***
— Что теперь? — с ходу спросил Баки. Ему не терпелось закончить это задание и сражаться бок о бок со Стивом, как он и планировал с самого начала. Но его друг решил подшутить над ним или же наказать его за то, что не следует его приказам, поставив сражаться Баки с одним из людей, которых он не выносил. Каждый раз Баки всматривался в Наташу и не видел ничего, кроме ненависти. Такое он ещё мог терпеть. Его ненавидит полмира, какое ему дело до одной девушки, вечно путающейся под ногами? Но теперь её взгляд изменился, стал более мягким. Баки стало казаться, что Нат проявляет некое сочувствие к его судьбе. Сегодня ночью она не показала виду, что ей его жаль, отвернувшись к стене и продолжив спать. Но жалость сквозила в её предложении воспользоваться мотоциклом. Мотоциклом, который явно был дорог Наташе как память. Баки бы прямо сейчас отчитал Вдову за это. Сделал бы что-то, чтобы она навсегда прекратила жалеть его. Но Наташа была прекрасной актрисой. Может это были поддельные эмоции? Может так она решила с ним сблизиться? — Ждём, когда Радик сделает первый шаг, — Наташа с порога стянула с себя кофту, бросая на кресло. — Как же жарко в этом свитере, когда бежишь по улице. Почему не ты стал студентом, а я крутой байкершей. Эй, малец, принеси мне пива, твоя старшая сестра вернулась домой с ночной гонки на мотоциклах! — Может потому что Бахраму нравятся женщины? Или я вызываю страх? — Может быть, всё может быть. Правда сейчас ты похож на алкоголика, не умеющего даже читать. Не сошел бы за студента, — Наташа подошла к холодильнику, открывая очередную бутылку с пивом. — Будешь? — Я же алкоголик. Конечно буду. Наташа бросила бутылку Барнсу, направляясь в ванную. — Я в душ. Крикнешь, если мой рюкзак запиликает. Вернее, телефон в нём. Но не успела Нат ступить на кафель ванной, как на её телефон пришло оповещение. — Быстро он, — произнёс вслух Баки. — Видимо я слишком ему понравилась. Ну или наши досье. — Может твоё досье? — Наши. Радик уже покапался во всех моих родственниках. — И что же будет, когда он не обнаружит там родителей? Никакой информации о них? Нат улыбнулась: — Обижаешь, Барнс. Мы со Стивом прикрепили наши досье к одной паре, погибшей в том году. Ничем не примечательная, обычная семья. Наташа открыла телефон, читая сообщение. — Что там? — Предлагает встретиться завтра. Напишу, что я буду с братом. — Отлично, — сказал Баки, собираясь. — Пойду выполню свою часть легенды. Посижу в баре, познакомлюсь с парочками постоянных клиентов. Убежу их в том, что я их старый друг по выпивке Борис, просто они не помнят меня из-за того, что каждый раз напиваются вдребезги. Думаю под алкоголем они даже мать родную не помнят, поэтому с легкостью мне поверят. — Ага, — произнесла Наташа, наконец заходя в ванную. Дело шло хорошо. Даже слишком. Она каждый раз ждала какой-либо подвох от Барнса, но он справлялся на отлично. Он даже стал казаться ей обычным парнем с тяжелым взглядом. И всё же, Нат не забывала о том, кто перед ней, и что он может сделать.***
Они сидели в кафе, где Радик назначил им встречу. Он был не против, что с Наташей будет её брат, ведь Нат убедила Бахрама в том, что и ему требуются услуги психолога. Даже больше, чем ей самой. — Ну и где этот террорист? — спросил Баки, вальяжно развалившись на стуле рядом с Нат. — Говори потише. И мы договорились, что будем говорить по-русски между собой. — Могу да говорим и српски са тобом, Татјана. Само да ниси тужна, драга сестро. Наташа вздохнула: — Как хочешь, Борис. Просто помолчи уже. Наконец, в помещение зашёл Радик в костюме. Он улыбнулся завидев Нат. — Извини што касним, — он пожал руку Баки и поцеловал руку Нат. — Приятно с вами познакомиться, Борис. Я много о вас слышал от вашей сестры. — Узајамно, господине Радик. Питам се зашто тако добро говорите руски? Бахрам смутился: — Изучал языки в школе и университете. Русский очень приятен на слух. А у вас очень беглый сербский, в отличие от вашей сестры. — Да, Волео сам тај језик и студирао сам га као и ви у школи и на Универзитету. Зато смо дошли у Србију. Стварно ми се свиђа овде. Но давайте все же будем говорить по-русски, чтобы не смущать Таню. Она же понимает нас через слово, — Баки посмеялся и Радик подхватил его веселье. — Спасибо, Боря, что не забыл про меня, пока выпендривался перед господином Радиком, — вставила слово Нат. — Так, приступим к делу. Что вас беспокоит? Кто начнёт? Борис, Татьяна? — Я начну, — быстрее Барнса произнесла Наташа. Всё же она затеяла эту встречу. — Я до сих пор горюю по своим родителям. Понимаете, они погибли в автомобильной аварии, врезавшись в машину какого-то богача. Ох, мистер Радик, мне так неловко высказывать вам все свои проблемы. — Ничего, ничего, продолжайте. Это моя работа, слушать проблемы людей. — Хорошо, — она глотнула воды, будто бы переволновавшись, а после продолжила: — Этот богач замял всё. Он был виноват в аварии и остался жив, но ему ничего не было. Даже простого штрафа, понимаете? Я больше не могла жить в стране, где так просто спустили с рук столь тяжелое преступление. Поэтому согласилась переехать в Сербию, когда брат предложил именно это место. Но знаете, я начала задумываться о том, что весь мир несправедлив. Нет плохой или хорошей страны. Есть плохие люди. Власть также любит деньги. Везде сплошная коррупция. Жизнь просто невыносима. — И как вы справляетесь с горем? — Работаю и учусь. Но знаете и в учебе у меня всё плохо. Я итак пропустила два года, пытаясь поступить в университет. Мне плохо дается язык и изучаемые предметы. Однокурсники со мной не общаются, думая, что я немного чудаковатая. Некоторые даже меня не знают или не помнят. Представляете? Однажды я пропустила одну лекцию по болезни. Когда преподаватель произнёс мое имя, все стали оглядываться по сторонам. По итогу кто-то из них сказал, что я вообще не учусь в этой группе. И преподаватель вычеркнул меня из списка. Мне столько времени пришлось разбираться с этим в деканате. — То есть, если вы пропадёте, то никто в университете этого даже не заметит? — Конечно. Если я пропаду, это заметит лишь брат. И то, если не будет в очередной пьянке. Может заметят на работе постоянные клиенты. Но им не будет до этого дела. Девушек много. — А где вы работаете, позвольте спросить? — Наташа замялась. — Не волнуйтесь, всё останется между нами. — Я занимаюсь проституцией. Знаю, это незаконно, но по-другому в этом городе не выжить. Работаю-то я в семье одна, — она зло стрельнула глазами на Барнса и замолчала. — Я так понимаю, это не спасает от горя? — Не спасает. — А что бы спасло вас от горя? Наташа поправила вязаную кофту, которую Барнс опять назвал бабушкиной: — Конечно, так нельзя говорить, но — месть. Я бы выбрала месть не задумываясь, если бы это было возможно. Радик улыбнулся, но тут же поспешил спрятать свою улыбку: — Мне лестно, что вы рассказали мне всё, что думаете, Татьяна. Ваша позиция мне понятна. — Можно на «ты». Кажется, сегодня мы стали ближе. Наташа всегда любила флиртовать и уже делала это неосознанно. Наверное флирт был бы не знаком настоящей Татьяне Соколовой, но ведь всегда можно придать персонажу что-то от себя, чтобы ещё больше смешать роль с настоящей жизнью. — Хорошо. Ваша очередь выговориться, Борис. Баки выдохнул: — На самом деле я не закончил университет, поэтому вся эта грязная работа не для меня. К тому же, она точно не помогла бы справиться с болью. — А что помогло бы? Алкоголь? — Он то уж точно заглушает боль, хоть и ненадолго. — Выбрали бы вы такой же способ справится с болью, как и ваша сестра? Барнс сделал вид, что задумался. Но он знал что ответить, чтобы втереться в доверие Радику. — Несомненно. Месть — хороший выход. Я также устал жить в этом несправедливом мире. — А какие отношения у вас с сестрой? Почему вам всё равно на то, чем она занимается? — Мы не ладим. Что она есть, что её нет. Особо и не разговариваем. Мы всё ещё вместе, потому что нас связывают кровные узы. Если читать между строк, то Баки говорил правду. Они с Нат нечасто болтали, только если это не касалось их общего дела. Да именно из-за этого, они были здесь, вдвоем. — Он причинил мне много боли, — вмешалась Наташа. — Хоть он и пытается сблизиться со мной из-за кровных уз, мы оба знаем, что если бы их не было, мы бы давно пошли по своим дорогам. — Ты не испытываешь никаких чувств к брату? А как же любовь? — Я чувствую к нему только жалость. Оттого, что он такой беспомощный, погрязший в горе и воспоминаниях. Его мучают кошмары. Наверное ему снятся родители, их смерть. Баки посмотрел на Наташу другими глазами. Если она тоже говорила правду, замаскированную под легенду, то его доводы по поводу Нат были верными. Она жалела его. Никакого страха не осталось, ей просто было его жаль. — А что вы чувствуете, Борис? — Я чувствую раздражение. Я не хочу, чтобы меня жалели. Тем более она. Татьяна меня раздражает, я бы не хотел знать её. Она только путается у меня под ногами и пытается сблизиться, залезь мне в душу. Но разве я этого просил? — Ты — нет, а вот наш отец просил. Он просил меня приглядывать за тобой. Ты ведь давно такой. Потерял смысл жизни ещё тогда, как провалился в университете. Он взял с меня обещание, что я помогу тебе. Попробую понять тебя. — Я ещё раз повторяю, мне не нужна помощь. Только не от тебя. Они замолчали, а Радик тут же приступил к советам: — Вам нужно прислушаться друг к другу. Понять, что вас сближает. Думаю, общее дело пошло бы вам на пользу, — он осмотрелся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь. Всё-таки русский язык был так схож с сербским. — Я могу дать вам шанс заглушить свою боль и понять друг друга. Сблизиться. Я могу дать вам шанс отомстить. Нат тут же вспомнила Ванду и её брата Пьетро. Месть — мощная штука. Максимофф также, как и они сейчас, мечтали отомстить Старку за своих родителей. Они пошли на всё, чтобы осуществить задуманное. Даже согласились на эксперименты, из которых ещё никто не выходил живым. Близнецы обрели силу и до победного сражались против Старка. Убедить их в том, что он невиновен, оказалось не так-то просто. Она посмотрела на Барнса. Даже с ним недавно произошла похожая ситуация. Старк узнал, что его родителей убил Зимний солдат. Его так ослепила жажда мести, что он тут же готов был убить Барнса, не задумываясь. Исходя из этого, если Радик прямо предложит им терроризм, как способ отомстить. Им нужно сразу согласиться. Не стоит набивать себе цену или задумываться о том, какие после этого будут последствия. Месть застилает глаза и разум. Нет ничего кроме жажды вершить правосудие. Даже если оно не совсем правильное. — Что же вы можете нам предложить, господин Радик? — У меня в Сирии всё решается простым путем, если вы понимаете о чем я. Мы идем против властей, людей, встающих у нас на пути. Что вы знаете о террактах? — Взрывы, пожары, — ответил Барнс. — Вы предлагаете нам вступить к вам? — Конечно. Не волнуйтесь, мы не убиваем людей. Мы просто их запугиваем. Обычно мы проверяем, есть ли на объектах люди или нет, порой жертвы неизбежны, но это лучший рычаг давления на власть. Что скажете? Он откровенно лгал, пытаясь привлечь их, не напугав. Радик манипулировал их горем и желаниями. — Нам нужно подумать, — тут же ответил Баки. Наташа сжалась, надеясь, что Радик не поменял отношения к солдату. — Не нужно нам думать. Мы согласны. Только представь, они погубили наших родителей. Даже если кто-то умрет, это будет справедливо. Баки посмотрел на Наташу, которая еле заметно кивнула ему. И почему она делать всё по-своему, заранее не посвящая в свой план. — Хорошо. Я тоже согласен. Радик потёр руки: — Отлично. Я в вас не сомневался. Обычно мне нужно больше времени, чтобы убедить кого-то вступить в наши ряды. От одной недели до нескольких месяцев. Вы же согласились за один день. — Да, просто мы мыслим одинаково, Бахрам. Могу я обращаться к вам по имени? — Нат опять приступила к флирту. Всё же мужчины видят в женщине лишь одно. — Конечно, Таня. Я ещё свяжусь с вами через несколько дней, объясню все детали, — он поднялся со стула целуя руку Наташе. — А теперь мне пора, ещё увидимся Борис, Татьяна. Он быстро убежал, окрыленный быстрой победой. — Ну что же, игра началась, — подытожила Нат, допивая воду.