо. Он не был точно уверен, каким было выражение его лица, но оно могло бы предать его, если бы выражало нечто иное помимо гнева или обиды. У Брофловски было подозрение, что оно производит впечатление относительного самодовольства.