Мой мир

      Юнги сидел, нервно допивая уже фиг знал какой по счёту кофе. Голова шла кругом. От волнения он чуть не швырнул свой мобильник. Младший не отвечал уже на десяток его звонков и сообшений. Хосок тоже не брал трубку.       — Какого хера?       Переживание…       А как не переживать, если человек не отвечает на звонки уже который час? Он запутался. Но позвонил ещё раз…       — Какого хера, ты не берёшь трубку, Хо? Я вас обоих убью, — зло прошипел старший. — Почему вы не отвечаете? Я ведь…       — Прости, Юнги-хён, мы… мы уснули, мы просто уснули, хён, — не придумав ничего толкового, ответил Чон. Хосоку не хотелось беспокоить старшего. Чимин был прав, если этот хен узнает, что Чимин потерял сознание, он прилетит сюда первым рейсом.       — А где Чимин? — Юнги мало верил Хосоку из-за его тона голоса. Они что-то от него скрывают - это точно.       — Хён, я ведь говорю тебе, что он спит. После показа мы хотели чуть-чуть посидеть в моём номере, но он совсем устал и вырубился прямо тут. Я не стал его будить, потому что знаю, что он вымотался. Ты ведь видел, что творилось в аэропорту, и на показе тоже была толпа людей. Репортёры вообще не давали ему дышать спокойно. Чимин устал, хён, и он спит прямо здесь в моём номере. Хочешь, отправлю фотографии, — раздражённо тараторил младший, что ещё больше разозлило Мина.       — Отправь, — тоже злобно бросил старший. Юнги специально просил фото, хотя это было не нужно. Он и так понял, что тут что-то не так. Им с Чимином точно надо было лететь вместе, зря он отправил его одного.       Хосок прислал фотографии младшего. Тот спал крепко. Если не считать белого цвета кожи лица, младший вполне выглядел неплохо. Может Хосок не врёт, и Чимин просто устал?       — Хорошо, Хо, ты прав, спите. Но завтра обязательно позвоните.       — Хорошо. Спокойной ночи.       — И вам.       Мин после разговора с Хосоком, хоть и чуток, но успокоил своё сердце, что всё у них нормально. На долго ли?       Утром повторилась такая же фигня. Младшие не ответили на звонки Мина. Он был бешенстве. Время шло. Сердце больно сжималось. Ну почему они так с ним? Хотелось лететь туда, но он обещал ждать здесь. Однако его терпение медленно сходило на нет. Он начал писать уже угрозы и Чимину. После игнора со стороны младшего, он отправил свои угрозы Хосоку, где тот вежливо ответил, что они очень заняты.       Нет, так не пойдёт. Юнги сейчас же купит билеты и полетит к ним. В голове ничего другого не происходило. Он прямо сейчас купил бы эти чёртовы билеты, но увидел, что ребята гуляют вместе. Сначала ролик был где Чимин посетил магазины Dior, а после они с Хосоком были на каком-то показе, или это был музей, он точно не знал. Но на сердце стало довольно спокойно, потому что этот наглец улыбнулся во всей красе. Да, Юнги очень зол, но видеть улыбку младшего утешало.       К вечеру этот наглец позвонил сам, но было странно: это было обычный звонок, а не, как всегда, по скайпу. Но Юнги согласен даже на это.       Мин Юнги счастлив.       — Алло, — уставшей голос младшего.       — Чимин-а, ты сам выберешь себе наказание или мне что-нибудь придумать? — нарочно грубо прошипел старший. — Что ты творишь, мать твою, Пак Чимин? Я ведь переживаю.       — Прости, хён, — спокойно ответил тот. — Хён, я устал. Давай, поговорим когда я буду в Корее? — спросил младший.       Юнги слегка офигел. Чимин никогда с ним так не общался. Здесь было точно что-то не так. Юнги постарался приглушить свой гнев. Как бы это странно не было, разговор был не телефонный. Поэтому старший взял себя в руки и переспросил. Совсем не хотелось давить на него.       — Что происходит, Чимин?       — Со мной всё в порядке, я просто очень устал. Хочу отдохнуть, а мы с тобой поговорим дома.       Дома… хотя бы это слово как-то успокаивало. Ведь младший назвал их дом домом. Может он просто чёртов параноик?       — Хорошо, — не стал Юнги давить на него. Главное парень жив, здоров, а об остальном можно поговорить дома. Младший прав. — До скорого Чимин-и.       Юнги сам первым бросил звонок. В горле появился большой ком. Юнги так и не уснул. Находясь в студии, он тупо пролистывал их совместные фотографии в домике.       Улыбка…       Он понял, что не может жить без этой улыбки, где была нежность и любовь. Да, он верил, что Чимин любит его искренне. Но он ужасно боялся потерять его любовь.       Вспомнились старые времена.       До того, как Чимин ему случайно признался, подумав, что тот под наркозом спит, всё было по другому. Чимин всегда и ко всем относился одинаково. Когда они дебютировали, младший был совсем тихим, но очень трудолюбивым. Парень был из другого города, как и сам Юнги. Видно было, что ему неловко. Чимин очень стеснительный. Чимин был танцором, а не певцом. Поэтому было чудом, что кампания выбрала именно его. Ведь у них был главный танцор Чон Хосок. Тогда выяснилось, что это Тэхён ответил менеджерам кампании, что хотел бы увидеть именно Чимина, как седьмого участника. И вы уж поверьте, это было просто чудо. Чимин понимал, что он там находился на волоске, поэтому и трудился изо всех сил. Постарался угодить всем. В первое время Юнги считал его заботу надоедливой, а потом понял, что сильно ошибся. Пак был весёлым и счастливым от того, что находился с ним. Но потом Юнги увидел его с другой стороны. Когда тот ночами оставался в зале и занимался до потери сознания. Почти не кушал, чтобы избавиться от лишнего веса. Как он подслушивал уроки по вокалу Чонгука, а потом ночью повторял их сам. И ему стало стыдно. Ведь парень трудился изо всех сил. Потом в один прекрасный день тот потерял сознание, и оказалось, что он не кушал уже несколько дней. Вот тогда Юнги понял, что у него совсем другое чувство к этому парню. Было ли лучше? Нет, абсолютно, нет. Потому что Юнги боялся. Он, как последний трус начал избегать его. Это даже почувствовали их фанаты. Чёртов хэштег "Юнмины" был создан уже давно. Юнги на это не обращал внимания, потому что ему казалось слишком очевидным, что фанаты шиперили именно их. Потому что один злой и ленивый, а другой весёлый и трудолюбивый. Ростом они были почти одинаковы и поэтому их ставили всегда рядом. Из-за этого всем казалось, что они подходящая пара. После того, как он начал избегать Чимина, хештег "Юнмины" начали ставить под слухами об их расставании. А после вообще стало говно-говнищем. Люди начали распускать слухи, что Чимин изменил ему с Чонгуком. Самому Юнги было невыносимо от этого всего, но Чимин терпел. Улыбался, как всегда, весёло и счастливо. Время шло, и о них, вроде бы, перестали говорить. Чимин всегда был стабилен и заботился обо всех, как и раньше. А Юнги, как последний трус, молча наблюдал со стороны.       Мин Юнги был мудаком.       Так прошёл год. Они общались, как раньше, Чимин спокойно относился ко всему, что происходило в сети, а Юнги боялся даже лишний раз притронуться к нему. Молча любовался, ночью, когда все покидали танцевальный зал. Пока в один прекрасный день он чуть не потерял сознание из-за боли в плече. Вот тогда всё и изменилось. Тот день… их день.

* * *

      Чимин горел в огне. Ему было ужасно больно, не из-за того что он умирает, а из-за того, что оставляет Юнги одного. Пак Чимин эгоист? Может быть. Ему не хотелось умирать. Ведь они только что обрели тихое счастье, и теперь ему придётся уйти? Нет, не хотелось. И что Юнги без него будет делать? И как ему спокойно уйти? Без него. Без Юнги.       Пак Чимин эгоист.       И откуда к нему прицепилась эта чёртова опухоль? Он раньше много слышал об этой болезни, но никогда не думал, что он сам когда-то умрёт от неё. Он всегда старался жертвовать деньги для таких больных. А сейчас что? У него есть деньги, и что? И как они ему помогут? Ведь ему чётко объяснили, что в его . Операция нужна в ближайшее время, но остаться живым от ста всего десять процентов. Ещё сказали, что он может остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Тогда зачем вообще рисковать? Пак лучше умрёт, чем останется инвалидом. Ведь ему не жить без танцев.       Хватит ли ему время, чтобы успеть сделать то, что готовил уже несколько лет? Вряд ли.       Но он решил выпустить свой альбом и принимать участие во всех проектах до выпуска альбома. Ещё ему нужно поговорить с Юнги, что между ними всё кончено. Боль. Везде была только боль.       Как бы это не выглядело странным, Хосок уговорил его сделать операцию. Только после выпуска альбома. Чимин уже считал себя мёртвым. Если вдруг он останется живым, но будет инвалидом, он покончит со всем этим. Потому что так надо. Потому что он так решил.       — Ты не должен принимать решение вместо него. Он должен знать, — уже который раз повторял Хосок, но Чимин не согласен.       — Это моя жизнь и только я решаю, что мне с ней делать, — грубо бросил младший. Он устал. Пак не хотел об этом думать. Сейчас они должны лететь обратно домой, а его там ждёт Юнги. Его Юнги. Его любовь. И как ему посмотреть в глаза и сказать, что между ними всё кончено? Он даже представить не может этого, но так надо. .       — Пак Чимин, ты поступаешь подло. Он ведь любит тебя и имеет право знать обо всём, именно от тебя самого.       — Это не обсуждается. Я уже принял решение. Я не доживу, хён. А если я умру на операционном столе, что с ним будет? Ты об этом подумал? Что если я останусь инвалидом? Он будет всю жизнь рядом и жалеть меня? Я не хочу Хосок-хён. Я не хочу, чтобы он смотрел на меня с жалостью. Пусть лучше ненавидит. Я не хочу, чтобы он мучился, хён. Ты ведь поможешь ему, да? — уставился он на Чона.       — Чимин-а, почему ты думаешь только о плохом? — со слезами ответил старший. — Всё с тобой... нет, с нами будет в порядке, слышишь?       — Хосок-хён, не надо, пожалуйста. Не вмешевайся в это. Просто молчи. Я не прошу тебя врать, просто молчи и всё. Я согласен на эту чёртову операцию именно ради того, чтобы ты не говорил никому, что я умираю. Если ты кому-то об этом расскажешь, я в тот же день откажусь от операции. И ты меня хорошо знаешь, я не шучу. Даже Юнги-хён не может заставить. Я знаю, что я умру, как бы это не было больно. Но сделаю это операцию только, чтобы ты замолчал. Я … я не могу, хён. Я знаю мне конец, но дай мне умереть со спокойной душой.       — У тебя душа будет спокойна, когда никто не узнает, что с тобой происходит? Пак Чимин, ты поступаешь неправильно.       — Пожалуйста, хён, не надо. Ты думаешь, что я не хочу жить? Ты думаешь, что мне так легко оставить своих родных, вас? Ты думаешь, что мне легко, оставить его одного? — тоже начал всхлипывать младший. В горле что-то застряло, сделав ему больно. Много боли. — Я не хочу, хён. Я не хочу, черт возьми, умирать. Но я не могу! Что мне делать? Я его так люблю. Я хочу с ним, представляешь? Я хочу его с собой, я ужасный человек, — на последнем предложении парень начал плакать во весь голос. Он медленно опустился прямо на пол. Обнял себя руками и начал покачиваться под какую-то тихую мелодию, слышную лишь ему одному.       Чимин не хотел уходить, но не мог остаться…       Поездка на показ закончилась удачно. Чимин справился. Были сильные головные боли и кровь, немного, но было до жути страшно. Как в грустных фильмах, где главные герои умирают медленно и болезненно. Но они были не одинокими, в отличие от него. Чимин сам решил умереть в одиночестве, поэтому даже не думал жаловаться. Он весь полёт подумал о Юнги. Как ему в глаза посмотреть? Как объяснить это всё? Ничего толкового не приходило в голову. Он даже подумал сбежать с ним напоследок. Превести вместе время, чтобы в последний раз почувствовать его любовь. Но нет, он так не может, если так сделает, потом не сможет от него уйти. Как бы не было больно, это было во благо Юнги. Поэтому Чимин ещё немного потерпит, и всё будет хорошо.       Но так ли это?       В аэропорту опять шумно, а замученная и так голова сильно болела, не давая ему покоя. И как маленькие дети с этим справляются? Нет, это была просто адская боль. Чимин устал. Когда, наконец-то, они покинули аэропорт, Чимин с облегчением сидел в машине. Пак чувствовал отсутствия уже чужого человека. Любимого. Его Юнги.       — Добро пожаловать домой.       Ах как же он хотел туда, в их милый дом, где были тепло и покой. Жаль… очень жаль.       — Спасибо, — коротко бросил младший в маске безразличия.       — Домой? — прозвучало тихо.       — Нет, мне надо к себе. И нам надо поговорить серьёзно.       — Хорошо.       До дома Чимина они ехали в тишине, будто, наконец, придумали что сказать, как быть. Пак первым прекратил молчанку.       — Нам надо расстаться…       Повисла душераздирающая тишина. Юнги странно молчал, и это давило на Чимина нешуточно. И почему он молчит? И что теперь ему сказать?       — Хён… я…       — Я не буду спорить почему, но ответь мне, пожалуйста, это ты имеешь ввиду навсегда? — спросил старший. Если Юнги скажет, что это неожиданно, это будет ложь. Он почувствовал. А его предчувствие никогда его не обманывало.       — Юнги-я, я…       — Просто ответь мне, пожалуйста. Мне оставить тебя в покое, навсегда? — не дав младшему договорить, переспросил старший. Юнги не зол. Он просто боится. Боится остаться без него. Без Чимина.       — Я не знаю, — честно ответил Пак. Он действительно не знал, что будет дальше. Когда и как он умрёт. Боль. Только боль.       — А кто должен знать, я? — переспросил Мин. — Говори, Чимин, кто должен знать? Я думаю, у тебя есть причина, чтобы так со мной поступать, но… Но разве я не имею право узнать, навсегда ли это?       — Я не знаю, хён… — суетился Пак. — Я думаю, нам просто нужно немного времени, чтобы… чтобы… Потом всё прошло, и знаешь, просто дай мне немного времени, — сказав, младший вышел из салона, оставив Юнги одного.       Вот она настоящая боль?

* * *

      Время шло теперь медленно, но боль усилилась в два раза. Голова гудела почти весь день. Чимин очень устал. Устал успевать везде. Устал чувствовать боль в голове. Устал чувствовать боль в сердце. Устал убегать от него. Устал жить. Без него. Без Юнги.       Старший не стал его преследовать. Пак убегал, а Мин не искал. Скоро день рождения Хосока. И как теперь ему быть? Ведь там будет и он.

* * *

      Прошло немного времени, как они расстались с Чимином, но Юнги ужасно скучал. Чимин был его лучём солнца, а теперь он остался в темноте, в полном одиночестве. Юнги не давил на него своими вопросами, а дал время, как тот и просил. Поэтому старался из-за всех сил не рваться к нему.       Юнги раздражало всё. Старший видел, что Пак убегал от него. И как это у Пака получилось? Ведь сам Мин уже готов был упасть к его ногам и просить вернуться.       Он очень сильно ждал день рождения Хосока. Ведь его Чимин будет там. Юнги знал, что эти двое очень близки, поэтому он и подумал, что если тот придёт туда, тот обязательно с ним поговорит. До этого их случайно-неслучайные совместные ужины заканчивались неудачно. Потому что младший, как только узнал, что Юнги тоже придёт, убегал оттуда не оглядываясь. Юнги ждал. Юнги скучал.

* * *

      — Оу, привет, Юнги-хён, я так рад, что ты пришёл, — искренно улыбнулся Чон. — Ого, подарок-то у тебя классный, как и твои песни. Спасибо тебе, хён.       — А Чимин здесь? — спросил он первым, а потом стало стыдно. — И спасибо что пригласил.       — Юнги-хён, он ещё не пришёл. Ты только аккуратно, не дави на него, — почти шёпотом попросил младший.       — Хосок, ты думаешь, что я делаю всё это время? — раздражённо ответил старший. — Я ведь этим и занимаюсь. Я знаю, что он бежит от меня, но, Хо, ты тоже пойми, я ведь люблю его. Я ведь скучаю по нему. Дайте мне хоть его увидеть, — в горле ком, в глазах влага. О Боже, только бы не расплакаться, как девочка.       «Что ты со мной творишь, Чимин?»       Хосок молча пригласил его в гостиную комнату, где сидели остальные ребята. Кроме Сокджина. Вот сейчас он помог бы советами. Сокджин со стороны казался несерьёзным человекам, но на самом деле он был хорошим советником. Сейчас он точно решил бы их проблемы. Но его нет. А проблему надо решить, пока один из них не умрет от боли. И это точно будет Юнги.       Мин Юнги не может жить без Пак Чимина.       Спустя некоторое время прозвучало в дверь, у Мина сердце упало в пятки. И как же теперь быть? Юнги не знал, как вести себя. Поэтому, когда младший появился за столом, он тупо завис на его лице. Он давно не видел Чимина так близко. Младший был белым, как листочек. Похудел сильно в лице, не было того милого чертёнка, как раньше. Теперь он выглядел серьёзным и холодным. Повзрослел что ли? Вся его одежда на нём висела. Волосы собраны на затылке, бесцветные и будто стали реже. Под глазами синие круги. Лицо бесцветное. Не было там того тепла и счастья, когда-то гревшего душу. Юнги страшно.       Младший поздоровался, а после сидел молча, иногда улыбаясь на шутки парней. Юнги-то хорошо знает, какая это улыбка. Всё было искусственно, натянуто. Спустя ещё немного времени Чимин резко встал и ушёл, попросив прощение. Юнги не понял такого резкого изменения Пака. Он хотел идти за ним, но Хосок не дал возможность сказав, что Чимину срочно нужно ехать. Юнги не стал слушать отмазки Хосока и пошёл за Чимином. Здесь было точно что-то не так. Он догнал его прямо в дверях его дома.       — Чимин, стой, — остановил он его. — Давай, поговорим.       — О чём, хен? — как-то сухо ответил младший, и Юнги резко окатило холодом. — Нам больше не о чем поговорить, хён. Пожалуйста, уходи.       — Ты издеваешься сейчас? — зло бросил старший. — Ты мне сказал, что это временно. И чтобы я тебе дал время. Я и дал тебе это время, но я имею право знать, что с тобой происходит.       — Ничего со мной не происходит. Я… — остановился он. — Я… просто остыл, слышишь? Я разлюбил…       Тут у Юнги рухнуло всё сразу. И что теперь ему делать? Лучше бы промолчал, ждал сколько надо, но слышать это слово... Нет, только не это. Юнги опомнился сидя на пороге дома младшего. Мин не мог соображать, сколько времени он тут просидел. Он даже не помнил, что было дальше. Но знал, одно — он теперь один. Они с Чимином не вместе. Между ними всё кончено.

* * *

      Чимин сидел в ванной комнате, прямо на полу. В руках у него была маленькая посуда, куда капала из носа кровь. Вот зря он пошёл туда. Ему категорически нельзя было нервничать, но он рискнул, был дураком. Пак подумал, что скорее всего это его последняя возможность увидеть своих близких вместе, как в старые добрые времена. Вот и пошёл туда, и что?       Как не обращать внимание на тоскливые взгляды Юнги. Его Юнги. Старший исхудал сильно. Наверное каждый день оставался в студии и толком не кушал. Чимину больно, потому что он сделал больно хёну, своему любимому человеку. Вот поэтому из носа пошла кровь прямо перед Юнги. Чимин сам шоке, как так получилось, что кровотечения никто не заметил. Хосок помог остановить Юнги, и Пак убежал. Как всегда. Но так надо. Так надо именно для Юнги.       Потом эти глаза. Как смотрел на него Юнги с надеждой. Как он рухнул перед ним от его же слов. Чимин ненавидит себя. Чимин ненавидит безысходность. Чимину больно.       Кровь никак не хотела останавливаться. Чимин хорошо понимал, что могло случится, если так пойдёт дальше. Поэтому медленно опустил глаза на посуду; там было очень много крови. Его тошнило сильно. Нужно было ехать в больницу срочно. И он знал, что будет если не успеет. Может, так будет лучше? Может, он сейчас просто останется дома, и всё будет к лучшему? Да, ему не нужно никому звонить. Он останется здесь, и весь этот кошмар закончится раз и навсегда.       Из-за потери крови он уже перестал что-либо чувствовать. Сильная головная боль сделала своё, и перед глазами всё начало размываться. Ещё несколько минут, и Чимин уже не чувствовал своё тело. С глухим вздохом уронил посуду и перед тем, как закрыть глаза, увидел как по белому кафелю расползается красная жижа. Красиво. Безумно красиво.       «Я наверное сошёл сума. Прости меня, Юнги. Прости».       После темнота. Холодно. Затем послышались звуки и голоса где-то далеко в белом тумане.       — О боже, Чимин-и, что ты сделал, — голос Хосока. — Пожалуйста, ответь мне.       — Чимин! Пак Чимин! Не вздумай, уйти, не вздумай оставлять меня одного, — голос Тэхёна со слезами. — Гук-и, пожалуйста, помоги нам, подними его, нужно срочно ехать в больницу.       — Не держите голову так, крови нельзя попасть в желудок, — голос его Намджун-хёна. — Хосок, почему ты так долго молчал… о Боги, он потерял очень много крови.       «Простите меня, ребята, простите. Я вас всех очень сильно люблю. Спасибо, что не позвали Юнги. Я не хочу, чтобы он меня видел в таком состоянии. Простите меня. И скажите ему, что я обманул… Я очень сильно люблю его. Я был счастлив».

* * *

      — Что происходит, отпусти меня! Черт…черт возьми, отпустите меня!       Юнги сам не сображал, что тут происходит. Что ему сказали? Что Чимин болен? Что Чимин сейчас умирает? Но как?       Когда Мину позвонил Тэхён, всхлипывая, что-то тараторил, он толком ничего не понял. Ещё он был слишком пьян для того, чтобы что-то сообразить и собрать в кучу все слова Кима. В конце он закричал, чтобы кто-то другой объяснил ему что происходит, и трубку взял такой же взволнованный Намджун. Его голос тоже дрожал, но Юнги услышал одно слово и резко из крови исчез алкоголь.       — Он… мы, может, в последний раз его видим…       Сердце Юнги упало в пятки. Он отключил телефон, сел в машину и просто нажал на газ. Парни отправили ему геолокацию, когда Мин был уже в пути. Он задумался. Вот в чём было дело. Перед глазами начали собираться все события, как мозаика.       Он что может потерять Чимина навсегда?       Нет, так нельзя ведь. Они так не смогут. Чимин не может с ним так поступать. Пусть Чимин разлюбит его навсегда. Пусть Чимин будет ненавидеть его навсегда. Но он должен жить. Он должен остаться живым. Такого не может быть.       В больнице он постучит во все двери и будет умолять кого угодно, чтобы ему разрешили увидеться с Чимином. Он должен его видеть прямо сейчас. Он так много всего не успел сказать Чимину. Он должен. Юнги должен извиняться, что был мудаком. Что не видел боль Чимина. Что не был рядом, когда ему было плохо. Что так сильно любит его. Что… что Пак Чимин его… его мир.       — Отпустите меня, пожалуйста, — начал умолять он. — Я должен ему всё рассказать. Я ведь не успел. Я… так люблю его…       — Хён, Юнги-хён, пожалуйста, держи себя в руках, — сказав, Хосок заставил его посмотреть ему в глаза. — Он справится, слышишь? Это просто переливание крови. Потому что он очень много крови потерял. Он хотел умереть, но мы не дадим, слышишь? Мы не дадим ему оставить нас. Юнги-хён, пожалуйста, держи себя в руках. Скоро его начнут готовить к операции головного мозга. Он справиться, вот увидишь. Ты же знаешь, какой он сильный.       Юнги молча кивал со слезами на лице. Как же больно.       Он сидел перед его дверью ещё много времени. И когда та распахнулась, из палаты вышли медицинские работники, а за ними - на каталке он. Белый, местами синий, неподвижное тело. Как же он сильно исхудал! О Боги, как же ему было тяжело расхлёбывать это всё в одиночку? Юнги мудак. Он не был рядом. Он не видел. Он не почувствовал его боль.       Голову Чимина обрили налысо, так нужно для операции. Какой он красивый. Он ангел. Пак Чимин неземной. Может поэтому его к себе зовёт Бог? Нет, Юнги не отдаст его никому. Он будет умолять всех богов, чтобы оставили Чимина ему. Ведь он не может без него. Ведь Пак Чимин его мир…       — Отпустите меня! Пожалуйста! Дайте мне ему рассказать, — отчаянно вцепился он в руку одного из врачей. Они остановились.       — Он вас не слышит.       «Нет, он меня слышит. Ведь так Мин-и?»       — Чимин! Чимин-а! Я люблю тебя, слышишь?! - нежно проговорил он лаская в щёки Я очень сильно люблю тебя! — успел сказать он, врачи опять начали катить его дальше от Юнги к операционной. А Мин продолжал кричать во весь голос, чтобы его услышал один единственный человек. Его Пак Чимин. Его Мир. — Я верю… я верю…       — Хён…       — Он ведь вернётся, да?

      Спустя неделю.

      Чимин медленно открыл глаза и нашёл себя в белой комнате.       «Это что, рай?»       Горло болело от сухости. Он плохо соображал, где он, что с ним случилось. В голове были одни голоса его близких. Он помнил, когда ребята нашли его, но дальше была только темнота.       Нет, потом он услышал другой голос. Да, было очень тихо, но он, этот голос,...Чимин узнает его из тысячи. Это был Юнги. Он был там. Голос Юнги, который повторял, что любит его. Что верит ему. Это были галлюцинации? Неужели Юнги был там? И где сейчас находится Чимин? Он вообще живой?       — Эй, маленький.       Опять этот голос. Он что, в раю? Там можно слышать голос любимого человека?       — Чимин-а, — тихий шёпот. — Добро пожаловать, мой мир!       Нет, он, вроде, живой. Но как? Он ведь умер.       — Хватит с собой общаться. Я здесь Чимин-а. Я рядом.       Тепло в ладони. На макушке. Касание носа о щёку.       — Добро пожаловать, мой мир! Тебе нужно выпить воды, чтобы ты мог говорить. Давай, вот…       Он несколько раз похлопал глазами и увидел, что перед ним стоял Юнги. Его Юнги. Чимин хотел что-то сказать, но не получилось. Старший помогал ему пить. После того, как он выпил воды, Чимин ещё раз попробовал говорить и у него получилось.       — Х-хён… пр-прости…       — Забудь обо всём. Всё прошло. Операция прошла успешно, всё с тобой хорошо. Главное только это. Что ты живой, и мы опять вместе. Не думай ни о чём. Я люблю тебя. Я безумно люблю тебя. Я благодарен всем богам, что мне вернули тебя. Мы вместе. Мы теперь будем всегда вместе. От меня ты больше не убежишь. Скажу, и ты запомни это навсегда. Пак Чимин, ты мой мир. Без тебя и меня нет. Я люблю тебя.       Чимин не отвечал. Просто много раз кивал. В глазах появились слезы, но они были от счастья. Ведь он самый счастливый человек на этом мире. Он остался живым. Он вместе с ним. Больше ему ничего и не надо.       Что нужно человеку для счастья?       Его мир...       Человеку нужен человек, который всегда будет рядом. Чтобы ни случилось, он просто будет рядом.       Эти двое счастливы в своём мире. Они счастливы в маленьком домике. Они счастливы там, где они есть.       Но никогда нельзя торопиться принимать решения вместо другого человека. Близкие должны знать, что происходит, и принять решение самим. Несправедливо отбирать у них это право, просто потому что второе человек принял решение. Ошибочно - полагать, что для них будет лучше. Они хотят знать, что происходит с любимыми, хотят быть рядом, даже если в последний раз. Они имеют право заботиться и, если так случится, попрощаться. Поэтому всегда следует дать возможность решать им самим. Ведь каждый из нас имеет право выбирать.       Будьте счастливы.       Иногда чудеса случаются.       Просто нужно верить.