Маски, которые мы носим

Так началась новая жизнь Эрика Картмана — блуждание туда и обратно между занятиями, которые он ненавидел, общением со студентами, которых ему приходилось терпеть, и выхватыванием нескольких милых моментов веселья с друзьями за обедом, прежде чем он проводит каждую пятницу вечером, смотря, как его парень выбивает дерьмо из плохо одетых злодеев Бэтмена, а затем пробирается в его раздевалку для горячего грубого секса. Первые пару раз он обнаруживал себя нагнутым, с зафиксированной на месте головой, и использованным, что, безусловно, было привлекательно для него, но он был немного мягким под своими грубыми манерами и начал терять надежду на то, что их соединение будет более романтичным, — тем более, Принцесса-Балерина никогда не снимал ни одного костюма, кроме иногда пачки. У него мог быть технический член, и ведь Картман не был профи в том, чтобы разбираться. Но после нескольких сеансов борец, казалось, понял намёки Эрика, и когда тот снова попытался ему отсосать, то не был остановлен. Картман открыл защелки на промежности боди и стянул непрозрачные колготки, чтобы получить огромный приз. »«Ну, неудивительно, что раньше было так больно», – думал он и смотрел. Ему пришло в голову, что помимо опыта из порно и удивительных "выступлений" Принцессы, он понятия не имел, как самому делать минет. Он услышал, как его возлюбленный смеется над ним сверху, и захотел, чтобы земля разверзлась под ним, позволяя провалиться до самого Ада, если, конечно, Ад не происходит прямо здесь и сейчас. — Просто делай то, что хочешь, – посоветовал принцесса Балерина. — И я дам тебе знать, насколько это хорошо. — Знаешь, ты как будто более уверен в моих силах, чем я, – нервно пробормотал Картман. Он сидел перед Принцессой, когда тот лежал на спине и двигал рукой, поглаживая член, вытягивая его и предлагая, словно угощение. Колеблясь только для того, чтобы набраться храбрости, Эрик наклонился вперед и застенчиво начал посасывать кончик, побуждаемый углубляться одобрительным стоном, который он вытянул из своего парня. — Посмотри на меня, Эрик. Картман слегка наклонил голову и направил взгляд вверх. — Такой красивый. Смешно, но он на самом деле имел это в виду, и Картман был так тронут, что решился взять член глубже. — Эрик, не надо! Слишком поздно; он уже затыкал рот, поспешно отступая в смущении, когда кашлял в бедро Принцессы. — Бля, вот дерьмо... Блять... — О-хо, ты действительно очарователен, а, Эрик? – Принцесса успокаивал его, прижав к себе и мягко поглаживая по спине. — Извини за смех. — Мудак, – проворчал Картман ему в грудь. — Мне хватает и того, что надо мной в школе смеются. Он почувствовал, как руки принцессы сжимаются. — Извини. — Забей. Это даже забавно. По крайней мере, меня не вырвало. — Это правда. Теперь... – Принцесса провел тонкими пальцами по его спутанным волосам. — Как насчет того, чтобы мы закончили это до комендантского часа, хм? — Пф-ф, у меня нет комендантского часа, я не какой-то дебильный ребенок. И тебе повезло, иначе ты был бы Педо-Балериной. — А я не педо? Я ведь старше тебя. Картман тщательно изучил тот небольшой участок его лица, который мог видеть. — Не намного. Достаточно, чтобы быть спасённым лазейкой в уставе. — Как ты думаешь, сколько мне лет? - Принцесса ухмыльнулся, вставая, чтобы высунуть руки из верхней части своего боди и скатить его вниз по груди. Картман жадно очертил в взглядом аккуратно вощеную и восхитительно тонированную плоть. — Может быть, двадцать. У тебя хорошая кожа, и ты, э... – Картман вздрогнул, когда его собственную одежду нетерпеливо дëрнули. - ...крепкий. — Определённо про меня. Картман не спускал рубашку, чтобы скрыть неуверенность в собственном теле, и Принцесса, казалось, не возражал, пожирая части его, которые он позволил обнажить, с чередующимися укусами и облизыванием. Чувствуя себя немного шлюхой, когда два пальца легко проскользнули внутрь него, Картман расставил ноги шире и всосал третий палец в свою зияющую дырочку, издавая слабый стон. Принцесса снова назвал его красивым, укладывая на диван и трахая его все быстрее и размашистей с каждым толчком и вздохом. Я теряю рассудок из-за этого парня, подумал Картман, смутно понимая, что пальцы были заменены хорошо смазанным членом. Он притянул теплое тело ближе и наслаждался новым опытом секса и поцелуев одновременно, не получая сдавленных стонов в шею.

***

— А ты чё как крот-то? — Чего? – спросил Принцесса и вытянул руки, откинувшись на маленьком металлическом стуле, обнаженный, за исключением своего боди, всë ещë помещённого в неловкое подвешенное положение между его ребрами и пахом, маски и полного презерватива, свисающего с конца его члена. Холод пускал мурашки по его коже, а соски затвердевали, заставляя рот Картмана наполняться слюной. Эрик жестом показал на гладкое поджарое тело перед собой: — Я говорю о груди, подмыхах и лобке. Не обошлось без восковой работы, а? Что привело к этому? — О, это, – пожал плечами Принцесса. — Я всегда так делал. Уменьшает раздражение в костюме. Картман нахмурился. Он определенно чувствовал, как лобковые волосы касались его ягодиц, когда они трахались первое время. Вау, так много для обещания честности в их отношениях. У него было ощущение, что это было сделано для предотвращения Эриком идентификации его по цвету волос или стрижке. Он мог это понять, и ему льстило, что Принцесса считал его таким умным и настойчивым в определении своей личности. Но как бы ему ни хотелось знать, впервые его посетило желание уважать чужую личную жизнь. Это напомнило ему о том, как когда он был ребенком, он и его друзья одевались в разные костюмы для маскировки; некоторых из них он знал, некоторых нет. Это было довольно захватывающе. В этом новом взрослом контексте скрытность была довольно сексуальной; возможно, именно так чувствуют себя подружки супергероев — вот почему они мирятся с таким количеством ерунды. — Я должен идти, – сказал он, когда начал натягивать свою одежду. — Будет контроша в понедельник, а я знаю ровно нихуя. Собираюсь украсть ответы у нашего местного ботаника-еврея. — Дерьмо! – Принцесса вскочил и лихорадочно сорвался с места, чтобы натянуть своё боди и едва не упасть, запутавшись в колготках. — Что? Принцесса положил остальную часть своего наряда в сумку. — Я тоже должен идти. — Отлично, мы можем пойти домой вместе. — Эрик... – Принцесса начал предупредительным тоном, а Картман сидел в тихом гневе и с силой дëрнул шнурки в качестве реплики. — Извини, но ты знаешь, почему я не могу. — Я имел в виду свой дом. Я не собираюсь следовать за тобой, как мудак. — Дело не в том, что я тебе не доверяю... — Да насрать ваще, – Картман вылетел, как только его рубашка была застегнута, и захлопнул за собой дверь. Он плотно укутался в пальто и пошёл сквозь режущий ветер, холод которого пробирал до костей и заставлял его ненавидеть мир немного больше. Он чувствовал себя глупо из-за того, что называл принцессу своим парнем. Это едва ли были отношения, но он так истосковался по любви и вниманию. Его мать тратила всë больше и больше времени на «работу» — недостаточно молодая, чтобы хорошенько гулять и получать за это деньги, как обычно, но и недостаточно взрослая, чтобы перейти к клиентуре GILF — и ей нужно было сводить концы с концами. Осознание того, что он не так увлекается девочками, как он думал, и предпочитает мужчин, положило конец его романтической жизни в школе. Все потенциальные парни были заняты. После школы его друзья были либо со своими партнëрами, либо делали домашку, и, хотя он иногда присоединялся, он ненавидел быть третьим / пятым / седьмым / любым лишним колесом в учебных группах. За исключением его друга Кайла. Кайл был его товарищем-сексуальным-неудачником, но это было не так утешительно, как, он чувствовал, должно быть. Всё, что у него было, — это переодетый социальный отшельник, который использовал его как живую дышащую «Fleshlight». Хуже всего... теперь это было всё, чего он хотел. Он набрал темп, когда ветер начал яростно хлестать его лицо, и натянул свою жёлто-голубую шапочку на уши в попытке согреть их и защитить от ледяных воздушных пощёчин. — Эй, пидор! Эрик соизволил обернуться, услышав оклик сзади и получив удар по лицу в качестве награды, но его падение, к счастью, смягчилось сугробом снега на краю тротуара. Он посмотрел на двух неповоротливых мужчин, насмехающихся над ним, и вовремя откатился, чтобы избежать удара в живот — удар ноги незнакомца вместо этого пришёлся на его спину. — Какого хрена!? – выпалил Картман. — Этот твой розовый транс ломает нашу серию ставок, – прорычал более толстый. — Поэтому мы отправляем ей сообщение. — Превосходя численностью и избивая ребенка. Так охуенно мужественно с твоей стороны. — Да, ну, – усмехнулся другой парень. — Чем меньше людей вроде тебя, тем лучше. Вспышка света, застилающая их глаза, заставила их обоих отступить, и Картман воспользовался возможностью, чтобы "пояснить", чем она была вызвана. Он погрузил свой верный клинок в бедро ближайшего нападавшего. Мужчина рухнул с громким визгом, но нож быстро застрял в плоти. Подросток теперь был безоружен, и он совершил ошибку, выбрав первой жертвой мелкого. Другой парень легко ударил его носом о землю и оседлал его ноги. Волосы Эрика были схвачены, его голова была поднята, и у него было ощущение, что его нос и земля собираются быстро познакомиться снова. Внезапно вес исчез, и Картман уставился сквозь тающий снег, стекающий по его лицу, на красивую розово-серебристую маску, освещённую лунным светом. Она мерцала, когда проносилась мимо него. Картман услышал еще несколько тресков кости позади, крики испуга и быстро отступающие шаги. Он был нежно поднят, когда мягкий знакомый голос всхлипывал его имя. Затем он ненадолго потерял сознание, проснувшись только тогда, когда почувствовал себя прижатым к своей входной двери и звуком каблуков, щелкающих по тротуару, пока его спаситель отступал.

***

Кайл Брофловски тихо проскользнул через входную дверь своего дома. Его родители все ещё не спали, но спрятались в своей спальне; ему нужно было только подняться по лестнице, будучи незамеченным, и всё было бы хорошо. Он прижался к стене и пополз вверх по лестнице, осторожно ступая каждой шпилькой по нескрипучим частям досок. Наверху он благополучно пробрался в ванную, снял маску и осмотрел лицо. Черт возьми, он был в полном беспорядке; губа почти раскололась, оба глаза черные и нос опух - хотя Картман, вероятно, утверждал бы, что он не изменился. — Дерьмо, – пробормотал он, начав чистить свои раны. Прямо сейчас они значили гораздо больше, чем просто изуродованное лицо.